Деревянные кони. Пелагея. Алька. Безотцовщина. Вокруг да около. Жила-была Семужка (сборник)

Не часто, ох, не часто бывает такое, когда дочь шагает тропой, которая называется по имени её матери...

А была ли счастлива мать? Неужели же испечь хороший хлеб – это и есть самая большая человеческая радость? А у матери, как запомнила Алька, не было другой радости. И только в те дни добрела и улыбалась (хоть и на ногах стоять не могла), когда хлеб удавался.

Так и она раньше думала - раз красивая, значит, и счастливая. А Лидку взять - какая красавица? Но, господи, чего бы она не дала сейчас, чтобы хоть один день у нее было тоже самое, что она видела сегодня у Лидки. Да, да, да! Лидка растёпа, Лидка дура, у Лидки с детства куриные мозги - все так. И однако же не от…

Но в то же время сколько благостного удовлетворения и тихого счастья было в её голубых, слегка прикрытых глазах. Счастья старого человека, хорошо, всласть потрудившегося и снова и снова доказавшего и себе, и людям, что он ещё не зря на этом свете живёт.

В общем, разговор у них, как поняла Алька, так или иначе будет вращаться вокруг Лидкиного пуза или в лучшем случае вокруг коров и надоев молока — а что еще знает Лидка? Чего видела?

— Да чего ей на одном-то месте не сидится? — сокрушалась Анисья. — В кого она только и уродилась? — Пущай! — говорила Маня-большая. — Мать нигде дальше района не бывала, бабка всю жизнь у печи высидела, ты весь век на привязи… Да она, может, за всех вас, за весь род свой отлетать да отъездить хочет… — А жить-то она…

Слезы текли по пылающим Алькиным щекам. Да как же это так? Кошка, зверь дикий, верен хозяйке, даже после смерти ее из дому не уходит, а она, дочь родная, бросила родительский дом, на город променяла…

А у матери, как запомнила Алька, не было другой радости. И только в те дни добрела и улыбалась (хоть и на ногах стоять не могла), когда хлеб удавался. И не только улыбалась, а и ораторствовала — любила поговорить: «Да у меня самая заглавная должность на земле, ежели на то пошло. Да я хлеб пеку, я саму жизнь выпекаю…»

И еще она думала о том, что рассказывала студентам о матери старая Хрнстофоровна. Она не сомневалась: добрая старуха до небес расхваливала мать. Работящая. В любую стужу и дождь за реку шастала. Одна за трех человек на пекарне чертоломила… А была ли счастлива мать? Какие радости она видела в своей жизни? Неужели же испечь…