Рецензии — стр. 2

Наткнулась на книгу случайно, начала читать на авось, поэтому очень приятно удивлена, что она дала мне так много. Большую часть фильмов и сериалов, что я смотрю, произведены в США, и очень частно не хватает знания контекста, чтобы разобраться в отдельных ситуациях, связанных с особенностями их культуры, особенно в плане жизни индейцев в современном виде. Часто некоторые персонажи выглядят странно и непонятно, головой понимаешь, что явно есть какие-то обстоятельства, из-за которых формируется такой пласт населения, но в чем они заключаются? И тут просто лавина ответов на мои вопросы.

Для дебюта в 29 лет, на мой вкус, книга написана отлично. Очень хороший язык, интересно выстроенная история, удивительные местами способы поделиться чувствами. Меня очень поразило, как много схожего у Тары и девушек из Турции ( Витольд Шабловский - Убийца из города абрикосов. Незнакомая Турция — о чем молчат путеводители ), от побоев и отношения к женщине, до убийства женщины членом семьи. Неважно, из Турции ты или Айдахо, мусульманин или мормон, дело не в религии, политике и даже культуре. Дело в человеке, человек он вот такой.

Поднимается еще очень важный вопрос памяти и самоидентификации. Я понимаю главную героиню, хоть у меня и не было столь жестоких ситуаций, но все равно было следующее. Ты оказываешься в плену некой нормы, внутри тебя все сопротивляется ей, но ты твердишь себе - это норма, все в порядке. Ты видишь, что у большинства так же или все таки не так. Ты чувствуешь тревожность, страх, панические атаки. Тебя постоянно потряхивает, хотя казалось бы обычный день, ничего не происходит. А потом ты понимаешь, что просто ждешь, ждешь, когда опять наступить этот момент "нормы" и тебе снова будет... больно и страшно? И ты наконец-то признаешься себе, что да, тебе больно и страшно, тебе не показалось что это не норма, что это не правильно, что ты должна сказать нет, отстоять свои границы, отстоять себя.

Можно сказать, идеальная мировая скорбь. Прекрасная черная меланхолия. С германским акцентом. Weltschmerz. Так что моя душа просто не могла не откликнуться. Без вариантов.

Собственно, брата, как такового, здесь немного. И потому что во время войны сгорел дом с вещами, фотографиями и документами. И сам тимм не решался особо расспрашивать родителей, у которых до конца их дней так и не зажила боль от потери любимого сына. Что там осталось. Несколько фотоснимков, скудный дневник, фактически в форме заметок с кучей сокращений (считай, ничего личного), разрозненные, эпизодические воспоминания. Первое и последнее личное воспоминание о большом и взрослом брате, держащем его на руках.

Главное же здесь, пожалуй, это одна из многочисленных попыток осмысления через историю своей семьи, почему так вообще получилось, почему немецкий народ дошел до такого кошмара, почему позволил манипулировать собой, почему творились зверства и как после поражения находились люди, и их было много, которые оправдывали себя и других, заявляли о своем незнании происходившего, не желали признавать вину за содеянное.
Вообще, лично я считаю такие вещи довольно бессмысленными. Но это нужно делать время от времени, даже если не бывает практической пользы, и потомки ни черта не учатся на ошибках прошлого. А они и не учатся. Но все равно нужно. Тогда хотя бы у нескольких поколений человечества есть шанс пожить в относительном мире и покое.

И, честно говоря, тимму, конечно, было тяжело писать об этом. Но все же легче, чем непосредственным участникам событий, к которым лично я отношу не только солдат, но и дееспособных граждан. Тех, кто голосует, работает, проповедует и в случае необходимости может взять в руки оружие. То есть дети с оружием в руках для меня - тоже причастные. Потому что, в принципе, любой народ - это ребенок, которым манипулирует государство в лице правящей элиты.
И понятное дело, будучи стороной проигравшей, немцы и так были поставлены на колени, всячески унижены и поражены в правах. А тимм, который на момент капитуляции, был совсем малым дитем, изумляется, что его отец и ему подобные упирались и не желали по собственному почину биться лбом об пол и стены в покаянии за содеянное.

Человек - такое животное, которое так или иначе всегда постарается найти оправдание любым своим поступкам. Я ничего не знал, мне приказали, врете вы все, не было такого. Намного легче повиниться, когда действительно не был причастен, даже если твоя семья замарана по самую маковку.
А причастному надо подняться просто до невероятных высот духа, чтобы покаяться по собственному почину, после того, как по нему, по его близким и соплеменникам, по его стране прошелся сапог победителя. Так, наверное, становятся праведниками. Но много праведников не бывает по определению.

Впрочем, с некоторым удивлением прочитала, что все эти проигравшие германские солдаты и прочие граждане, слегонца оклемавшись опосля 1945-ого года, сбивались в военные сообщества, где горячо обсуждали ошибочную тактику высшего германского командования, из-за которой германия проиграла. И подобная лирика звучала даже в ресторанных разговорах в подпитии. А? ШТА?
Прямо возникает вопрос. Это, значит, русские, американские и прочие союзники делали прививку германии от фашизма? Где-то они явно промахнулись. Нда.

А вот с чем полностью согласна, хотя это мысль не только тимма, а положим, и серена кьеркегора.

В том-то и задача, чтобы самому, одному отважиться всецело и только быть самим собой, отдельным человеком, именно этим вот, совершенно определенным человеком; одному перед Богом, одному в этом неимоверном своем усилии и с этой неимоверной ответственностью.

Это к вопросу о том, что немцы, которые были несогласные с политикой правящей партии, побоялись сказать "нет" большинству. И потому произошла мировая бойня. Но тут надо сразу рисовать на груди большую красную мишень и приветственно махать в небеса. Лично я никак не могу осуждать тех, кто не смог найти в себе смелости.

Но это также применимо к покаянию, к признанию вины, как мне кажется. Не надо извиняться за свою страну, как делают некоторые оригинальные личности. Как-то оно слишком абстрактно и не по делу, особенно, если другие люди не уполномочивали. Покайся прежде всего сам, если чувствуешь, что нужно.

Это вообще первая книга, читая которую, я заметила лишь на третьей главе, что ли, альтернативное оформление диалогов. Уже за одно это стоит поставить нгуену высший балл, наверное. Потому что я - просто зверь в этом отношении, ненавижу подобный цирк с оформлением текста, а он умудрился втащить меня в свою историю. И, несмотря на то, что в дальнейшем оно все-таки не слабо раздражало, но тем не менее не возникло желания бросить книгу.
Ну, и в целом написано хорошо. Причем, я невзначай сравнивала нгуена с энгом ("дар дождя", "сад вечерних туманов") не в пользу последнего. Короче, здесь настоящее мастерство налицо.

В книге описывается драма маленького человека в жизни и на войне. Главгер - не только разведчик, он еще и полукровка. Плод растления французским католическим священником вьетнамской девочки, именно, девочки, даже не девушки. Поэтому он - ублюдок и в глазах европейцев, и в глазах вьетнамцев. И наглотаться унижений и оскорблений его бедной матери и ему пришлось по жизни по самые уши. Бедные они, бедные.

А начинается все с того, что американцы проиграли войну во вьетнаме и подло предали своих союзников, бросив на съедение вьетконгу, то есть коммунистам. И главгер эмигририровал в америку, будучи адъютантом генерала из южных войск, чтобы продолжать тайную работу во славу освобожденного вьетнама.

И вот можно, конечно, сказать, что он весь такой двуличный и все такое. Но он же разведчик, так что... К тому же человек с востока. У них там вообще все очень сложно (философия, психология и так далее). Короче, никто не предъявлял претензий, например, штирлицу, когда он, заходя в ставку фюрера, отчего-то не хватался за пистолет и не валил охрану и вождей рейха с криками "за родину, за сталина". Разведчик обязан мимикрировать (и внешне, и внутренне) под окружающую обстановку, иначе он просто героически погибнет аки идиот и не будет никакого смысла в его внедрении в стан противника.

