В 2002 году, когда я ещё училась в средней школе, в нашей семье "на постое" в течение учебного года проживала девушка из США. Или из Чили. Трудно сказать. В общем, латиноамериканка из той самой школы в Портленде, где учился Мэтт Гроунинг, и она по секрету ещё тогда шепнула мне, в каком штате на самом деле находится Спрингфилд из "Симпсонов", а заодно показала фотографии своих преподавателей, с которых Гроунинг срисовывал некоторых персонажей. Но история не об этом.
Американка была старше меня на несколько лет. Читать очень любила (и даже оставила мне в наследство с десяток книжек в оригинале), но читала медленно и даже мучительно. (Остался мне от неё "Улисс" Джойса, ох, даже не спрашивайте, сколько подходов по сколько повторов она к нему делала.) И вот взялась она за "Властелина Колец". Было у неё такое правило: пока книжку не прочитает, никаких экранизаций не смотреть, спойлеров не ловить и вообще держаться от всего подальше, пока не изучит первоисточник. За это моя гостья и поплатилась невероятным шоком.
Читала "Властелин колец" она очень долго. Пара месяцев ушла на первый том, потом ещё столько же на второй, но нравилось её чрезвычайно. Так сказать, гнала на пределе собственных читательских возможностей. Я уже привыкла, что по вечерам она валяется на кровати с этой неизменной книжкой в руке. И вдруг однажды вечером она вскочила на кровати с выпученным глазами, раскраснелась и начала верещать, как двенадцатилетняя девочка, увидевшая Джастина Бибера в лифте: "Oh my God! Oh my God!!! OH MY GOD!!!" Мне пришлось потратить минут десять, чтобы её успокоить и выяснить, что произошло.
Всё оказалось очень просто. Она читала себе "Властелина колец", в красках представляла всех героев и даже рисовала по ним какие-то фан-картиночки... Неспешно дошла почти до конца второго тома... И тут кто-то сказал про Леголаса, что он мужик. В смысле — мужского пола. А она с самого начала думала, что это девочка. Прекрасная златовласая эльфийка Леголас. "А что? Ведёт себя, как девочка. Про пол её... Ой, его, ни разу напрямую никто не говорил. Делает он там мало что, почти всегда говорилось "эльф" да "эльф". А с окончаниями глаголов, сама понимаешь, в английском всё не так как у вас. Да ещё Гимли этот, твердит постоянно "сын Глоина, сын Глоина", а Леголас ничего такого не говорит".
Я вот сейчас перечитываю один из переводов "Властелина колец" и дошла до момента совета у Элронда. А там написано: "Леголас, сын Трандуила". Эвона как! Полезла в оригинал, а не соврала американка. Там всё тоньше. "There was also a strange Elf clad in green and brown, Legolas, a messenger from his father, Thranduil". В середине первого тома полно и других слов he, his и прочих коротеньких определителей, обращённых к Леголасу, но это я такая зоркая сейчас знаю, чего искать, а с трудом читающая зарубежная коллега, по её словам, листала страницы, замирая от восторга, так что не обращала внимания на такие мелочи, уже устаканив женскую версию Леголаса у себя в голове.
В школе я любила писать сочинения. Не просто любила, прямо-таки балдела от этого дела :) А если задавали сочинение на интересующую меня тему или любимого автора, так счастью моему пределов не было. Но после одного случая я охладела к этому занятию.
Проходили мы "Преступление и наказание" Достоевского. Уже к тому времени Федор Михайлович был для меня все равно что Дитер Болен для моей мамы в восьмидесятые. Кумир, не иначе. И книга очень понравилась. Соответственно и сочинение я писала с жаром, страстью и всей любовью, на которую была способна. Вспомнила весь свой словарный запас, перерыла словари и справочники, лишь бы текст был максимально насыщенным и передавал всю глубину моего восприятия. Читала маме вслух, она чуть не прослезилась.
Сдала тетрадь со всеми своими заветными мыслями о судьбе Раскольникова, Сонечки и несчастной России учительнице. Через неделю получаю тетрадь, в которой после сочинения на добрых 10 страниц жирной красной ручкой корявым почерком было написано "Слишком литературно. Списала. Пока не скажешь, откуда, оценку не исправлю". И мерзкая безапелляционная двойка стоит.
