Царь-рыба (сборник)

Это настоящая КНИГА. Читая ее, постоянно думаешь: а что же придумал автор? Нет этой грани, когда понимаешь, а вот, это он от себя добавил. Размышления, которыми каждый рассказ наполнен с избытком, не в счет. Книга читается не просто, иногда пробивает до слез, иногда предчувствием беды и боли. Таким болезненным стал для меня рассказ «Командор». Конечно самая главная мысль это отношения человека и природы, но меня больше зацепили человеческие судьбы. Как жаль, что сейчас эта книга обойдена вниманием. Не так уж сильно поменялся человек.

Глыба, Исполин, Джомолунгма, Везувий и просто мой земляк - Виктор Петрович Астафьев ! Прости, Виктор Петрович, что не читал тебя раньше по глупости своей и ограниченности. Но всему свой час и пришёл тот момент, когда я взял в руки книгу Красноярского книжного издательства 1978 года "Царь-рыба" - повествование в рассказах. Книга порядка 400 страниц, не самой лучшей бумаги, но как же я с ней сроднился ! При достаточно обычном темпе чтения "Царь-рыбу" можно прочитать за 2, максимум за 3 дня. Я же растянул это удовольствие на, что-то в районе 10 дней и не потому что был слишком занят, а по причине упоения каждым рассказом, каждой строчкой ! Временами приходилось не просто, поскольку рыбалка и охота не моя тематика, но тем ценнее книга, когда писатель обращает тебя в свою веру.

Безусловно…

Необъятная Сибирь, широкий Енисей, суровый север — это центральные темы сборника Астафьева «Царь-рыба». Каждый каждому волк, каждый каждого готов съесть в прямом смысле слова, когда есть больше нечего; кому бороться за жизнь дальше, на то выбор судьбы, распоряжающейся результатами брошенного жребия. Как бы Астафьев не показывал трудности быта людей, заброшенных в отдалённый угол цивилизованного мира, как бы не расписывал особенности русской рыбалки, впитанной им с юных лет, в душе читателя всё-равно будет свербеть от первой до последней страницы. В «Царь-рыбе» не существует простых решений и нет ответов на вопросы бытия, но есть отражение реальности поставленных на грань выживания людей, вынужденных каждый день промыслом добывать себе пропитание, либо бежать без оглядки от самих себя по…

Не могу найти нужных слов, но эта книга - словно грустный фонтан или печальный каскад. Кажется, что одному такую книгу не написать, что её вместе писали Брэдбери, с его печальной мудростью, Лондон, с его приключениями и бесконечной верой в человека, Шаламов, с его проникновенным натурализмом, Довлатов, с его блестящими диалогами и меткими деталями, Хемингуэй, с его уничтоженным, но не побеждённым человеком, и Стругацкие, с их недосказанной окончательностью. Но написал эту книгу один человек - Виктор Петрович Астафьев. Долго ходил мимо этого автора, отталкивала меня какая-то казённая восторженность вокруг его имени, бестолковая «обязательность к прочтению» и ссылки на неведомую духовность, после которой люди, его рекомендовавшие, томно закатывали глаза и было ясно, что сами они его книг…

Ох, очень трудно далась мне эта книга! Произведение разбито на главы, каждая из которых вроде бы не связана с предыдущей, но в общей сложности все они, как бусинки на нитке, складываются в единое ожерелье повести - повести без прикрас о нелегкой послевоенной жизни жителей приенисейских сел. Астафьев сам был родом из маленького села в Красноярском крае, и пишет он о своей семье, знакомых, об их жизни, привычках, взаимоотношениях с природой и друг с другом. Сначала книга ну вообще никак мне не поддавалась - детально- подробные описания рыбалки, ночлега в тайге, переданные при помощи местного диалекта, упорно отказывались лезть мне в голову и производить на меня нужное впечатление! Рыбалку я не люблю, да и вообще человек я до мозга костей городской, а тут "на смену сыплющимся на угреве…

Эта книга была издана в серии "Детская литература". Не знаю, что там поймет ребенок, даже пусть он будет подросток, она для взрослых. Книга о смысле жизни. Хорошо пишет Астафьев, талантливо и искренне.

Честно говоря, читать было не легко. В том смысле, что Астафьев описывает картины своего детства, юности, часто употребляя простонародные выражения. Это, конечно, не от безграмотности, а просто так говорили на родине Астафьева, в Сибири – просторечный язык. Но тем не менее, о значении некоторых приходилось только догадываться о каком-нибудь сребристом харюзке или горбине осередыша.

А картины природы, которых тут много, оставляют меня, увы, равнодушной, описания остаются для меня только словами, не превращаясь в образы. Правда, интересно, что, как и в жаркой пустыне, в снежной тайге мерещатся людям миражи. Куражится над ними природа, хотя вроде бы и должна быть беспристрастной. Такой тоской беспросветной веет от историй. Жутко читать, как легко, походя и ни за что люди разрушают и себя,…

Мне очень понравилась эта книга. Или, если говорить более научно - произвела огромное впечатление.

Пока читал, не отступала мысль: вот ведь какое чудо есть литература. Всем на равных условиях предложены 33 веселые буквы и бумага. Один автор из такого конструктора сварганит избитую пошлую писанину, а другой соорудит блистательный изумруд, мудрый, честный и вечный! Вот такой изумруд Астафьева и попался мне в этот раз.

Вся книга умело играет на чувствах: завидую рыбакам, забравшимся на дивной красоты край света, свободным от тычков и уколов меркантильной городской жизни (взамен, правда, получившим бесчисленные уколы гнуса); чувствую себя щенком перед теми, кто тащит вахту в полярной ночи в тундре; испытываю ненависть к браконьерам, в процессе прибыльного ремесла нещадно перемолачивающих в…

Книга чудесная. Прекрасные, очень необычные, вдохновенные описания природы, их совершенно не хочется "пролистывать". Хочется увидеть все это воочию. Жёсткие, порой безжалостные, берущие за душу истории. У Астафьева вообще очень хороший, проникновенный слог. Он описывает жизнь такой, какая она есть, без прикрас, без купюр. Это очень подкупает. После этой книги по-настоящему захотелось побывать на Енисее, в маленьких приречных посёлках, хотя в наше время это уже, безусловно, будет не то...

Красиво. Благородно. Ностальгично. Тепло. Натурально. Привольно. Мудро. Правильно. Проникновенно. Страшно. Тоскливо. Настояще.