И вот в чем, на мой взгляд, была тотальная ошибка главгера. В его положении он практически для всех чужак, не более, чем экзотический ублюдок. Поэтому, ну никак нельзя проникаться какой-либо идеей и ложить на это свою жизнь. Как закончили дворяне и интеллигенция, делавшие революцию у нас в россиях? Плохо, по большей части.
Так что ежели ты порвал со своим сословием или изначально назначен прокаженным, то имеет смысл быть за себя, за семью (ежели ты не отщепенец для них), за любимых, за друзей. Остальные, особенно, всякие идейные идут лесом и далече.
И, кстати, действительно стоящей вещью в жизни главгера были мать, пожертвовавшая ради него жизнью, и друзья, исповедующие разные политические взгляды, но ради спасения друга задвигавшие любые идеи (то же самое и он делал для них).

Что мне очень-очень понравилось. Нгуен не прогибается под американский флаг и прочие атрибуты демократии и не обрушивается с ненавистью на коммунистический вьетнам. Жестокость на войне проявляется вне зависимости от стороны конфликта. И те, и другие грабят и убивают невинных жителей, насилуют женщин, в общем творят всяческий беспредел. И те же самые коммунисты, к примеру, с удовольствием применяют методы допросов и пыток из арсенала американских военных.

И в результате именно друг-комиссар очень жестоко, но очень результативно излечивает главгера от наивности в отношении идеи коммунизма. Во всяком случае в том виде, в каком она реализуется на тот момент в освобожденном вьетнаме, наглядно показывая ему, как идея превратилась в ничто. В кровавый террор, когда революция начинает пожирать своих детей. Во все эти доносы, концлагеря, расстрелы и перевоспитание оболганных и инакомыслящих.
И снова нгуен не хвалит американскую демократию и не идеализирует американскую мечту, но там главгер хотя бы не рискует погибнуть в жерновах революционного террора.

В общем, за нейтральную авторскую позицию в отношении и западной демократии, и восточного коммунизма - я готова поставить еще один высший балл. Приятно читать самостоятельно мыслящего человека, черт возьми.

Мне всегда нравились белые хризантемы - в моем воображении они символизировали чистоту, искренность, свет и добро. Я конечно слышала, что у некоторых народов этот цветок ассоциируется с горем и утратой, но не могла и представить, сколько боли, мучений и страданий стоит за этим символом для корейских женщин.

Тема военных преступлений против женщин всегда была окружена стыдливым и неловким молчанием. Об этом трудно говорить, да и общий масштаб горя, страданий и бедствий во время войн поглощает истории этих женщин. Женщин, чье тело становится сексуальным объектом, который каждый солдат имеет право использовать когда захочет, как захочет и сколько захочет. Женщин, которые не имеют права сказать “нет”.

Эти истории должны быть рассказаны. И я надеюсь, что в сегодняшнем мире не найдется ни одного человека, который с недоумением спросит зачем. Любые преступления должны предаваться огласке - только это позволит хотя бы отчасти остановить их развитие в будущем.

А еще эти истории, подобные той, которую рассказала в своем романе Мэри Линн Брахт, служат литературным памятником этим женщинам, мы отдаем дань их памяти и чтим их стойкость, силу и мужественность, которые каждая из них проявила во время чудовищных испытаний.

Наш долг – донести до будущих поколений жестокую правду о любой войне, не скрывая случившегося и не прикидываясь, будто ничего не было. Мы обязаны напоминать об этом, чтобы не повторять ошибки прошлого. Учебники, песни, романы, пьесы, фильмы, памятники – все это помогает не забывать о случившемся ужасе и сохранять мир.

В романе “Белая хризантема” автор рассказывает о Корее времен Второй мировой войны. Тогда, в период оккупации страны японскими фашистами, ни один кореец не мог чувствовать себя в безопасности - японские солдаты чувствовали себя абсолютными хозяевами. За любое слово поперек люди рисковали собственной жизнью, продукты и ценные вещи изымались для нужд армии, мужчин насильно отправляли на фронт, а женщин угоняли в сексуальное рабство.

Ярким контрастом на этом ужасающем и безнадежном фоне выглядит жизнь 16-летней Ханы и ее семьи. Отец Ханы - простой рыбак, мать - хэнё (что означает “женщина моря”), занимающаяся ловлей морепродуктов на глубине. Хане и ее младшей сестре Эми предстоит в свое время присоединится к материнскому занятию.

Писательница с большим теплом описывает уют скромной семейной лачуги, где царят тепло, любовь и взаимопонимание. Это настоящий островок безмятежного счастья - оазис среди жестокости, насилия и смерти, которые несет с собой война.

Но все эти картины из счастливого прошлого Ханы не могут перебить предчувствие надвигающейся беды. Случайная встреча на берегу моря с одним из японских солдат, капралом Моримото, разрушает безмятежную жизнь Ханы, не оставив ей ничего кроме светлых воспоминаний прошлого.

Стремясь во что бы то ни стало защитить и уберечь свою младшую сестру, Хана выходит сама навстречу своей погибели, не подозревая, что сестра всю жизнь будет мучиться угрызениями совести…

Отрывки, описывающие жизнь Ханы в борделе, стали для меня самыми невыносимыми и болезненными. Я проникалась той же горечью, безысходностью, отчаянием и болью, которые раздирали душу главной героини.

А еще я ощутила жгучую ненависть. Ненависть ко всем этим солдатам, дожидающихся перед дверьми своей очереди терзать тело беззащитной женщины.

Нет, понятное дело, многие солдаты посещали публичные дома, стремясь перед лицом надвигающейся смерти получить хоть малую кроху удовольствий. Но как можно насиловать 16-летнюю девочку, приведенную в дом утешения против своей воли, которая отчаянно сопротивляется и просит о помощи - это выше моего понимания. Нет, никакие аргументы в стиле “откуда они могли знать” здесь неуместны.

Во время чтения мне так хотелось обнять и пожалеть каждую из этих девочек, девушек и женщин и плакать вместе с ними.

Жалость - это доброта, - сказала Кейко. - Мы все достойны жалости, но в этой проклятой стране ни у кого ее не найдется. Поэтому нас унижают и мучают. И только мы можем дарить друг другу крохи добра.

Я безгранично восхищаюсь этими женщинами с большой буквы. Побыть даже каких-нибудь 10 минут в этом кошмаре - это настоящее жестокое испытание. Что уж говорить о тех, кто провел в неволе месяцы или годы…

Хочу сказать спасибо автору, что рассказала нам эту историю. Спасибо тем девушкам, которые в свое время не побоялись заявить о своем опыте сексуального рабства. И спасибо всем тем, кто выходил на “демонстрации по средам” в поддержку жертв насилия в Корее.

Потому что это важно для любой женщины мира, где бы она ни жила.

Ну... в общем... как это... того. Самого. Не понравилось мне.
Не знаю уж, что там автор вынашивал более 10 лет, как сказано в аннотации, но мне оно не подошло.
Как-то странно говорить про книгу, что ее единственным достоинством является определение "легкое чтиво". Про войну же как никак. А мне не страшно, не горько, не больно и вообще никак. Обидно, быть может. За персики.

Да, перед чтением мне было жутко представлять слепую девочку Мари-Лору во время войны, но оказалось, что у девочки и не было особо никакой войны. У нее был чудный папа, который сотворил для нее макет парижского района, а затем и макет Сен-Мало, куда они переехали, спасаясь от немцев, чтобы она помнила все улицы, все пешеходные переходы, все уличные колонки, все ливневые решетки, папа молодец. Дочь тоже. Но... это могло быть куда как волнительнее.
Да, перед чтением мне было довольно любопытно, как автор расскажет о члене Гитлерюгенда, натуральном арийце-сироте, техническом гении Вернере. И в книге было довольно любопытно читать про его способ ремонта радиотехники - воображением. И даже про школу (тот самый Гитлерюгенд) тоже. Любопытно. Вернер - молодец. Но... это могло быть куда как волнительнее.

