Шум времени

Обожаю Джулиана Барнса за стиль, за потрясное чувство юмора. Шум времени - одна из лучших книг о Россиии, написанных нерусским автором, которые я когда-либо читала. С удивлением обнаружила, что Бранс не только интересуется русской историей (и, похоже, очень неплохо изучил период, о котором пишет), но и говорит и читает по-русски.

Книга Барнса о Шостаковиче чем-то напомнила мне Лето в Бадене Цыпкина, ибо это такое же интимное проникновение в душу героя, как книга Цыпкина о Достоевском. Иногда даже больно читать, потому что, несмотря на восхищение своим героем, автор не может оставить за скобками противоречивые стороны личности Шостаковича. Но это вовсе не копание в грязном белье - это попытка изображения Гения, каким он был - Человеком. Барнс описал страшную цену, которую год за годом…

Эта книга оставила двойственное впечатление, потому что для себя я не ответила на главный вопрос: допустимо ли гению быть трусом?

"Шум времени" - не роман, как его представляют, а скорее развернутое эссе, изданное как роман ("эссе - что за жанр такой? кому он нужен?", подумает издатель, представляющий своего читателя в трениках, тапочках и с непременной бутылкой пива в руках). При всей моей любви к Барнсу эта работа оставила меня равнодушным. В каком-то смысле было интересно посмотреть, как автор работает с отбором материала. Жизнь Шостаковича мне неплохо знакома, поэтому акценты, расставленные Барнсом, были видны. Они, к сожалению, не оригинальны. Ничего свежего и непривычного нет, набор все тот же: Сталин, большевики, террор, убитый Тухачевский, цензура и т.п. От этого стало грустно. Несколько утешило, что Барнс, как любой большой писатель, даже когда пишет о советском композиторе, пишет, на деле, о себе. И если…

Обычно выражают признательность писателю за то, что он смог создать произведение. В случае с данной книгой , безусловно, то же самое.

Но всё же лично мне хотелось бы поблагодарить переводчика Е.Петрову за то , что ей превосходно удалось справиться с возложенной задачей. Объясню почему: представьте, что Вы решили написать книгу, рассказ, повесть о чём-то столь далёком от Вас и не очень Вам знакомом. Например, об истории семьи виноделов во Фландрии. Согласитесь, задача не из лёгких. Всё же противоположные культуры , имена, география. А теперь представьте , что Ваша книга, повесть, рассказ переведены на язык той страны, которой Вы в своем произведении коснулись. На кого ложится огромная ответственность по адаптации Вашего труда? На переводчика ,конечно.

Е.Петровой удалось бесподобно перевести…

Книга Барнса про Шостаковича написана (или переведена?) так, словно писал ее русский. Очень метко в какой-то рецензии Дмитрия Дмитриевича назвали узником совести - к этому текст очень органично подводит. Ну и про музыку же, интересно было.

Прочитала и пытаюсь ответить себе на вопрос, что это было лично для меня. В рецензиях хвалят. Да, написано хорошо. Но есть же всякие погрешности. Вот, к примеру: «there were enough grammatical errors to suggest the pen of one whose mistakes could never be corrected» - ну, не было в «Правде» грамматических ошибок, которые кто-то там боялся исправить. Впрочем, не важно. Если говорить об эмоциях, то здесь тоже погрешности. Шостакович у Барнса – дрожащий невротик. Оно так и было в какой-то степени, но это далеко не весь Шостакович. Да, здесь не художник, не личность, здесь противостояние вечное искусства и власти. Противостояние не просто власти даже, а тирании. И Барнс грозит пальцем – мол, времена меняются, меняются личины, но смысл остается: «Penetrate beneath the modern tyrant’s skin,…

Краткое содержание: история о том, как превратить маленького человека в мелкого

Всякий раз, когда нерусскоязычный автор пишет роман о России, внутренне невольно подбираешься. Если автор хороший и любимый, а посреди романа вдруг забродит одинокая балалайка, на которой играет Фома «ЛШТШФУМ» Киняев, всегда делается как-то до ужаса неловко: ну вроде как ты человеку руку протягиваешь, а он тебе в ответ на плечи песью голову нахлобучивает.

С Барнсом же, который написал роман о Дмитрии Шостаковиче, все и того сложнее. Барнс не просто любимый писатель, Барнс – писатель универсально любимый, который всю свою творческую карьеру примерял и обживал разные голоса и жанры, зачастую подгоняя их скальпелем на читателе буквально по живому, но всякий раз делая это как-то технически округло и безупречно.…

Душа моя, скудельница, Всё, виденное здесь, Перемолов, как мельница, Ты превратила в смесь. Борис Пастернак

От нового произведения Джулиана Барнса априори не следует ожидать обычной литературно-вымышленной биографии известной персоны, как и красочных описаний зверств и ужасов тоталитарного режима.

Что здесь имеется, так это столь редкие сейчас тихие, спокойные - без каких-либо оценочных суждений и навязанных однозначных ответов - размышления о совести и стыде, о показном геройстве и мнимой трусости, о моральных компромиссах и попытках продолжать существовать с их последствиями. О жизненной иронии, заключающейся в том, что власть, разрешив жить телесной оболочке, постепенно истончает нравственный стержень, и как, в свою очередь, ирония, потеряв душу, превращается в сарказм. О надеждах, что…