Сероглазый король (сборник)

Анна Ахматова прошла сложный путь, и эта поэма - ее крик, ее боль, не только за мужа, которого расстреляли, не только за сына, арестованного и осужденного, но за всех матерей, за весь народ, который, как и она, вынужден терять остатки надежды в тюремных очередях. ⠀ “У меня сегодня много дела: Надо память до конца убить, Надо, чтоб душа окаменела, Надо снова научится жить”. ⠀ Тяжелые времена репрессий родили на свет гениальные стихи, но очень дорогой ценой далась каждая буква, каждое слово. И каждый раз перечитывая эту поэму, мурашки бегут по коже, на столько это эмоционально, на столько это сильно.

У меня сегодня много дела: Надо память до конца убить, Надо, чтоб душа окаменела, Надо снова научиться жить.

После неплохо прошедшего знакомства с поэзией Анны Ахматовой о любви я решила приступить к какому-нибудь более серьёзному её произведению. Мой выбор пал на данную поэму.

Это очень сильная поэма. Пронзительная. После неё невозможно не расстроиться. Невозможно не разозлиться на этот мир за его жестокость и несправедливость.

Ахматова очень простыми словами смогла описать всю суть тоталитарного режима. Она передала страдания матерей, тоску за мужьями и сыновьями. Она передала надежду. Надежду на то, что когда-нибудь всё изменится. А изменилось ли?..

Я говорю сейчас словами теми, Что только раз рождаются в душе.

Эти стихи о жизни. О любви... О страданиях. О глубоких страданиях нежной женской души. О горьком, о темном, о больном. Одиночество, тоска, неразделенная любовь, потери и тяжелые испытания. В них есть все это. Стихи пропитаны мрачными, болезненными чувствами и читать их очень грустно. Но не читать не получается.

Ахматовская «Поэма без героя» - одно из наиболее сложных и многогранных явлений культуры двадцатого века, наводящее дрожь и оторопь на читателей: «Многие, в особенности женщины, считали, что "Поэма без героя" - измена какому-то прежнему "идеалу" и, что еще хуже, разоблачение моих давних стихов "Четки", которые они "так любят"» - жаловалась Ахматова в письме к НН. В принципе, такая реакция неудивительна, ведь и к обожаемому Ахматовой Пушкину были претензии, почему бы ему всю жизнь не писать «Южные поэмы» но здесь, вероятнее всего, речь идёт об «измене» иного рода. Дело в том, что, может быть, сама не отдавая себе в этом отчета, автор своим произведением явила нам сеанс черной магии Серебряного Века с неминуемым разоблачением. Но правомерность таких действий испокон веков вызывает…

Писать отзыв на поэтический сборник, да и еще составленный издателем, а не поэтом, довольно трудно. Да я особо и не собиралась. Просто произошла довольно странная вещь - стихи сменяли друг друга, год за годом, и постепенно я начала видеть, как проходила чья-то жизнь. Пусть по касательной, неуловимо, но осталось ощущение причастности, и в этом самое большое волшебство. Совершенно иные ощущения, нежели от привычных школьных чтений отдельных стихов со вдумчивыми пережевываниями. И, самое поразительное, что из многих стихотворений десятого-тринадцатого годов нарисовался тот самый сероглазый король. Из отдельных строк, спокойный, чужой, холодный. В которого ты под конец сам влюбляешься без памяти и вздрагиваешь, когда его образ вновь искрой проскакивает в паре слов.

Было душно от жгучего…

Однажды в квартире Пуниных на Фонтанке, где в то время жила и Анна Ахматова, собрались литераторы. Один сказал, что написал рассказ, который не будут читать, второй пожаловался, что и его роман «нечитабелен». Тему продолжил хозяин дома, искусствовед Николай Николаевич Пунин: дескать, и он только что закончил статью, которую тоже никто не прочтет, потому что сейчас вообще ничего не читают. Анна Андреевна, как правило, в подобных перепалках не участвовала, но на этот раз вдруг вмешалась в разговор… Эмма Григорьевна Герштейн на всю жизнь запомнила и эту сцену, и голос Ахматовой – «звучный и мелодичный», и ее реплику: «А меня будут читать».

И да, права оказалась Анна Андреевна: и читаем, и грустим, и переживаем, и сопереживаем.

Что теперь мне смертное томленье! Если ты еще со мной…