RIOT DAYS

Девочка идет в ГУЛАГ. Ей 24 года. У нее четырехлетний сын Филипп, с которым она незадолго до ареста на равных спорит, можно ли есть мороженое перед обедом. Но ни возраст, ни сын не могут ничего изменить в том, что мы воспринимаем ее как девочку, почти как ребенка: детство запечатлелось в ее лице, детство в ее упорной наивности, в ее идеализме, в ее нежелании смиряться с тем, с чем издавна привычно смиряются взрослые люди в России. Шанс и способ не идти в ГУЛАГ у нее есть. Можно сказать какие-нибудь уклончивые слова на суде, можно подписать покаянную бумагу, чтобы избежать заключения. За день до суда к ней в камеру приходит человек в сером костюме и предлагает ввести в дело третьего адвоката, который признает ее вину. Ей самой даже не придется ничего говорить, все скажут за нее, вместо…