Весенний снег

В последнее время заметила за собой странную особенность. Из прочитанных недавно книг большая часть не нравилась мне сначала, я прямо-таки заставляла себя читать их, но не пожалела ни разу. В какой-то момент события захватывают, и уже просто невозможно остановиться. "Весенний снег" - один из них. Книга о мечте и реальности, о любви и обидах, о том, как легко потерять то, что вот только что держал в руках.

Честно признаюсь, я никогда не запоминаю цитаты из книг. Но почему-то в этот раз мне захотелось сохранить видение Киёаки о призраках на плацу:

Несколько тысяч солдат стоят опустив головы, окружив белый могильный знак и алтарь с развевающимися белым платом. Только здесь плечи этих солдат занесены снегом, в белое окрашены козырьки военных фуражек. <…> Столпившиеся тысячи солдат…

Удивительная книга берущая за душу. Неспешное повествование, как приятная прогулка по саду. Переплетение Японии начала 20 века и старых традиций. История любви, познания мира и самого себя.

Огромное спасибо за прекрасно проведенное время с данной книгой ad_nott

В рамках флэшмоба 2013. 1/20.

"Весенний снег" Мисимы - это как созерцание того, как постепенно распускается цветок лотоса: от бутона до полностью раскрывшегося цветка и его увядания. И при этом сам Мисима сидит рядом и указывает на нежнейшие оттенки его цвета, на его красоту в свете солнечных лучей и малейшие колебания от ветра и воды. Немного непривычно, но совсем не мешает наслаждаться красотой цветка.

Неторопливая, почти медитативная, откровенная, в силу описания переживаний главных героев, книга.

И все же Мисима оставил после себя звон в ушах, словно от разбившегося стекла. Последней главой, последней фразой, он сорвал тот лотос, за которым с таким обожанием наблюдал. А я теперь лишь вижу утихающие круги на воде, а вот во мне это подняло куда большую бурю - мне непременно хочется узнать, что же будет дальше.

Тетралогия “Море изобилия”, в основу которой положена буддистская теория переселения душ, стала последним произведением эксцентричного японского мастера Мисимы. После её выхода автор попытался совершить революционное восстание и в итоге сделал себе сэпукку. Роман “Весенний снег” открывает эту тетралогию. Главные герои книги, как и скажем, герой легендарного “Золотого храма” (пожалуй, лучшего романа Мисимы) стремятся к невозможному и это стремление приводит к трагедии.

Главные герои- юноша Киёаки Мацугаэ и девушка Сатоко. Киёаки, гордый и самовлюблённый молодой человек из богатой и уважаемой семьи. Он мечтатель, у него сложные внутренние переживания, иногда довольно неожиданные, не совсем понятные обычному человеку. Сатоко – из того же круга, аристократка. Тонкая, красивая, сильная духом…

Мисима - чертов безумец. К слову, если записать его псевдоним (а это именно псевдоним) другими иероглифами получится "Зачарованный смертью дьявол". Советую, прежде чем браться за его книги, ознакомиться с его биографией (биографию Мисимы написал товарищ Григорий Чхартишвили aka Борис Акунин. Он же кстати и перевел часть книг Мисимы). Это многое разъяснит в его книгах. И в его псевдониме. Сам он - человек-загадка, и каждая его книга загадочна и феерична. Ничего не делая наполовину, он и из жизни своей сделал театральную феерию, а его смерть, о которой он всегда мечтал, смерть истинного самурая, несмотря на то, что и из нее он сделал спектакль. Но вернемся к книге. Вот она - классическая японская проза, настолько типичная для Японии, как Толстой или Достоевский для России. Любовный…

Если уж браться за японскую литературу, то начинать надо не с современных мураками, а с мисимы (его фамилия ведь склоняется по падежам?). и не только из-за того, что это классика. Просто его книги лучше.

Весенний снег был написан уже после всеобщего признания и после смены литературного стиля, что особенно заметно, если читать сначала «исповедь маски», а потом сразу – «весенний снег».

Все статьи о писателе подробно распространяются о его увлеченности политикой и выражении этой увлеченности в произведениях. Возможно, так оно и есть в случае пьес или других, незнакомых мне романов. В «весеннем снеге» больше заметны знаменитое японское восприятие красоты, сдержанная тоска по золотым временам аристократии, и поражающий неподготовленного читателя образ главного героя.

Япония – удивительная…

Не знаю, перестанет ли когда-нибудь Юкио Мисима меня удивлять. Причём самое удивительное, на мой взгляд, кроется в том, каким образом он умудряется любую самую простую вещь изобразить настолько прекрасно, что дух захватывает? То, что в любом другом произведении любого другого автора было могло бы быть обычно или даже неприятно, под пером Мисимы обретает какую-то изысканную возвышенность и даже одухотворённость. Простые слова меняют, если не смысл, то оттенок. И всё произведение воспринимается совершенно по-особому. Как будто читателю волшебным образом позволили прикоснуться к магии совершенно другого мира, других чувств.. Может быть дело в том, как он умеет объединять утончённую меланхолию с острой болезненной страстью, но при этом не забывать и о холодном рассудке, не позволяя книге…

Мисима, как всегда, упивается эстетикой смерти и гибели. Его героям свойственно намеренно обострять ситуацию и делать ее разрешимой лишь через разрушение. Любопытный момент в сопоставлении со следующей книгой тетралогии "Несущие кони": здесь герой предпочитает собственное саморазрушение, хотя в принципе мог бы втихую завалить императорского родственничка и тем самым избежать нежелательной свадьбы; однако такую ситуацию он даже в мыслях не рассматривает. Ох уж эти императоролюбивые японские традиционалисты!

Море изобилия #1

Я правда не знаю, как относиться к этой книге, потому что я совершенно не представляю себе, что такое литература Востока, в частности, что такое японская литература. Естественно, что все приёмы, которыми я пользуюсь при анализе того или иного произведения, здесь не действуют совершенно. Разгадать героев по приёмам европейской эстетики невозможно. И я очень и очень пожалела, что нам никогда не преподавали литературу Востока, что мы ни разу не вчитывались и не вникали в чудеса этого невыразимо красивого мира.

Эта книга - книга-наблюдение. Её невозможно читать, её нужно видеть. Созерцание моря, кленовых листев цвета охры, ласковой девичьей щеки, изгибов невинного тела, бескрайнего неба... можно продолжать бесконечно, ведь каждая строчка книги содержит в себе то, чем можно…

Его книги часто проблематично читать "нахрапом" и сразу до конца - будто всему свое время. Эта не стала исключением для меня. Ощущение от нее - будто следить за веером, который медленно складывается, открывая лицо, но глаза на нем так и остаются закрытыми. Очень проблематично выделить какие-то цитаты, потому что слово у него - льется и льется, каждый раз почти выходит за рамки, но не затапливает содержание (хотя к переводчику у меня несколько вопросов, потому что она, вслед за многими, переняла моду активно склонять все имена собственные). Имперская тема, тема снов, всей этой "сладости женщины" и белых воротничков под кителем - как желанная вода, от которой ломит зубы, на вкус.