Рецензии — стр. 34

Хотелось бы сразу прояснить ситуацию- треть книги, я читала и ругала ее, потом мнение поменялось, но написать хочется все и плохое и хорошее про нее .
Грандиозная получилась книга, просто масштабная. Охватывает 20 непростых лет в Англии на рубеже веков и до первой мировой войны. Все события Англии показаны на примере нескольких семей. Персонажей в книге просто очень много , вначале, пока не привыкла, я в них путалась, да и в конце порой приходилось открывать список в википедии с именами. Кто-то запомнился сразу и до конца , а кто-то нет.
Понравилось, что кроме непростых взаимоотношений всех персонажей, автор рассказало про очень многое , что было интересным или новым в том веке .
На примере одной из семей рассказано о гончарном деле, о керамике, другие персонажи послужили для примера рассказа о суфражистках, социалистах, анархистах, семья писательницы для рассказа о фабианцах, там же рассказывается о костюмированных праздниках, их подготовке и проведения. Немецкие персонажи являлись кукольниками , и конечно этот вид искусства хорошо показан в романе.
Очень понравилось описание всемирной выставки в Париже. Я читала о ней, но здесь приведено очень много подробностей об экспонатах, о залах, о мероприятиях проводимых во время этой выставки, о известных посетителях, о знаменитостях, которых я просто не знала. Это было здорово ,интересно и познавательно.
Ну и конечно сказки героини писательницы. Она посвящает каждому своему ребенку отдельную сказку и продолжает ее на протяжении всего периода их взросления, жизни. Конечно они интересны каждая по -своему. Автор много внимания уделяет всем знаменитым сказочникам, у которых она заимствовала какие- то сюжеты и фольклору Англии.
Сама история этих всех семей вначале привела в недоумение. Я не находила для себя ни одного положительного персонажа . Каждый чем- то отталкивал. Но постепенно показаны и хорошие их черты.
Теперь о плохом , что совсем не понравилось мне , и вначале даже хотелось бросить эту книгу. Выше написала, что персонажи непривлекательны .У каждого есть скелеты в шкафу и они ,эти скелеты, многие просто мерзкие.
Тут и кровосмесительные связи , и гомосексуализм ,и педофилия. и просто банальная неверность со стороны супругов и отвратительные сцены , рассказывающие о том, как своих детей привлекали к позированию просто в непотребных позах, и возможно использовали в качестве сексуальных партнеров .В общем мерзких сцен в книге было просто очень много.
Но еще больше поразило описание сцен секса, ожидание его просто у каждого из персонажей, эротические фантазии , упор на интимные подробности и упор на половые органы.
Право, мне просто надоело читать про вульвы, лоно, клиторы,члены, стержни, отростки, шевеления между ног. И это не просто упоминания, а описание этого шевеления страницы на три каждый раз. Такие подробности просто потрясли и были мне кажется не нужными в таком обилии и таком порой неприятном описании.
Если бы не это и не затянутость описания практически всего на свете, книга получилась бы более интересной для меня. К счастью, сексуальные фантазии хоть и остались у автора и персонажей , но после половины книги как- то уменьшились, что улучшило повествование, да и сюжет стал двигаться , а до того он просто буксовал, стоял на месте.
В итоге книга понравилась, но с оговорками. Сама задумка этой семейной саги была довольно интересной, и еще время конечно выигрышное. Совсем не детская вышла книга.

Все уже знают, что в подавляющем большинстве случаев аннотациям нельзя верить, поэтому я ничего и не ждала от книги, позволив ей со мной случиться. Но дружбы у нас не вышло.
Действие разворачивается в Африке 40ых годов прошлого столетия.
Вначале мне еще нравился Скоби и его личная трагедия, но всему есть предел. Мне не хочется верить (да и не верится аж вообще), что в 50 лет можно думать, будто способен спасти двух женщин, жертвуя собой, своими интересами, бесконечно заверяя обеих в любви до гроба и ведя споры с Богом о том, кто кого любит больше. Я не верю также в его чувства, а особенно в любовь. Единственное, во что могу поверить, так это в то, что он хотел одиночества и покоя, и так бы для него было лучше.
Персонажи неприятные, как мужские, так и женские. Что, впрочем, можно хотеть от англичан в душном, влажном, жарком климате с кучей крыс и москитов повсюду. По-любому, возникающее раздражение будет выливаться на окружающих под разным видом и предлогом.