Тетрадь ту я порвала в тот же день, утопив ее в слезах, соплях и прочих биоматериалах. Поклялась перед портретом Федора Михайловича в учебнике литературы никогда больше не писать искренних сочинений, а нести только откровенную ересь.
И вот дошли мы до Булгакова. Особых восторгов от «Мастера и Маргариты» я не испытала. Конечно, на фоне нашей унылой школьной программы мистическая нотка романа была словно глоток воздуха (мы ведь даже Гамлета с папой-призраком не изучали, да и Гоголь с его фантастическими мыслями в стороне оказался - странная у меня школа вообще была). И вот дошли до сочинения. Я, прекрасно помня свой принцип "ни слова правды", без зазрения совести пошла в библиотеку, набрала кучу изданий "Мастера и Маргариты" с разными вступительными статьями, прихватила еще парочку книжек о творчестве Булгакова, заперлась в своей комнате и под яростные вопли Фреда Дарста бессовестно переписала отрывки чужих мыслей в свою тетрадь. Там не было ни слова, ни одной запятой от меня, все чужое, все нагло списанное. Уж не знаю, что такое на меня нашло, побунтовать, видно, захотелось.
Предвкушала я прилюдный разгром и огромный кол в тетради. Хотелось скандала, хотелось сцепиться с училкой не на жизнь, а на смерть. Если она докажет, что сочинение списано, пусть докажет, что и о Достоевском я писала чужими словами. Словом, девочка крови захотела.
Пришла в школу, сдала тетрадь. Через несколько дней результат. Огромная пятерка и дрожащая подпись "Это великолепно! Таня, у тебя талант". Мое горе-"сочинение" было-таки прочитано перед всем классом, а потом и перед всей параллелью, а тетрадь отправлена в золотой фонд лучших работ школы.
Я опять плакала. От смеха. И мама рыдала, рассказывая всем своим знакомым. И подружка единственная надрывалась от хохота, когда я ей правду рассказала. С тех пор окончательно поняла, что моя школа мне ничего дать не может.
Давным-давно, когда я училась в 11 классе, в школе вдруг решили устроить театральный конкурс. На тот момент я как раз находилась в упоении от книги «Мастер и Маргарита» и решила, что она как нельзя лучше подходит нашему классу для того, чтобы надрать зад всем остальным негодным актерам. И взялась за дело.
Для постановки я выбрала сцены перед балом и после него, где участвовала и вся свита Воланда, и Мастер с Маргаритой, и где звучит знаменитое «Помилуйте, королева, разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!». Я написала сценарий, раздала всем «актерам» их роли, подобрала леденящую душу музыку и натаскала из дому целую кучу реквизита: свечи, подсвечники, шелковую ночную рубашку для Маргариты, роскошный дедушкин халат для Воланда, какие-то покрывала, бокалы, балахоны…
Репетировали мы целых два раза: старшеклассники люди занятые, их не так-то просто заставить собраться после уроков в столовой, чтобы что-то там опять делать. Таким образом, к началу конкурса, который проходил вечером, мы чисто теоретически знали, кто и что и в каком порядке должен делать и говорить, и от этого испытывали некоторое смятение.
Единственный парень в нашей «труппе», игравший Воланда, сказал «я щас!» и побежал в магазин. Через некоторое время и сам Воланд, и кот Бегемот, и Мастер, и Гелла, и Коровьев с Азазелло сунули одноразовые стаканчики поглубже в урну и двинулись на сцену.
Не знаю, что нам помогло, но наша постановка имела оглушающий по школьным меркам успех. В зале был выключен свет, по периметру сцены стояли темные фигуры с зажженными подсвечниками в руках, играла та самая леденящая музыка, актеры чувствовали себя вполне раскованно и никто даже не забыл текст. Разве что у кота Бегемота, которого играла я, в момент драки с Геллой отвалился хвост, сделанный из черной меховой опушки с чьего-то пальто. Но, по-моему, многие присутствующие в зале подумали, что так и было задумано.
Конечно же, мы получили первый приз. И мои амбиции режиссера-постановщика, сценариста, художника по костюмам и даже актера были удовлетворены))
Мне было 12... или, может, 11. Даже, скорее, 11. А впрочем, не суть.
Мне было 11 или 12, и, подняв неожиданный бунт, топнув ножкой и гневно посмотрев на отца, я ткнула в теплого желтого цвета издание "Дюны" на дядиной полке и заявила:
- Хочу читать это, а не то, что надо!
