Рецензии на книги издательства «Искусство - XXI век»

Эту книгу невозможно прочитать один раз. Сначала она воспринимается как фотоальбом с необязательными для прочтения комментариями к изображениям. При первом взгляде от фотографий складывается привычное впечатление российской безнадеги. С ужасом смотришь на молодых девушек в коротких платьях переходящих вброд речку между ржавыми катерами, или на одинокую бабушку в заброшенной деревне. Фотографии людей на фоне черных изб и белых снежных полей у меня лично вызывают близкий к панике вопрос - что они там делают? Они провели всю свою жизнь в этих полудиких деревнях и кроме этого ничего не видели. Думая об этом, представляя себя их месте, можно впасть в тяжелую депрессию. И в этот момент важно не отложить книгу и попытаться побыстрее забыть о ней, а заставить себя не спеша прочитать все что в ней написано. В отличие от фотоальбомов, здесь первично слово, фотографии иллюстрируют текст, а не наоборот.

Автор в некоторых моментах почти достигает уровня Юрия Казакова . Тексты лаконичны, просты и ближе к поэзии чем к прозе. В какой-то момент, прочитав очередной короткий рассказ ты обращаешь внимание на попавшую в кадр деревянную лодку. Небольшая лодка идеальных пропорций и формы, вид которой доставляет эстетическое удовольствие своей законченностью и совершенством, сделана тем самым человеком, за бессмысленность судьбы которого ты так переживал.

Что они делают в этих деревнях 1960 года? Что они там делали целую жизнь? Что они там делали веками и поколениями? К концу книги ответ становится очевидным - они своими трудом славили Бога. Или, если вам не близок религиозный образ мысли, можно сказать - они получали удовольствие от приобщения к источнику вселенской гармонии и красоты. Они в очень простых формах проецировали, воплощали, создавали на земле, что-то прочувствованное ими в надмирных областях и сферах. Тех, кто смог стать частью этого потока перехода красоты с неба на землю, не смущал тяжелый труд в огороде, ношение воды из колодца, заготовка дров на зиму и бездорожье. Они были просто счастливы.

Впервые я ее увидела на выставке в Новой Третьяковке, куда музей Орсе привозил свои шедевры в 2006 году. Картина «Балкон» показалась огромной, и девушка в белом смотрела с нее прямо на меня. Ее юное лицо было необычно волевым, взгляд — страстным и мрачным. Рядом размещалось еще несколько персонажей, но она была центром картины. Я пока не знала, что она сама художница, а не просто модель, и что зовут ее Берта Моризо.

Этот роман-биографию я искала давно, чтобы больше узнать о жизни Берты, однако в электронном формате найти не смогла и в итоге сделала то, что в последние годы, после глобального разбора домашней библиотеки, не делаю почти никогда — купила бумажную книгу. Издание великолепное. Оригинальная обложка с круглым окошком для портрета художницы, несколько вклеек с цветными иллюстрациями, много черно-белых фотографий.

Недавно посмотрела три сериала ВВС об импрессионистах, и меня поразило, что ни в одном из них Берта Моризо даже не упомянута. Отдельно о ней есть видео, есть игровой фильм, а вот в контексте, в ряду других художников — ее как будто бы и нет. Единственная женщина-импрессионист, которая стояла у истоков движения, осталась ему верной до конца, участвовала в каждой выставке. При этом в просветительских и в целом качественных, интересных фильмах как-то умудрились рассказать об Эдуаре Мане, который без конца писал Берту — но саму Берту ни разу даже не назвать. А ведь этих двух художников связывала «больше чем любовь», однако он был женат, и они всю жизнь были рядом, но не вместе — она вышла замуж за его брата.

Книга наконец выводит Берту Моризо из тени знаменитых современников, рассказывает и о ее семье, и о художественной среде, и обо всех жизненных и творческих этапах, но не кажется перегруженной подробностями. Всё работает на то, чтобы высветить фигуру самой Берты и показать, чего тогда стоило женщине посвятить жизнь искусству, заставить воспринимать себя всерьез, ценой какого мужества и самоотречения дались эти сияющие картины, словно состоящие из света и радости.

Какая самая главная книга по искусству? И с какой книги стоит начинать своё знакомство с искусством, чтобы понять его. Ответ: с книги Гомбриха «История искусства». Так получилось, что эта книга стала тем редким исключением, когда книга становится популярна во всём мире, т.е. когда она является номером один и в США и в странах Западной Европы и в России. Поэтому трудно написать рецензию на книгу, которая известна всем, кто читает книги по искусству, ибо трудно в таком случаи быть оригинальным. Будет, как и во всех остальных сотнях и тысячах отзывах на эту книгу во всём мире, т.е. условно говоря: «Вау! Это потрясающе!». И действительно, если коротко описать эту книгу, то это будет, в моём исполнении: «Книга, с которой нужно начинать знакомится с искусством, чтобы понять его».