В 1803 году в торговом порту Дэдзима в Нагасаки был назначен новый управляющий родом из Амстердама, двадцатишестилетний Хендрик Дофф. Он прибыл в голландскую колонию в качестве писца голландской Ост-Индской компании, которая к тому времени обанкротилась, и в 1798 году перешла в собственность Батавской республики. Это был незаурядный, честный и мужественный человек. В 1811 году он смог отразить попытки Великобритании захватить Дэдзиму, и после восстановления Нидерландской республики получил государственную награду за свой подвиг. Он составил голландско-японский словарь, был первым известным европейцем писавшим хайку, а так же, вернувшись на родину, издал «Воспоминания о Японии».

Именно судьба этого необыкновенного человека легла в основу исторического романа Дэвида Митчелла «Тысяча осеней Якоба де Зута».

Д. Митчелл писал художественное произведение, а потому с фактами обращался по своему усмотрению, не следовал точно всем вехам биографии Х. Доффа, но, безусловно, прототип Якоба де Зута узнаваем. Вообще же замысел романа подразумевал серьезное исследование. Япония на рубеже XVIII – XIX вв. требовала от писателя таких знаний, которых у него не было, и порой «выяснение таких мелких подробностей, как использовали ли японцы крем для бритья или нет, могло занять у автора половину дня».

Это классический исторический роман в котором действие происходит линейно в хронологическом порядке в настоящем времени, где каждая деталь выверена, а каждый персонаж прописан до мелочей. Место действия – 120-метровый искусственный остров в форме веера Дэдзима (о, какое уникальное место, господа! С большим интересом почитала статью на википедии об этом необыкновенном историческом памятнике, обязательно загляните и почитайте, это что-то невероятное, как жаль, что Дэдзимы больше не существует, и как хорошо, что хотя бы музей есть). Главный герой романа – молодой бухгалтер, писец, прибывший заработать денег, чтобы жениться на любимой девушке. Исторический фон событий – обострение противоречий между Батавской республикой и Японией, категорическое неприятие всего христианского, торговые махинации и нечестные на руку управляющие. Дэдзима – тонкая нить соединяющая изолированную Японию от внешнего мира, возможность культурного обмена, а не только торгового. И вот в этих условиях писатель погружает нас в настоящие приключения…

Несмотря на то, что я уже читала Митчелла, прочтение этой книги было каким-то новым опытом. Митчелл разный. Эта книга нисколько не похожа на «Облачный атлас». Разве что качественно, уровень профессионализма автора чувствуется с первых строк. Я не очень люблю приключения и поэтому мое внимание было больше сосредоточено на самой личности героя, на столкновении цивилизаций, на каких-то удивительных подробностях медицины, обучения и повседневности. Митчелл пишет невероятно интересно. Потому что даже о таких простых вещах, как игра в карты или обед, читаешь не отрываясь. И я уже молчу о том, как филигранно у него получается описать чувства, моральный выбор, то, что называется «движения души». Это великолепно.

Эта книга – архитектурное волшебство. И Дэдзима (как остров, как мост, рукотворное сооружение, обитель) здесь имеет гораздо больше символов, в неком литературном смысле в том числе. В остальном же, я хочу особо подчеркнуть, что это современная проза, но написана она как классическая, неспешная и обстоятельная литература. К ней нужно привыкнуть. Когда после прочтения книги, я отправилась искать информацию о книге в интернете, то натолкнулась на очень точную фразу, которая идеально иллюстрирует мою мысль. «Писательский труд иногда может стать трудом чтения».

Книга для тех, кто любит труд чтения.