Мне не хватило в книге драмы. Эмоций. Слез. Надрыва. Ну вот Мари-Лора читает(слушает) письма отца из концлагеря, где он пишет, что их кормят перепелами и рябчиками, и сидит... и надеется, что его так и кормят. Ну да, ежу понятно, что хорошо, если вообще кормят, но Мари-Лора таки надеется. Или вот день рождения у Этьена, дяди Мари, а их экономка неведомо откуда достала консервированные персики со словами "ну нигде не достать нынче". Что? Персики? Во время войны? И жалуются? Вот сравнительно недавно читала про баланду... не? Ее достать легко было? Что-то меня переклинило на этом "правильном военном питании", но я помню рассказы моей бабушки, как они во время голода жрали (не ели, жрали!) лебеду и крапиву, жевали кожаные подошвы от ботинок, грызли дубовую кору. И как-то меня эти персики уже не радовали.

Я признаю за странами вроде Франции, Англии, Испании право на собственные истории, у них была такая вот война, ну ладно. Но не надо ждать от меня умиления от 4х-этажного замка с мягкими кроватями и горячей водой. И персиками. Твою мать, да эту горячую воду мне до сих пор отключают веерно, а ведь не война вроде. И мне должно быть их жаль? И тем более не надо ждать от меня радости от книги, где советские солдаты представлены монстрами, жаждущими изнасиловать всех немок на свете, да на кой им эти пейзанские телеса.

Печальный, может быть, даже горький финал меня не так уж и огорчил. Умерли те то и те то. У меня прабабка шестерых детей, включая приемных, подняла без мужа, который погиб на той самой войне, которая у них оказывается с персиками произошла, без всяких там пособий, "пропал без вести, не умер же". В общем, не смогла я прочитать эту книгу без какого-то даже генетического возмущения, слишком уж книжные горести кажутся ненастоящими. Не о Второй Мировой.

Есть книги - пища для ума. В них мы открываем для себя что-то новое и интересное, узнаём и познаём и, может быть, становимся чуточке умнее. А есть книги - пища для чувств и души. Именно такой, воспринимаемой в первую очередь какими-то восьмыми-десятыми-стопятидесятыми чувствами и сердцем, стала для меня эта книга.
История удивтельно красивая, не смотря на обилие медицинских не всегда приятных подробностей. История очень мелодичная, музыкальная, певучая. История очень ароматная, щекущая ноздри, вкусная. История очень домашняя и семейная, тёплая и какая-то своя. История любви и ненависти, удивительного единства и родства душ, верности своим родным и близким людям и своему долгу, профессии. И в данном случае это не просто слова. Книга написана врачом и о врачах, а в их случае долг - это свято! И даже не смотря на то, что медицинский слов, понятий, действий, названий и так далее в книге очень много, читается она очень легко.
В книге много всего - это и история Эфиопии, свержения и утверждения власти, жизни простых людей. Это взаимоотношения внутри семьи. Это любовь, дружба и предательство. Это поиск смысла жизни, поиск самих себя и своего предназначения в этом мире. Это много врачебной практики и описания болезней. Это смех и улыбки. И слёзы порой.
А какие там герои! Два мальчика-близнеца Марион и Шива, их мать сестра Мэри и отец Томас Стоун. Хема и Гхош, которых невозможно не обожать, матушка, Гербе, Алмаз, Циге, доктор Дипак, собака Кучулу. Все стали будто родные и любимые. И только Розине и Генет, особенно ей, не нашлось места в моём сердце. И пусть я просто восторженный читатель, не специалист в области литературы, а всего лишь любитель, но на мой взгляд в этой книге удалось всё - и идея, и её воплощение, и всевозможные описания, и персонажи. Она захватывает тебя и не хочет отпускать. Ты так и живёшь в Эфиопии, в госпитале Миссии, ты едешь в Америку, и снова возвращаешься домой. На неё откликаются какие-то струны в глубине души. И сразу хочется верить, что на свете много такого вот добра и великодушия, искреннего интереса к людям, медицины не потому что хорошо платят, а потому что нельзя иначе. Хочется верить, что в общем итоге всё будет хорошо. Я пока не знаю, что конкретно, но обязательно будет! Она внушает некий оптимизм. И хочется сыпать банальными лозунгами и призывами, которые вот сейчас, в этот момент кажутся откровениями. Хочется жить в ладу с самим собой и верить, что жизнь рано или поздно повернётся к тебе своей самой привлекательной стороной.

Что вы знаете про коренных индейцев? Гонения? Историческая жестокость? А что если собрать 12 разных индейцев из различных племен и рассказать их историю. Живую, настоящую. Без прикрас. Мощное зарождение идеи, не правда ли? А вот в итоге получилось скучная намешенная книга.

Что внутри?

Сюжетная линия крутится вокруг ежегодного собрания индейцев пау-вау. Мероприятие призвано создать точку объединения общей культуры, истории, налаживания контактов и укрепления межплеменных связей. Есть 12 персонажей, которые проявляются в книге с разными мотивами для посещения пау-вау. Есть один прекрасный человек, задумавший записать на видео настоящий Голос жителей, записать их исповедь, записать их историю.

Почему ничего не получилось?

Завязка истории цепляет, не правда ли? Так и хочется погрузиться в новую историю, неизвестный мир, почитать книгу про этническую группу о которой ничего не знаешь. На страницах постепенно выстраиваются разрозненные идеи и описания жизни 12 героев. Картинка в единое целое не выстраивается. Просто куски разных имен, ситуаций, упоминания пау-вау. Потом правда сюжет принимает телевизионную мелодраму, когда выясняется, что люди неожиданно являются безбрачными детьми, братьями, коллегами... Автор так намешал, что читатель совершенно не чувствует катарсис. Нет симпатии к героям, нет эмпатии к их чувствам и переживаниям. Даже интересные колоритные имена не цепляют... Единственной связующей нитью остается индейский сбор.

Я разочарована книгой, мне не понравился скудный однобокий язык, сюжетная линия близка к самому лучшему лекарству от бессонницы. Книгу советовать не буду никому. Более того, на сайте рецензий не много, но часть из них так вдохновенно писали о прочитанном, что я первое время прикладывала усилия, чтобы увидеть, почувствовать и проникнуться. Увы и ах. Первая книга в номинации "Главное разочарование года".

Любое наше действие или бездействие меняет мир, сознаем мы это или нет

Роман прекрасен и ужасен одновременно.
Прекрасен захватывающим сюжетом и неординарными героями с их удивительными, но, в большинстве, трагическими судьбами.
Эта трагичность не выдуманная, нет, просто в то время и в том месте похожие судьбы были у 90% населения.
Здесь есть и братья близнецы, и любовь длинною в жизнь, и жертвенность ради близких, и фанатичная преданность профессии.
Много национального колорита и традиций.

Много медицины с доскональными анатомическими подробностями.
Вот этот пункт стал для меня сложным.
Все медицинские частички романа очень уместны и способствуют еще более глубокому погружению в сюжет.
Но они написаны так же живо и красочно, как и весь роман.
Человеку неподготовленному читать такое тяжело.
Подробнейшие, детализированные по шагам, описания операций дались мне очень нелегко, но я рада, что прочитала эту книгу до конца.

В советское время были очень популярны индийские фильмы, наполненные музыкой, яркими красками и сильными чувствами от любви до ненависти. Сосредоточенные, в основном, на любви между мужчиной и женщиной из разных социальных групп, они
мало рассказывапли о самой азиатской стране, имеющей много национальных черт и особенностей. Например, наличие тех-же каст.

Данная книга, хотя и написанная американской журналисткой, тем не менее помогает заглянуть гораздо дальше обычных ярких обложек и картинок, рассказывая далеко нелицепричтные вещи, основанные на собственном жизненном опыте.

