Об утешении философией

Боэция так часто поминают, что решил причаститься. Впечатление осталось тяжёлое. Текст невнятный. Глубоких идей не вижу. Не возникло желание запомнить какую-нибудь цитату. Не понимаю, за что Боэция так хвалят вот уже полторы тысячи лет. В целом я согласен, что следует стремиться к благу. Вопрос в том, что есть благо? Для христианина вопрос решён: благо есть Бог. Что ж, завидую христианам. У них всё просто: соблюдай заповеди и будешь счастлив. Кстати, мусульманам труднее. У них аналогичная мысль выражается так: соблюдай заповеди и, возможно, будешь счастлив если того пожелает Аллах. Исламская версия кажется мне более соответствующей самой идее божественности, но это не моё дело, сами пусть разбираются.

Философы почти всегда пишут витиевато. Боэций в этом искусстве преуспел немало:

Все, о…

Аниций Манлий Северин Боэций, римский государственный деятель и мыслитель-поэт V–VI вв. н. э., написал «Утешение Философией» в ожидании смерти, находясь в застенках короля остготов Теодориха Великого, завоевавшего Рим.

Правильно было бы перевести название этого трактата как «Утешение Философии», потому что опечаленного мыслителя посещает персонифицированная Философия, — она-то и ведёт с ним утешающую беседу. Это необычайно трогательные и настраивающие на экзистенциальные смыслы рассуждения человека, который, будучи на пороге насильственной гибели (казнь в результате сфабрикованного дела), обращается к силам разума и духа, чтобы вселить в своё бытие оптимизм и напомнить себе действительное положение вещей в Космосе.

Когда-то богатому государственному служащему, а теперь брошенному в…

Одолевшим землю, небо наградой.

Нормально, когда философский трактат читает преподаватель, ему для работы нужно. Нор­мально, когда студент (скрипя зубами и скрепя сердце) — ему для учебы. Ненормально, когда я, на сорок девятом году жизни, никакого отношения к философии не имеющая и не само­го большого ума. Однако потребность читать работы философов время от времени настига­ет с неотвратимостью категорического императива, и, не умея противостоять, берусь за то, до чего удается дотянуться: от Платона до Кьеркегора. Наверно потому, что чтение фило­софии особым образом организует мышление, на некоторое время придает аморфному чет­кую структуру. Для интеллекта как профилактический визит к стоматологу для полости рта. Нет, не ужасное сравнение: «Из­вестно ли тебе, – говорит она, – что все сущее…

Чтение этой книги действительно было приятно проведённым временем. Автор сочетает и переплавляет психологию, философию и лирику в замечательное лекарство для души и разума. Вы видите и сочувствуете человеку, оказавшемуся перед сложным выбором, на одном из самых горьких перекрёстков его жизни; вы чувствуете его боль и вместе с ним бросаете судьбе горькие вопросы. И судьба вам отвечает. И вы понимаете, что на самом деле счастливы, и залог вашего счастья - в чистоте мысли, души и воли.

Этот автор по значимости второй после Августина, который будет главным читаемым автором на протяжении многих столетий. Если говорить об Августине и Боэции, они определяют до середины 12 века главные ресурсы, литературные и философские для многих поколений интеллектуалов. От 5 века до середины 12 века их текста будут главными текстами на основании, которых будет развиваться теология, философия и система образований.

Жизнь Боэция трагически оборвалась. Его казнили. Если бы ему удалось осуществить его замысел и перевести все тексты (Аристотеля, ПЛатона), то Запад получил бы полного Платона и Аристотеля уже в начале 6 века. В трактате он пытался оплакивать свою судьбу, но он оплакивал как философ. Говорил, что нет правды на Земле, почему же так, если Бог правит миром, почему праведники…

Если рассматривать эту книгу и этого автора в масштабах мировой, или даже только западной, философии, то она вторична, пустячна и ей можно пренебречь. Но за весь тысячелетний период Средневековья эта философская работа - лучшая.

Человек томится в ожидании казни и ведёт воображаемой диалог с Философией, представленной в виде почти что богини мудрости. "Почти" потому как он христианин или вынужден им притворяться. Но автора всё равно называли "последним языческим философом".

Боэций уверяется в своей судьбе и питает надежду на вселенскую справедливость. Есть много христианского смирения, но также следы стоической философии - принимать мир бесстрастно таким, какой он есть.