Ювенильное море. Котлован. Чевенгур (сборник)

Знаменитая повесть Андрея Платонова "Котлован" (включена в школьную программу!) - одно из немногих законченный произведений советского писателя. Советская критика не была благосклонна к Платонову. Карьера классика не состоялась при жизни. Слава гения пришла к Платонову уже в позднем Союзе, когда возник спрос на этакое. А уж после развала СССР, когда всякая советская сорокинщина получила статус артефактов античной мощи, Платонов стал лидером недооцененных классиков. Более того, Платонов стал модным у хипстеров.

Рабочего по фамилии Вощев выгоняют с завода. Причина приземленная: вместо труда пролетарий ударялся в философские размышления о коммунизме и будущем человечества. В поисках нового места Вощев натыкается на бригаду строителей коммунального дома - пока что на стадии рытья котлована.…

Прекрасный язык и больше ничего не надо. Это удивительное сочленение слов в гимн негативизма и отчуждённости против человеческого тепла и эмпатии. Это голос, которым говорило утопическое и жестокое государство и видимо говорит и сейчас. Прочтите "Это было навсегда, пока не кончилось" Алексея Юрчука про позднесоветский дисскурс. Перекликается. Хотя мне душевно было сложно читать этот роман, эти слова пахнут безнадёгой, но это сильнее любых фактов о советском строе.

Типичный пример графоманства. Так писать нельзя. Глаз спотыкается об каждое слово, порядок их в предложении абсолютно неестественный. Я не знаю, есть ли в этой книге великий смысл, но читать её определённо невозможно.

Наслушавшись лекций про крутейший язык и слог Андрея Платонова, я с воодушевлением схватила "Котлован". Однако… Радость моя была недолгой :) Наверное, надо быть филологом или я просто не очень сообразительная… Но, мне очень тяжело далась тонюсенькая повесть. Все то, о чем говорилось в лекциях (одну из которых я посмотрела после прочтения): нарочитая избыточность языка, своеобразная композиция, определенная звукопись и мелодичность слога, постоянное выведение читателя из автоматизма восприятия – да, все это есть. Да вот оценят это, наверное, только филологи. Потому что мне, обычному читателю воспринимать все это сложно. Я реально устала от книги в 180 страничек. То ли это антиутопия, то ли сатира на коммунизм, то ли магический реализм, то ли, наркомания, прости господи, какая-то. В общем,…

Российская империя, начало 20-го века. Бродячий мастер Захар Павлович скитается по городам и весям, перебиваясь случайными заработками. пока однажды не натыкается на железнодорожный цех - отныне он связывает свою жизнь с ремонтом поездов. У мастеря появляется дом, жена и ребенок - усыновленный сирота Саша Дванов, чей отец утопился в пруду из любопытства перед загробной жизнью.

Спустя годы подросший Александр Дванов присоединяется к большевистской партии и отправляется рядовым солдатом на гражданскую войну под руководством полевого командира Копенкина, мощного старика на богатырской лошади по прозвищу Пролетарская Сила. После скитаний по российским степям революционеры узнают о загадочном месте - уездном городе Чевенгур, где раньше всех построили коммунизм. В Чевенгуре истребили буржуазию…

Ничего не могу сказать по содержанию книги. Только ощущения. Сначало они были классные. Словно ты на надувном матрасе качаешься на волнах. Вокруг бескрайнее море, свежий ветер. Ух, дух захватывает. Но постепенно начинаешь испытывать некоторое беспокойство и понимаешь, что море холодное, северное. Ты в тулупе, ушанке, валенках все на том же надувном матрасе. Ну хорошо, гребём к берегу. Оглядываешься и понимаешь, что берега не видно. А тулуп уже намок и пахнет псиной. И вторая половина книги это - лишь бы уже доплыть. Под конец вроде бы стайка интересных рыбёшек проплыла, скрасила ожидание берега. Ну и все, слава богу, конец.

«Я все живу и думаю: да неужели человек человеку так опасен, что между ними власть обязательно должна стоять? Вот из власти и выходит война…. А я хожу и думаю, что война - это нарочно властью выдумано: обыкновенный человек так не может. …» Как вспомню, так и вздрогну.. читала и мурашки по коже бродили бесконтрольно. Тяжелый роман о вымышленом городке Чевенгур, затерянном среди степей и рек. Герои которого сначала взрослеют, впитывая всю сущность дореволюционной провинции. А потом пытаются построить коммунизм с помощью насилия и уничтожения буржуазии.. и весь этот абсурд комом перетекает в гражданскую революцию.. Некоторые сцены давались тяжело так как синхронизировались с сегодняшней реальностью.. Глубокий роман со своей философией.

Безмерно страшная повесть, наполненная удивительным противоречием, о том как безумная вспышка жажды к новой жизни, приводит к вымиранию и смерти. Тип существования замкнутый на лозунгах и точном выполнение директив.  Платонов всмотрелся во что превращается жизнь, когда из неё изымают  живое и подчиняют "классовой борьбе".

Боже мой. Читаю школьную программу на лето. Уже заканчивается август, а у меня ещё куча книг. Хочется плакать — я хотел успеть всё. Поэтому параллельно с "Тихим Доном", который, как я понял, займёт много моего времени, я решил быстро пробежаться по маленькому и короткому "Котловану". Как я ошибался...
Какой же у автора особый слог. Мне он не очень понравился, если честно, потому что трудно читать. Но Платонов пишет своими  образами, и никто ему не запрещал. Он писатель — он так видит.
*хнык-хнык* — плачет уставший читатель.
Кстати, Платонову действительно пишет как будто бы не словами, а при помощи создания и наложения друг на друга различных образов - это правда странно.
Мы видим страшные зарисовки людей, которые уже ничего из себя не представляют. Их жизнь бессмысленна, они заранее себя…

Кто-то сравнивает эту книгу с такими произведениями как "1984","О дивный новый мир","451 градус по Фаренгейту" и др. мировыми антиутопиями и советует к прочтению на равне с этими книгами. На мой взгляд,Котлован- никак даже близко не "1984" или "Скотный двор", это более ограниченная книга на теме какого-то периода внутреннего устройства СССР со специфическим стилем написания. Не мой формат и я бы точно не ставил в один ряд с самыми известными книгами данного жанра и вряд ли бы рекомендовал к прочтению.