Мир глазами ребенка с особенностями. Тяжелая вещь.
Странная вещь человеческий мозг и и что там в нем происходит тоже , особенно у таких людей непонятно и страшно.
Автор показывает подростка с особенностями, больше похожего на человека с аутизмом, но не все эти симптомы присущи аутистам. И все же читая книгу пытаешься проникнуться всеми болями, страхами этого подростка, его мечтами, его внутренним миром. Он не дебил, как многие пишут-думаю многие их нас не смогут решить задачу, что есть в книге, не знают и многих тех сведений об окружающем мире, что там описаны, а вот Кристофер знает. Но эти сведения не помогают ему в самом обычном-общении.
На протяжении книги автор описывает, как мальчик преодолевает себя и пытается найти решения, которые ему просто были ранее не то что неизвестны, он о таком и не слышал.
Тяжело жить такому ребенку, но тяжело и родителям, кому тяжелее неизвестно.
Но вот родители, какими их описал автор в книге, как бы их не было жалко , ведут себя неправильно часто и нелогично. Вернее, автор приписывает им такое нелогичное поведение и оно часто бросается в глаза. Я больше сочувствовала отцу и понимала его стремление оградить сына от той проблемы, что возникла у них в семье . Да он повел себя неправильно и не смог остановится вовремя в своем вранье. Но мать я совсем не поняла и не посочувствовала ей , как многие. И то, как она себя повела потом просто не укладывалось у меня в голове - пишет письма, ребенок не отвечает, а она не интересуется, живет себе припеваючи .А уж потом вдруг поменять свое поведение тоже как то не вязалось в голове . Я ей и ее поведению не поверила.
В книге много нестыковок, язык конечно бедный, хотя и описывает очень серьезные и интересные вещи, но он как бы от лица ребенка и потому такой. Это понятно.
Мне непонятно другое- почему у подростка 15 лет с особенностями поведения нож в кармане и даже полиция не забирает его, зная что этот подросток просто не может контролировать себя. Почему он спокойно разгуливает с ним по городу, по школе , в поезде, в полиции- говорит о этом и всем наплевать. Странно .
Тяжелая книга о больных детях и их родителях, как относится к ним, как относится к этой беде, а вот как помочь всем конечно не сказано в книге. Она написана просто показать , что люди разные и все думают по -разному и надо понимать и принимать всех людей, с особенностями тоже .
А вот убийство собаки оказалось совсем не загадочным, а самым банальным - выплеснуть агрессию, боль, непонимание и с этого убийства все и началось .

Моя читалка показала 1375 страниц, на протяжении всего этого объема гермафродит, родившийся девочкой и в пубертате неожиданно ставший мальчиком, затянуто но местами занимательно рассказывает о своей тяжкой доли. Начинает издалека - еще с молодости его бабки, которая приходилась родной сестрой его деду - именно таким образом эта мутация спровоцировавшая нехватку 5-альфа-редуктазы и проявилась.

Психологи утверждают, что табу на инцест - это самый первый запрет появившийся в человеческом обществе именно потому что отпрыски близкородственных связей чаще всего оказывались нежизнеспособными. Таким образом боги наказывают тех, кто имел смелость вступить в половую связь с кровными родственниками.

Что до описываемой в книге мутации, вследствие которой кариотипический самец из-за одного сломанного гена вначале жизни развивается, как девочка, то она появилась на планете не так давно и в разных местах - на юге Турции, в Папуа Новой Гвинее и в Доминиканской Республике. Именно там чаще всего встречаются девочки, которые с возрастом трансформируются в мальчиков.

Лично я ожидала от книги чего-то более психологического - водоворот тяжелых психологических переживаний и трансформаций в ходе которых девчачая психика становится мальчиковой. Вместо этого - затянутое повествование начавшееся еще с тех времен, как бабка жила где-то в Греции и занималась там шелкопрядами. Кстати, о шелкопрядах автор тоже не забыл упомянуть:

Согласно древней китайской легенде, однажды в 2640 году до Рождества Христова принцесса Ши Линь-цзы сидела под тутовым деревом, когда вдруг в ее чашку с чаем упал кокон тутового шелкопряда. А когда она попыталась вытащить его, то заметила, что он начинает раскручиваться в горячей жидкости. Принцесса отдала один конец нити своей служанке и велела ей отойти. Служанка вышла из покоев принцессы во двор, затем миновала дворцовые ворота, и только когда она удалилась от Запретного города на полмили, нить закончилась. (На Западе эта легенда, слегка мутировав в течение трех тысячелетий, превратилась в историю о физике и яблоке. Впрочем, смысл остался тем же: великие открытия, будь то шелк или сила земного притяжения, всегда сваливаются с неба, и делают их люди, бездельничающие под деревьями.)