Дело в том, что в своё время, познакомившись с индийским мужчиной, она какое-то время жила там и всё рассказываемое здесь - результат тех знакомств и наблюдений, о чём она упоминает в конце книги, отчего история приобретает ещё более мрачный оттенок, когда убеждаешься, что это не выдумкаи не разыгравшаяся фантазия писателя.

В центре сюжета - обитатели трущоб Бомбея (Мумбаи), жизнь которых - ежедневный тест на выживание и умения приспособиться к жёстким условиям жизни, в которых даже работа мусорщиком тоже может стать объектом борьбы за место под солнцем.

Жизнь здесь практически лишена каких бы то ни было сантиментов. Каждый выживает как может. В силу этого обстоятельства, да и других порой очень неприятных, но характерных моментов, чтение этой книги становится порой весьма тягостным, но в очередной раз невольно задумываешься, что всё относительно и не зря познаётся в сравнении.

Несмотря на обилие героев, вся история так или иначе крутится вокруг одной семьи, стремящейся вырваться из замкнутого круга нищеты.

Хотя тут превалирует негатив, читается достаточно быстро и легко, и даёт неплохое представление о жизни низших слоёв общества в одной из крупнейших азиатских и мировых стран, внутренних проблемах, отражающихся на населении. Рекомендую.

Есть романы по своей внутренней структуре логически завершенные, представляющие собой цельную историю, рассказанную от начала до конца. А есть такие романы как “Кошкин стол” Майкла Ондатже. И они совсем-совсем другие.

Чаще всего такие книги описывают какой-то ограниченный во времени и пространстве период или эпизод из жизни главного героя. В “Кошкином столе” это трехнедельное морское путешествие 11-летнего мальчика по имени Майкл, которому предстоит расстаться с такой родной и любимой Индонезией ради новой жизни в Великобритании.

Юный Майкл (он же Майна) быстро находит себе приятелей не только среди сверстников, но и среди взрослых людей. Знакомясь с ними, он незаметно для себя впервые сталкивается со взрослым миром со всеми его проблемами, противоречиями и сложностями.

Кстати говоря, мальчик с первых же мгновений на корабле очень точно подмечает, где ему будет веселее и комфортнее - думаю, он бы ни на что не променял свое место за “кошкиным столом”, даже тот самый заветный капитанский унитаз (кто читал, тот поймет).

Важные и интересные вещи, как правило, происходят тайно и вдали от власть имущих.

Кстати говоря, “кошкин стол” - это самый дальний от капитанского стол в ресторане корабля и самый что ни на есть непрестижный и нестатусный. Но зато какие интересные личности собираются за ним!

Мистер Мазаппа, словоохотливый и весьма вульгарный в общении музыкант, мистер Фонсека, будущий преподаватель литературы, тихий и вдумчивый человек, не представляющий своей жизни без книг и запаха горящей пеньки, и мистер Хейсти, главный по собакам на корабле, и мистер Дэниелс, знающий о растениях всё и даже больше, и мистер Невил, асс кораблестроения, и мисс Ласкети, которая поначалу представлялась Майклу развратной старой девой, швыряющей детективы в море, и кузина Майкла Эмили, всё время связывающаяся не с теми людьми, и таинственный заключенный по имени Нимейер, и глухая молчаливая девочка Асунта, боящаяся воды…

Каждый из этих персонажей по-своему интересен и прячет за своей внешней оболочкой что-то любопытное, какой-то след или отпечаток прошлого. Мне понравилось, что Ондатже раскрыл некоторых из своих героев подробнее, рассказав важные истории из их жизни.

Истории всегда обгоняют нас и бегут впереди. Едва намеченные. А мы постепенно вливаемся в них и начинаем их подпитывать. Отыскиваем панцирь, который вберет в себя и испытает на прочность наш характер.

И да, на самом деле и в реальной жизни мимо нас проходят очень много людей, которые могли бы своими историями научить нас чему-то и заставить посмотреть на привычные вещи под новым углом.

Так мы и поняли незамысловатую, но очень важную вещь: в жизни каждому встретится много интересных чужаков, которые пройдут мимо, не обратив на нас внимания.

Кроме того, на “Оронсее” Майкл встречает двух мальчиков того же возраста, с которыми быстро сближается и находит в них верных друзей и товарищей по играм и шалостям. Кассий и Рамадин - полные противоположности друг другу. Задиристый хулиган, презирающий условности и предрассудки, и добрый мальчуган с больным сердцем. Но разве может разница характеров помешать настоящей дружбе?

Я в восторге от того, как Майклу Ондатже удалось передать мир и людей вокруг глазами 11-летнего мальчика с такой точностью и совершенством. Остается только удивляться, как взрослый человек, умудренный немаленьким жизненным опытом, смог вновь посмотреть на мир свежим мальчишеским взглядом.

Самые мои любимые моменты в книге - когда Майкл, уже будучи взрослым, переосмысливает события и встретившихся ему на корабле людей по-новому. Тут дело не в кардинальных переменах мнениях, которых попросту и нет, а в том, что взрослые видят ту глубину, недоступную детскому мировоззрению, но которая позволяет видеть истинную подоплеку вещей.

Некоторым из нас в юности удается обрести свои истинные, исконные сущности. Это — осознание того, что зародышем таится у вас внутри, но потом вырастет в нечто большее.

Многие в отзывах ругают “Кошкин стол” за некую незавершенность, мол, непонятно к чему всё это рассказывал автор. А мне наоборот это очень понравилось. Книга оставляет после себя больше вопросов нежели ответов, у нее нет четко обозначенной финальной точки - но это так похоже на реальную жизнь.

Поэтому просто погрузитесь в это ностальгическое настроение, предложенное Майклом Ондатже и получайте удовольствие от истории взросления 11-летнего мальчика, впервые в жизни путешествующего на корабле!

Книга вышла средней. И, возможно, я бы не писала о ней вовсе, если не чувства.

Чувства людей, которые варились в огне военного времени, страдали, надеялись, проживали день изо дня как в мышеловке.

Чувства ослепшей девушки, особенно яркие и обостренные, ввиду отсутствия зрения. Ее необычные мироощущения того периода.

Чувства осиротевшего мальчика, для которого голос по радио стал путеводной звездой, вселивший в его маленькое сердце интерес к миру.

Чувства тех, кто однажды уже пережил кровавую войну и тех, кто до дрожи боялся, но не переставал действовать.

Чувства немногих парней, призванных для воспитания по немецкой системе солдат фюрера и их способности противостоять жестокости закона.

Вот только все эти самобытные чувства теряются на фоне серой историчности книги. Она о войне, но сами события настолько поверхностны, что воспринимаются как нечеткие декорации к фильму.

Хуже оказался лишь жуткий контраст между армиями разных стран. Клише «русские грязные варвары» ударило в глаза настолько сильно, что не заметить его было невозможно.

Объективно ли мнение автора? Нет. От этого страдает впечатление от книги. Но всё субъективно, как и мое мнение.

Я обожаю истории о маленьких американских городах и их жителях, а тут еще и хиллбилли. Заверните!

С феноменом хиллбилли в американской культуре знакомы уже, наверное, все. Будний день, все приличные люди на работе, но вот есть он: белый мужчина средних лет, он сидит на крыльце своего обшарпанного дома, потягивает пиво, а если ты косо на него посмотришь, то он заставит тебя поздороваться с дулом ружья. По двору бегают четверо детей, но только двое из них его родные дети. Или трое. Но не факт.

Именно такой образ хиллбилли чаще всего транслируется в массы посредством сериалов и фильмов. И, надо сказать, что Джей Ди Вэнс не слишком далеко ушел в своем описании жителей Аппалачей.

Я бы разделила книгу на 2 части:

1) В первой части Вэнс очень круто рассказывает о своей семье, о местах где он рос и о людях, которые его окружали. Кстати, здесь был неплохой мини-экскрус на тему того, как же сложилось так, что люди во многих частях Кентукки и Огайо живут в нищете и как они пытаются с этим бороться (и пытаются ли). Вообще было очень интересно читать о том, как складывалась культуры хиллбилли, про их акцент, религию и отношение к семье. Феномен 'королевы соцпособий', конечно, заслуживает отдельного внимания. А бабуля Вэнса просто потрясающая, она была не только его опорой все детство, но и единственным источником юмора во всей книге.

