От двух до пяти

Мама сердится, но быстро удобряется"

Кого не смешат детские фразы и словечки? А Корней Чуковский записывал их много лет за своими и соседскими детьми, коллекционировал услышанное в общественном транспорте и на улице, получал письма со всего СССР с заметками родителей. Делал он это не (только) забавы ради, а пытаясь понять мыслительный процесс ребенка. У меня нет детей, но я помню многие "перлы" из детства, да и, признаться, до сих пор люблю то коверкать, то придумывать слова. А что движет ребенком, когда вместо "молоток" он говорит "колоток"? Откуда взялось словечко "всколькером" и "никовойный"? Почему "из кошки сыпятся мышки"?

Что думает трехлетний малыш о природе вещей? О своем появлении на свет? А ведь он думает, по-своему, анализирует. Это безумно интересно!

"Я родилась пока мама с…

Корней Чуковский От двух до пяти. Книга очень полезна для родителей и для себя я, как мама уже трехлетнего ребёнка, увидела, прочитала много полезной информации. Книга способствует тому, что начинаешь ещё больше замечать и в нашем ребёнке слово творчество. Могу сказать, что где-то я посмеялась, где-то я вообще узнала совершенно новую для себя информацию. Однозначно, то что написано Чуковским, остаётся постоянным, то есть это некие константы, и они остаются постоянными и уже на протяжении многих лет.

Это говорит о том, что дети развиваются в слово творчестве примерно одинаково. Меняются игры, технологии обучения, но сам ребёнок он может произнести слова, обороты речи, которые даже не слышал никогда, то есть он по сути придумает сам, а потом окажется, что его далёкий прародитель -…

"От двух до пяти "Корней Чуковский У Чуковского, без сомнения, был дар. Он знал, для кого пишет стихи, что будет интересно детям, что отзовется в их душе, а что нет. Видя, какую огромную работу он вел каждый день, замечая, записывая, обдумывая, понимаешь, что его детские стихи — не просто рифмование всего подряд, а нечто гораздо более глубокое. Меня поразило, насколько он тонкий знаток детских душ. Многие его мысли, кажущиеся сегодня вполне обыденными, для его времени (50 лет назад) — революционны. А как он защищал и отстаивал детское право на фантазии, выдумки, чепуху и все эти игры с языком! Эта книга раскрывает перед нами удивительный мир языка и мышления маленького ребёнка

Книга о детской речи с потрясающими историческими напластованиями. Первый раз в печать она вышла в конце 20-х, и автор всю свою жизнь продолжал дописывать ее, редактировать, дополнять, переделывать, не унывая и не теряя задора.

Первый раз я нашел ее в бабушкином книжном шкафу лет двадцать назад и особо далеко не продвинулся, так, проглядел первые страницы с забавными речениями малышей. Но книга-то не об этом, а о той борьбе, которую всю свою жизнь по-донкихотовски вел Чуковский.

Многие его мысли теперь кажутся самоочевидными – значение сказки в развитии детей, роль стихов в развитии памяти, повышенное внимание к словотворчеству малышей. Но, судя по выстраданным главам, ох как трудно пришлось Чуковскому в борьбе с ханжами и мещанами. Поневоле задумываешься, что таких ограниченных людей…

глубоко корней копает, докопался до корней.

Мир детей - удивительный мир. Там всегда есть место волшебству, празднику, чуду. А еще дети всегда так точно и так безкомпромиссно подмечают все тонкости и несоответствия нашего мира - мира взрослых, так наивно правдивы они и так порой нетактично честны. Мы привыкли говорить про детей, что они глупенькие еще, еще маленькие, еще ничего не понимают. А они понимают! Понимают гораздо больше нас и гораздо яснее. Об этом и многом другом, о наших заблуждениях, о титаническом труде каждого ребенка в усвоении правил игры в жизнь - пишет Корней Иванович в своей книге-оде детям. Он безгранично ими восхищен, он поражается своим открытиям, и читатель заражается этой эйфорией гордости за детей и удивления их способностям. Он пишет о том,о чем мы не задумываемся, даже будучи родителями. Потому что…

Это было хорошо. Искренне, честно, с любовью к детям, всем всем в принципе, не только к своим, по-доброму, с юмором, справедливым негодованием в адрес обидчиков да неприятелей, умелым методом объяснения тех или иных явлений детской филологии, научными выкладками, псевдонаучными предположениями, умением проникнуться во внутренний мирок детского сердечка и ратованием за гармоничное развитие советской личности. Вот это последнее и сняло звезду с максимальной оценки, слишком много раз говорилось про страну советов, что в общем понятно, где писалось, о том и говорится, но оскомину я себе этими советами набила основательно. Книга в общем прекрасна, если не обращать внимания на хлещащую оттуда идеологию СССР, имеет однородную структуру, удобоварима, понятна. Представлены рассуждения автора о…

Возможно, лучшая книга из прочтённых мною о детях, детской психологии и о формировании социальной составляющей психики параллельно с формированием речи. Доктор Спок (который Бенджамин) люто сублимирует, ковыряя обои в углу. Рекомендую всем мамам и папам в обязательном порядке.

- Пушкин сейчас живет? - Нет. - А Толстой? - Нет. - А живые писатели бывают? - Бывают. - А их кто-нибудь видел?

"От двух до пяти" - книга восхитительная, несмотря на название, ассоциирующееся у меня с уголовным кодексом. Бог с ним, с названием! Моё уважение к Корнею Чуковскому возросло на порядок, потому что такие глубокие наблюдения за детьми и такая чуткость к особенностям их мировосприятия - это признак очень умного человека, настоящего учёного и прекрасного психолога. Если бы каждый детский писатель так хорошо понимал тех, для кого он пишет! Конечно, я знала, что Чуковский отнюдь не прост, я ведь читала его "Высокое искусство", но этой книгой он меня по-настоящему покорил.

Композиция у книги немного непривычная: автор идёт от частного к общему, поэтому в первых главах читатель видит…

Дочитала до 42 страницы и поняла, что не мое. Без сомнения, автор проделал кропотливую работу над извлечением и обдумыванием детских каламбуров. Но...Мне читать было неинтересно. Думаю, мой 24-летний возраст и детское мировоззрение не дали проникнуться книгой. Детские высказывания не заставляли меня рассмеяться, как большинство прочитавших эту книгу. Мне они были знакомы и воспринимались как "свой язык". Не думаю, что книга предназначена для широкого круга читателей. По мне, так она будет интересна логопедам, филологам и тем, кто потерял в свое время детскую мечтательность, наивность и изобретательность.