Skrzypce Rotszylda

Гробовщик Яков проживает вполне типичную жизнь: бедность давит на него, ни в чем не видит он отрады, жену воспринимает как предмет мебели и только и делает, что считает убытки. Причем не реальные убытки, а убытки упущенных возможностей. И даже музыка - а есть у гробовщика Якова талант и по совместительству дополнительный приработок - он музицирует на скрипке - не приносит ему радости и утешения. Покуда не теряет гробовщик Яков по-настоящему дорогое - жену свою, с которой прожил всю жизнь и которая о нем заботилась, а во след ей - и свою жизнь. Лейтмотивом рассказа проходит образ дерева. Деревянные гробы, скрипка и живая верба. Один материал - а всё такое разное получается. Каждый сам выбирает, что делать с этим материалом - как и со своей жизнью. До последнего вздоха выбирает.…

Играла скрипка, для глухих играла.
Кому-то в голову пришла идея:
Устроить праздник, вроде карнавала
И слабо слышащих позвать людей.

Скрипач все знал, о да, он мог фальшивить.
Мог даже не касаться струн смычком,
Но он сыграл в глухом, беззвучном мире,
Как не играл до этого никто.

Им пела скрипка о любви и чуде,
Грустила нежно о большом и сложном,
Поплакала о том, чего не будет,
Утешила, что в жизни все возможно.

Скрипач закончил. В зале все поднялись.
Он оглушительней овации не знал,
Глухие люди скрипкой наслаждались
С его лица читая то, что он играл...
Саша Нестерова

Это действительно так - каждый музыкальный инструмент несет в себе свою историю. У каждого – свой характер, свой голос. Спросите любого музыканта. Каждая история – это судьба. Судьба инструмента и судьба его хозяев, владельцев-музыкантов.

Мне было любопытно читать этот рассказ еще и потому, что в душе главного героя заключен такой контраст – скупердяйство и музыкальная одаренность. Мне всегда кажется странным, как люди с тонким чувством музыки могут быть злыми, завистливыми или жадными. И думается, что музыка в них живет где-то на поверхности. Похоже, у героя этого рассказа музыка и доброта хотя бы к концу жизни нашли путь к его сердцу и душе.

Самым "больным" местом этого рассказа для меня стала история про умершую девочку. История - это, конечно, громко сказано. Предложений 5, не больше, но сколько в них боли. Как по мне, в них её намного больше в заунывных песнях героев мужского пола. Они поют о своей жизни, о неправильных поступках, о себе. А ведь вокруг столько несчастных, но о них, разумеется, никому думать не хочется. Никому не интересно чужое горе, нужно поупиваться своим собственным. Но ведь загублены не только их жизни, а все.

Очень сложно писать рецензии на подобные произведения. С одной стороны - это русская классика, поднимающая вечные нравственные проблемы. С другой - книги, составляющие тяжелое впечатление. Сложно сказать, кого больше жалко - Марфу, Якова, белокурого ребенка или осиротевшую скрипку.

Я смутно помню Чехова по школьной программе, как-то он тогда меня не впечатлил и не остался в памяти, но то ли я так удачно выбрала у него два рассказа, то ли только доросла до какого-никакого понимания его, но теперь повзрослевшую меня он зацепил, задел за живое. Настолько, что сложно подобрать слова, дабы описать своё впечатление, казалось бы, от коротенького рассказа. Того самого, что вобрал в себя так много и показал нам такую, я бы и хотела назвать её странной, но с горечью осознаю, что она может быть и обычной, такой знаете не редкой, жизнь. Человек всю свою жизнь потратил на недовольство своей жизнью и окружающими, он всё считал свои убытки, настоящие и те, что относятся к упущенной выгоде, но делал ли он что-то, дабы это исправить? Нет, лишь ещё больше по факту замыкался в себе,…

Кажется, что Чехова можно признать, даже не представляя, что он является автором конкретного произведения. Какая-то особенная безнадежность и тоска. Даже в юмористических рассказах она нет-нет, да и проглянет. Последние дни жизни гробовщика Якова, ясно дающие представления о всей его жизни. Ужасная трата времени: то день неудачный, то понедельник - день тяжелый, то праздники, то одно, то другое. Так и 200 дней в год проходят. А в остальное время можно сесть и посчитать упущенную выгоду: вот тут бы в оркестре поиграл, вот тут бы на прокате лодок заработал. И считаем, считаем упущенные рубли. И злимся на всю свою жизнь, на близких, жене некогда доброго слова сказать. И только смерть супруги способна заставить Яшку остановиться и подумать, что ей несладко было, что ведь ребенок у них был…

Какой должна быть жизнь, чтобы встречать смерть радостной улыбкой? Как нужно жить, чтобы считать смерть - хорошим событием? Очередной пример собственноручно испорченной жизни. А почему? Потому что герой всю жизнь считал только расходы, убытки. Отдельная тетрадка - убытки. Тысяча рублей убытков. А если бы эту тысячу положить в банк, там бы рублей сорок процентов накапало - и эти сорок можно смело записать в убытки. А если бы не только гробы делать, да на скрипке играть, а еще барки водить, гусей разводить, рыбу ловить да продавать - сколько не было сделано за всю жизнь, сколько убытков принесло это не сделанное. И за всем, чего не было, за всеми убытками не видно, а что было? Был ли ребеночек белокурый, была ли верба? Жена были ли рядом всю жизнь? Или это всего лишь кошка или собака?…

Иногда прочтешь огромный талмуд, и не помнишь, что прочел, зачем это все нужно? И прочтешь небольшой рассказ. И вся жизнь человеческая как на ладони. Так еще и вопросов которые тебе автор задает, а ты не знаешь что делать. Вот прошла у Якова жизнь. Только работа и музыка приносили удовлетворение. Все остальное - убыток. Но вот умирает жена. Та, к которой он привык относится как к вещи. А она и рада уйти из жизни. Потому что она тоже убыток. В какой момент все пошло не так? Ведь были счастливы. Видимо после смерти ребенка. О котором Яков забыл, но видимо поэтому не любил делать детские гробы. А музыка его жизни была так печальна, что пережила его.

Больше всего меня в таких историях удивляет некоторое противоречие между абсолютной бездушностью в мыслях и поступках и неизвестно откуда вдруг берущейся душой, которую человек выражает в музыке. Ведь Якова вроде бы кроме убытков, которые с современной юридической точки зрения и убытками-то назвать нельзя, ничего не интересовало (даже гроб для родной жены - и то убыток! - дикость какая-то). Всё это упущенная выгода, и ведь никто не мешает вроде бы Якову не упускать эту выгоду. Но почему-то настолько его за всю жизнь что-то заело, что ничего не осталось в его душе, кроме этого внутреннего яда - "убытки-убытки-убытки". Даже свою жену ни разу за всю совместную жизнь не приласкал, о чем впервые Яков подумал, когда Марфа умерла. Но так ли уж за всю и ни разу? Ведь вспомнила Марфа и вербу, и…