Шагги Бейн

Я читала про эту книгу множество рекомендаций: ее называли самым громким дебютом, литературой, обязательной к прочтению и другими лестными характеристиками. В итоге я не смогла пройти мимо и урвала себе серый томик, который обещал мне настоящий переворот души и мозга. В целом, комплименты не врут — это действительно прекрасно написанная история, в которую вживаешься целиком и полностью. Но это же можно назвать и главной трагедией этой книги — ты вживаешься в судьбу людей, у которых в жизни нет и не будет ничего хорошего. Только нищета и горе. Персонажи в этой книге словно погружены на самое дно отчаяния, а все попытки выбраться с него только загоняют их глубже. Сколько бы ты не пытался, ты никогда не станешь достаточно сильным, чтобы спорить с судьбой. Я вряд ли в скором времени забуду…

Надо завязывать читать подобное. И так погода мерзкая, так еще и чтение выбрала такое же) Не, на самом деле это наверное было очень терапевтично для автора - переложить это все на бумагу, насколько я поняла, книга в какой-то степени автобиографична ну или по меньшей мере автор точно знал, о чем пишет. Но читать от этого легче не становится. Женский алкоголизм во всей своей неприкрытой красе со всеми вытекающими и при всем при этом - ода матери, такой, какая есть. Ох не знаю. Я в этой войне скорее на стороне Кэтрин. Но я-то просто читатель, зритель, а не участник. Рекомендовать не возьмусь, перечитывать - тем более. И, кстати, так и не поняла, как там это должен был ходить семилетний мальчик, чтобы все поголовно сообразили раньше него, что он гей? Да еще и в восьмидесятые годы в бедных…

- Ходила я на эти встречи детей анонимных алкоголиков, где шикарные детки рассказывают, как мамаша - о ужас! - выпила рождественский херес еще до Рождества. Ну я тогда рассказала им, как Ма выжрала лосьон после бритья из рождественских подарков брата, смешав с имбирной шипучкой. - Она что, действительно пила эту парфюмерию? - Ага, чуть кони не двинула. Блевала после четыре дня. Но ее рвота хорошо пахла. - “So I telt a story of how ma maw opened all the presents and drank ma brother’s Christmas aftershave by mixing it wi’ a bottle of fizzy ginger. You should have seen their faces.” “Did she really drink that perfume?” "Oh, aye. Well, she tried it. Drank the whole thing. It near kil’t her. She was vomiting for days.” Leanne rubbed at her chilled legs. “Her sick smelt nice though.”

Нет,…

Эта история происходит в Шотландии 80х годов. Шахты закрыты, мужчины не работают, пьют, изменяют, бьют жен, уходят из семей, создают новые семьи и тоже из них уходят. Жены пьют, живут на пособия и пытаются выжить. В такой атмосфере живет семья главного героя - мальчика Шагги. Шагги выделяется, и за это его не любят. Он говорит на "королевском", правильном английском, и ведет себя не как мальчик, а скорее как девочка: играет в куклы и единорогов и не интересуется футболом. Мать Шагги тоже выделяется. Она заставляет его правильно говорить, одевает его всегда в чистую красивую одежду и не заставляет быть таким же, как все мальчики. Она на самом деле понимает и принимает его, хотя ни одного прямого разговора об этом между ними в книге не описано. Сама Агнес всегда безупречно выглядит, хорошо…

Шаги Бейн - имя главного героя, мальчишки из шотландского Глазго, который живёт с матерью и старшим братом Ликом на отшибе города. У Шаги еще есть сестра Кэтрин, но она поспешила выйти замуж, чтобы уехать подальше от беспросветности той жизни, которой жила большая часть населения Великобритании во время "тетчеризма": закрытые шахты и судостроительные верфи, безработные женщины, что не видят своих мужей с пятницы до воскресенья, потому что те пропивают заработанные гроши в пабах, жалкие подачки от государства в виде нескольких десятков фунтов каждую неделю, хлебные тосты с консервированными бобами на ужин, холодные внутренности социального жилья, непререкаемая власть главных спутниц бедности - всеобъмлющих скуки и пустоты. Шаги растет в самый разгар 80-х, которые российскому читателю до…

Это очень чорошо написана, но очень грустная книга о детстве с мамой алкоголиком. Здесь жалко всех, даже тех, на которых злишься за их поступки.