Почему Гомбрих? Действительно, существует в мире много разных книг, которые также описывают развитие искусства во всём мире, начиная от наскальной живописи и заканчивая современным искусством XX-XXI вв. Так почему же Гомбрих? Я думаю, это благодаря тексту. Книга написана не только ясно, понятно и доходчиво, но в тексте есть что-то уникальное, что заставляет людей не только перечитывать книгу снова и снова, но и создаёт у них в голове полную картину того, как развивалось мировое искусство. Гомбрих даёт это понимание своим читателям. Его книга позволяет читателю понять, почему картины Джотто ничем не хуже картин Рафаэль. Гомбрих показывает всю важность картин разных эпох. Человеку, не знакомому с искусством, может показаться, что Гоя или Рубенс деградировали или писали хуже (некачественнее) чем Ян ван Эйк. В реальности нужно всегда помнить, что искусство всегда было подчинено какой-то важной функции. Т.е. я хочу сказать, что искусство, это не когда красиво и это вовсе не про красивое изображение, а это про подходящее изображение для цели, которая была поставлена перед искусством.

Гомбрих в самом начале книги приводит фотографию детально созданной головы, которая была обнаружена в Африке. Голова датируется примерно 12-14 вв. и, как пишет автор, даже тогда и даже в таких отдалённых странах, которые не были подвержены воздействию западной цивилизации, могли создаваться высоко детализированные натуроподобные бронзовые головы. Эта находка показывает, что когда нужно, люди вполне могут создавать копию с реальной жизни, но в искусстве это крайне редко затребовано, ибо искусство не есть отражение реальности. Искусство, это дополнение к реальности, но не его отражение. К примеру, африканские маски, которые являются типичным примером объекта от мира искусства создавались не для того, чтобы радовать глаз зрителя, а имели сугубо функциональное назначение и их создание было подчинено не отражению реальности, а созданию реальности. То же самое и с картинами на религиозную, т.е. христианскую тематику. Их создавали не чтобы развеселить публику, передать во всех деталях и во всей точности произошедшее событие. Их целью было передать смысл Библии, ибо картины создавались для крестьян, которые не умели читать, но которым нужно было понять основные события из Библии. Это главная цель подавляющего количества дошедших до нас картин на религиозную тему. Гомбрих как раз и показывает и объясняет эти моменты. Он объясняет, почему важным является не точно переданная картинка, а идея, стоящая за изображением.

Важно также сказать, что книга Гомбриха идеально передаёт то изменение, которое происходило в западноевропейском искусстве. Автор великолепно сцепляет один период истории с другим. Он не только перечисляет важные происходившие события из мира искусства за разные периоды, но и показывает, на фоне каких исторических событий они происходили. Невероятно интересно следить, как шаг за шагом происходили небольшие, но для того периода, радикальные изменения в технике изобразительного искусства, практики написания картины. Порой казалось, что ничего радикального не произошло, что просто чуть-чуть по-другому стали изображать какую-то деталь на полотне, но автор показывает, что это небольшое изменение приводило, в конце концов, к полной трансформации практики написания картин.

