Валсарб

Вспомнилась одна кинематографическая байка. Закончились съемки мелодрамы, чувственной истории о любви в декорациях роскошного лайнера во время трансатлантического круиза. Счастливый конец, поцелуй в диафрагму, все по сценарию. В последний момент заказчик фильма решил, что картине не хватает трагизма и поставил перед режиссёром задачу доработать фильм, не увеличивая бюджет фильма. Режиссер согласился и переснял последнюю сцену, в финальных кадрах которой появляется крупный план спасательного круга с надписью «Титаник».

Я ожидал от книги рассказа о связи между преступлениями прошлого и трагедиями настоящего. Такой связи в ней нет. Вместо этого текст состоит из двух независимых частей - воспоминаний взрослой женщины о своем взрослении в дисфункциональной семье в агонирующей стране (попытка…

Книга пронзительная, самобытная. Текст течёт, закручивается, складывается в причудливые узоры. Девочку, непонятую, одинокую, которая видит "бывших" людей, хочется обнять. В этой книги не только непростая история взросления ребёнка с астигматизмом, необычным восприятием мира, но и история маленького городка Беларуси времен ВОВ. Текст становится ещё пронзительно, когда находишь эти места описанные в книге, когда разгадываешь город из любимой игры героини.

Книга-песня, книга-головоломка. Книга - четки, нанизанные на длинную нитку. Рябит рябина, за горами за долами, закопан - напоказ.

Девочка задаёт неудобные вопросы про Пана Бога. Дедов коричневый пиджак пахнет самокрутками, а по карманам в нем напиханы жвачки. На Бабином платье белые лилии. Папа не нагулялся, а мама не любит обниматься.

Книга вся - сплошной свет. Свет, сглаживающий острые углы, утешающий и зализывающий раны. Я перелистываю последнюю страницу, но сердцем остаюсь в красном доме на горке, рядом с единственной колонкой на всю округу.

Такие книги заменяют психотерапию (или, по крайней мере, мне хочется в это верить), поднимают со дна памяти воспоминания, возвращают в детство. Я, уже взрослая, читаю, и мне до боли хочется обнять этого ребёнка. Обнять, защитить, уберечь, выслушать.

Д…

Начинаешь читать — и не можешь остановиться. При всем при том, что в романе повествуется и о детской травме, и о жертвах концлагерей, и о безвестных людях, погибших во время Второй мировой войны, у меня после прочтения осталась лишь светлая грусть. Думаю, во многом благодаря дару слова, которым наделен автор: узоры, переливы, кружева — и вот ты уже в центре истории, дышишь этим воздухом, сочувствуешь и сопереживаешь героине.

А еще я три дня носилась с описанием ступеньки в саду. Так меня зацепило. Видимо, нащупала что-то родное, из детства.

«<...> Сад начинается жасмином слева и хаткой справа. Их разделяет каменная площадка, которая в прошлой жизни была крыльцом, а стала порожком с орнаментом из ярко-зеленого мха и случайных, как просроченные письма, прошлогодних ржавых листьев с бурыми…

Хорошо, что я на втором десятке страниц догадалась, что Валсарб - это Браслав, то есть город в Белоруссии, с тысячелетней историей  (очень, мне кажется, это важно понять в начале романа, снимает сразу с повестки дня географические и другие "непонятки"). Если не догадаться, это станет ясно позднее, но есть риск потерять по дороге какие-то оттенки смыслов. И в нем жила девочка (возможно, это даже автофикшн, я сильно в биографию автора не вчитывалась), которая тепло (или не очень, в зависимости от событий), но очень правдоподобно и трогательно вспоминает о своем детстве. А еще в Браславе было расстрелянное фашистами в 1942 году еврейское гетто, как в большинстве случаев безымянное, не точно количественное, всеми забытое, 4500 загубленных душ, безымянных душ, которые в своем отчаянии взывают…

Отрываю от сердца пронзительную книгу, которая точно войдёт в мой личный топ года. Я не могла пройти мимо книги любимого издательства, написанной моей землячкой об одном из самых прекрасных мест Беларуси (о каком именно - можно узнать, если прочитать название наоборот). И я от души поздравляю Хелену с выходом её дебютного романа в финал литературной премии "Большая книга"!

Главная героиня романа - девочка из маленького белорусского городка Валсарб, где время остановилось. Она выросла не такой девочкой, как хотелось бы маме, ее не заботит, что подумают другие, а мама зависит от чужого мнения. Она слишком уж не от мира сего, у нее не получается ни быть как все, ни притворяться, что она как все. У неё нет друзей, её никогда не хвалят, в лучшем случае - не замечают, она умеет ждать подвоха,…

Та самая ситуация, когда сюжет, наполненный действиями, книге совершенно не нужен. Она такая, какая должна быть - медленная, тягучая, написана очень поэтическим, красивым языком. Это не просто любовь к какому-то одному языку, будь то беларусский, русский или польский. Это любовь к слову в целом, к человеческому языку как концепту. Причём не от какого-то сознательного взрослого - у маленькой девочки. Которая видит странных людей. Или это мы просто не в состоянии её понять. Вместе с главной героиней мы проходим все стадии взросления и познания мира. Как и она, воспринимаем его не на ощупь и не взглядом, но вербально, пробуем его слова и языки на вкус.

Сначала будет позорное признание - прочитав описание к книге, я решила, что не хочу читать такое. Я почему-то представила, что будет какой-то хоррор в готическом стиле. Стереотипы?

Но открыла книгу и не смогла оторваться!

Книга сначала очень добрая и теплая, потом печальная, конечно, потому что об одиночестве и забвении иначе написать нельзя. Но с приятным послевкусием и чувством очищения в конце (не без слез!). И как же красиво всё написано! Очень-очень эстетично. Мне кажется, что даже если бы не было сюжета, я бы все равно читала и читала. Как будто в теплый летний день на лодочке плывешь по тихой реке. Душевно

Роман попал прямиком в сердечко

Непременно буду перечитывать

Иногда люди внутри пусты, Иногда люди внутри мосты.

Девочка видит мертвых людей, но не так, как в фильме с Брюсом Уиллисом. Ее застрявшие в лимбе "бывшие" приходят, чтобы сбивчиво рассказать о себе. Такими были, это любили, так погибли. Чем она, маленькая одинокая, с сильным астигматизмом, могла бы им помочь? Скорее всего ничем. Или тем, что услышит и расскажет другим, не даст памяти о них сгинуть окончательно?

Маленький городок, поздне- и постсоветский, но одновременно неуловимо более европейский, чем аналогичная российская провинция. На площади возле горсовета серебристый коммунист, по праздникам, весной и осенью, возле него собираются люди и хором уверяют его, что он живой. Но в костеле тоже поют о вечно живом Сыне Божьем и там тоже собирается довольно много народа. Можно выбирать, в…

Мне очень понравилось. Напомнило Тихий Дон Шолохова (одно из моих любимых произведений) наличием слов из родственного языка. Люблю такие книги, где просто описание, рассуждение о жизни; похоже на другие произведения, где мы видим повествование с позиции Ребенка, но со своим шармом) Затронут ряд важных тем: преемственность поколений, отношения в семье, геноцид, самоидентификация, поиск смысла существования. Снова попало мне в сердечко, переплелось с моим опытом и тронуло. Узнала много нового для себя о польской культуре и католической церкви. Некоторые хитросплетения взаимоотношений взрослых не поняла, не уловила глубинных причин, но моё впечатление от этого не изменилось.