Папа сказал: "Не прочтешь".
Папа взял на понт.
Мне было 11 или 12. Я прочитала, чтобы кому-то что-то там доказать в очередной раз. Я прочитала. Мне было интересно. Я ни-че-го в этой книге не поняла.
Мне было 17 или 18. Скорее, конечно, 18.
Я в очередной раз заболела фантастикой. Уже не надо было топать ножкой, гневно смотреть на родителя и кому-то что-то доказывать. То самое издание "Дюны" теплого желтого цвета стояло уже на моей полке. Я просто взяла и прочла. Мне было интересно. И даже понятно. Но как много я все еще не поняла в тот раз!
Мне 22. Абсолютно точно 22.
И уже не раз за последний год "Дюна" возникала в моей жизни, не то воспоминанием, не то призраком.
Мне было плохо, а хотелось, чтобы было хорошо.
Я взяла все то же родное издание "Дюны" теплого желтого цвета и прочла. Мне было интересно. Мне было хорошо. Я ведь все теперь поняла!
Когда мне будет 30, я наверняка снова возьму все то же издание "Дюны", уже довольно выцветшее от времени, но все еще желтое и все еще теплое.
Интересно, сколько я не поняла в этот раз? Интересно, что еще я пойму потом?
Лет до тринадцати я даже слышать не слышала о Толкине, его хоббитах или каком-то кольце Всевластья. Вся эта чудесная история проходила мимо меня, а я и не думала, что упускаю что-то очень и очень важное. В любом случае, в тринадцать лет в жаркие летние месяцы можно найти множество всяческих интересных способов времяпровождения помимо чтения: гулять по лесу, купаться в пруду, втихую поедать клубнику на чужих огородах...
А в один прекрасный воскресный день я с подругой отправилась на ярмарку, и мы с ней решили зайти в библиотеку. Это - вовсе даже не событие, по крайней мере не главное. В библиотеку мы заходили часто, брали книжки в больших количествах, быстро прочитывали их и сдавали через неделю, и все это - совершенно бесплатно. Но в этом ведь прелесть библиотек, верно? В этот раз, однако, я впервые решила зайти в читальный зал. И увидела ЕЕ. Огромную толстую книгу в яркой и красивой обложке.
"А о чем она?" - спросила не слишком большая и весьма наивная я. "О приключениях", сказала мне библиотекарь, добавив, что это - книжка из читального зала, а их можно забирать домой только за деньги. За рубль в день. У меня с собой оставалось три.
Я унеслась домой, прижимая к груди толстенную книгу и думая, что вот это вот все мне нужно прочесть за три дня. Я всегда быстро читала, это было не особо проблемно - но во-первых, меня никто насильно не подгонял, а во-вторых, если бы я вдруг прочла что-нибудь за пять дней, а не за три, мне ничего бы за это не было. А тут - тут ведь совсем другая ситуация, сами понимаете. Поэтому я уселась и всецело предалась своему первому прочтению этой восхитительной книги.
Я читала ее утром и вечером, во время завтрака, обеда и ужина. Я даже не ходила купаться или гулять в лес, потому что на это просто не было времени. Я и раньше читала после того, как стемнеет, но лишь сейчас я начала читать по ночам, из-за чего в два, а то и в три часа ночи лишь в окошке моего старого дачного домика горел свет. Я так боялась опоздать, что по-моему глотала книгу абзац за абзацем, но постепенно меня стало подгонять не только стремление не подвести библиотекаря и оказаться честным человеком, но и желание узнать - а что же дальше? Я смеялась вместе с хоббитами и с любопытством читала о том, как они гуляли в лесу - ну прямо как мы, честное слово, - и как в детстве они воровали грибы и овощи с огорода фермера Мэггота - и здесь тоже очень похоже на нас; я с интересом наблюдала за тем, как начиналось их путешествие с Арагорном; с не меньшим интересом читала я и об эльфах, таких таинственных, утонченных и загадочных. Я сопереживала Эовин, путающейся в своих чувствах, и радовалась за Фарамира, помогшего ей разобраться в них; с жалостью смотрела на Голлума и даже местами сочувствовала ему... Да чего я только не успела пережить за эти три дня.