Что интересно, Гомбрих не зацикливается на каких-то одних, самых известных художниках, а показывает картины и других, менее знаменитых. Благодаря этому мы видим, насколько разнообразными были картины в одно и то же время. Что в свою очередь означает, что хоть и были каноны для художников, но были так же дозволительны и собственные способы выражения у художников. Мы видим, что, несмотря на многообразие картин на одну и ту же тему, всех их связывает предыдущий опыт художников. Т.е. я хочу сказать, что не было абсолютных революционеров, которые полностью бы порвали с прошлым, предложив что-то доселе неизвестное и не связанное с предыдущими открытиями художников. Заслуга Гомбриха в том, что ему удалось передать, как менялось искусство на протяжении столетий, оставаясь в основе всё тем же, но в то же самое время, произведя небольшие, но существенные изменения. Другими словами, искусство, это всегда процесс эволюции, а не революции. Мы всегда видим в картине идеи предыдущих художников, картина всегда базируется на предыдущем опыте. С этой точки зрения и импрессионисты, и модернисты, есть логическое продолжение того, что было начато ещё до эпохи Древней Греции и Рима, а также и после этих эпох, во время эпохи Возрождения. Т.е. они вовсе не вышли за пределы мирового развития искусства, а они есть логическое его продолжение. В этом смысле, мы можем вспомнить и сегодняшнее, многими критикуемое современное искусство. Примечательно, что во все времена именно большинство представляло собой того критика, который вечно недоволен работой художника. Большинство было недовольно мраморными статуями в Риме и поэтому вело борьбу с остатками язычества. Потом большинство было недовольно Микеланджело, и мы помним как его Давида «приветствовало» то самое большинство. Мы также помним остракизм в отношении Рубенса, которое также выражало большинство. Наконец мы помним язвительные насмешки в отношении Мане и других художников того периода. Разумеется, нельзя не вспомнит Ван Гога, который за свою жизнь смог продать только два своих полотна. И добавим также художника Пикассо, про картину которого сказали, что это как если влить себе в рот бензина. Теперь настал черед и современного искусства, которое по словам всё того же большинства, и не искусство вовсе. Как видим, меняются века, появляются и падают империи, но мнение большинства в отношении искусства не изменяется.

Я очень долго размышляла над покупкой книги Гомбриха "История искусства". Все же издание отнюдь не из дешёвых, да и к тому же в голове постоянно возникла мысль о том, что может стоит обратить свой взгляд на книги других авторов по данной теме. Но нет, не стоит.

Как только книга оказалась в моих руках то я поняла, что она станет одним из лучших вложений в 2021 году. В произведении прекрасно буквально все! Гомбрих столь ненавязчиво и легко повествует об искусстве, что у читателя с автором не должно возникнуть недопонимания и дополнительных вопросов.

Искусствовед словно встаёт с нами на одну ступень и вживается в роль человека, который только вступает на путь изучения искусства и его множества загадок и тайн. Автор создаёт свою, уникальную атмосферу и благодаря этому его книга вызывает отклик в сердце соцезарцающего.

Мы знакомимся с шедеврами Древнего мира и доходим до работы 20 века. Гомбрих дает понять, что Древнее искусство совершенно не является отсталым, а в некоторых пунктах даже превосходит творчество будущего поколения художников и скульпторов. Зритель учится мысли не используя шаблоны и тем самым формирует свое, исключительно личное виденье искусства.

Ещё одним плюсом является то, что копии картин представлены в довольно удобном размере для рассмотрения каждой детали и тем самым у читающего появляется возможность окунуться в произведение искусства с головой.

Так же не устану повторять о том, как я люблю, когда в книгах по данной теме информация представлена настолько структированно и информативно, что рядом с текстом мы можем лицезреть шедевр о котором идёт речь на страницах книги.

В ближайших планах углубляться в изучение истории искусства, так как работа Гомбриха даёт лишь базу для дальнейшего изучения (автор и сам говорит об этом в начале книги). Но данное произведение отнюдь не уходит в небытие, а становится моей настольной книгой (к которой я ещё не раз буду обращаться).

В общем, если искусство вызывает в вас отклик, то эту книгу необходимо прочитать для расширения своего кругозора по данной теме.

Не сказать, что Рыжий не известен. В кругах нечитательских все знают хотя бы «Эмалированное судно», испорченное группой Молчат Дома. В читательских же его знают абсолютное большинство. Многие даже называют его Есениным нашего времени, но все же Борис другого поля ягода.

Начну с того, что Рыжий известен своим самоубийством. Он локально печатался у себя в Свердловске. Лишь к концу 90-ых его напечатали в московском журнале «Знамя», и это была та самая публикация, за которую Рыжему дали премию «Антибукер». Вот оно — признание. Рыжий получил деньги, известность. Дорога открыта. Однако в 26-летнем возрасте Борис повесился у себя на балконе. Ситуация ужасная. Особенно больно от сознания, как много мы потеряли из-за раннего ухода Бориса. Как говорил Башлачев: «Умирают либо вовремя, либо слишком поздно». Ну а если вы задаетесь вопросом, почему Рыжий так поступил, то посмотрите одноименный фильм — «Борис Рыжий». Пусть там прямого ответа не даётся, но показ мира, в котором жил Рыжий, и «приветливых» людей, которые его окружали, прекрасно дают понять, как сильно Борису не повезло там оказаться.

