Я не испытывал к Аньес ничего, кроме презрения и отвращения, – не потому, что она посмеялась надо мной, но потому, что она не обладала даром прозревать за пределы видимого, потому, что никогда не имела доступа к миру, в чью тайну мне так хотелось проникнуть. Она не предала меня – она меня разочаровала. А это хуже.