Ольга. Запретный дневник

Ольга Берггольц - потрясающий автор, гражданин с большой буквы, талантливый поэт. В книгу включены ранее не публиковавшиеся тексты, редкие фотографии. Книга - кладезь, книга - судьба. Я осталась под большим впечатлением от силы, которой меня обдало со страниц. Восхищение и глубокое уважение. Я бы назвала Ольгу Берггольц женщиной эпохи. Она олицетворение своего времени.

«Иные писатели успели за это время съездить кто в Италию, кто в Индию, кто в Монтевидео, но я была дальше всех этим летом. Я путешествовала в прошлое настоящее и будущее моей страны. Моей судьбы.» О.Берггольц

Я же продолжаю путешествие по истории страны через страницы женских судеб. Уже столько книг прочитано о войне, о блокадном Ленинграде, казалось бы достаточно, хватит рвать себе сердце. Но что-то всегда говорит мне, что нет, не хватит. Потому что так слишком легко забывается, слишком легко стирается народная память. Это не им, погибшим и страдавшим, нужна наша память о них, а нам. Но эта книга необычна тем, что она не столько даже о блокаде и войне, она в первую очередь о Ольге Берггольц. Нам сейчас невозможно вообразить, что значил ее голос по радио и ее стихи для людей в то время.…

Наверное, можно усмотреть некий символизм в том, что я закончила читать эту книгу незадолго после празднования годовщины полного снятия блокады Ленинграда. Эта книга дышит историей. Это - живое свидетельство, голос уже ушедшей из нашего мира, но навсегда оставшейся в памяти потомков женщины, поэтессы и журналистки, чей голос звучал на радио блокадного Ленинграда. Это - память и живое слово женщины, судьба которой распята на страницах ее собственного дневника, так или иначе отражена в ее стихах и кровью сочится в сухих фактах, обобщенных в предисловии к этой книге. Здесь вы найдете даже страницы бездушного протокола того дела, которое фабриковали на нее как на "врага народа" в довоенные тридцатые годы. Эта женщина, несомненно, заслуживает памяти, уважения и почтения. Имя ее - Ольга…

У читателя есть две возможности проявить себя, читая Берггольц. Как полного дурака, если принять все ею понаписанное за чистую монету, а не за качественную агитацию, эксплуатацию человеческих ценностей. Читаю рассказ Берггольц "Блокадная баня", трепетный и красивый, возмущающий и шокирующий. Датированный весной 1942 года. Знаковое время для блокадников. От первого лица писано, она, якобы, вместе с другими блокадницами в бане, все утратили женский облик. Буквально здесь же в ее дневнике

12/III-42 Живу в гостинице «Москва». Тепло, уютно, светло, сытно, горячая вода. В Ленинград! Только в Ленинград

Что это? Теперь по логике я должен переквалифицировать "Блокадную баню" в литературное произведение и восхищаться красотами языка, проникновенностью и всякой другой чепухой. То есть, передо…

С некоторых пор я очень полюбил читать дневники и мемуарную прозу. Вот и «Дневник» Бергольц открыл с предвкушением, но … книга не «пошла». И так, и этак пытался, читал разные разделы (с интересом одолел только биографические справки-примечания), но всё вызывало отторжение и даже враждебность. Хотя, по идее, книга предполагает восхищение и эпитеты с придыханием, но - не получаются они у меня. Нет, конечно, умом я про всё понимаю: и про «голос блокадного города», и про личное мужество женщины, потерявшей родившихся и неродившихся детей, а также репрессированной, много раз глядевшей в лицо смерти, травимой разной советской сволочью, боровшейся с замалчиванием и алкоголизмом, заступавшейся за хороших людей и помогавших другим, прожившей невероятно трудную жизнь и т.д. Эмоциональные…

Я ждала чего-то другого от этой книги. В заголовке стоит слово "дневник", вот я и настроена была на чтение дневниковых записей. Но сами дневники - их два, один 1939-1942 гг, второй - 1949 г. - занимают всего-навсего примерно одну шестую часть книги. Остальное пространство заняли письма и всякие записи, которые не дневники и не письма.

Первым идет дневник 1939-1942 гг. - и почти сразу испортил впечатление. Хотелось уйти из книжки и удалить ее с читалки. Меня вообще-то интересовал период блокады и мне казалось, что бОльшая часть книги будет посвящена именно ему. Ну это же Ольга Берггольц! Голос и душа блокадного Ленинграда! Я жестоко обломалась. Блокадному времени отведено ничтожных 3-4 процента, да и что это за блокадный дневник! Если бы не периодические досадования автора на надоедливые…

Писать о человеке такой судьбы, которую прожила Ольга Берггольц, еще надо заслужить. И "Запретный дневник", по-настоящему, ценная книга, потому что представляет собой не авторские рассуждения и выводы о жизни и творчестве поэтессы, а показывает нам саму жизнь, причём в разных ракурсах. Разнообразие собранного материала это позволяет. Голос самой Ольги Берггольц мы слышим через ее дневник, стихи и прозу. Это очень личные переживания, надежды и стремления. А воспоминания современников, т.е. взгляд со стороны, нам открывает внешние проявления той нелегкой борьбы, исканий, о которых свидетельствует дневниковая проза. Это путь к объективности. И на этом пути убеждаешься в неподдельный искренности ее поэзии, самоотверженной преданности Ленинграду и ленинградцам.

Дневники Ольги Берггольц – о, это явление выдающееся и единственное в своем роде. Тут после холодных и выверенных дневников Веры Инбер на меня повеяло искренностью и свежим воздухом. Вот это – дневники в самом их прямом смысле слова. Дневники человека, беспощадного и к себе, и к другим, и с нецензурной лексикой порой. Берггольц была человеком, который пострадал от системы, попал под колеса репрессий, чудом выжил (но сколько, сколько она потеряла!), и после этого она утратила смысл жизни, ей было так противно жить во лжи, молчать, изображать патриота и примерного советского гражданина… Многие, очень многие так жили – молчали и притворялись, чтобы спасти себя и своих близких. Но не все так мучились от этого лицемерия… Горькая судьба у этой женщины. Я долго не начинала читать ее дневники,…

Как ленинградка, я, конечно, не могла не знать о Берггольц, и и о ней самой, и некоторые из ее стихов. Но так сложилось, что более детально познакомиться с ее жизнью и творчеством мне пока не довелось. И вот это первое произведение, которое я читаю не случайно и урывками, а подробно и обстоятельно. Часть его я прослушала в отличном аудиоварианте, остальное дочитывала в бумаге. Да и фотографии передавать голосом еще не научились. Сначала сразу охарактеризую в паре слов ее "Запретный дневник". Это не поэма о блокаде, это записи на другие темы, на те темы, о которых и говорить, и писать было страшно. Слушаешь некоторые строки, и поражаешься, попадись ее дневник в руки органов, не посмотрели бы на ее заслуги. Правда и писала она не все, об очень многом умалчивала, и эта страшная правда…