Любые фотографии и видеозаписи с Рыжим у меня вызывают странное ощущение. Человек абсолютно нашего времени. Пусть он говорит, что приспособлен к людям, обитающим на Вторчермете, но видно невооруженным взгляд — это не его место. Не знаю, какого было бы Борису в России сегодня, но время, в котором он жил, точно было не для него. С другой стороны, Рыжий в своей поэзии оставил прекрасный портрет перестроечной эпохи. Примечательно и то, что в портрете 20-летней давности современный читатель может спокойно обнаружить тех же людей, которых видит у себя на улицах. Это и объясняет популярность Рыжего — поэзия его актуальна, несмотря на то, что она, как и любая великая поэзия, будет актуальной всегда.

О стихах Рыжего не так просто говорить. Кто-то считает его поэтом-постмодернистом — как никак Борис часто использует пародию и иронию. Однако в этой игровой обертке находится конфетка с горьким привкусом. В стихотворении может быть и юмор, и даже глупость, но этому всегда есть противопоставление. Даже в самых веселых стихах:

Когда менты мне репу расшибут,
лишив меня и разума, и чести,
за хмель, за матерок, за то, что тут —
ЗДЕСЬ ССАТЬ НЕЛЬЗЯ! МОЛЧАТЬ!
СТОЯТЬ НА МЕСТЕ!»

Откровенно глумливый пассаж, однако после можно найти «Я сам не знаю то, что знает память», и эффект строки усиливается раза в три — приём, который Рыжий использует постоянно. Борис не только изумительно владеет слогом, но и очень умело играет с контрастом. «Море» (известная также как «В кварталах дальных и печальных») ещё один хороший пример. Вроде бы рассказ о том, как два писателя-алкоголика напиваются и засыпают на лавке, однако игра с тоскливостью, иронией и поэтическая сила Рыжего вкупе создают прекрасных стих, над которым и улыбнёшься, и потоскуешь.

Его стихи — отражение жизни. Драма и серость смежаются с чем-то веселым, насмешливым. Но понятное дело, что Рыжий не всегда шутил. Подобную манеру Рыжий нашёл ближе к концу 90-ых. Ранние же стихи (в частности это заметно в «Отрывках» и «Суждениях») обходятся и без этого. Кому-то они могут показаться излишне грустными и даже депрессивными, и это только подтверждает мною сказанное — боль без иронии становится в слишком явной.

Есть также люди, считающие, что Рыжий романтизирует бандитскую эстетику 90-ых. Но как мне кажется, так может подумать только дурак. Рыжий использовал ее по нескольким причинам: а) потому что он не мог её не использовать; б) потому что он, как и любой поэт, строил мир, в котором обитает его лирический герой; в) потому что он прекрасно понимал, что в будущем его поэзия будет использована как энциклопедия, в которой люди, незнакомые с бандитизмом 90-ых, будут знакомиться с эпохой. Боря ведь не дурак, он думал на несколько шагов вперёд. И оказался прав.

Вообще, мне кажется, я уже не смогу найти поэта, которого полюблю также, как Рыжего. Его поэзия образна, трогательна и при этом удивительно проста. Когда я читаю Рыжего, я с головой погружаюсь в его литературу, с аппетитом прочитывая стих за стихом. Его личность сильно цепляет. Тем, что он такой же, как я и ты, рядовой гражданин, который на самом деле был невероятным талантом. Он был лишён пафоса и никогда не пытался казаться. Он был чист душой, но к сожалению не понимал, что делать с внутренней болью — поэтому в стихах его чувствуется некая исповедальная интонация.

Вспоминаю тот телевизионный репортаж, записанный незадолго до кончины Бориса. Ходит по Вторчермету, курит сигарету, рассказывает что-то. Заходит в дом, в котором провёл своё детство. Все разнесено, разрисовано. Говорит, что здание вот-вот снесут и тихонько добавляет: «И некуда будет мемориальную доску повесить... Придется ставить памятник... А это народные деньги... опять народные деньги...». Некая ирония и эпатаж с признанием того, что он достоен и мемориальной доски, и памятника, а за этим вновь тонкое замечание про деньги народа — известный поэтический приём Бориса. Примечательно, что в будущем мэром города станет Ройзман — близкий друг Рыжего (ирония мать ее). Но доску, правда, поставили уже без него в сентябре этого года на Вторчермете. Гене Букину — памятник, а Рыжему — доску... И на этом спасибо.

Примерно таким вот был Боря Рыжий. Простой. Родной. Любимый людьми Боря. Гений, который и словом мог прибить, словно гвоздем, и с детишками не прочь поиграть в снежки. Действительно великий поэт. Живой, хоть и не с нами. И душевный. Невероятно душевный.