Харуки Мураками про год, когда Дэйв Хилтон дебютировал за Yakult Swallows

Изначально я написал этот очерк 5 октября 1980 года – это была статья для японского спортивного журнала Number. Как видите, это довольно старый отрывок. Я обнаружил его, когда перебирал дома старые записи и бумаги. Он вернул мне приятные воспоминания, и я, немного подкорректировав, включил его в свой последний сборник рассказов. Я всегда думал, что это Сотокоба был стартовым питчером Hiroshima Carp [Хиросима Карп] в первой игре того сезона, но на самом деле это был Сатоши Такахаши. В рассказе была еще парочка неточностей, которые я исправил – что поделать, тогда не было никаких википедий – но, в целом, я оставил эссе таким, каким оно было в оригинале, сохранив его атмосферу.

Это был замечательный сезон. У The Yakult Swallows [Якульт Ласточки – профессиональная бейсбольная команда, принадлежащая корпорации Якульт – прим. пер.] в 1978 году.

Какой тогда был состав. Менеджером был Хираока, их звездный питчер – Мацуока, Вакамацу – их мощный нападающий. А еще Чарли Мануэль, чей невероятный хоум-ран долетел до самых высоких трибун стадиона Коракуэн; плюс Охья – кэтчер команды – настоящая стальная стена, защищающая домашнюю базу.

В начале года я переехал в место неподалеку от стадиона Дзингу – домашнего стадиона Ласточек (и это была единственная причина моего переезда), поэтому я всегда мог найти время, чтобы прийти сюда – что и делал практически каждый день. Я приходил на стадион, чтобы понаблюдать за игрой с дальней части поля. В детстве я часто посещал Кошиен, чтобы посмотреть бейсбол. Кошиен – это известный домашний стадион команды Хансин Тайгерс; и если сравнивать Кошиен и Дзингу, то последний, определенно, не похож на домашний стадион профессиональной бейсбольной команды. Дзингу больше напоминал захудалую арену для корриды. На внешнем поле не было мест для сидений – был лишь откос, только наполовину заросший травой. В дождливые дни это поле превращалось в месиво из грязи, а в ветреную погоду мелкие песчинки залетали в уши. Но, несмотря на всё это, в безветренные погожие дни места на стадионе Дзингу становились самыми удобными и самыми волнующими на всем восточном полушарии. Очень часто на нарисованном от руки табло со счетом можно было увидеть скучающих ворон, а веселые детишки в кепках с символикой Ласточек со смехом катились со склона.

Мне только что исполнилось 29 лет, и этой весной я решил начать писать роман (ну или что-то вроде него). Первый раз в своей жизни я писал роман, или что-то похожее на него. The Yakult Swallows тоже провели свой 29-й сезон с момента основания команды, ни разу не выиграв Японскую серию [ежегодная серия чемпионатов в высшей бейсбольной лиге Японии – прим. пер.]. Конечно же, между этими двумя вещами нет никакой связи. Это было простым совпадением.

В то время там был еще один 29-летний молодой человек. То, что я собираюсь здесь рассказать – это его история. Может, это и не совсем история, полагаю, что я не так уж и много знаю о нем. Скорее это будет больше похоже на отрывок – на фрагмент его жизни. Фрагмент его души, вырезанный острым лезвием бейсбольного сезона. В моем воображении он (этот отрывок), поблуждав некоторое время в головах людей – ну, как минимум, в моей голове – неизбежно потеряет свой блеск, его поглотит не прекращающий своего движения поток времени.

Давайте вернемся в 1978 год – в 1 апреля 1978 года.

Был ясный солнечный день.

Первая игра сезона на стадионе Дзингу. Игра началась в час дня, я, как обычно, расположился в зоне отдыха на внешнем поле и сделал свой второй глоток пива. Подающим у Hiroshima Carp был Сатоши Такахаши, а бэттером у Yakult Swallows был он. Возможно, некоторые из наблюдавших за игрой людей рассмеялись, увидев его. И вполне может быть, что у других болельщиков возникло какое-то трепетное предчувствие. Причина, по которой некоторые из зрителей смеялись, конечно же, заключалась в странной позе отбивающего. Он стоял в зоне бэтера, сгорбившись, почти неловко вращая направленную вверх биту, при этом он смотрел на перчатку Такахаши, и вся его поза выражала то ли вызов, то ли страх. Может, это место на самом деле было чем-то вроде арены для боя быков, подумалось мне тогда.

