Забавная и немного странная книжка, где девочка Инна приезжает из Петербурга, чтобы посмотреть на Японию эпохи Эдо. Я, конечно, взяла ее из-за Японии - и задумалась. А что - в Петербурге нет своей Японии?
Самое необычное место, в котором я побывала в этом году - это ботанический сад Петра Великого на Аптекарском острове. И там есть прямо своя Япония - японский сад. Это своеобразный маршрут, где можно посмотреть как растения, так и прудик в традиционном стиле и чайный домик. Экскурсии проходят по требованию и в определенное время года - и идти туда, конечно, стоит, когда всё цветет. Но нам удалось погулять по тропическому маршруту 
А еще там - совершенно волшебный розарий в стиле Алисы в стране Чудес, пионарий, вечноцветущий сад... Какое-то невероятно сказочное место - зеленое, цветущее, тихое. Когда наступит весна и зацветут сакуры - очень рекомендую получить свою частичку Японии...
Не так далеко от ботанического сада, на Гатчинской улице - притаилось еще одно волшебное местечко. Там прячется садик - посвященный Хаяо Миядзаки. 
Такое чисто туристическое местечко, чтобы пофоткаться и приобщиться к любимым героям. Но - это я всегда готова! А кто еще ждет 7 декабря?;)
Никак не дойду до зала японской гравюры в Эрмитаже... И еще порекомендую одно мероприятие, которое этим летом приблизило меня к Японии. Это шоу барабанов тайко от ансамбля Taiko in-Spiration. У них разные программы, но в Питер они привозили "Море синего леса". Это - такая сказочная история о легендарной белой кицуне - которая поминается и в этой книге) Полное погружение в японскую культуру, традиционные инструменты, танцы. Очень рекомендую, девчонки - просто горят своим делом и сами получают кайф. Очень это было здорово.
Япония, оказывается - совсем рядом с нами) Надо только немного поискать.
Читала книжку и вспоминала не то что со стыдом, но довольно неуютным для себя чувством случай из собственного пионерского детства. Был у нас в отряде мальчик, который постоянно ругался матом. Мы решили его наказать: исключить из пионеров, недостоин он такого высокого звания. Не ставя в известность вожатых и учителей, организовали собрание, выбрали президиум, в который (по принципу этот хорошо учится, а она моя подружка, а эта чё, одна сидеть будет, пусть тоже в президиум идёт) вошли все, кроме наказуемого. Мы побыстрому осудили Мишку, потребовали, чтобы он снял галстук, и с сознанием правого дела отправились сообщать старшей вожатой о проведенном воспитательном мероприятии. К удивлению, влетело не Мишке, а нам!!! Нам объяснили, что выгнать человека проще простого, а вы его перевоспитать пробовали?!
У меня и сейчас перед глазами стоит грязно-зелёная парта, на которую брошен мятый красный галстук...
А Мишка после школы пошел в армию, служил в разведке в Чечне в 1995 году, работает в Москве, у него прекрасная семья, чудесные дети, а в школе на стенде "Выпускники -наша гордость!" висит его портрет, и ни один из тех, кто был тогда в президиуме, такой чести не удостоился.
Когда в далёком 1988 году — да-да, ещё в условиях советской действительности! — мне, ученику выпускного класса, было объявлено, что от области формируется группа талантливых старшеклассников для поездки в Германию «по культурному обмену», и я в эту группу попал как победитель городской математической олимпиады, я не был совсем уж наивным. Я хорошо понимал, что в такой группе неизбежно окажется… гм… некоторое количество блатных.
Но всё же я был довольно наивен и ошибся аж в двух вещах. Во-первых, я наивно полагал, что блатных окажется несколько человек, а их там оказалось три четверти группы. Во-вторых, я наивно поверил, что мне действительно посчастливилось из-за той победы на той олимпиаде.
