Философические письма. Апология сумасшедшего

В мешке моих «панических закупок» на этот раз преобладает «Лениздат» – книжки на туалетной бумаге, где живопись «Азбуки» заменяет единственный человечек – под зонтом, в развевающемся плаще, шагающий супротив ветра – и клиническая эстетика «материалов съезда». Бунин, Бунина, Гумилев, Сеченов, еще что-то и, наконец, Чаадаев – единственный, кого я, набирая мешок, знала, что точно открою. Hardback есть и не один, но читать люблю в paperbacks – скупив в них, незаметно, половину библиотеки повторно...

В первый день четвертого месяца, главнейший наш государственный праздник, перечитывать Чаадаева начать решила с конца – с «Апологии», за первое и единственное «Письмо», напечатанное в России, которого, тем не менее, оказалось достаточно, чтобы сорвать jackpot. Да, никому ни до, ни после Чаадаева…

Одна из первых, робких проб вкручивания народу идей про общее братство народов (прообраз эдакого Евросоюза) и всеобщей любви. И ведь надо для этого всего лишь пустяк – отказаться от своей родины, а точнее перестать любить ее и считать чем-то важным. Ведь любовь к истине, по Чаадаеву, гораздо важнее любви к родине. Тем, кто не сразу готов согласиться с этим утверждением, Чаадаев набрасывает не сопоставимые и не соизмеримые примеры, в качестве доказательств того, что Россия в качестве родины ну совсем не подходящая страна. И предлагает сравнить жизнь самоедов с лондонскими аристократами: «… самоед, любящий свои родные снега, которые сделали его близоруким, закоптелую юрту, где он, скорчившись, проводит половину своей жизни, и прогорклый олений жир, заражающий вокруг него воздух зловонием,…

Совершенно не понятное для меня произведение. Мне не понравилось . книга не запомнилась. Политика и философские рассуждения героя были мне не понятны. Он много расуждал о любви к родине но вто же время смотрел на Европу. Из прочитаного в память врезался этот кусочек и где то я даже согласна с автором.Прекрасная вещь – любовь к отечеству, но есть еще нечто более прекрасное – это любовь к истине. Любовь к отечеству рождает героев, любовь к истине создает мудрецов, благодетелей человечества. Любовь к родине разделяет народы, питает национальную ненависть и подчас одевает землю в траур; любовь к истине распространяет свет знания, создает духовные наслаждения, приближает людей к божеству. Не через родину, а через истину ведет путь на небо.

Занимательная историческая ирония, как мне видится, философических писем Чаадаева заключается в том, что вслед за публикацией лишь первого из восьми писем по настоянию императора Николая I Чаадаева признали сумасшедшим, остальные письма в редакцию уже не попали. Тогда как именно первое письмо является единственным здравым зерном, являясь своего рода публицистической оценкой исторического пути России. Оставшиеся неопубликованными семь писем, являющиеся некой философией религии, более достойны звания голоса сумасшедшего.

Недавно в одной из псевдо-исторических книг о Великой Отечественной войне я встретил эпиграфом слова Вольтера насчет того, что можно быть несогласным с чьей-то точкой зрения, но быть готовым умереть за право кого-то эту точку зрения высказывать. Французы умеют кратко и точно высказаться! Я, конечно, не готов прямо уж так взять и умереть за право высказываться Анатолия Фоменко, Виктора Суворова, поскольку считаю, что изначальная идея уже сама умерла, а осталась только коммерция. Но вот существенные выстрелы по нам со стороны (Кюстин) или изнутри (Чаадаев) принимаю охотно. Эти пули не разрывают мне жилы, а делают только сильнее. Без полемики нельзя, все-таки.

Возможно, сам Чаадаев хорошо понимал, что на все 100% с ним согласятся очень и очень немногие. Но бывают такие гвозди, которые…

Петр Яковлевич Чаадаев - весьма спорная фигура. Ход его мыслей местами интересен, местами - совсем нет; он высказывает хорошие мысли и тут же перемежает их с откровенной ересью. Опираясь на Спинозу он доказывает, что свободы воли нет и - логично! - тяготеет к католичеству, к системе, где есть господствующее, доминирующее начало, совершенно не понимая и не принимая православие. При этом в качестве аргумента он приводит то, что Русская церковь молчала, не противостояла крепостному праву, в отличие от римской, но это же смешно, у католической церкви есть куда более серьезные промахи. Признаться честно, не дочитал, т.к. ход мыслей уже ясен и понятно, где он говорит дело, а где совсем наоборот, уходит в заблуждения (второго чем дальше, тем больше).