Сад Аваллона (сборник)

Пролог и эпилог повести — разговор двух интеллектуалов мужеска пола. Середина — дневник девушки-подростка, пережившей необычный экспириенс, связанный с магией. Мне напомнило истории о Неблагом Дворе и прочем таком. В прологе мужики обсуждают что есть зло, что есть добро, и один из них выдвигает необычную трактовку вопроса и предлагает дневник этой девушки как пример зла. Не знаю, согласен ли был с этой мыслью сам автор или считал, что читатель должен решить самостоятельно, но иномирность происходящего передать удалось наотлично. А добро оно или зло или судить надо по конкретным делам — каждый пусть решает сам. Я с одной стороны практик, и считаю, что если хороший человек творит плохое и обращается с людьми как с говном, то он уже не очень хороший, и может даже совсем не, с другой —…

Не знаю, какую мысль вкладывал в роман Мейчен, на мой обывательский взгляд получилась история про то, что писатель, который не занимается ничем кроме дроча на свои фантазии и по сути полностью оторван от реальной жизни — в тупике, и книжки, на самом деле, так не пишутся. Мб эту мысль можно было выразить проще, не насыщая книжку описаниями душевного мира ГГ (главгерой, кстати, неприятный, если по началу ему сочувствуешь, то после эпизода со щенком уже чисто бе — строит из себя, а сам ничем не лучше тех, кого осуждает), а может и не эту вовсе мысль Мейчен пытался выразить, нно. Описания эти, к слову, да и вообще язык книги очень красивые, хотя местами мутные, а последняя глава вообще производит впечатление откровенной мути, как будто автору срочно надо было сдавать книгу в издательство и…

Ух ты. Это же зачаток жанра ужасов, который позже назовут "лавкрафтовским", а самое забавное - еще и написан интереснее. У нас есть закрученный, но оформленный сюжет, множество твистов, есть идея у паранормальной составляющей, харАктерные герои, оформленная концовка и даже клиффхэнгер - и все в минимальном объеме, не превратившем произведение в литературного неудобоваримого кадавра. И все это написано в конце 19 века! Это ооочень круто для своего времени, и мне невероятно жаль, что я избалована современными ужастиками и не могу оценить по достоинству. Конечно, для нынешнего читателя уже скучновато: по сути, "неописуемо ужасные" события - это пуританская цензура там, где современный автор не погнушался бы дополнить историю порнографией или откровенной гурятиной. Но в то же время…

"O pan ! Io Pan ! Io Pan ! Io Pan ! Pan Pan ! Pan, I am a man"

Когда несколько авторов независимо указывают на какое-то произведение, на него стоит обратить внимание. Небольшая повесть Мейчена — один из столпов мировой художественной эзотерики. Пикантности добавляет то, что перевёл "Пана" на русский господин Егазаров, один из духовных отцов Пелевина, много дальше, чем Виктор Олегович, ушедший по эзотерическим тропам. В "SOSущем" Егазарова Пан играл свою роль. Кроули, в том числе под влиянием книги, написал гимн "Ио Пан"; Стивен Кинг называет данную повесть "лучшей историей ужасов, из всех, написанных на английском языке"; Лавкрафт канонизировал её; Борхес тоже уважал эту вещь Мейчена. Начинается классически. Да и как может начинаться повесть, написанная в 1894 году. Безумный учёный…

Именно с таких произведений начинается один из , что уж там, востребованных нынче жанров - хоррор. С современными критическими мерками к этой новелле нет смысла подходить. Читая её необходимо учитывать историю создания и время написания (1890-1994 г.г.). Уже вышли "Франкенштейн" Мэри Шелли (1818г.) и "Кармилла" Шеридана Ле Фаню и вот-вот появится "Дракула" Брэма Стокера и "Жёлтые обои" Шарлотты Гилман (1892г.). 1890 год - это и год рождения Гордона Филлипса Лавкрафта. Всё рядом, связанно незримой цепочкой.

Мне не понравился рассказ. Аннотация, написанная к рассказу, не имеет ничего общего с содержанием текста. Возможно, произошла путаница. Ну или я прочитала что-то другое под названием "сияющая пирамида"

По викторианскому Лондону прокатывается эпидемия загадочных смертей – уважаемые джентльмены накладывают на себя руки по никому не известной причине, лица их застыли в невыразимом ужасе. ПАНический ужас вызван не иначе как встречей с дьяволом. Но рассказ начинается не с этого, а с «научного» эксперимента, проведенного за много лет до лондонских событий. На переплетении этих двух сюжетных линий автор и выстраивает свою повесть.

Произведение сложно отнести к хоррору или ужастику даже с натяжкой, потому что все «ужасные» моменты изъяты из текста, их там просто нет. Один другому что-то сказал, другой в самый страшный миг отвернулся, третий узнал из письма и т.д. Домысливать предоставляется воображению читателя. Скорее здесь смесь мистики, готики, оккультизма.

Сверхъестественное зло, конечно…

Очень гладко написано, очень быстро читается – на этом плюсы для меня кончаются. Тема и манера ее подачи естественным образом устарела. События описаны обиняками - кто-то что-то издали видел, кто-то кому-то что-то сказал или написал. Такое себе умозрительное расследование праздного джентльмена, у которого зуд по части мистики и непотребства. Радостные аристократы скорбно мрут из-за знакомства с мадам Бомон, которая в ранней юности, а то и детстве, имела туманного вида сношения с Дьяволом. Весь смысл и подробности – из-за чего весь сыр-бор – вся малина осталась за пределами повествования. Мы имеем лишь обертку истории. Ну, так мне как читателю этого мало. Есть начало, середина и конец, а начинки как таковой нет. Застывшие в диком ужасе лица – на этом все. Они увидели что-то и…

Это история молодого человека по имени Люциан, очень эмоционального и впечатлительного. Еще в детстве Люциан решил, что он особенный, что он духовно и нравственно возвышается над толпой. Решив задействовать свое богатое воображение, юноша решает стать писателем, для чего покидает родной дом и пожилого отца в Уэльсе и устремляется в Лондон на поиски славы и вдохновения.

Произведение Артура Мейчена "Холм грез" является откровенным графоманским бредом. Вероятно, его смысл в том, чтобы показать муки творчества, но увы, основные муки ждут читателя. Практически полное отсутствие сюжета, главный персонаж, вызывающий в лучшем случае недоумение, в худшем - неприязнь, но уж никак не сочувствие, на которое, видимо, рассчитывал автор. Бесконечные повторы, нескончаемые описания природы, пространные…