Ага, щазз, не всё так просто. Несколько месяцев спустя меня просветили на этот счёт, что всё было куда хитрее. Просто выделенное на наш район место в группе не смогли поделить несколько блатных, а сроки поджимали, списки нужно было уже подавать, плюс эти интриги достали районное начальство, — и оно, начальство, стукнуло кулаком по столу, рявкнуло «так не доставайся же ты никому!!» и повелело подать ему имена-фамилии районных победителей-призёров. В поданной бумаге «городской» статус случился только у меня, вот в меня и упёрся начальственный палец.
Так что эта книжка, ребята, в какой-то степени написана обо мне. Потому что в росийских условиях, сами понимаете, — ведь вы же не настолько наивны, правда? — по этой части не изменилось ровным счётом ничего.
Кстати сказать, никак не могу бросить камень в блатных. Это были вполне нормальные люди, даже не пытавшиеся выделяться на фоне неблатных. Оно и понятно: тот факт, что в Сибири твои папа-мама имеют какие-то должности и связи, в Германии не значил ровным счётом ничего. Мобильных телефонов и планшетов (крутостью которых можно было бы выделиться) тогда и в помине не было, а одеты все были одинаково хорошо (родители неблатных ради такой поездки расстарались), и валюты всем поменяли в одинаковом объёме (при СССР с этим было строго и отступление пахло серьёзной уголовщиной). Здесь всем одинаково посчастливилось, все в данный момент имели одинаковые возможности и выпендриваться было просто незачем.
Это понимали все, кроме одной девчонки — если сопоставлять с книгой, то девчонка та была в нашей группе Лаурычем женского полу. Дело в том, что из трёх руководителей группы одна тётка протащила в состав свою дочку (чувствуете опять параллель с книгой, да?). Дочка та выделялась среди нас аки белая ворона — всем по шестнадцать, выпускники, а этой тринадцать, малявка, и сверхборзость её присутствия в группе бросалась в глаза моментально. Так ведь она ещё и вела себя сверхборзо, постоянно тыча всем тот факт, что мама её здесь начальство, и если вдруг что, то мало никому не покажется.
Как следствие, с ней все девчонки наотрез отказались жить в одном номере, даже блатные. А когда её приказным порядком к кому-то подселили по распоряжению мамули… Что-то там произошло такое, что мало не показалось ей самой, я не в курсе, но до конца поездки приходилось ей ютиться в мамулином номере на раскладушке…
Если продолжать параллели с книгой, то аналог Пятахина в нашей группе тоже был. Клинический дурак, реальный кандидат в эталоны дурака для Палаты мер и весов. Сферический дурак в вакууме. Блатной, разумеется, иначе бы его к этой поездке на пушечный выстрел не подпустили. Этот отмочил в первый же вечер своей немецкой жизни.
Ему, когда были розданы местные деньги, видите ли, не понравилось, что дали крупными купюрами — неудобно, дескать, при практических расчётах будет. Он и разменял одну купюру самым простым способом: спустился к стойке администратора, где продавалась всякая хозяйственная мелочёвка, ткнул пальцем в самую грошовую хреновинку и протянул свою купюру. Получил, натурально, ту хреновинку и сдачу. И пошёл, страшно довольный своей житейской смекалкой… и всё бы ничего, но дёрнуло его постучать в номер к руководителям группы. Просто спросить, чего ж это он купил такое — надписи-то на хреновинке были по-немецки, коего сам он не разумел, а руководители все были со знанием языка. И была там в номере немая сцена.
Ну то есть это она сначала была немая, а потом децибелы очень даже возросли и вся группа туда сбежалась. Потому что этот кретин ухитрился купить на размен не что-нибудь, а… презерватив.
Я, когда задним числом представляю себе ту сцену, руководителям даже сочувствую. Потому как в СССР, чтоб вы знали, секса, конечно не было, а старшеклассникам его и вовсе не полагалось — не то что секса, а слово-то такое знать было не положено. Но, с другой стороны, только полный болван мог думать, что куча оставшихся на три недели без родительского присмотра шестнадцатилетних подростков совсем не будет этим развлекаться, — а наше руководство болванами отнюдь не было. И вот представьте себе, что вверили вам под вашу опеку эту кучу подростков, провели с вами по партийной и педагогической линии кучу инструктажей насчёт «руссо туристо облико морале», а в первый же вечер заявляется к вам один из подопечных. Помахивая презервативом и запрашивая каких-то консультаций. Ага?
