Цитаты из произведения Warenjka Ollessowa

Рассуждая с самим собой о всём, что не унижало его в своих глазах, он удачно скрывал в себе всё, что могло бы вызвать у него сомнение в своей порядочности…

– Да, нужно сознаться, что деревня начинает производить на свет нечто новое, – примиряюще заговорила Елизавета Сергеевна. У меня тут ость очень интересные ребята – Иван и Григорий Шаховы, прочитавшие почти половину моей библиотеки, и Аким Мозырев, человек «всё понимающий», как он заявляет. Действительно, блестящие…

Ипполит Сергеевич внимательно слушал его речь и думал про себя: «Если бы ты был убеждён в истине твоей веры, – ты был бы спокоен. А ты вот кричишь. И не потому ты, брат, кричишь, что ты идеалист, а потому, что у тебя скверные нервы».

– Простите, Варвара Васильевна, – перебил он её речь, – а романы русских авторов вы читали? – О да! Но я не люблю их – скучные! И пишут всё такое, что я сама знаю не хуже их. Они не умеют выдумывать ничего интересного, и у них почти всё правда.

Наконец ему удалось сжать себя в тисках рассудочности, взволнованные чувства, отхлынув куда-то глубоко в его сердце, уступили место обиде на самого себя.

– Так неужели человеку нужно гасить последние искры Прометеева огня, ещё горящие в душе его, облагораживая её стремления? – с тоской глядя на неё, воскликнул Бенковский. – Зачем же, если они дают нечто положительное… приятное вам! – улыбаясь, сказала она. – Ты берёшь очень опасный критерий для определения…

Впрочем, теперь молодёжь вся склонна к декадентству… Одни падают в сторону идеализма, другие к материализму… и те и другие не кажутся мне умными.

Если бог и создал людей, то жизнь так легко пересоздает их, что они, наверное, давно стали ему противны».

У меня сложилась маленькая философия… может быть, она покажется тебе несколько жёсткой. – Философствуй безбоязненно, это теперь в моде…

Вы понимаете? Я не умею понятно сказать… почему так хорошо жить… Но, может быть, вы чувствуете это и сами, да? Ведь вам понятно, почему жизнь такая хорошая, интересная? – Да, конечно! – подтвердил он, готовый рукой стереть с лица сестры тонкую, насмешливую улыбку.