Безымянный

В "Безымянном" Беккет продолжает развивать темы идентичности, коммуникации, взаимоотношения "Я" и "Других".

В предыдущих романах идентичности можно условно разделить на четыре категории: физические "Я" и "Другой", трансцендентные "Я"(душа) и "Другой"(Бог).

Если "Моллое" автор жонглирует идентичностями на физическом уровне, в "Мэлоне" уменьшает их количество до минимума, в "Безымянном" сводит всего к двум, причем плавно перетекающих из физического состояния в трансцендентное. Физическое "Я" умирает. Нет "Я", нет идентичности, есть трансцендентный "Другой" (Бог). Происходит полное слияние "Я" и "Другого" (похожий момент вспоминается в замечательной новелле Флобера "Легенда о Юлиане", где в конце также происходит слияние "Я" и "Другого"). В романе Беккет показывает нелицеприятный процесс…

Из всех книг трилогии, это просто апофеоз абсурда. Это попытка описать человека "в себе". Он обезличен до нельзя, он Никто, он Безымянный. Сам герой порой представляет себя в виде яйца (один из основных и важнейших архетипов). Мировая критика сходится во мнении, что роман о обезличенности человека; но помимо этого в романе поднимается еще одна немаловажная тема - тема религии, Создателя.

Из всей Трилогии, писать рецензию на Безымянного сложнее всего - это книга ни о чем и обо всем. Она о беспомощности человека, о безысходности и схожести существования всех людей на Свете. Ведь, что будет с нами, если забрать у нас воспоминания, кем мы будем?

Оценка нейтральная, так как, на меня эта книга произвела самое неоднозначное впечатление.

Ощущение, что ты маленькой сконцентрированной точкой сидишь в чье-то голове и наблюдаешь за непрерывном потоком сознания, происходящим у хозяина этой головы. И все бы ничего, только вот к середине книги такой расклад явно утомляет. Если вначале что-то и можно было понять, то потом я перестала предпринимать какие-либо попытки. Раздвоение личности? Память о прошлых жизнях? мысли неодушевленного предмета? Быть может все имеет место быть.

Вдруг я стал жертвой истинной одержимости, потребности знать, если можно так выразиться.

Последнее не имело бы ни малейшего значения, если бы не обязанность, избавившись от того и другого, начать заново, начать от ниоткуда, от никого и ничего и снова обрести себя, снова стать собой, здесь, на новые лады, конечно же, либо старые, неузнанные при каждом…