Знатная была сцена, да… По-моему, даже те, кто о презервативах до сих пор ничего не знал, полностью вошли в курс дела. Кто-то прибежал на шум с карандашом и блокнотом в руках (расходы предстоящие, что ли, прикидывал), так он первым делом записал себе это слово, а другие потом у него переписывали, чтобы не забыть…
Потом этот дятел ещё много корок отмочил. В новогоднюю ночь вообще набрался добрым немецким пивом (sic!), ухватил где-то в гостиничном коридоре швабру и заявил, что идёт бить немцев. Мы даже не поверили, а зря. Он ведь реально попёрся на улицу их бить. Шваброй.
Немцы оказались на удивление гуманными. Они, в свою очередь, не стали бить пьяного русского дятла, а обошлись без членовредительства и всего лишь засунули ему швабру… нет, совсем не туда, куда вы подумали. Я сейчас расскажу, а вы попробуйте себе представить.
Итак, берётся пьяный русский дятел со шваброй в руках. С него снимается куртка, дятел приставляется спиной к фонарному столбу и куртка надевается на него обратно поверх столба. Застёгиваем куртку наглухо снизу доверху. А теперь разводим дятлу руки в разные стороны и просовываем в рукава швабру. Получается этакая лайт-версия распятия — освободиться не порвав куртку, да ещё в пьяном виде, практически нереально. Часа два так простоял, потом мы его хватились, пошли искать и нашли практически сразу…
Впрочем, что это я о других? Сам ведь тоже знатно отмочил, не на первый день, так на третий. Когда вышиб дверь в номер понравившейся мне девчонки.
Ну… то есть как вышиб? Это вообще нечаянно получилось, от слова «совсем». Просто я к ней пришёл, постучался и назвался. Она и разрешила заходить. А раз пригласили войти — дверь, наверно, не заперта, нет? Вот и я подумал, что не заперта, и открыл её. Она и открылась вместе с половиной косяка, потому что всё-таки была заперта, только девчонки сами об этом забыли. Кто ж знал, что эти немецкие двери такие хлипкие? Вот и я не знал. Теперь зато знаю.
Тоже была немая сцена. Громких децибелов, правда, не было, но всё равно вся группа сбежалась смотреть. Потому что я этот чёртов косяк полтора часа на место прилаживал с помощью всяких подручных предметов и такой-то матери (про себя, правда, девчонки всё же), только что слюнями не приклеивал. Кто-то шёпотом прокомментировал «Во ломанулся, как лось во время гона!» и я ещё подумал, что кличка «Лось» мне теперь гарантирована…
И что ж вы думаете — приладил-таки! Даже почти не видно было, и даже замок нормально закрывался, и даже держалось… если силу не прикладывать, конечно. Но к этим дурацким дверям силу прикладывать я уж зарёкся, не-е-е, пусть кто другой прикладывает, если хочет, а мне и так хватило.
Вытер, значит, трудовой пот, и пригласил её пойти прогуляться, благо с дверью вопрос уже решён, а для сна ещё рано, не терять же время. Вот так прям при всех — а я про всех уже как-то и забыл — пригласил. Таким светским тоном. Все офигели, а она, по-моему, офигела больше всех. Однако ж ничего, согласилась — оделись и пошли гулять. И… блин, я даже не знаю, как это описать.
В общем, мы вокруг той гостиницы нарéзали кругов, наверно, сто, не меньше. И я ей стихи читал, я их уже в шестнадцать лет много знал и читать любил. Больше всего почему-то Юрия Левитанского, так получилось, она один только «Кинематограф» на бис два раза прочесть просила. И стало совсем уже поздно, и проводил её до номера, и она сказала — мол, когда из-за тебя вышибают двери, это, оказывается, круто, но когда тебе полтора часа читают хорошие стихи, это, блин, оказывается, ещё круче. Хотя про полтора часа она преувеличила, час от силы, да ещё и с повторениями же.
