Элефантина. Запрещенный андеграунд

Это очень свежий текст. У Кисиной какой-то совершенно свой особенный язык. Получаешь удовольствие от чтение. Многие фрагменты и фразы просто врезаются в память. Написано смешно, грустно и глубоко. И одновременно легко читается. И это совсем не так называемая женская литература. Скорее, этот роман можно отнести к феминизму. Женская фигура очень сильная. И хотя роман любовный, в нем нет ни соплей, ни привычной в любовных романах дурного вкуса. А этим наша литература грешит, скажем прямо.

Это не документальная книга, это роман. Продолжение другого романа Кисиной «Весна на Луне». Оригинальный язык, острые характеры, яркие образы и язвительный юмор делают это произведение одним из самых значительных текстов поколения. Дело происходит в 80 годы. В серой стране развитого социализма есть люди, которые живут, как в Париже: как в Нью-Йорке, как в любой другой свободной стране — это и есть культурный андерграунд. В романе передана атмосфера тех лет, но он очень актуален. Автор стоит на позиции феминизма. Не ищите в этом романе документалистики. Это не историческое произведение. Это просто очень хорошая, даже сказать, великолепная современная проза.

Книга понравилась очень. Яркий язык, острые характеры. Создан совершенно неожиданный и сильный женский образ. Неподражаемый. Книга заставляет смеяться и плакать. Правда, больше все-таки, смеяться. Это роман о поколении 80-ых, книга этого поколения. У Кисиной Москва не хуже Нью Йорка времен битников. Короче - Кисина и есть наш битник. У нас не было ни Сильвии Платт, ни Вирджинии Вульф. Зато есть Эдичка Лимонов и Кисина. Читать.

Если вы хотите получить документальную хронику жизни московского андеграунда 80-90-х, то «Элефантина» не ваша книга. «Элефантина» не нон-фикшн, а вполне себе художественная литература, правда, с претензией на автобиографичность. Андеграунд в «Элефантине» как-то подозрительно напоминает сентиментальные книжки в мягких обложках. Сплошной лямур тужур в непрезентабельных условиях советского Киева и Москвы. Есть веселые моменты, но цепляют они только в том случае если браться за книгу как за беллетристику.