Внутри истории. Эссе. Статьи. Мемуарные очерки (сборник)

Мемуары женщины-лингвиста, родившейся в 30-е годы прошлого века. Тут меня обрадовал и язык, богатый, красивый, и слог, неспешный, спокойный, смотрящий с высоты прожитых лет, а года то были ух какие! Воспоминания о тридцатых, емкие, бытовые, затем военное и послевоенное время, аресты, дело врачей, институт, абсурдные обвинения в создании несуществующей организации, (а ведь просто собрались компанией на новый год), а затем и взрослая жизнь автора: работа, институт, научные работы, множество интересных людей, встречающихся на пути. Кстати, очень мне нравится, как Фрумкина их описывает, особенно родителей. Условно я бы разделила книгу на две части: детство, юность, институтские годы и наука. Первую часть я буквально проглотила. Описание всех советских погрешностей, часто недосказанных, на…

Книга состоит из мемуаров "О нас - наискосок" и публицистических статей периода примерно с 1999 до 2002 года. Сначала я читала мемуары, хотя они в книге идут последними. Прекрасные, на мой взгляд, мемуары о гуманитарной научной среде в 60-х годах (плюс-минус десять лет в обе стороны). Фамилий там не очень много, да и те про лингвистику, но "общий дух" передан, что для меня и есть главное. А кто и что конкретно делал, писал и говорил - это надо их статьи читать, а не мемуары. И хотя, подозреваю, что автор (или память) вполне возможно сгладили острые углы, а на самом деле всё было не так возвышенно. Но всё равно немного хочется туда, в эту увлеченность наукой, как делом жизни. Когда важнейшим вопросом является не удачное завершение исследования в виде официальной защиты, а само…

На самом деле из всей книги я прочитала только мемуарную часть - "О нас наискосок", так как именно она была доступна в электронном варианте.

Очень хорошие, неспешные мемуары, в которых много места уделено науке. Ревекка Марковна родилась в 1931 году и принадлежит поколению, заставшему войну детьми - это все те бабушки и дедушки, которых мы ежедневно видим на улицах. И они ж - вечно молодые шестидесятники, положившие начало диссидентству и КСП. Из воспоминаний становятся ясными какие-то поколенческие черты:

Чтобы понять всеобщую тогдашнюю страсть к странствиям - будь то русский Север или старые армянские храмы, - надо вспомнить, что в отрочестве и ранней юности все мы, родившиеся до войны, были лишены возможностей просто куда-то поехать и увидеть "это" своими глазами. И ещё долгие годы…

С радостью убедилась, что хороших мемуаров гораздо больше, чем иногда кажется. Идеальные мемуары для меня те, в которых интересная и яркая личность автора гармонично сочетается с интересным и ярким описанием эпохи. В этом смысле мемуары Фрумкиной идеальны. Здесь и прекрасный русский язык, что в мемуарах встречается не так часто, и наблюдения, и размышления. Время самое что ни на есть интересное - с конца тридцатых и далее. Круг - интеллигенция, известные медики и обычные студенты, начинающие журналисты и дети номенклатуры. Восприятие из "тогда" всё время сравнивается с оценками из "сейчас" - это придаёт повествованию объём и неоднолинейность. Ну, и, конечно, то, что огромное внимание в повествовании уделяется лингвистике, делает его особенно интересным.