Иная [Another]

С технической точки зрения он написан идеально[пусть и от первого лица]: мы имеем дело с двумя равнозначными частями. Если изначально их наименования покажутся вам странными, то, по мере продвижения по истории «класса 3-3», вы осознаете, что эти названия являются основными «вопросами» частей. То есть изначально мы в компании Сакакибары не понимаем, «что» происходит в классе и «почему» окружающие так себя ведут. И чуть позднее, в июне, мы с героями задаёмся вопросами «как» избавиться от проклятия и «кто» же этот загадочный «мёртвый», возвращённый к жизни этим странным феноменом?

Дополнение общего повествования «интерлюдиями» [кстати, не несущими комической составляющей] завершает скелет повествования. Именно таким образом автор отбрасывает нас назад, показывая некоторые моменты, или кратко освещает «малоинтересные» моменты между основными сценами. К тому же, такой стиль повествования избавляет читателя от одновременного знакомства с множеством персонажей [а ведь в японских классах три, а то и четыре десятка учеников — это норма].

В общем, по части техники ребёнок счастлив и даже забивает на вольности, которые позволяются авторам в жанре ранобе, с лёгким сердцем.

Что же у нас с художественной составляющей книги? Да... тут тоже всё довольно вкусно, за исключением некоторых ингредиентов. Но, как водится, обо всём по порядку.

Сюжетная завязка [в виде легенды] подаётся нам ещё в прологе, и лишь после этого мы знакомимся с главным героем. Имхо, это правильно — автор сразу подогревает наше любопытство, рассказав «страшилку» от лица ноунеймов. Легко представить себе вот такую скромную компанию учеников, болтающих возле парт о «легенде класса 3-3».

Тот факт, что «секрет является достоянием общественности» — это, конечно, классика жанра, но, с другой стороны, когда с некоторой периодичностью люди начинают умирать, как мухи, да все связаны с одним и тем же классом... такое не утаишь.

В какой-то мере, первая часть может показаться затянутой в виду того, что сначала Коити лежит в больнице и, в целом, изначально сталкивается больше с непониманием и мистической составляющей — ведь в какой-то момент Сакакибара начинает даже думать о том, что Мей — призрак/плод его воображения. Но это вполне терпимо, поскольку скрашивается «нелепостью» поведения учеников и первыми происшествиями, повергающими в шок. [Честно говоря, у меня до сих пор лёгкая фобия зонтиков с длинными наконечниками х)]

– Значит, ты до сих пор не знаешь, Сакакибара-кун? – пробормотала Мей и повернулась ко мне спиной. – Тогда, может быть, тебе и не полагается знать. Если ты сам выяснишь, то, возможно…
– Стой, стой, – машинально перебил я. – Ты мне такие штуки говоришь, а потом ожидаешь, что я…
Больше всего мне хотелось просто пожать плечами и ответить: «Блин, ничего не понимаю». Всякие там «Началось», «Я сомневалась», «Один из "таких годов"»… хорошо бы ей прекратить изображать всезнайку.

Позднее, конечно, нам открывается вся суть поведения класса, вся ситуация, мы узнаём, что и Тибики-сан не так прост, как кажется; что родня Коити так же была замешана в «феномене», хотя этого не подразумевалось изначально.

Но вот интересно, а как вела себя Рицуко в тот самый год двадцать шесть лет назад? Она тоже была среди тех, кто так сильно горевал о погибшем соученике? А что... а что если Рицуко и была той самой, первой, кто сказал: «Мисаки жив», а? Вот была бы веселуха.

Да и про год Рейко любопытно, ведь он был тем самым, когда смерти прекратились [да, развязка нам понятна, но что было до той поездки?]. И, бесспорно, очень странно, что Рейко, пережив такой кошмар в средней школе, вернулась в Ёмияму и устроилась работать в Северный Ёми. Не знаю, мне кажется, было бы разумнее свалить оттуда куда подальше, в тот же Токио или просто в любую другую «глубинку на территории Японии».

Ещё поэтому следующая вовлечённость данной персоны в проклятие кажется вполне закономерной. Полагаю, замечание о символизме будет излишним, но не могу удержаться. Всё-таки, три раза угодить под действие «феномена класса 3-3»: свой год [пока, Рицуко-сан], год наставничества [пока, Рейко-сан] и год Коити [привет, «мёртвая Миками-сэнсэй»].

Собственно, особый и главный интерес, как раз представляет «феномен класса 3-3»: доотрицались детки, да так, что «открыли врата в мир мёртвых». Пожалуй, самое удивительное, как раз то, что «проклятие» начинает действовать уже на следующий же год. Ситуация постепенно усугубляется, никакие меры не помогают, а объяснить толком, что происходит никто не может. Ну, согласитесь, бредовая ситуация, вряд ли на какой-нибудь летучке было обсуждение в роде: «Класс проклят, как будем спасаться, коллеги?»