В момент особо сильных переживаний - во время нападения Шелоб на Фродо - в моей комнате лопнула лампочка, не выдержав, очевидно, напряжения момента. Я на всякий случай опасливо протопала к выключателю, повернула его, отыскала в темноте настольную лампу в форме ракеты и продолжила чтение.
Утром оказалось, что мои ноги избежали встречи с осколками лишь по счастливому совпадению, а свет в этой комнате с тех пор не горел никогда - сколько бы раз мы ни меняли лампочки, что-то там все-таки осталось неправильным (хотя я так и не призналась взрослым, что во всем этом чувствуется огромная часть моей вины). Зато я дочитала книжку. Прибежала в библиотеку, вернула ее - узнав, что все могло бы быть проще, и я просто могла принести книгу через пару дней с деньгами за эти дни, но... Что случилось, то случилось.
В любом случае, через неделю я ждала электричку на станции и просматривала журналы в газетном киоске. И тут - ОНА! Прекрасное, огромное издание в не менее красивой обложке, чем то, что встретилось мне в библиотеке... Конечно, за этим последовали вопли: "О боже, мама, мама, пожалуйста, мама...", попытки найти деньги на незапланированную покупку книги в твердой обложке и еще более усердные попытки не опоздать на электричку и не уронить на бегу только что приобретенную книгу...
На даче мы все так же продолжали купаться в пруду, гулять по лесу, искать грибы и птичьи гнезда, залезать в чужие огороды - только теперь мы искали себе ветки и деревяшки, которые становились посохом Гендальфа или луком Леголаса; пытаясь остаться незамеченными во время поедания соседской клубники, представляли себя юными хоббитами, а гуляя по лесу, воображали, что мы - члены братства кольца.
Эта книга изменила мою жизнь. И за такое, конечно, никаких лопнувших лампочек не жалко.
В 5 классе учитель литературы поручил нам вести читательский дневник".
Уже не помню какие условия были, но я почему-то старательно читал каждый день (про выходные не уверен, но в учебные дни так точно).
Не помню уже когда в течение учебного года, но родственники дали почитать "Властелин колец".
Такой вот томина в 1000+ страниц для пятиклассника.
Читать я начал его медленно, но упорно.
Сначала по 5 страниц в день - не очень было интересное предисловие и вступление.
При том, читал не главами, а именно по страницам, где план закончился - там и остановился.
Потом пошел разгон - 10 страниц в день, 20, 50, и вот уже по 100 в день.
Ну а финал улетел 200 страницами за день, так хотелось узнать чем все закончится.
Потом уже были и другие книги и приключенческая классика вроде "Земли Санникова" или "За столпами Мелькарта", но весь интерес к чтению появился именно на "Властелине колец".
Толкиен - это любовь всей моей жизни. А "Властелин колец" - книга, которую я в свое время перечитывала не меньше 3-4 раз в год. За последние пару лет я всего один раз посмотрела фильм (эх, сказал бы мне кто лет 10 назад, что я буду так не внимательна к Профессору - голову бы оторвала:)), зато пересмотрела почти все мультяшные экранизации "Хоббита". И до сих пор помню почти все стихи из "северо-западного" перевода... Одним словом, в отношении Толкиена я типичная маньячка:)
И тут мне сегодня в мордо-книге попалось ВОТ ЭТО:(
Люди добрые, скажите мне, пожалуйста, что это фейк! Не разрушайте мою веру в чистое, доброе, светлое. Мне так хочется верить, что наши дети будут лучше нас - умнее, начитаннее, образованнее. Что мир книг не начнется и не закончится одним "Гарри Поттером". И что идиотов в мире станет меньше:)
P.S. Все не так трагично, как может показаться)) Я от души поржала, когда первый раз увидела картинку. Но почему-то целый день возвращалась к ней в мыслях, думая о том поколении, которое редко что читает кроме ленты новостей вконтактеге, и тихо радуясь тому, что дома зомбоящик не в тренде, и моя дочка в этом году может быть и осилит "Хоббита":)
У моей дочки Лены есть друг Даня, который, как и многие подростки, вообще не по книгам, а больше по играм в телефоне. И вот я узнаю, что он дал почитать Лене «Метро 2033», сказав, что это отличная книга. Оказывается, прошлым летом, когда он отдыхал в лагере, у него за какие-то прегрешения вожатые отобрали мобильник, и парень от безысходности взялся за чтение. И так хорошо ему зашло «Метро 2033», что стало без преувеличения единственной на данный момент любимой книгой.
