Июнь

Бытует мнение, что общество наше нездорово, потому что мы не осмысляем свои травмы. Оставим новейшее время на совесть следующего поколения, но вот по части советской истории толкователи у нас нарисовались. Гузель Яхина получила по шапке за книгу "Зулейха открывает глаза". Что ей можно было предъявить, я так и не поняла. Помню, один историк рассказывал, что ему хотелось убить себя об стену, когда он описывал годы террора. Читать все эти документы было невыносимо. Я обошлась сериалами и биографиями почитаемых мной деятелей искусств. И все - я под завязку. Яхина же нашла в себе силы возлюбить врага своего и даже сотворила love story между жертвой и угнетателем. И я считаю, такой синтез более животворный, чем суровый приговор Быкова.

Когда я прочитала "Июнь", то искренне удивилась, а чего это…

Книгу, исходя из названия, мне надо было «не жить, не быть» читать именно в том же месяце. В итоге откладывала её 2 года. Не успела в этом июне, подождёт до следующего. С интересными книгами только так. Женская логика не иначе! ⠀ За обложкой три истории жизни в период предвоенного времени Советского Союза. И, наверное, я ещё вернусь к книге, потому что явно весь замысел автора для меня остался не понятен. Для чего нам показали именно этих людей? Почему их жизни для читателя должны стать особенными, или наоборот это символ многих таких Борей? Обязательно поищу что-нибудь о произведении, возможно сам Быков даёт какие-то комментарии. ⠀ Вообще от книги, которую написал литературный критик и преподаватель литературы ждёшь большего, чем просто от нового романа. Здесь надо отдать…

Наверное многие пишут об ужасах войны, но мало кто - о не менее тяжелых предвоенных годах, когда беда уже витала в воздухе, и будущее было запредельно неопределенным.

Роман охватывает небольшой период перед Великой Отечественной Войной, примерно 38-41 гг. и повествует о трех героях в сущности не имеющих ничего общего, разве что причастность к "слову": первый - поэт, студент филологического, второй - журналист, третий - редактор (но больше сумасшедший). Персонажи не сказать, что очень приятные или какие-то Герои с большой буквы, но в целом оставляют ровное впечатление. Чего нельзя сказать о событиях. И не романа даже, а жизни того времени.

Здесь моё отношение очень двояко. С одной стороны, не ясно насколько точно и достоверно Быков может описать то время: предвоенную лихорадку, ссылки,…

Дмитрий Быков выкладывает на стол три карты местности - каждая со своей географией и узором, который можно рассмотреть только с высоты птичьего полета читательской мысли. Каждая из них складывается в ландшафт чьей-то истории.

На первой карте - московский Институт филологии и литературы, вокруг которого блуждает цепочка следов юного Миши Гвирцмана. Миша талантлив и наверняка станет новым классиком 20 века. Хотя это не точно. И вот уже на карте появляются новые отметки, а вместе с ними и новые смыслы - Боткинская больница, депо московского метро. Гладкий тротуар превращается в разбитый асфальт окраин: Миша обретает две любви, один внутренний конфликт и одно невнятное предчувствие.

Вторая карта - о Борисе Гордоне, журналисте и его раздвоенности. Его жизнь тоже завязана на двух женщинах…

Проза Быкова прекрасна, ничего другого правда пока от пера мастера не читал, но роман «Июнь» проглотил за три дня настолько захватил и не хотел отпускать. Три разные судьбы и историй вокруг трёх мужчин периода  20-40 годов двадцатого века, где люди не могли насладится «свободой» и миром после Первой Мировой так как без воины не могли жить и представлять мир, как внутренней и духовной так и внешней политический и идеологически. Каждый каждому враг и друг, брат и супостат, время было такое и к сожалению оно диктовало условия жизни народа.

Очень советую как печатную версию в стиле самиздата с шрифтом старой печатной машины тех лет, так и аудио книгу где сам автор при озвучки превращает книгу в моноспектакль.

Окунуть в прошлое Быков большой мастер с огромным удовольствием прочитал и очень бы…

Затишье перед бурей, 1939-1941е года, три сюжетные линии, которые в никаких плоскостях, кроме временнной, не пересекаются. Мир, Россия на пороге войны, предчувствие войны заставляет трех геров зрить, размышлять, но не действовать.

«Мир, понимал Крастышевский, был страшной ошибкой; он уже и был задуман ошибкой. Он нуждался теперь в радикальном претворении, и ничто, кроме войны, не могло раскалить горн до нужной температуры. Столько гнилья и плесени обнаружилось и наросло, в том числе в недавних гражданах нового мира, что выжечь всё это мог только всемирный огонь».

Михаил Гвирцман из интеллигентной семьи, учится в литературном институте, творческий молодой человек, пишущий на волнующие темы очень не плохо, ощущает себя не в том месте и не в том времени, он словно живет наперед, Миша не…

Тема Великой Отечественной Войны в нашем обществе давно канонизирована.

Если про войну, то только с большой буквы. Чтобы был герой, подвиг, лишения и, конечно же, победа. Совершенная, абсолютная, наша.

В книге Дмитрия Быкова «Июнь» мы видим совсем другое.

Да и речь там, собственно не про саму войну, а про время накануне.

Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. В центре первой истории студент московского филфака Миша Гвирцман в свои лучшие годы.

Для него это время надежд, любви, нового жизненного опыта. О предстоящей глобальной войне он, конечно думает, но гораздо больше его волнует вопрос, как залезть под юбку однокурсницы, как не вылететь из института и чем разнообразить вечер.

До Быкова на постсоветском пространстве никто не говорил со мной о…

15:13

Написано просто великолепно с языковой, с текстуальной точки зрения. Вот только зачем написано и что автор хотел сказать - непонятно. Три разные истории, у которых один сквозной персонаж - шофер Леня, который, видимо, олицетворяет народ русский в его светлой ипостаси. Леня порой пьяненький, но добрый, работящий и помнит добро. Но Леня там совсем не важен, Леня даже не второстепенный герой, а так, мелькает на фоне, а главные там совсем другие герои и никто из них не русский, хоть их судьбы - это судьба России.

Первого героя, говорят, Быков писал с Давида Самойлова, но у меня ощущение, что и себя много вложил. Вообще первая история - она вроде бы там затрагивает всякое исторически важное, финская война на заднем плане шумит. Но в целом история о том, что в СССР секс был. Все какое-то…

Таки странно у меня идет Быков. Если абстрагироваться от персонажей - ну классно же написано! И структура эта с золотым сечением, и вложенный под конец рецепт-инструкция, и вообще вот этот самый давний, но все равно любимый мною прием - когда про одно время разными лицами с разных сторон. Но до чего просто невозможно неприятны его персонажи, это не передать. Это моя отдельная боль - я крайне редко могу по достоинству оценить книгу, персонажи которой мне неприятны. Хотя, опять же, это скорее в копилку к достоинствам автора - закладывал он именно это, так что, видимо, цели своей добился. Разложил нужных кнопок для любой категории читателей - одних одно зацепит, других - другое, но зацепит непременно. При этом Быков периодически явно морализаторствует, и вот это уже немного раздражает.…