И, между делом, Тибики сматывает удочки, отселяет семью, чтобы их не достало [разумное решение, кстати] и вроде как «самоотверженно» остаётся в школе. Впрочем, он и сам признаёт свою причастность к происшествию и вину, а потому держится неподалёку. Кстати, там где-то было упоминание о том, якобы кто-то слышал странные звуки из дополнительной библиотеки. Ставлю своё сегодняшнее бенто, что это были стоны Тибики-сана в моменты отчаяния [накачивания себя алкоголем с последующим жалением себя и жалобами на жизнь].

В этом плане так же интересным остаётся обоснование «отсутствие логики»: т.е. формально, это можно было бы объяснить жанром «мистика», но автор всё же попытался придумать хоть что-то. В принципе, «оно само меняется» выглядит странно, но это какое-никакое, а всё-таки объяснение, почему нельзя легко вычислить мертвеца, почему никого ничего не смущает и т.д. Любопытно только, откуда берётся физическое тело и почему оно цело... Причём забавно, что данный феномен и «мертвец» не являются чем-то в роде «разгневанный X проклял всех и вся, да возвращается, чтобы мстить». Нет, это подаётся в максимально спокойной форме, мол «просто так случилось, что класс ближе к смерти, вернувшийся сам не в курсе и т.д.»

И далее по поводу других персонажей.

Народ в романе делится на три категории: действующие постоянно [Коити, Мей], главно-второстепенные [семья Коити (включая Рейко), Тибики, Тэсигавара, Мотидзуки и, пожалуй, Кадзами]. Остальные либо мелькают в паре эпизодов, либо быстро становятся пушечным мясом.
[｡･ﾟﾟ*(>д<)*ﾟﾟ･｡ Санаэ-сан! ｡･ﾟﾟ*(>д<)*ﾟﾟ･｡].

Кстати, с персонажами есть забавная ситуация: в ранобе Акадзава не была среди тех, кто навещал Коити, хотя в аниме её пихнули. Вопрос века: учитывая характер Акадзавы, стала бы девушка оглядываться на то, что «момент для объяснений не подходит» или нет? :)

В ранобе же было чуточку логичнее — бойкая «безопасница» болела. И тут можно смотреть с вопросом на Кадзами. Он-то был в палате у Коити. Он-то тоже «безопасник». И списал свою халатность на «отсутствие атмосферы». Знаете, мне прямо-таки даже интересно, это в какой такой ситуации рассказ в стиле «Ой, кстати, знаешь, а мы проклятый класс, игнорируем одну девчонку, а то начнётся беда!» был бы уместен? Ну, рассказали бы они. Всё равно автор придумал другой финт для темы продвижения сюжета.

И вот именно этот «финт» дико раздражал. У Мей Мисаки была крайне... «обалденная» мотивация к молчанию. Алло, девушка, вы знаете, что уже «началось»; знаете, кто «мёртвый»; понимаете, как всё прекратить, но молчите.

Серьёзно? Только потому что «мёртвый» важен Сакакибаре [который ей симпатичен], она молчит и «шоу продолжается»? Причём, о изначально, в апреле-мае, о влюблённости с первого взгляда в лифте речи не идёт. Оглушённость смертью Фудзиоки? Ну, тоже такое себе обоснование.

Нет, я, конечно, понимаю, что нежных чувств к одноклассникам у Мисаки не было, но, всё-таки, они тоже люди, которым хочется жить. Да, они согласились с мерами, да, не все они булочки с ангельским наполнением, но, Рейко бы всё равно исчезла в марте, а до того сколько бы ещё народа полегло? А если бы погибла она сама? А если бы погиб Коити [ага, гг, вот раз и погиб]? Что, поехавшая бы от печали, Мей решилась бы пришить Миками-сэнсэй? Сом-не-ва-ю-сь.

Но, учитывая характер Рейко-сан даже интересно, а как бы пошла история, если бы Мей рассказала о том, что Миками-сенсей и есть «мёртвая» не в разгар вакханалии, а в спокойной обстановке. То есть, согласилась бы учительница отдать свою новообретённую вторую жизнь ради спасения своих учеников? И, если да, то конфликт разрешился бы путём убийства или суицида в духе самурая?

Если честно, я сомневаюсь, что Рейко-сан согласилась бы на суицид и вряд ли сдалась бы без боя. Имхо, это была бы драматичная развязка в стиле «кто-то из тихушников» надает на «мёртвую», но балбес Коити лезет под *орудие убийства* и всё: две жертвы августа, печальная Мей и освобождённый от проклятия класс. Драма. Кхм. Или, что веселее — Рейко-сан сматывает удочки, прячется в горах и ученики устраивают охоту на неё. Хм. Так, да, что-то я увлеклась. Проехали.

Про Сакакибару, кстати, толком ничего и не скажешь. Просто «ничего не понимающий ГГ, вынужденный во всём разбираться». Благо, он представлен более или менее адекватно, за что автору можно сказать спасибо.