Ангелова кукла

Книга потрясающая. Безо всяких оговорок. Написана довольно жестко, без прикрас и ужимок: что было, то было. Причем, герои всех рассказов люди простые. Даже более чем: инвалиды всех мастей, воры, проститутки, алкоголики, бандерши, словом, как сейчас принято говорить, маргиналы. Но они симпатичны, честны, бесхитростны в общей массе. Им не чуждо благородство, их слово - закон. Читая, всем им сочувствуешь, сопереживаешь, симпатизируешь. Один только рассказ "Жизель Ботаническая" чего стоит! Я смотрела моно-спектакль Елены Подкаминской "Неосторожная актриса". Так вот среди прочих ею был прочитан и этот рассказ. Невероятный и замечательный. Словом, грустно и светло. И читается прекрасно.

Прежде, чем говорить о книге, хочется сказать о самом авторе. Будучи совсем маленьким, Э.Кочергин после ареста родителей оказался далеко от родного города – в спецприемнике НКВД в городе Омске. После войны он решил бежать домой – в Ленинград. Эта дорога заняла у него 7 лет. Но это уже другая история. Позже я узнала, что автор посвятил своему возвращению домой целый роман.

Сегодня же Эдуард Кочергин – главный художник Большого драматического театра Г.А.Товстоногова, и мало, кто знает, что первые «рисовальные» уроки он получил известного в воровских кругах тату-мастера. Тому самому Томасу Карловичу с кличкой «япона-мать», что учил его «бить» тату и многим другим, с кем пересеклись пути юного Эдуарда Кочергина и посвящена эта книга.

Насквозь петербургская проза. Такой послевоенный Ленинград…

Как же необыкновенно начитал эту книгу Вениамин Смехов! Как тонко попал в интонации автора. Не уверена, что книга так понравилась бы мне, если бы я читала её, а не слушала. Удивительно пронзительные, трогательные, глубокие и даже сентиментальные истории послевоенных лет. Перекликающиеся между собой, сплетающиеся в удивительный узор, они похожи на серый дождливый Питер, в котором иногда проблескивает долгожданный луч солнца, такой яркий и неожиданный и потому особенно ценный. Так в этих, зачастую очень грустных историях, рассказах со дна жизни и быта сирот, бывших заключенных, проституток и нищих теплым лучом пробивается необыкновенная, неожиданная и оттого еще более ценная доброта. Эту книгу несомненно стоит прочесть очень и очень многим, привыкшим делить людей на своих и чужих,…

Люблю творчество Эдуарда Кочергина. Наверное, никто кроме него так по-доброму не пишет о людях социального дна. Жизненная правда его книг не повергает читателя в уныние, хотя порой речь идёт о довольно тяжёлых судьбах. Возможно, взгляд автора на ту эпоху субъективен, думаю, он имеет на это право. Нравится своеобразный и колоритный язык повествования. "Ангелова кукла" - одна из тех книг, после прочтения которых так радостно и хорошо на душе.

Это книга о Людях. О босоногой, голозадой, вечно голодной, вагонной, околоворовской шпане. О покалеченной войной пьющей братии: обрубках, костылях, тачках, самоварах, печенных, контуженых. О девушках древнейшей профессии: ресторанных чвановках, речных дешевках, парколенинских шкицах и промокашках, ботанических и петровских мочалках. Об антиках, самородках, уникальных талантах: миме Хасане, куроводце Шамбраеве, потомственном швальнике Александре Сергеевиче, последних отпевальщиках Платоне и Платониде.

Это книга о Городе. Не о том, сверкающем, величественном, поражающим своими дворцами, площадями и парками. А об островном городе: Васильевский, Голодай, Петровский, Невка.

Это книга о Жизни. Она как рассказ случайного дорожного попутчика: кусочки жизни без прикрас и без утайки, такие, какие…

Это не автобиографические рассказы одного человека, это — биография целого поколения. Жестокая и мрачная. История тяжелых послевоенных лет. Без фанфар и победных маршей, без шаров и цветов. История народа-победителя из каменных трущоб, коммуналок, свалок. Здесь нет чистеньких и сытеньких, хотя рассказы про театры и цирк, конечно же, не так уродливы, хотя и беспощадны порой не меньше, чем про воров, проституток и нищих. Кочергин — отличный рассказчик. И в каждом эпизоде чувствуется художник. Он умеет подмечать главное и от этого герои просто оживают на страницах книги. Какое характеры! Какие образы! И ещё. Почему-то его проза не вгоняет меня в депрессию. Много в его рассказах страшного и даже жуткого, но человек, который в раннем детстве узнал, что такое репрессии и ссылки, который выжил…

Каждый рассказ - боль, тоска потери, переживание за Россию, людей, невозможность ничего изменить. Книга-плач. Но слёзы - не горькие, а слёзы любви, доброты, всепрощения, надежды.

Ещё одна чудесная книга от театрального художника Эдуарда Кочергина. «Ангелова кукла» состоит из небольших рассказов о разных людях, повстречавшихся автору в его насыщенной жизни. В основном это – жители «дна», «опущенные», как их называет сам писатель. Проститутки и воры, «обрубки» войны и голодранцы-мальчишки, калеки и нищие. Жители питерского острова Голодай – Гоша Ноги Колесом, Шурка Вечная Каурка, Анюта Непорочная, Никудышка и Кудышка и ещё целая вереница колоритных образов - людей, оказавшихся на обочине жизни. Кочергин пишет как настоящий художник. Тщательно прорисовывает портреты своих персонажей. И, что самое важное для меня в его взгляде на этих людей, – он смотрит как-то очень по-доброму, очень по-человечески. Они все у него – Люди. Странные, уникальные, неповторимые, ценные,…

…Лёва поднимает воротник куртки, чтобы мокрый снег — или всё-таки дождь в серых хлопьях? — не набивался за шиворот, торопливо закуривает помявшуюся цыгарку и выбегает на улицу, потому что снова пришло время сдачи отчёта, Фокс звонит где-то там в тревожный колокольчик и набат, так что надо уйти от всего этого. Когда же Фокс поймёт, что не обязательно читать книги, если можно прожить их по улицам, улочкам и подворотенкам? Лёва садится на 16 трамвай и едет до Лиговки, потому что именно там должна начинаться «Ангелова кукла», хотя нет там давно уже ни рынка, ни такой концентрации маргинальных элементов (разве что в бессмертных развалюхах у Обводного, где между психлечебницами и школами для трудных детей нет другого варианта). Хорошо хоть не трамвай десятый номер, а то Лёва на площадке мог бы…

Случалось вам встретиться с человеком по одному поводу, а потом случайно брошенное слово или пустячная случайность переводили вашу беседу в совсем другое русло? И собеседник открывался вам с совсем другой стороны, и открывал вам сокровенное? Потом удивляешься, как же так все повернулось, и радуешься, что изначальному плану не суждено было сбыться. Вот так у меня получилось с Кочергиным. Я твердо для себя решила, что буду знакомиться именно с русским театральным художником, который работал с самим Товстоноговым, лауреатом государственных премий, заслуженным деятелем искусств, а ту, другую часть его биографии, мы как-нибудь обойдем стороной. Ха! Читатель предполагает, книга располагает. С трудом, но я все-таки достала копию "Записок планшетной крысы", принялась читать, честно пыталась…