Когда Анастасия Завозова пригласила меня на презентацию аудиосериала «Пост» от Дмитрия Глуховского, который вышел на Storytel (теперь это как Netflix для аудиокниг), у меня появилась идея, попробовать сделать Дане сюрприз. Его книга все еще была у нас (Лена начала читать, но не особо продвинулась, видимо потому, что дома у нее никто смартфон не отбирал). Я предложила взять ее с собой и попробовать взять у Дмитрия именной автограф. План был хорош, но я не учла, что через заграждение из журналистов к Дмитрию будет непросто прорваться. Без помощи Насти у нас ничего бы не получилось. Я рассказала Дмитрию историю про лагерь и мальчика, который два дня «бродил» по туннелям московского метро, забыв про свой телефон, а ведь для подростков это почти сакральный предмет. Сюрприз готов! Спасибо Дмитрию и Насте, что помогли нам его приготовить.
При вручении сюрприза я не присутствовала, но зато слышала изумленное Данино «Серьезно!?» из соседней комнаты, так что шалость удалась.
П.С. А книга пока осталась у нас. Лена сказала, что теперь тоже хочет её прочитать.
С годами я стал перечитывать роман в урезанном варианте. Критическая комиссия, сидящая во мне, безжалостно вычекрнула сначала всю историю, написанную Мастером. Потом отпало желание читать любовную линию главных героев. Остальное с блеском прошло испытание временем. Предъявляя где-нибудь пропуск, бывает трудно преодолеть соблазн назваться Скабичевским или, на худой конец, Панаевым. Когда шеф трубит очередной сбор, так и подмывает спросить, скоро ли организуют кружки хорового пения и гребли на пресных водах, а невинность взгляда хочется подкрепить фразой «Не шалю, никого не трогаю, починяю примус». Любимым осталось и начало романа. Я часто представлял себя на месте тех двоих, сидящих в пустынной аллее на скамейке во время встречи с Ним и пытался понять, что бы почувствовал и сделал я…
… Был жаркий и душный июльский день. Мы с сыном уладили все формальности, связанные с его поступлением в университет, и спускались по минскому проспекту Независимости в направлении цирка с забытым мною чувством постэкзаменационной эйфории. Все абитуриентские волнения позади, я неосмотрительно делился с ним своими студенческими безобразиями, он грозился достойно принять эстафету. Так шли мы среди людей, весело болтая. Впереди лежал участок без какой-либо растительности и я предложил перейти на противоположную от цирка сторону, где простирался маняще тенистый сквер. Мы пересекли проспект, спустились по ступенькам.
Не пройдя и нескольких шагов, я насторожился. Во-первых, нас окутала странная тишина, сотканная из звуков – шёпота листвы, треска кузнечиков и городского шума, гулким прибоем тщетно бьющимся о пределы сквера. Во-вторых, танец света и тени, создаваемый солнечными лучами и колышащимися кронами деревьев, превратил привычное пространство в иллюзорное. В-третьих, я не заметил, как прервалась наша беседа. Мы молча шли по длинной аллее, справа через определённые промежутки располагались скамейки. И, наконец, вокруг не было ни души. Переглянувшись, мы сели на одну из скамеек. Откинувшись на спинку, мы оглядывали абсолютно пустой сквер. Никто не сидел на скамейках, никто не прогуливался по пересекающимся асфальтовым дорожкам. Никто не направлялся к находящемуся в глубине Оперному Театру. Идентичность была полнейшая.
Однако Он так и не возник из причудливых бликов. Уходя, я снял аллею на мобильник. И потерял его спустя два дня.
Первый день после отпуска. В почте 180 непрочитанных писем, на столе гора бумаг, в общем, все прелести офисной жизни в понедельник.
Забегает в кабинет взъерошенный менеджер и говорит: «Мне срочно нужен договор с эльфом!».
На автомате отвечаю: «Сейчас вот с орками из маркетинга разберусь, возьмусь за твоих эльфов…».
Потом быстро прихожу в себя и чуть ли не кричу: «С каким еще нафиг эльфом?!? Вы что, сегодня, надо мной издеваетесь все?»
Менеджер (тихим голосом, пятясь назад): «Ну я же подходил к Вам до праздников с вопросом по ЗАО «ЭЛЬФ Телеком».