Позже я вдруг понял, что была еще одна вещь, поразившая меня – тогда в воздухе витало еще какое-то ощущение чего-то невероятного – но это не то, что у меня получится легко выразить словами. Этот стройный сутулый иностранный игрок и вправду был чем-то свежим и новым, но как же можно было связать его с каким-то там предчувствием? Может быть, говорить так было бы преувеличением, но если предчувствие – это проблеск света на того, на кого Господь изливает свою любовь, то несомненно, что в тот момент эта благодать была там. Было такое чувство, словно весеннее солнце сияло ярче вокруг него – вокруг него одного, как будто частичка его души, которую он привез из маленького городка в Арканзасе в Токио, теперь сияла в лучах раннего весеннего солнца.

Это был великолепный удар. Мяч пролетел линию, разделяющую вторую и третью базы, вышел на внешнюю часть поля, и к тому времени, когда Адриан Гарретт и Кодзи Ямамото поймали его, он уже стоял на второй базе, благодаря своему даблу [Дабл (Double) – это очень сильный удар бэтера, благодаря которому он сможет не только перейти на вторую базу, но и обезопасить себя от быстрого вывода в аут – прим. пер.]. Это был первый отбитый мяч команды в том сезоне 1978 года.

Конечно же, его звали Дэйв Хилтон. В тот год его отобрали на премию «Лучшая девятка» [Best Nine Award – ежегодно присуждается лучшему игроку на каждой позиции как в Центральной лиге, так и в Тихоокеанской лиге из профессионального японского бейсбола, по оценке группы журналистов – прим. пер.], назвали лучшим вторым бейсменом года, и до конца сезона он поддерживал самый высокий средний показатель отбивания. Я думаю, вы все еще помните его имя, ведь сезон 1978 года был полностью его– и было это всего два года назад.

В том сезоне всякий раз, отбивая мяч, он мчался изо всех сил к базе, иногда отчаянно пытался даже головой проскользнуть в базу. Одна газета (не их тех спортивных газет) посвятила ему целый разворот своей первой страницы, где пела дифирамбы смелому стилю его игры. В четвертой игре Японской серии того года, когда Ласточки оказались буквально в безвыходном положении, он выполнил невероятный замах и, отбив крученый мяч от Ютаро Имаи, исполнил хоум-ран прямо в так называемую «счастливую зону» – свободное пространство между трибунами и забором слева. И я не знаю другого такого игрока, который бы так же искренне пожимал руки всех болельщиков, пока шел вместе со всей командой от стадиона к зданию клуба.

Однако, лично для меня, Дэйв Хилтон сохранился в моей памяти в образе не очень богатого американского паренька в поношенном свитере, который тащит бумажный пакет из супермаркета.

Это случилось в одно пасмурное воскресенье в начале октября – как раз перед началом Японской серии. Наступал вечер, и мелкий, почти невидимый ранний осенний дождь постепенно делал тротуары мокрыми и скользкими. Мы с женой как раз выходили из супермаркета в Хироо, когда я вдруг заметил возле автобусной остановки пару американцев с маленьким ребенком – они пытались поймать такси. Этот молодой американец – довольно низкорослый по меркам американских игроков – держал на своих плечах маленького сына, а в левой руке сжимал бумажный пакет с продуктами. Мальчик хихикал и улыбался своей молодой маме, стоявшей возле них; она в это время улыбалась своему мужу, который улыбался и смотрел светло-голубыми глазами на своего маленького мальчика.

Дэйв Хилтон со своим сыном

Что-то в этой сцене поразило меня. То же самое ощущение, как тогда – на самой первой игре. Мне казалось, что я никогда в жизни не видел такого чистого и светлого счастья. Они были просто самой обычной американской семьей; на их лицах невозможно было разглядеть никакой другой эмоции, кроме неподдельного счастья. Их улыбки освещали все вокруг, как если бы луч солнца пробился сквозь ранний вечер, заполненный дождем и людьми. Они выглядели как что-то по-настоящему, особенное. Я догадываюсь, что именно так поразило меня – сладкое и трогательное счастье, что я увидел в их сиянии.

Вот он, тот автограф, что я тогда получил.

Дэйв Хилтон… Почерк немного дрожащий, но этого можно было ожидать – в тот момент на его плечах сидел маленький сын, а в руках был пакет с продуктами, и при этом он еще и пытался поймать такси под дождем.

Сезон 1978 года закончился, все изменилось. Тот удивительный сезон больше никогда не повторялся. Но кому я (или вы) могу пожаловаться? Тот парень из Аризоны с добрыми глазами – он еще и мой ровесник – исчез, растворившись в зыбучих песках времени, среди которых был и тот очень особенный сезон. Всё произошло просто так. Само по себе.

Прощай, Дэйв Хилтон.

Отредактировал и перевел Филип Габриэль (Philip Gabriel)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