Творчество

И в очередной раз Золя меня удивил. У меня в голове примерно была картинка романа, но... Далеко не все в результате оказалось именно так, как Я предполагала. Но дело даже не в этом. Потому что это просто добавило интереса к прослушиванию, сюжет оказался более живым, чем думалось мне в самом начале. Но этот роман вдруг захватил меня не этим. Обычно Я не задумываюсь о прототипах в романе, меня больше сейчас устраивает наслаждаться языком, действием, размышлять над тем, что поднимается во мне по ходу действия. Только один раз вдруг мне очень захотелось понять, а был ли такой или очень похожий магазин, как тот, который описан в романе, ну настолько живо и красочно описал его автор. И было это как раз у Золя, в Дамском счастье. Тут сразу почти поняла, что речь идет о импрессионистах, но…

Роман «Творчество» привлекает тем, что в его главном герое, как и во второстепенных, угадываются реально существовавшие прототипы, хорошо знакомые автору. Так, в образе Клода Лантье (старший сын Жервезы Маккар из романа «Западня») – неудачливого художника, не признанного и унижаемого, ясно определяется Поль Сезанн, известный представитель постимпрессионизма. Эмиль Золя и Поль Сезанн были хорошими друзьями, но вот после издания романа «Творчество», в котором художник точно себя узнал, их дружба подверглась испытаниям, потому что Сезанну явно не понравилось то, как был описан главный герой, с него списанный, и уж тем более, финал романа. Понятно, какую мысль стремился месье Золя донести до читателей – цените и уважайте талантов и гениев при их жизни – но описано было все в таких печальных…

Прошлое - это кладбище наших иллюзий, где на каждом шагу спотыкаешься о надгробия.

Осторожно! Спойлеры!

Позволите сначала сделать небольшое признание? Все дело в том, что я обожаю французскую классическую литературу. Еще не было автора из мной прочитанных, который не пришелся бы мне по вкусу, творения которого не заставили бы мое сердце биться быстрее от непонятного восторга, а пальцы сжиматься от осознания того, что мне, как писателю, вряд ли когда-нибудь удастся достичь такого мастерства. Гюго, Бальзак, Мопассан, Леру, Дюма... И вот теперь - Эмиль Золя. Его имя не стало исключением - если поначалу, в первых главах, я относилась к новому автору настороженно, присматривалась к нему, и это мешало полностью погрузиться в атмосферу произведения - то к концу книги на глаза уже наворачивались…

В юности я перечитала всю серию Макар -Ругоны,куда входит и эта книга. А сейчас решила перечитать хотя бы одну книгу из этой серии и сравнить впечатления.Книга не разочаровала! Такое же сильное впечатление как и в юности ,а может и еще сильнее.Книга не только о творчестве ,а о банкротстве юности! Сколько у всех мечтаний ,сколько надежд,кажется весь в мир в кармане! И что мы видим через 20 лет? Крах всего! Причем это не только у Клода ,но и у всех друзей.Возможно в меньшей мере у Сандоза. Образ Кристины это образ всех любящих женщин.Хочу опять перечитать все 20 томов Макар-Ругонов.

можно записать в один список с мартином иденом и жаждой жизни. прекрасно отвлекает от внешнего мира, провоцирует на пространные монологи, утомляющие собеседника. в этой книге золя описывает душевные терзания сезанна (что сильно задело сезанна). все перессорились, зато поняли — художником быть нелегко.

Это было мое первое знакомство с Э.Золя и, надо думать, последнее. Книг о муках творчества и непонимании толпы уйма, но здесь она раскрыта мрачнее всего. Клод просто больной, если сначала он вызвал участие, то потом только раздражение. Он тупо ставит живопись на первый план. Чего стоит: "Когда дело доходит до живописи я готов убить отца и мать!" Клод произносил эти страшные слова дважды, в оправдание своей грубости к Крестине. Но этим он вынес себе приговор в моральном уродстве. Меня ужаснуло, что они не любили своего сына, Кристина постоянно отдергивала "папа работает". В итоге будущий гений стал идиотом - о чем говорится прямым текстом. Искусство предстает чудовищем, которое погубило Клода и разрушило семью. Все хуже: чудовищем был он сам. О психических отклонениях интересно читать,…

Во-первых, должна сказать - это самая скучная книга Золя, из прочитанных мной. Нет в ней какой-то искорки, очень важной. Но это на вкус и цвет.

Давайте лучше поговорим о содержании. Итак, о чем книга? О непонятом художнике? Или о творчестве? Или, не дай бог, о Великом Творчестве? Нет-нет. Это просто книга о мерзавце. Слабом и вредоносном для всего, что его окружает. Не о мерзавце-создателе, а о мерзавце-разрушителе. Что есть Клод? Ничтожество. Он не умеет жить в социуме. Он не умеет работать, не умеет содержать себя - и при этом он заводит любовницу, а потом делает ее женой. Заводит ребенка.

Смотреть на эту семью - противно. И на Кристину - тоже. Смотреть, как тупая баба рожает ребенка, чтобы убивать его и презирать. А потом вся такая несчастная рыдает у его постели, когда ребенок…

Мне было сложно написать рецензию, я начинала и бросала, точно так же отношения не задались и с самой книгой. Но правила есть правила. Впервые меня больше возмутил автор, чем литературные персонажи. Господин Золя был тот еще «добрый жук»… Сам обозвал Сезанна «неудачником», сделал его прототипом героя книги полной безысходной тоски и смел еще осуждать гаденьких, лицемерных дружков Клода… которые, к слову, ничего в своей жизни не добились и нашли в этом виноватого.

Итог: все умирает, все чувства притупляются, любовь сходит на нет, дружба со временем тоже отсыревает…и только искусство непоколебимо.

Прежде всего стоит сказать, что в моей литературной жизни не так уж часто встречаются авторы, способные беспрекословно и моментально привязать к своей истории, и Золя - один из них. В нем нет стремительности действа или какой-либо мистической тайны, которую до невозможности хочется разгадать, но у него талант настоящего рассказчика: искреннего, отдающего всего себя читателю, направляющего. Но странное дело: несколько его книг подряд усваиваются плохо, как я поняла из опыта прочтения Наны сразу вслед за Западней .

Но теперь, когда времени прошло достаточно, и я готова была подставить голову под честный, а чаще беспощадный реализм Парижских улиц, книга приятно радовала меня во время чтения. Мне не хотелось отвлекаться на аллюзии на известных художников, не хотелось никакой привязкой к…

Золя, загнавший себя в рамки, и пишет соответствующе. Его Лантье должен быть Лантье, а не охудожествленным образом любого существовавшего художника. Сезанна-Шмезанна или кого угодно. Чем все кончится, знаешь, потому что это Ругон-Маккары, как все будет беспросветно и бедно, знаешь тоже, потому что голодающие импрессионисты в неуютных мастерских. Беспросветность и бедность, конечно, темы весьма для Золя, но видно тем не менее, что это не те б. и б., что Золя обычно создает для своих героев, а совсем уж заимствованные. И герои "Творчества" - тоже в масках.

Клод Лантье в книге стереотипен до конца. По-моему, он был куда более живым человеком в "Чреве Парижа", где едва появлялся. Все, что вы могли надумать о непризнанных художниках конца 19 века, все правда и все про Клода. В ту же степь…