Это слышала только её соседка, но назавтра, натурально, знала вся группа. И я даже обошёлся без ожидаемого прозвища «Лось», и надо мной даже уже не смеялись, и вообще — нам скорее завидовали. И нам, блин, было из-за чего завидовать! Потому что за оставшиеся две с половиной недели в группе столько пар образовалось, полаялось и распалось, комбинаторику изучать можно, а мы… вот просто как-то вместе, и за руки всё время, и ничего нам больше не надо было. И стихи по вечерам, да…
А потом мы прощались на ночном перроне маленького областного городка — стоянка поезда семь минут, а мне ещё ехать и ехать, — и понятно было, что навсегда уже прощались. Встречавшие её родители, за что я им до сих пор благодарен, в ситуацию въехали сразу и дали нам нормально побыть эти минуты наедине.
И она сказала, что чувствует себя круглой идиоткой, потому что, блин, в написанное-прочитанное про первую любовь никогда сроду не верила, считала себя, дуру, какой-то особенной, а оно вон как оказалось, но чёрт побери, это же было здорово, и она ни о чём не жалеет. А я только вздохнул и сказал «Ага!», потому что примерно то же самое чувствовал, и вообще — чего тут ещё скажешь-то? И мы расцепили руки — семь минут стоянка поезда, мать его! — и… и всё. Но память-то осталась, никуда не делась, и будь я проклят, если когда-нибудь это забуду! Шестнадцать лет и «навсегда» — это очень сильнодействующее сочетание, факт, и такое не забывается.
Я потом несколько дней был в состоянии… ну вот точно как в упомянутом «Кинематографе» Левитанского — помните?
…И над собственною ролью
Плáчу я и хохочу…
Так что, ребята, не спешите хохотать, когда видите фарс. Иногда он может вырасти в драму, над которой стóит плакать — это я вам говорю, человек, у которого таки выросло, дай бог каждому в шестнадцать лет. Да и книжка в том числе об этом.
А книжка, ребята, очень годная — это я вам говорю, человек, о котором (в некоторой степени) она написана, дай бог нам всем побольше таких книжек.
Честно говоря, в последнее время я немного устала от книг о подростках, потому что они обычно проблемные: то в школе травят, то семья разваливается, то любовь не удалась, то отец в тюрьму попадает, то мама от рака умирает и далее по списку. Нет-нет, только не подумайте, что я против таких книг. Я всеми руками "за", потому что жизнь как раз не розовый сироп и пусть лучше об этом станет вовремя ясно из книг.
Но вообще я сейчас не об этом. Потому что Нина Дашевская пишет совершенно по-другому. Её подростки из хороших семей, увлеченные и думающие. Нет, это совершенно не скучно, когда нет никакой особой интриги, а есть нормальная такая повседневность. События в книгах Дашевской не выпуклые, они только декорации, они оттеняют самое главное - впечатления, мысли, образы, чувства.
Не тормоз - это такой прекрасный подросток Игнат, который живет на высочайшей скорости и совершенно теряет себя вне движения. Он даже ходить толком не может - только мчаться на роликах, на самокате. И голова у него работает с такой же неимоверной скоростью, мысли бурлят в ней, как в чайнике. Не скажу, что у него классический СДВГ, скорее, элементы (в книге, кстати, об этом есть упоминание). Для диагноза не хвтает некоторых характерных проблем. (Хотя, вероятно они остались за кадром, в младшем школьном возрасте.)