Одним словом, рассказывают обо всем, кроме сабжа. А как же светопредставление о драматической метаморфозе женского в мужское? Где эти все переживания? Сомнения, внутренняя борьба, проблемы с социумом... Нет, там было кое-что об этом, вначале ГГ боится, врет психологу, что он - девочка, психологически - абсолютная девочка и точка. А потом, берет и сбегает потому что не хочет чтобы ей отрезали увеличенный клитор. Оказывается, из ГГ таки можно сделать нормального мальчика. Любит-то он другую девочку. Такая вот драма.

Кроме того, книга довольно таки информативная, порой бывало ощущение что научпоп читаю, и не только по теме гермафродитов. Вот например, вы знали, что ислам значит покорность? Я - нет.

Это наш женский класс мусульманского обучения и общей культуры. Видите, какие они хорошие и воспитанные? Говорят только тогда, когда к ним обращаются. Ислам означает покорность. Вы это знали?

Любопытно, также было узнать занимательный факт о гомосексуализме. Вот еще одно подтверждение того, что это вовсе не веяние моды и пропаганды, а намного более сложное и неоднозначное явление:

— Я знаком лишь с исследованием папуасов Новой Гвинеи, — замечал Крэг.
— Симбари-анга? — спрашивал Винтере.
— Да-да, — отвечал Люс. — Там тоже наблюдается высокий процент мутаций. Кстати, они интересны и с сексологической точки зрения. Им свойственна ритуальная гомосексуальность. Мужчины племени симбари-анга считают связи с женщинами порочными. Поэтому у них существуют социальные структуры для максимального ограничения подобных контактов. Мужчины и мальчики спят на одном краю деревни, а женщины и девочки — на другом. Мужчины входят в женские вигвамы только с целью размножения. Туда и обратно. К тому же слово «вагина» буквально переводится с их языка как «на самом деле плохая вещь».

Я даже о себе узнала, что я бегу от реальности, имею развитую интуицию и склонна к медитации. Впрочем, я итак это знала.)

Она как-то сказала мне, что на спине спят лидеры, прирожденные актеры и эксгибиционисты. А те, кто спит на животе, как я, бегут от реальности, имеют развитую интуицию и склонны к медитации.

Местами хватало научпопы о мужчинах и женщинах, но как для книги на такую тему, то как по мне, маловато как-то. Маловато будет!

Женщины улыбаются своим собеседникам чаще, чем мужчины. Женщины делают паузы и ждут от собеседников одобрения. Мужчины говорят, глядя перед собой. Женщины предпочитают фабулу, мужчины — дедукцию.

Надеюсь вы не сочтете за спойлер, если я скажу, что к финалу ГГ таки становится мужчиной? Метаморфоза произошла, ура, товарищи! Хэпи энд.

Женщины принимают неторопливость моих ухаживаний, эту праздную поступь сближения, за старомодный джентльменский обычай. (Сейчас я уже научился делать первый шаг, в отличие от второго.)

Про крышку саркофага понравилось.

Именно так мужчины заявляют о своих намерениях, придавливая женщин, как крышка саркофага. Они называют это любовью.

Вот это тоже позабавило:

Это фильм о вампире — его играть буду лично я, — которого состоятельные, но очень несчастные родители, собирающиеся разводиться, отправляют в частную школу. Он не может к ней приспособиться — неправильно одевается, не так стрижется. А потом однажды он отправляется на прогулку по кампусу, и на него нападает вампир, который — вот тут весь прикол — курит трубку и одет в приличный твидовый костюм. Выясняется, что это директор школы! На следующее утро наш герой просыпается, идет в магазин, покупает себе синий пиджак, первоклассные брюки и тут же превращается в идеального ученика.
— Может, ты отойдешь — ты заслоняешь мне солнце!
— Это метафора того, что из себя представляют частные школы, — продолжает Джером. — Каждое поколение наносит ядовитый укус последующему, превращая его в живых мертвецов.