2) Эту часть я бы озаглавила 'Сын маминой подруги'. Примерно на 2/3 книги Вэнс резко переключает тон повествования на приторно-позитивный и начинает нам рассказывать о достижении американской мечты. Причем мечта эта для него заключается в концепции 'все успешные люди - врачи или адвокаты'. Это мне напомнило о том, как во времена средней школы все мои друзья мечтали стать экономистами, потому что по телевизору сказали, что экономисты востребованы.Тут в принципе понятно откуда у этой мечты ноги растут. Вэнс таки добивается своего и становится адвокатом, хотя сам не понимает зачем лично ему это надо, никакого обоснуя он за всю книгу не приводит. Какие-то ложные идеалы, привитые в детстве, как мне кажется. То, что Джей Ди смог выбиться из своей культурной среды не просто в середнячок, но в прослойку людей, окончивших университет Лиги Плюща, конечно, заслуживает уважения. Но пока я читала, меня не покидало ощущение, что мне как раз-таки рассказывают про сына маминой подруги, который и вот это умеет, и в этом хорош, а еще благотворительностью занимается. Какое-то ненужное позерство и патетика. Хотя вроде и понятно, что с таким детством у товарища вагон травм, который он до сих пор не разгреб.

Книга в целом представляет собой нечто странное в плане структуры и стиля. То мемуары, то статистика, то экскурс в историю, то страница, посвященная каким-то иррелевантным деталям адвокатской практики. Но первую часть точно стоит прочитать.

Книга оставила неизгладимый след в моей душе! В самом начале, мне показалось, а что тут вообще такого особенного? Пьющая мать, которая ведёт разгульный образ жизни, и ей плевать на своих детей… к сожалению в нашем мире этим уже никого не удивишь. Да больно, и обидно , тем более когда люди ломают не только свою жизнь (на это они имеют полное право), но и заводят детей, и рушат их судьбу…Вот тут уже начинаются вопросы… Нашу главную героиню жалко, а в тоже время она жутко омерзительна. Алкоголизм- это болезнь… тут не может быть но… Дело только в выборе! Если у человека есть проблемы с сердцем, и он не будет проходить лечение, но есть вероятность что он умрет. Так же и тут, у неё был шанс не употреблять алкоголь и наладить свою
жизнь, но раз за разом всё возвращается на свои круги.
«Почему тебе недостаточно меня?»- это вопрос её сына… такой простой, но от его простоты бросает в дрожь… Ребёнок не понимает, зачем мама пьёт, и водит в дом непонятных личностей… Ведь когда они остаются вдвоём, их мир -это идиллия… Мать и сын, и нет никого других вокруг. Шагги- это пример для многих, когда читаешь через что ему маленькому мальчику приходится пройти, в голове один вопрос- за что ему всё это? Почему, кто-то живёт в полной семье, и окружён любовью и заботой, а ему с таких малых лет приходится выживать, голодать, и тянуть к жизни взрослых людей…
Книга только вышла на русском языке, я рекомендую всем тем, кто готов! Там достаточно много ненормативной лексики, ужасов жизни, но без этого невозможно полностью окунуться в эту атмосферу, а именно такое погружение вас и ожидает.
Это очень сильная работа, заслуженная премия!

Эта книга давно привлекла моё внимание. Во-первых, она о Южной Корее, которой я последнее время очень интересуюсь, а во вторых, очень много на неё положительных отзывов. Столько человек прочитали и остались в восторге. Так что, конечно, у меня были высокие ожидания от романы, которые оправдались.

Здесь рассказывается история о двух сёстрах - 16-летней Хане и 8-летней Эмико с корейского острова Чеджу. Девочки готовятся пойти по стопам матери и стать хэнё - ныряльщицами, собирающими моллюсков и прочие морепродукты.

Время действия - 1943 год, когда Корея оккупирована Японией, и японские солдаты творят в стране настоящие бесчинства. К примеру, похищают юных корейских девушек и делают из них своих сексуальных рабынь. Именно такая участь и постигает Хану, которую похищает прямо с пляжа, где она ныряла, японский капрал Моримото.

Хана рада, что он не заметил находившуюся рядом Эмико, потому что то, что случилось с ней дальше она бы не пожелала никому, и уж тем более своей любимой младшей сестрёнке.

Идут годы, и у обеих сестёр жизни складываются трагически. Хана становится "женщиной для утешения" для японцев, а Эмико, хоть и не покидает родного острова, и там переживает одну трагедию за другой. И каждая из сестёр постепенно теряет надежду, что они когда-либо увидят друг друга.

Роман очень тяжёлый, полный несправедливости и жестокости, и просто в голове не укладывается, что да, такое действительно происходило в Корее в военные годы. То, через что прошли сотни тысяч корейских женщин, не должно быть забыто, поэтому этот роман - своеобразная дань памяти этому историческому периоду и его жертвам.

В художественном отношении я не отнесу роман к своему списку лучших. Это не то, что захочется перечитывать, немалая причина тому для меня - слишком подробные и многочисленные описания сцен насилия над Ханой. С одной стороны я понимаю, почему автор описала их так подробно - так действительно ощущается весь ужас происходящего, но с другой стороны - это очень неприятно читать, морально тяжело.

Концовка книги совсем не такая, какую ожидаешь. Она не плохая, но вряд ли реалистичная, хотя автор в послесловии и объясняет, что так полюбила за время написания Хану, что просто не могла поступить с ней иначе. И я пока не определилась, какую концовку мне хотелось бы увидеть больше - реалистичную или приукрашенную. Но для именно художественного произведения, наверное, автор сделала логичный выбор.

Если Вы заинтересовались книгой и сомневаетесь, читать или нет, я скажу - конечно, читать. Именно из-за затрагиваемого исторического аспекта роман отличный, он знакомит нас с таким мрачным периодом в истории Кореи, о котором не все знают, просто потому что не все интересуются историей азиатских стран. А кроме того роман интересен сам по себе, и он точно не оставит никого равнодушным. Лично мои впечатления о нём точно не скоро сгладятся или забудутся.

Бинго, он существует !!! Бескорыстный добрый, а главное, идеальный человек. По крайней мере, такое впечатление складывается в самом начале, а далее на всём протяжении повествования оно только усиливается, возводя героя на такую недостижимую высоту, что сродни небожителям.

История простого американского парня, который не будучи богатым, не имеющим полноценного образования и собственного угла на Родине, сумел и для других постараться, и про себя не забыть, хотя тщательно это нивелирует.
Всё началось с того, что наш герой, будучи альпинистом, не смог покорить одну трудную вершину и оказался в Богом(Аллахом) забытой пакистанской деревушке. Это событие не только полностью перевернуло всю его жизнь, но и стало отправной точкой для его благотворительной деятельности в Пакистане и Афганистане, прославившей его на весь мир.

Читается книга бойко, рассказы о благотворительности перемежаются выдержками из личной жизни героя и значимыми для всего мира политическими событиями, способными проиллюстрировать ситуацию в тот период, о каком здесь идёт речь. В данном случае информация здесь именно для иллюстрации, но без неё текст бы совсем напоминал славословия.

Насколько всё это соответствует истине, знает только сам главный герой. У меня же после прочтения остались очень неоднозначные впечатления. Всем известно выражение: истина где-то рядом...Тут как раз тот самый случай !

Спасая кого-то, ты делаешь его своим должником - не сознательно, не в расчете на это, а по законам Вселенной. Конечно, я не помню, из какого источника узнала об этой мысли, но согласна полностью - именно спасая (от смерти, от мучений - речь, естественно не врачах, чью профессию подобное составляет), человек забирает на себя карму другого, следовательно, тот, чью карму разделили, чьи мучения уменьшили, остается без причитавшегося ему. Мы заслуживаем ведь не только хорошее, а и плохое - думаете, случайно рождаются больными определенные дети, с конкретными людьми случаются ужасающие события? Вовсе нет - все это возмездие, кармический долг, задача, с которой нужно справиться.