Я не знаю, откуда Нина Дашевская знает, что творится в голове гиперактивного мальчика-подростка, но, кажется, она правда это знает. По крайней мере, рассказ от первого лица вызывает абсолютное доверие мамы СДВГэшного сына почти 9 лет. Да, это писал подросток, в голова которого устроена совершенно иначе, чем у нас, "тормозов". И в этой инопланетно прекрасной голове постоянно рождаются Слова, которые живут своей жизнью и переполняют, и просятся на свободу. Для меня это очень узнаваемо - зависимость от слов, постоянная игра словами, потоками проносящихся слов, постоянная подсознательная потребность в новых словах, в информации. Я узнала Сашу! Кажется, начинаю немного понимать, что творится в его голове. Поняла, что слова для него значат так много, что они действительно и ранят, и радуют его намного сильнее, чем я могу себе представить (только поверить, принять и быть аккуратнее со словами). Саша постоянно пробует слова, играет ими, превращает одни слова в другие - для него слова как приключение. От того, что мне наконец показали и помогли почувствать хоть маленький кусочек внутреннего устройства моего ребенка, я сильно воспряла духом.
Вот, смотрите, как хорошо!
"
Блокнот помещается в карман. Пусть там и лежит. Я еду на роликах, а в кармане у меня - новенький жёлтый блокнот. Совершенно пустой. Это примерно то же самое, что и какая-нибудь еда. Если она в кармане, так и думаешь, как бы её съесть. Так и тут: чистая бумага. Что я буду писать туда? Только и думается...
Остановился на светофоре. Двадцать одна секунда. Как раз. Пишу.
У человека голова,
А в ней болтаются слова.
"
И ещё.
"
В лифте достаю свой блокнот. Я же не дописал тогда, у меня было в голове больше слов.
И пишу дальше, чтобы не забыть.
У человека голова,
А в ней болтаются слова.
У человека две ноги,
Они кричат ему: беги!
И он бежит, а в нем слова
Внутри слепляются по два."
***
За каждую строчку можно держаться как за соломинку, нет, как за надежное бревно даже:) Игната можно много цитировать. Вообще огромное наслаждение наблюдать за рефлексирующим, увлеченным, открытым 13-летним человеком. Как Игнат находит друга, как складываются его отношения в классе, как он задумывается о других людях, не проходит мимо тех, кому плохо, как он заботится о младшем брате и любит родителей. У него прекрасные родители! У мамы Игната можно учиться доверию к сыну. Папа вроде за кадром, почти всегда в экспедициях, но это надежный папа, который всегда рядом, даже когда далеко. Увлеченный своей профессией мужчина - это же прекрасно. Сын сломал ногу. Кому он позвонил первому? Папе. Это тоже о доверии. А когда я дочитала главу, как Игнат пришёл в садик за братом, а брата-то и нет, кто-то забрал.., то плакала, когда тот таки нашелся. Именно в этой главе максимально раскрывается друг Игната Волкова - Костик Зайцев. Кстати, учителя у Игната тоже на редкость хороши. Вообще сплошные положительные персонажи окружают нашего героя. Но это ни разу не отдает сладким сиропом. (Надо же так уметь писать, чтобы все положительные от макушки до пят, и хоть бы одна фальшивая нотка прозвучала!) А всё потому, что мы попали в личную реальность Игната - светлую и немного наивную для 13-летнего подростка. Нет, он не живет в розовых очках, он очень остро ощущает чужую боль (успокаивает незнакомую плачущую девушку, ходит в гости к больной учительнице, помогает упавшему инвалиду, мимо которого проходят все, принимая за пьяницу), но в целом его взгляд сфокусирован на светлой стороне жизни. Он укоряет себя, что вот братья-близнецы Левины живут в более реальной реальности и мечтают помогать людям, а он всё гоняет на самокате... И совсем не замечает, что они только мечтают помогать, а он уже помогает миру становиться лучше - утешает, поднимает, обнимает, выслушивает. Каждый день. Это то самое искусство малых шагов, которое так не многим дано. Не зря старушка Танечка говорит ему: "Кому много дано, с того много и спросится". Он просто ещё не понял, насколько много ему дано! И одноклассница Шолпан не зря учит Игната чуть-чуть притормаживать, и молчать, и просто смотреть. У него получится, у него уже получается.