А вот и еще одна занимательная цитатка:

Под влиянием этого десятилетия он стал вегетарианцем, приверженцем трансцендентальной медитации и потребителем пейота. Когда-то давным-давно он распиливал пополам мячики для гольфа, чтобы выяснить, что у них внутри, теперь его интересовало содержимое собственной головы.

И напоследок моя любимая цитата:

Я чувствую тебя, читатель. И это единственный вид интимных отношений, которые меня не пугают.

Рекомендую книгу всем, кого интересует тема гермафродитов, всякого рода специалистам, связанным с этой темой данное произведение тоже может быть любопытным (психологи, медики, генетики, эндокринологи и т.д.). Если вам не нужен лихо закрученный сюжет и вы не против неторопливого повествования - тоже подойдет.

Наверно впервые совсем не хочется говорить о сюжете. Он не оставил в голове отпечатка. А вот проделанная работа автора заслуживает внимания.
Начну с того, что в жизни аутиста я не встречала, знаю о их поведении по книгам, фильмам. Автор смогла передать состояние подростка. Учитывая еще и некоторые главы, которые раздражали, так вообще можно сказать, что под конец книги можно было кричать, если до меня дотронулись. Это нервное состояние прослеживалось на протяжении всей книги. Это очень умные люди и автор наделила нашего героя математическими данными. Да такими, что порой хотелось бросить чтения от количества ненужных цифр и формул. Но это еще один плюс автора в проделанной работе. Нахождение формулы на вероятность выигрыша автомобиля, а не козы; результат вычисления двух в 32 степени, а мальчик мог в голове и 2 в 45 степени спокойно последовательно просчитать. Она даже нашла не ординарный подход к пронумеровыванию глав – простые числа: 2, 3, 5, 7, 11, 13, 17, 19….

Простые числа – это то, что остается, когда вы убираете все классификации и шаблоны. Я думаю, что простые числа похожи на жизнь. Они очень логичные, но вы никогда не сможете выработать для них правила, даже если будете постоянно думать только об этом.

Эти и многие другие моменты с одной стороны вносили изюминку книге, с другой, наполняли ее лишней информацией.
Подводя итог, можно сказать, что проникнуться историей мне не удалось.

Мир молчал когда мы умирали (с).

А что еще ждать от мира? Что бы не молчал? Ну, потом, после драки, будет много слов, но это потом. Да, и в процессе - не молчал. Мир удовлетворял свое любопытство и смаковал подробности. Многие фотографы прославились благодаря своим фоторепортажам. Помните фотографии тощих чернокожих детей с неестественно раздутыми животами? Они были сделаны из мест событий, описанных в этом романе.

Что же произошло на западе Африки, в местах, богатых полезными ископаемыми и прочими ресурсами? Белые люди, говорящие по-английски, установили там свои порядки, но что-то пошло не так и черные люди, местные уроженцы разных племен, начали творить погромы друг у друга с особой жестокостью. Сами себе. Одна этническая группа боролась с другой. Или, представители одной, в своей же группе, с голодухи и переживаемого от событий стресса занимались мародерством. У тех, кто это затеял, были политические идеалы и высокие мотивы. Но все эти нелепые замыслы оказались совершенно бессмысленны, потому что большинство людей, составляющих то общество - невежественны. Ничем хорошим это не кончилось и кончится не могло.

Нам мало известно о культуре тех мест. Мало кто интересуется той культурой. Мы тоже невежественны. Но, прочитав роман, мы становимся осведомленнее и понимаем, что люди везде одинаковы. Они любят, строят отношения, заводят семьи, учатся, работают, верят в светлое будущее. Там можно встретить и родо-племенные отношения, и образ жизни, свойственный людям образованным. Одни влияют на других и наоборот, создавая неповторимую самобытность. Первозданность (или опять невежество?) преобладают. Белый человек недоработал, к нему все претензии. Белый человек, разумеется, тот еще негодяй со своим стремлением использовать все, что представляется возможным, будь то люди или алмазы с нефтью. Но кто перерезал глотки и вспарывал животы? Кто грабил? Кто издевался и насиловал?

Мир не просто молчит в таких случаях. Мир с опаской держит дистанцию. Мир не хочет разбираться во всплесках невежественной агрессии. Это все равно что наблюдать бытовое насилие в окне соседнего дома. Мир брезгует. Потому что если невежество первозданно и самобытно, то развитость лицемерна. И если мы хотим с этим что-то сделать, - хоть с невежественностью, хоть с развитостью, то надо начинать с себя.

