Сложный, целеустремленный, несчастный человек: правда о Джоне ле Карре

Личная жизнь автора, раскрытая в письмах и интригах

Мы часто слышим, что эпоха написания бумажных писем прошла. Этот прогноз кажется мне преждевременным. Я редактировал три издания писем, где каждый автор отмечал свое (правда, это был не я) как «последнее в своем роде». Тем не менее появилось еще одно, уверен, что за ним последуют новые. Сейчас мало кто пишет письма, но те, кто все еще это делают, как правило, серьезно относятся к этому. И пройдет несколько десятилетий, прежде чем мы утратим наследие ныне живущих.

Джон ле Карре , который умер почти два года назад в возрасте 89 лет, был одним из таких людей. Через несколько лет его работа, вероятно, будет переоценена, и место в каноне еще не определено. Но он, несомненно, является выдающимся писателем шпионских романов современности и, возможно, эпохальным летописцем холодной войны. На пике своего мастерства он и в самом деле был очень хорош. Филип Рот объявил книгу 1985 года  Идеальный шпион  (A Perfect Spy) лучшим послевоенным английским романом. Как романист, ле Карре ставил перед собой высокие цели и считал Диккенса одним из эталонов. Писательство, возможно, для него было важнее, чем что-либо еще.

Поэтому неудивительно, что его письма написаны хорошо и увлекательно. В них он то нежный, то обидчивый, то вдохновляющий, то остроумный, то самокритичный, то эгоистичный, а то добрый и даже (как юноша) вызывающий. В письмах рассказывается о его жизни, начиная со школьных лет, так что эту книгу можно читать как автобиографию, хотя читателям следует быть осторожными, веря всему, что он пишет.

Во-первых, он почти с самого начала оглядывается через плечо на потомков. «Я решил культивировать этот напряженный, обеспокоенный взгляд и начать писать блестящие, неряшливые письма для будущих биографов», — писал он, все еще оставаясь малоизвестным писателем детективов, которому еще предстоит ощутить вкус успеха. Как и другие письма в этом издании, оно проиллюстрировано комическим рисунком, что является отличным бонусом для читателя. (К моему глубокому сожалению, он не позволил мне использовать их в биографии, опубликованной в 2015 году.)

Писательство, возможно, для него было важнее, чем что-либо еще

Некоторые из лучших писем этого сборника являются точными копиями, они были написаны Джорджу Смайли, Вивиан Грин, и Алеку Гиннессу, сыгравшему этого персонажа на экране. Более поздние, как правило, читать не столь интересно, особенно те, что отправлены по электронной почте и напечатаны другими, которые неизбежно менее личные. Но даже в некоторых из них, написанных от руки, чувствуются ноты информационных писем, как текст из рождественских открыток, – за исключением того, что в них подробно описываются не результаты детских выпускных экзаменов, а варианты экранизаций Ле Карре и расписание съемок. Одна маленькая неожиданность заключается в том, что такой умный, хорошо образованный человек был слаб в правописании, он писал «приступник», «В. Волф» и «Розенкранц и Гильденштейн». Похоже, у него была дислексия, о чем он предпочитал не рассказывать.

Когда пишешь о Ле Карре, чье настоящее имя Дэвид Корнуэлл, всегда существует проблема терминологического аспекта. Хотя почти все письма подписаны именем Дэвид, редактор принял разумное решение везде называть его под псевдонимом – даже несмотря на то, что, младший сын Ле Карре от первого брака, называет его отцом. Действительно, в одной из сносок упоминается факт его рождения.

Тим Корнуэлл, который умер, пока эта книга готовилась к печати, оказался отличным редактором. Он тщательно выбирал и нашел несколько интересных писем, которые я не заметил, особенно те, что были адресованы его мачехе Джейн. Он расположил их тематически, с полезными введениями и пояснительными сносками. Мне бы хотелось еще несколько таких. Читатели могут понять, что Odders & Sodders — это шуточное название издательства Ле Карре Hodder & Stoughton; но многие ли знают, что Босла — персонаж пьесы   Джон Уэбстер - Герцогиня Мальфи , или интуитивно догадываются, что (как я предполагаю) «Блоха» — это прозвище старшего сына Ле Карре, Саймона? Возможно, им было бы интересно узнать, был ли его американский корреспондент Уильям Берроуз печально известным Уильямом С. Берроузом, автором   Голого завтрака , который признался в убийстве своей второй жены во время пьянки. На самом деле это было не так, но мне пришлось провести некоторое исследование, чтобы выяснить это. Однако это придирки, и редактор скорее сделал слишком много примечаний, нежели слишком мало. В целом, Корнуэлл заставил своего отца гордиться собой.