Поэтому очень и очень противоречивые чувства вызвала во мне история двух сестер - кореянок ныряльщиц-добывательниц даров моря Ханы и Эми, первая из которых в прямом смысле пожертвовала своей жизнью, чтобы спасти сестру. Если принять такой поступок как кармический долг - все становится на места и мне просто очень жаль несчастную, подвергнувшуюся жизни Сакуры, исчислявшей пройденных через нее в день мужчин десятками, стиравшей презервативы, вынужденной терпеть больную зацикленность на ней Моримото, того самого виновника смерти девочки, которую он забрал из семьи и привез в бордель. Но если рассуждать с позиции помощи сестре - разве стоила жертва Ханы этого? Чтобы не забрали девятилетнюю девочку, шестнадцатилетняя добровольно сдалась японским солдатам - младшая Эми еще слишком мала, чтобы стать тем, чем пришлось стать уже оформившейся и тем самым вызывающей поток слюней у жестоких врагов - японских солдат старшей. И вопрос - разве сестры не равные звенья - чем жизнь Эми дороже жизни Ханы? Маленькой девочке вряд ли бы сулило такое же будущее, как подростку - кто бы стал ждать несколько лет, пока Эми повзрослеет и станет напоминать женщину? Ее бы обрекли максимум на тяжелый труд, что ужасно, но лишь в физическом смысле, Хану же втаптывали в грязь и телом, и душой, ее убили морально, пользуясь как половой тряпкой, вынуждая избавиться от собственной наиболее значимой части - женственности (нам, конечно, никто не рассказывал, как отобразилась данная психическая травма на будущем девушки, но тут даже не надо быть моим коллегой, чтобы понять, что женственность, сексуальность, мягкость и гибкость девушка без должного вмешательства уже никогда не найдет в собственных глубинах, вытеснив их во избежание боли).

Кто-то может напомнить мне сейчас о спутнице Ханы на пути к борделю - девочке, что была младше нее, а все равно растерзана солдатами - но насколько я понимаю, Сан Су по возрасту находилась где-то между девятилеткой и Ханой - т.е. ей было около 12 (естественно, тоже педофилия, но девочка несколько больше развита, чем малютка, оставшаяся дома).

И здесь меня тоже могут осудить - но мне не жаль, что жизнь Эми также не сложилась гладко, что она несла весь свой отмеренный Богом срок громадное чувство вины, что личная жизнь не стала для нее обителью радости. У нее забрали большие мучения, но не оставили без них - может, все-таки чужое Хана взяла, разделила то, что ей не принадлежало, тем более учитывая финал истории? Очень жаль, что Хана была готова разделить со всеми их боль. но не в прямом смысле - посочувствовать, поддержать -девушка всегда пыталась забрать себе чужую кару - в чем же она так себя винила - и вновь противоречивое "это ханин кармический долг". Жертва этой девушки, на мой взгляд, вообще неокупаема.

Тоскливая, тяжелая, вызывающая боль и гнев история. Жертвенность - а был ли смысл или бессмысленная? Удивительная книга, по сути, о войне, но о войне и не вспоминаешь, полностью проникшись тем, что довелось пережить главной героине - война тому виной, но она где-то фоном, а на авансцене - боль, храбрость, терпение и борьба за то, чтобы не сойти с ума, и все же вопреки всему выжить - вернуться домой, в воду, услышать родной смех, увидеть глаза любимых.

Наверное, все помнят детскую игру, когда количество стульчиков, выставленных для игроков, ровно на один меньше, чем участвующих.
При чтении очередной громкой новинки мне ни в какую не удавалось избавиться от тягостного ощущения, что автор, подобно своему герою, все время пытается поскорее занять определенную позицию и в бесконечной спешке в очередной раз проигрывает. Все стулья уже давно и прочно разобраны, а участник, не сумевший до конца выстроить стратегию обречен на поражение.

Вернее, он пытается угодить и вашим, и нашим, и все это в духе так принятого нынче стремления быть понимающими и не бояться признавать собственные ошибки. И это, конечно, хорошо и правильно. Другое дело, что человек, воспитанный и вскормленный одной системой не может быть до конца объективным, равно как и события, коими он не был свидетелем, участником, не получат должного эмоционального напряжения. Имхо.

Вся книга выливается в своего рода манифест против войн и революций, которые изначально обречены на провал в своих конечных целях, а декларируемые высокие идеалы и стремления служат отличной ширмой для привлечения под свои знамена как можно большего количества оболваненных граждан, против которых со временем обернется их же оружие. История знает немало таких примеров.

Если первые страницы, описывающие падение Сайгона и являющиеся, пожалуй, одними из самых ярких и запоминающихся здесь, способны пробудить интерес к происходящему и вызвать эмпатию к судьбе главного героя, то чем дальше, тем все навязчивее становится мысль, что заметки на полях о делах минувших призваны оправдать сексота в его-же собственных, ну и наших, соответственно глазах. А бесконечное упоминание обстоятельств происхождения сочувствующего с определенного момента уже не вызывают ничего, кроме раздражения в повторении пройденного...

Стремление автора затронуть максимальное количество тем в своем романе заслуживает уважения, но при этом ведет к распылению на мелочи и рассредоточению сил. Не зря ведь существует поговорка про двух зайцев.....
Финал истории логичен для всего содержания, но, на мой взгляд, достаточно приглаженный для содержания в целом. Добротная работа на нужную тему, но не более....Так и хочется после прочитанного сказать: Ничто по аналогии с последними главами, когда складывается ощущение вымученности и незнания как завершить начатое и выйти достойно из игры.

Книга мне, к сожалению, не понравилась и мне ужасно жалко того огромного количества времени, которое я на нее потратила. И дело не в том, что книга плохая, нет, она просто не моя, причем настолько, насколько книга в принципе может быть не моей. Я по своей натуре логик сенсорик, мне нужно твердо стоять на земле, оперировать фактами, видеть максимальный реализм. Персонажи книги же факты отрицают, абсолютно все отношения строят на догадках и обидках, а повествование ведется максимально чувственным языком, иногда целые сцены обрисовывая каким-то эмоциональным бредом, который невозможно визуализировать (особенно, когда Стоун старший рассказывал сыну про зачатие этого самого сына). Для меня было слишком много секса в этой книге, не потому что я такое не читаю (еще как читаю), просто если его вырезать книга полегчает этак на 2/3 объема - зачем так много? Зачем так долго рассказывали про похотливые впечатления 13-14 летних мальчиков? Особенно меня бесил Марион, от лица которого, к сожалению, и ведется повествование. Тряпка и размозня, все всегда у него вокруг виноваты. У него уже седина на волосах, а он все дуется на папку да на брата. Уныыыылость. Совершенно не верится, что книгу писал врач, потому что ничего особенно тут от медицины нет, такое мог написать любой писатель, просто проконсультировавшись. В книгу очень много всего понапихано, но при этом совершенно не раскрыто: шаманство, военные конфликты, Миссия, медицина, санта-барбара, уродующие ритуалы, иммигранты в Америке и черт еще возьми что, все вскользь и зачем? 600 страниц секса и всего в кучу с отвратительным главным героем...
Оценку чуть завышаю из-за нескольких приличных литературных сцен и попыток музеефицированния Эфиопии второй половины двадцатого века.

