The Guardian: Мужчины без женщин в обзоре Харуки Мураками — тихая паника

Линчевские интерьеры... Харуки Мураками. Источник: Мердо Маклауд для Guardian
Автор: М. Джон Харрисон

Во всех этих историях о мужчинах, выбравших одиночество, чтобы избежать боли, чувствуются тени Хемингуэя

Тихая паника поражает мужских персонажей Хемингуэя в сборнике 1927 года «Мужчины без женщин», являясь пробным камнем в развитии как хемингуэизма, так и коротких рассказов. Людям не следует ставить себя в такую позицию, в которой они могут кого-то потерять, предупреждает Ника Адамса, долгоиграющего хемингуэйского главного героя, скорбящий итальянский солдат: напротив, человек «должен найти то, чего нельзя потерять». Спустя девяносто лет, у Харуки Мураками мужчины без женщин приходят к такому же выводу, только в постмодернистском стиле.

Кафуко — персонаж среднего возраста, актер, раньше был женат. На протяжении их совместной жизни жена заводит романы, но он любит ее, и хоть это было болезненно — у него «разрывается сердце и кровоточат невидимые раны», — но ему никогда не хватало смелости спросить, какой недостаток в их отношениях она пыталась восполнить, а теперь стало слишком поздно. В другой истории джазовый фанат Кино узнал, что у его жены был секс с его лучшим другом и, по-видимому, испытывая скорее стыд, чем боль, решает начать жизнь заново, став владельцем бара в другой части города. Он оборудует идеальное заведение, включает свои любимые альбомы и ждет своего первого клиента — надежный способ привлечь с таким трудом побежденных призраков.

К концу одноименного рассказа повествователь делает вывод в хемингуэйском стиле о том, что когда ты теряешь одну женщину, ты теряешь их всех: каким-то образом ты становишься представителем категории «мужчин без женщин», одинокий, но не единственный. Попасть в ловушку этого «строгого множественного числа» — значит жить в сердце одиночества. Но что-то в этой риторической «ловкости рук» обнажает одиночество как самостоятельную стратегию преодоления трудностей. Актер Кафуко, например, использует свои навыки во взаимодействиях с другими, принимая качества такого человека, каким он должен быть в данной ситуации — но он выучил эту технику еще в детстве, задолго до того, как это стало профессией, задолго до смерти жены. «Отчего у вас нет друзей?» — спрашивает его новый водитель, пока они стоят в пробке на токийской автостраде. Интересный вопрос.

Есть одно качество, приуменьшающее этих людей. Их взаимодействия с другими ограничены спальнями и барами. У каждого из них есть одна эксцентричная черта: они интересуются книгами, кулинарией или историей популярной музыки. У мужчины Мураками, как мы начинаем видеть, нет друзей, потому что в погоне за удобством и эмоциональной самозащитой, огораживаясь от горя, он выбирает дистанцироваться. Он выбирает одиночество задолго до того, как в его жизни происходят потери. Как результат, он неспособен воспользоваться благами предсказуемой жизни, которую так старался организовать. Если ему не удается установить связь с другими, ему также не удается установить связь с самим собой.

Поклонники узнают здесь почерк Мураками в пустоте, почти линчевских интерьерах «Кино», в странном психическом ландшафте повествователя «Мужчин без женщин», беспокойной Праге «Влюбленного Замзы». Никогда нет уверенности, где пролегают границы истории — а иногда нельзя быть уверенным даже в том, что она началась. Мураками никогда не начинает рассказ, пока не будет готов, и иногда на тщательную подготовку уходят целые страницы. Он также увлечен, как и его герои, сложными слоями социальной геологии, в которую они встроены, и отсюда все начинается. Читателю остается выяснить, почему.

Танимура в рассказе «Yesterday» родом из Кансая, но он полностью избавляется от кансайского диалекта, и никто не может поверить, что он оттуда, в то время как его друг Китару, пытаясь стать серьезным болельщиком бейсбольной команды «Хансин Тайгерз», погружается в изучение кансайского диалекта, пока не становится похожим на уроженца Кансая. Тем временем, повествователь «Независимого органа» поддразнивает нас: «Вы наверняка поймете: мелкие штрихи в чертах характера — не существенны». Несомненно, важно лишь, чтобы возник «четко различимый образ».

Голос автора также тонок, как и его поддразнивание, непритязательный и достаточно ироничный, избегающий банальности, которую он исследует: он спокойно показывает пассивное самоподавление и проницаемый мужской эгоизм. Женщины у Мураками — иная материя. Их способности находятся где-то между материнскими и мужскими, они грубые опекуны. Мисаки — водитель в «Drive my car», говорит прямо, носит мужской пиджак «в елочку» и уверенно водит «без особых усилий». В «Шахерезаде» одноименная рассказчица — «провинциальная домохозяйка»: ее деловые сексуальные манеры напоминают герою, что она — подготовленная медсестра.

Рассказ за рассказом, эти женщины (неспокойные, неукрощенные, кто может их винить?) уходят на периферию. Мужчины извиняются за себя и плывут по течению, оставаясь озадаченными собственным поведением так же, как и чужим. Их рассказы всегда как минимум читабельны, комичны, добродушно фантастичны, человечны, все же с забавной колкостью сарказма, склоняющегося к мягкости. В отличие от итальянского солдата, они не могут назвать момент, когда их жизнь пошла под откос; они едва помнят, каково было раньше — недостаточно хорошо, чтобы это описать. Научились ли они чему-то на своем опыте? Они говорят, что да. Нам же остается задаваться вопросом, так ли это на самом деле, или, подобно бармену Кино, они в самом деле стирают сами себя.

Сборник рассказов М. Джона Харрисона «Вы должны пойти со мной» будет опубликован издательством Comma later в этом году. Сборник «Мужчины без женщин» опубликован издательством Harvill Secker.

*В русскоязычной версии сборника названия некоторых рассказов остались на английском языке, поскольку отсылаются к известным песням группы «Битлз» — прим.пер.

Переводчик: Mikuha
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