Если бы он все еще был с нами и мог прочитать эти мемуары, Ле Карре, возможно, не обрадовался бы некоторым откровениям своей любовницы-самозванки Зулейки Доусон. Она рассказала, например, что первую ночь вместе они провели в студенческой спальне Тима. (Хотя он заранее поменял простыни.) Что нам делать с такими интимными подробностями? Без сомнения, некоторые сочтут их неприятными. Но те, кого интересует Ле Карре, откроют для себя много увлекательных подробностей в книге романтических откровений Доусон.

Впервые они встретились в 1982 году, когда он пришел в студию Soho studio на запись аудио версии своего недавно опубликованного романа  Smiley's People  (Люди Смайли), который она сокращала и адаптировала для этой цели. (В отличие от большинства писателей, Ле Карре был превосходным читателем своих собственных работ.) Последовал долгий обед с флиртом, во время которого он погладил ее руку и поцеловал кончики пальцев. Затем он исчез из ее жизни почти на год, прежде чем снова встретиться на записи еще одной аудиокниги, на этот раз Маленькой барабанщицы  (The Little Drummer Girl). Копию романа он подписал «Для прекрасной Зу, которая сократила его...»

Через несколько дней они стали любовниками. Тогда ему было пятьдесят два года, он одиннадцать лет был женат на своей второй жене Джейн, с которой у них был маленький сын – утонченный, соблазнительный, красивый мужчина, в расцвете сил, с достаточным количеством денег, чтобы делать все, что хочется.

Доусон была вдвое моложе его, хотя уже проявляла склонность к мужчинам в возрасте и действительно встречалась и была недолго помолвлена с тем, кто даже старше Ле Карре, автором комедий Джереми Ллойдом. (Она не рассказывала, нравилось ли романисту, который мечтал стать кандидатом на Нобелевскую премию по литературе, стоять в очереди за автором книги «Are You Being Served?») Она стала его любовницей, сопровождала его в поездках за границу, объедалась икрой, пила «Krug» и нежилась в спальнях пятизвездочных отелей, пока он шлепал в укромное место, чтобы позвонить жене. Он купил квартиру для свиданий в районе Сент-Джонс-Вуд, якобы для того, чтобы там спокойно работать. Однажды она пришла на высоких каблуках, в плаще Burberry, под которым больше ничего не было.

Как следует из этой истории, в ней было много секса, и, судя по тому, что она рассказывала, с этой стороной отношений все было прекрасно. Но все остальное было мучительно. Страх разоблачения являлся постоянным источником напряжения, в результате чего произошло несколько невыносимых ситуаций, например, в греческом аэропорту, где, к своему ужасу, изменяющий муж заметил одного из своих сыновей на соседней багажной карусели.

Из-за соображений секретности, они почти всегда отменяли или переносили одно-два свидания до того, как встретиться. И почти сразу же, как у них начался роман, Ле Карре заговорил о его прекращении. «Может покончим с этим?» — спросил он ее ближе к концу пребывания на греческом острове после одного месяца совместной жизни. «Потому что лучше этого никогда не будет, моя дорогая». И все же почти на одном дыхании заявил, что она стала его музой, и мучился из-за того, что оставил свою жену ради нее. «Держись, моя дорогая», — сказал он ей за тайным обедом. «Это будет нелегко и не быстро… Но я направляюсь к берегу». В течение почти двух лет он колебался между этими двумя противоречивыми позициями, неоднократно назначал даты принятия решений, а затем откладывал их.

Если все это звучит банально, возможно, так оно и было; но, должно быть, сбивало с толку молодую женщину, даже такую умную и проницательную, как Доусон. У Ле Карре была странная привычка обращаться к ней в третьем лице, как будто ее в данный момент не было. «Хотела бы девушка маленький коттедж, который был бы удобен для ее возлюбленного, и, может быть, небольшой автомобиль, чтобы возить ее туда?» Он предложил «deux-chevaux»; она предпочлa «Golf» и квартиру в Челси.

Спустя почти два года ей удалось порвать с ним; но через четырнадцать лет, в 1999 году, они снова сошлись, после того как она посетила книжное мероприятие, на котором он выступал. Конец наступил шесть месяцев спустя, после того как она упрекнула его за то, что он послал ей пачку наличных на покупку билета на самолет, а не увез, как делал раньше. Возможно, это было слишком очевидным сигналом о реальности их отношений.

Один из выводов, вытекающих из этих довольно печальных мемуаров, заключается в том, что для Ле Карре важнее всего было то, что он писал в то время. Доусон была вынуждена терпеть постоянное стенание о книге, как все и вся отрывают его от нее, даже в моменты, когда они проводили время вдвоем. Не прекращались сетования на жену, семью и на кого бы то ни было еще, кем он чувствовал себя обремененным, а это, по-видимому, были все.

Совершенно по-разному, эти две книги дают яркое представление об этом сложном, целеустремленном, несчастном человеке. При жизни Ле Карре ревностно оберегал свою частную жизнь. Теперь, когда его уже нет в живых, возможно, мы сможем узнать его получше.

Адам Сисман (Adam Sisman)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