Я читала много книг о войне. Хороших, сильных. Я читала Васильева, Быкова, Василевскую, Рыбакова. Читала и современных писателей, которые по воспоминаниям дедов-ветеранов смогли найти суровые и горькие слова о прошедшей войне.
Так вот, эта книга мне не понравилась. Я не увидела в ней ничего чудесного и не поняла, за что там дали Пулитцеровскую премию.
Широкая реклама, вхождение во всевозможные ТОПы. А на деле — очень средненький роман с весьма невыразительным языком и совершенно искусственными героями.
Да, и ещё с вполне себе мирной оккупацией, с сознанием, что войну выиграли американцы, а фашисты, по сравнению с русскими, просто мальчики-зайчики, которые случайно попали не туда.
Это моё общее впечатление от книги. Моё личное. Не надо укорять, что "не увидела" страниц о школе подготовки немецких солдат, о трагических арестах и некоторых смертях. Видела и внимательно читала.
Но вот про "зверей и чудовищ" написано более ярко и с бОльшим негодованием. Эх...
Я понимаю, что у каждого своя война, но хотелось бы всё-таки читать реальные вещи, а не выдуманные рассказы, да ещё и приправленные приключенческой историей.

"Ну шрам это остался после того, как мне манту на геркулес ставили!", - с восторгом рассказывала восьмилетняя племянница. По медицинским знаниям мы стоим примерно на одной ступени, на которой туберкулез, педикулез, сальмонеллёз и геркулес - понятия близкие. Всё было бы не так страшно, если бы мне тоже было восемь, но нет… Тем интересней читать книги о настоящих врачах.

«Рассечение Стоуна» - роман о медицине, о призвании лечить людей.

В чем-то книгу можно отнести к нон-фикшн, потому что автор не стесняясь углубляется в описания хирургических операций, болезней, строения человеческого тела. Но это и одно из лучших художественных произведений, которые мне приходилось читать в последнее время.

Абрахам Вергезе - врач, доктор медицинских наук и чудесный писатель одновременно, и это большая редкость. У него получилось одинаково хорошо показать читателю мир хирургии и чувственный мир обыкновенного человека, каким по сути является любой врач. Но ни в одной, ни в другой области Вергезе не скатывается до дилетантства.

Это не просто история о двух близнецах, которым суждено было стать докторами, и не об их отце, великом хирурге и непутевoм папаше. Это даже не медицинская сага, хотя роман по теме можно сравнить с «Казусом Кукоцкого» или «Морфием». Это рассказ о том, где заканчивается тело и начинается душа.

Когда-то я доканывала старшего брата вопросом, почему он, закончивший с красным дипломом лечебный факультет и искренне любящий медицину, отказался от карьеры хирурга и стал патологоанатомом? Он мне ответил: «Чтобы работать врачом, нужно по-настоящему любить людей, а я их не люблю».

И эти слова не имеют никакого отношения к клятве Гиппократа, это просто суровая необходимость. А у Абрахама Вергезе определенно есть любовь к людям и профессии.

Несмотря на индийский колорит (который сам по себе мне не близок), «Рассечение Стоуна» - это очень и очень хорошая книга ;)

Я всегда несколько побаиваюсь книг о войне, потому что они, как правило, или по-настоящему ужасные, а тебе этого спасибо, не надо, потому что у тебя и так бабушка в оккупации была, или откровенно, неприкрыто коммерческие - это когда автор не слишком незаметно прикидывает, что если на сто семидесятой странице гестаповец выколет глазки маленькой еврейской девочке и съест ее плюшевого мишку, то книга продержится в списке бестселлеров "Нью-Йорк Таймс" еще две тысячи лет. Ну и есть, конечно, случаи вроде назойливо программного фолксовского Birdsong, когда автор пятьсот страниц обтесывает о голову читателя мысль о том, что война - это плохо, используя художественные принципы, которые в истории человечества появились одновременно с палкой-копалкой и бронзовой мотыгой: полет окопных вшей над вырванными с корнем ногами, диарея и порушенная любовь, а то и все сразу.

Но в романе Доэрра ничего этого нет - точнее, не то чтобы там не было бы сюжетно мертвых девочек, морозов где-то под Украиной, ужасов гитлерюгенда и оккупационного сиротства, - только оно прописано не прямо тебе в глаза, чтобы застрять там моральным бревном и сплавиться вместе с водопадом слез прямо в душу. Нет, это книга в первую очередь про сплетение разрозненных человеческих историй, отдельные точки которых, так уж получилось, выпали на то время, когда мировой аппендицит загноился фашизмом.

Во Франции потихоньку слепнет шестилетняя Мари-Лор и ее отец, хранитель ключей в парижском музее естественной истории, вырезает для нее из дерева крошечную, но очень подробную модель их квартала, чтобы дочь училась видеть руками. В Германии восьмилетний Вернер, воспитанник сиротского приюта так и не опомнившейся от своего эльзасского акцента фрау Элены, находит первое в своей жизни радио, чинит его и вместе с младшей сестрой Юттой, арийской беляночкой, слушает далекие детские передачи на французском о космосе, солнце, звездах и движении света. Еще где-то, чуть глубже нарративного уровня, отзвуками первой мировой пишется судьба дяди Этьена, который сколько там - двадцать, шестнадцать лет - не выходит из своего узкого, высокого дома в Сен-Мало, обложившись книгами и радиоприемниками - будто мешками с песком - от грохота самой жизни. Еще где-то консервирует последние в мирном мире золотые окружья персиков мадам Меник, и где-то совсем-совсем глубоко дает черные завязи опухоль фон Румпля, которая всю книгу будет съедать его наряду с идефиксом обладания самым огромным голубым алмазом в мире - "Морским пламенем".
И затем эти неспешные круги на воде огромного моря жизни война сворачивает в один водоворот: Мари-Лор с отцом приходится бежать из оккупированного Парижа: спасать себя и тот самый голубой алмаз, Вернеру придется зажмуриться и спрыгнуть с закрытыми глазами с турника в самый центр нацистского флага, чтобы не взорваться в шахте, как его отцу. Дяде Этьену придется сделать шаг. Мадам Меник - организовать сопротивление из таких же неуемных старушек как она. Фон Румплю, придерживая гниющую опухолью мошонку, придется поползти по следу.

Рассказ об этих, таких меленьких на фоне прогорающего войной мира судьбах, выстроен как лоскутное одеяло: квадратик про Мари-Лор, засыпающую под звездным небом где-то не в Париже, потом прыг-скок к Вернеру, который мечтает о том, чтоб изучать в Берлине высшую математику, потом - к умеющему ждать фон Румплю, потом - к деревянным домикам отца Мари-Лор, потом - к птицам Фредерика и потом, еще дальше, снова Вернер и снова Фолькхаймер, снег, радиоволны, выстрелы в амбаре, ракушки, плеск океана, двести тридцать шесть шагов и шесть сточных канав до булочной. Весь роман поражает какой-то байеттовской глубиной и неторопливостью: подробным перечислением ракушек и прочих морских моллюсков, выстроенным на подоконнике по ранжиру шишками, долгим, почти осязаемым, течением пальцев по Брейлю, шипением омлета на сковородке, изобретением передатчика, ржавым стуком ключа в железной дверце, за которой - только соль, океан и улитки, звоном в ушах и чтением вслух под бомбами "Двадцати лье под водой".

Это не самый берущий за генетическую память роман о войне как таковой, потому что ее непосредственные ужасы похожи на вспышку справа - мелькнут страничкой и растворятся в обездвиженности оккупированного Сен-Мало, в стуке трости Мари-Лор и ненаписанных письмах к Ютте, в консервированных бобах и наполненной напоследок ванне. Это сюжетные портреты на фоне военного пейзажа, когда пустые окна и пустые желудки сливаются в серую грунтовку, которая делает только заметнее отдельные проявления невоенной, почти нормальной жизни: книги, ветер, весну и весь тот свет, которого мы не видим.

…а кому-то это читать…

Ох, сколько раз я была на грани того, чтобы бросить эту (не такую уж большую по объёму) книгу! Честно говоря, дочитала только из-за нашего книжного клуба.
И как же мне в ней не понравилось абсолютно В С Ё.

Попробую облечь свои бурные эмоции в слова. Я понимаю, что книга получила несколько престижных премий и литературные критики приняли ее весьма восторженно. Но, я - не критик и мне было неимоверно скучно и местами противно это читать.