Знакомство с Эдуардом Веркиным, как писателем, для меня началось с книги Место снов. Хроника Страны мечты
Куплена она была для моего сына-подростка, который читать не очень-то любил и вообще настороженно относился к литературе. Конечно, возникло желание познакомиться с книгой сначала самой, так как до этого я про автора не слышала. Аннотация к книге многообещающая, тема - актуальная, оформление интересное.. К тому же эта книга, как заявлено на обложке, - победитель национальной детской литературной премии "Заветная мечта".
Впечатления от книги оказались двоякими. С одной стороны - это совсем не детское чтиво, и даже не каждому подростку его можно рекомендовать. Слова и выражения в книге порой грубые, вульгарные, сленговые. Одни "проклятые пердолетчики" и "колдоперы" чего стоят. С другой - книга все-таки заставляет задуматься о том, так ли хороша виртуальная реальность? И стоит ли на нее тратить свое время? Не лучше ли найти себе какое-то реальное, а не виртуальное дело, общаться с настоящими людьми, иметь верных друзей и товарищей?
В итоге все-таки сыну прочитать дала, он с удовольствием это сделал, немного посмеялся, и мы благополучно о ней забыли.
Вскоре начались проблемы в школе - подростковый возраст не оставлял времени скучать.
Для благих целей в куче прочей воспитательной литературы была приобретена очередная книга Эдуарда Веркина - Мальчишкам до 16 и старше . Судя по аннотации это
Книга для тех, у кого в жизни сплошные проблемы, а потому этот период времени напоминает им прогулку по минному полю. И для тех, у кого никаких проблем по жизни нет - и мир кажется им поездкой на электромобильчике по зеленому, ровно стриженному полю для гольфа.
Снова прочитана была мной. И здесь покоробила речь и выражения. Автор пытался общаться с читателем на равных, называл родителей "предками", делил матерей на определенные типы, не очень приятные, учил детей не слишком-то откровенничать с родителями и т.п. В целом, как и в любой книге подобного плана, что-то показалось разумным, логичным и оправданным. Что-то не нашло должного отклика в душе, с чем-то я была в корне не согласна. Некоторые советы, на мой взгляд, совершенно неправильные, они скорее окончательно разрушат отношения, нежели исправят их.
И вот буквально на днях я прочитала еще одну книгу этого автора. Потому что очень рекомендовали, потому что отзывы замечательные. И вообще, просто потому, что захотелось дать автору еще один шанс. Открыла я Облачный полк и пропала.
Там совсем другая история. Там - война, Великая Отечественная и пионеры-герои. Но абсолютно не такие, как мы привыкли их видеть в советских очерках. Они настоящие, живые, со своими радостями, привычками, словечками. Они - обычные дети, которым пришлось воевать, которые боялись, голодали, мерзли, любили и радовались. О впечатлениях именно от этой книги я поделилась в своем отзыве
Книга оказалась удивительно не похожей на все остальное, что я читала у Эдуарда Веркина. Она по-настоящему проникла в сердце, зацепила, заставила плакать. Стала настоящим книжным открытием и в отношении книги, и в отношении автора.
Это цельная, продуманная, глубокая работа, а не легкое подростковое фэнтези. Именно такие книги должны читать наши дети. Узнала, что у автора есть и другие хорошие произведения, я их теперь обязательно прочту.
Теперь приобрету "Облачный полк" в бумаге и дам прочесть детям. А потом с ними поговорим, обсудим и еще раз убедимся, что книги бывают разными. Как, впрочем, и авторы.
Продолжила чтение этой книги вчера часа в 2 ночи. Меня хватило ровно на час, а потом повсюду в квартире мне стала мерещиться "красная кофта", мне стало жутко, потом страшно, я испытала ужас. Для себя я решила, что "Убыр" буду читать исключительно в светлое время суток.
Это был обычный вечер, я вернулась с работы, сделала все мелкие делишки и решила перед сном почитать и решила начать читать эту книгу. Всё было прекрасно, я влилась в эту книжку и мне всё понравилось, и тут бац автор познакомил нас с ... Зеленым медведем! Да, с самым настоящим зеленым медведем, и самое главное нам его показали, чтобы представили так как нужно.(Мишка милый, на самом деле)
Я еще немного почитала и решила отложить на завтра дальнейшее знакомство с этим чудом.)