Во-первых, история Оскара («короткая» и «фантастическая») сводилась к тому, что ему («единственному из всех Доминиканских парней») никак не удавалось затащить в постель ни одну девушку. История эта настолько часто прерывалась историями близких и дальних родственников Оскара, а также попытками выдать читателю «краткий курс по истории Доминиканской Республики» (об этом позже), что в какой-то момент меня начал мучить вопрос «а был ли мальчик?». При этом, ни одна из этих историй меня не зацепила, и ни один из героев не вызвал ни малейшего сочувствия (или хотя бы интереса).

Во-вторых, сам стиль повествования безмерно меня раздражал. Дикая смесь испанского и английского (причем, в английской версии книги нет никаких сносок хоть как-то поясняющих, что именно было сказано); жаргонизмов (тут и гик-культура, и комиксы, и компьютерные, и ролевые игры и много ещё чего); сленга (как доминиканского, так и американского); отсылок к «Властелину колец»; грубых, пошлых и плоских шуточек… Да ещё и непонятная таинственность относительно того, кто же все-таки рассказывает эту историю. Когда автор наконец-то открывает читателю личность рассказчика, это ровным счетом ничего не обьясняет. Так и остаётся непонятным: зачем, собственно, нам все это рассказывают. Попытки периодически менять стили повествования только добавляли хаоса.

В-третьих, отношение к женщинам в этой книге… Здесь у меня даже слов нет! Все (абсолютно ВСЕ) женщины описаны как набор вполне определённых частей тела и оцениваются исключительно по шкале «ее все хотят»-«ее стыдно хотеть». Даже сёстры Мирабаль (которые вообще-то в Доминиканской Республике воспринимаются как героини революционного движения) упомянуты исключительно, как «девицы, которых Трухильо хотел трахнуть, но не смог и поэтому ему пришлось их убить». Собственно, Оскар, который предположительно должен быть противоположностью «мачизма», ничем не лучше: он не только все время влюбляется в женщин, которых совсем не знает; он ещё и начинает их преследовать, если они ему отказали.

В-четвёртых, история Доминиканской Республики имела все шансы меня заинтересовать, если бы не превратилась в банальное перечисление пороков Трухильо. Нет, я не испытываю симпатии к диктатору, но и читать многочисленные пассажи типа:

Если вы считаете доминиканских парней распутными, Трухильо был раз тысяч в пять хуже. У чувака были сотни шпионов, чья единственная задача состояла в том, чтобы шнырять по провинциям, высматривая очередную свеженькую попку; придавай Трухильято доставке попок чуть больше важности, его режим стал бы первой в истории жопократией (а возможно, он таким и был).

мне как-то не интересно. А выражение «Скотокрадово Семя» (именно так автор называет Трухильо, когда ему надоедает использовать фамилию оного) встречается в книге столько раз, что на 39м разе я сбилась со счету.

Ну и, наконец, магический реализм и вся история с фуку/зафа, которая ничего к сюжету не добавила, и только заполнила страницы «мистическим туманом».

В общем, к концу книги я окончательно осознала, что не доверяю престижным книжным премиям…и ничего не понимаю в современном искусстве.

Роман современной американской писательницы корейского происхождения состоит из двух сюжетных линий: прошлое и настоящее. Корея 1943 года, находящаяся под японской оккупацией и наше время, 2011 год. Главные героини - две сестры, Хана и Эми, разделённые расстоянием, годами и разлучённые войной.

Выстраивая параллельно две линии, автор помогает читателю понять, что произошло в те годы в семье, где росли две девочки, старшая и младшая , продолжательницы рода хэнё, женщин моря, ныряльщиц, добывающих его дары на глубине, что становится их работой и способом прокормить себя и свою семью.

До определённого момента эти линии идут параллельно друг другу, помогая выстраивать целостную картину постигшей семью трагедии, которая оказывается не редкостью для жителей страны в то время.

По мере чтения и благодаря в конце авторскому послесловию понимаешь, что тем самым писательница хотела привлечь внимание к страшной и ужасающей во все времена беде: женскому сексуальному рабству и бесправию в годы войны, где бы и когда она не происходила.

Именно благодаря важности тематики, роман вытягивает весь сюжет, периодически сдобренный отсутствием обычной логики вкупе с обрывом одной из сюжетных линий, не доведённой до своего завершения и качественной проработки персонажей, что особенно касается главного злодея, символизирующего собой всю японскую армию.

На поверку роман оказывается тем самым случаем, когда понимаешь и видишь определённые недочёты при его написании, но за саму поднятую тему здесь и привлечение к ней внимания рука не поднимается поставить оценку ниже.

Суть Америки в том, что люди в ней - вещи

Книга очень нашумевшая, получившая премии и отклики известных людей. Поэтому мне сильно было интересно будет ли она в духе древних плантаторских романчиков, где добрый белый хозяин пляшет вместе с рабами или в духе Тони Моррисон, где рабы льют кровавые слезы. Думаю уже давно никто не верит в то, что описали в романах Гарриет Бичер-Стоу или Маргарет Митчелл, что такое отношение к цветным сказки для белых американцев и их потомков, мучающихся угрызениями совести.

Чудовищно, когда люди считали, что если бы Бог этого не хотел, он бы не сделал черных рабами. Немыслимо, когда человек рождается рабом и умирает рабом. Уму непостижимо, как плантаторы «разводили» рабов словно овец. Ужасная машина под названием хлопковая плантация, требовала все больше и больше душ.

Первая половина книги рассказывает о плантации Рэндалла и истории главной героини – рабыни Коры. Ее бабку вывезли вместе другими людьми африканского племен, множество раз она переходила из рук в руки разных хозяев, пока не осела на хлопковой плантации. Из ее пятерых детей выжила только одна девочка, у которой родилась дочка Кора. Бабка и мать героини сродни шаманкам. Их судьбы круто меняли положение веще в хозяйских угодьях. Бабкины хозяева каждый раз разорялись, а мать стала единственной рабыней, которой удалось бежать. След ее терялся. Среди рабов Кору тоже притесняли, ей отвели отдельное место в «чумной» хижине – месте, куда ссылалась неугодные. Кто-то от старости, кто из-за психического расстройства.

Кора очень яркая героиня, со своим стержнем, сильная и пожалуй очень везучая. Однако судьба научила ее не приближаться к людям и не сходиться с ними душевно. Свой побег она не замышляла. Но так случилось и ей предстоит очень сложный путь, в конце которого… Да речь не об этом. Никакие поддельные документы или грамоты об освобождении не сотрут из памяти тень хозяина. Тень хозяина или окрик надзирателя, который звучит в минуту, когда раб ест, спит или поёт в свободное время. Тень хозяина не дает забыть, что человеком тебе дано быть лишь мгновение. Убежать из этого плена невозможно. И где-то на свободных улицах свободного Нью-Йорка бывший раб будет прижимать уши и хвост лишь заметив взгляд какого-то белого масы. Не говоря уже о том, что ни одни белый не даст забыть чернокожему где его место. И, о ужас, сотни тысяч белых будут смотреть на линчевание своего собрата с другим оттенком кожи.

Наверное нужно упомянуть, что книгу скорее всего будет тяжело читать. И дело не в стиле, а в словах. Невольно становишься безучастным свидетелем кошмарных вещей – побоев, насилия, увечий и повешений. Тема располагает к тому, что нужно приготовить много платочков.

У меня не получилось. Хотелось бы сочувствовать героям, но у автора не хватило слов. Во-первых, слог на мой взгляд довольно сухой. Во-вторых, автор нарисовал такую зажатую героиню, что даже читателю начинает казаться будто она не испытывает эмоций. Да, все эти ужасы вызывают содрогание, но нет чего-то личного. Именно поэтому не хотелось кричать о том, что автор такой молодец и поднял эту важную тему. И не потому, что рабство кануло в Лету. Ведь трогают же меня беды евреев в художественной литературе, а вот Колсон Уайтхед пожалел своих слов.