На следующее утро я проснулась с тем, что помнила свой последний сон, обычно я их не помню.
Необычный сон с.. зеленой собакой!) Да, с самой настоящей зеленой собакой, такой мелкой похожей на собаку из "Ходячего замка Хаула", только зеленой.))
Это было веселое утро.) И я ничего не принимала перед тем как лечь спать, я просто почитала на сон грядущий всего лишь детскую книгу.)
Оказывается, что художник Ефим Чистяков, упоминаемый в книге - невыдуманный персонаж. У него чуть изменили фамилию. Это очень известный художник Ефим Честняков. Я даже нашел некоторые картины, описанные в романе, например "Тетеревиный король"
Всё время надо куда-то идти, каждый день, и всё время ты отчего-то просыпаешься, каждый день по пять раз просыпаешься… Короче: ты больной с распухшей головой бредёшь по снегу через вечный понедельник. При этом понимаешь, что вторника может и не случиться.
Мой дед, светлая ему память, высказывался о войне очень похоже на героя этой книги. Хотя был не партизаном, а пехотным миномётчиком.
Только он сравнивал всё не с днями недели, а немного по-другому. В его изложении было примерно так:
Вот представь, что тебе выпало заниматься тяжёлой работой. С утра до вечера. И так месяц. Ты пахал, вкалывал весь этот месяц, и вот настал последний день. Вышел ты работать, приступил, втянулся уже, — смотришь, на часах полдвенадцатого. Полдень, значит, скоро уже, и работать осталось всего ничего: часов восемь, ну девять от силы. И ты работаешь. Вкалываешь. Устал уже, смотришь, — а на часах всё так же полдвенадцатого! Дальше вкалываешь, уже вроде и сил не осталось — полдвенадцатого на часах! Уже не то что сил, вообще ничего не осталось, а ты как-то всё равно вкалываешь, и всё равно полдвенадцатого! И чувствуешь, что этот день уже не то что на работе последний, а совсем последний, и всё равно как-то живёшь, чёрт его знает как.
И кстати, один из орденов деда, точно так же как у героя книги, дети при игре про… гм, потеряли. Так что жизненная книга. Очень.
Так случилось, что господин Веркин теперь мой земляк. И некоторое время назад (довольно значительное время - несколько лет) главный редактор поручил мне разыскать писателя и взять у него интервью. Я начал тыркаться в интернет - нет сведений, в местное отделение союза писателей - они о таком и не слышали. Хотя я не преминул сказать им, что этот человек, в отличие от них, действительно известен.
В общем, так и не выполнил я задание редакции. Ну так, под шумок, прочитал пару произведений автора - всякие страшилки, сдобренные пионерлагерским юмором.
Время прошло, я перешел работать в другое СМИ. И там меня настигла новость о том, что Веркин выиграл конкурс Книгуру. Причем выиграл с каким-то ошеломляющим успехом. Вспоминая его предыдущие творения, я очень скептически пошел читать "Облачный полк" на сайте.
Я прочитал книгу за день. Меня просто перетряхнуло. Меня пробивало на слезы несколько раз во время прочтения.
Вещь невероятная, страшная, но прекрасная при этом. Как там? "Он совершал ужасные, но великие дела"?..
И меня настолько поразил этот факт - что у писателя, гонящего строкаж ради гонорара, оказался настоящий талант, и он не смог этот талант в себе прятать. Вот зрело в нем, зрело - и прорвало. Наверняка он писал эту книгу в перерывах между творением очередного опуса про Черную Руку в соседней квартире. И я подумал, что если у автора реальный талант, он может сколько угодно пописывать страшилки, участвовать в конкурсах и холиварах, но однажды его просто прорвет, и он напишет свою книгу, со своим миром и своими героями. Напишет просто потому, что ему это будет нужно. Он будет чувствовать, что ему есть, что сказать людям - не то, что им нужно, а то, что нужно ему. И тогда это будет прекрасная вещь.