Что-то я совсем не прониклась этой книгой.

Перед нами история человека, который родился абсолютно не чувствительным к боли, также у него отсутствуют и эмоции.
Книга начинается с его смерти. И далее от самого зачатия, мы узнаем историю жизни Джеймса Дайера - талантливого врача, искусного хирурга! Жизнь его не проста, путь достаточно обилен на события, история временами интересная, временами скучная, текст иногда изобилует какими-то излишними на мой взгляд подробностями.
После встречи с Марией жизнь Джеймса делится на до и после, что собственно и привело к тому с чего началась книга.
После прочтения остается больше вопросов, а на самый главный кто же такая Мария, что она в конечном итоге сделала с Джеймсом, автор разумеется ответа не оставил.

Книга выглядит как попытка создать, что-то дерзкое, стоящее. Идея-то неплохая, но все в итоге скатывается к описанию акта дефекации священника. Это сцену, не способна была перекрыть вся книга! Такое внимание, к таким подробностям если честно - удивило! Я не совсем поняла для чего это присутствует в тексте, видимо для объема...

Человек оценивает себя по тому, как к нему относятся окружающие, - по чему же еще? Постепенно, совершенно ненамеренно, люди внушают нам свое мнение о нас самих.

Вообще, я не большая любительница книг о войне. Но в данном случае я особо и не заметила, что в книге присутствует война. В основном мы видим лишь её отголоски. То, какое действие она имеет на людей. Раненые в госпиталях, беженцы, сумасшедшая работа нянечек. И мы действительно понимаем, что Брайони, возможно, на самом деле пошла работать сестрой, чтобы искупить свою вину.
Очень понравилась идея книги и её психологизм. Как здорово автор описывает поведение и чувства 12-летней девочки, которая, казалось бы, сама себя убедила в виновности Робби. И, слава Богу, она в конечном итоге признала свою ошибку и имела смелость в этом признаться. Это достойно уважения. Хотя, могу лишь догадываться, что она при этом чувствовала.
Буду с удовольствием продолжать знакомство с автором.
И еще - очень хочется верить в счастливый конец!
Слушала книгу в исполнении Ирины Ерисановой. Как всегда на высоте.
P.S. Надо будет как-нибудь пересмотреть фильм. Помню, что мне очень понравился.

"Ад - это другие"

Интересен мир простого человека, но еще интереснее мир художника.
Ты как в музее, из которого сделали пристанище бомжей. Вот - огромные колоссы, и они прекрасны. Любовь, Искусство и Красота возвышаются над тобой, давят на тебя своим совершенством, своей вечностью и своим весом. Хочешь почувствовать себя букашкой? Тебе сюда. Пока ты ходишь по этому музею, задрав головы, и пытаясь разглядеть что-то среди колонн величественных, уходящих в небо и , безусловно, совершенных ног, ты периодически спотыкаешься о рыдающих людей.

Люди в принципе так себе, а на фоне колоссов (они настолько величественны, что даже писать слово "колосс" с маленькой буквы кажется мне проявлением неуважения) уж совсем так себе. Современный твиттер сказал бы о людях, которые обитают в этом мире, просто - "ну такое". Особенно женщины ну такие. Волосы сухие, и это отвратительно. Крашеный волос показывает черный корень. Заплаканное лицо кривится и опухает. Из-под тугой полоски ткани свешивается рыхлая плоть. Под пудрой прячется слой пористой кожи.
Женщина до прихода Любви - существо мерзкое. Это не гомосексуализм, как хотелось бы думать некоторым. Гомосексуализм - это все-таки проявление таксиса, тропности, желания двигаться к какому-то объекту. Здесь мы видим обратный процесс - главный герой не испытывает желания двигаться к, он испытывает желание двигаться от. Сдержанное раздражение, хорошо спрятанное отвращение, реакции, обратные таксису и тропизму. Это мизогиния в классическом смысле этого слова.

Любовь (кровожадный колосс нагибается к скрюченному телу на полу и вдыхает в него жизнь), которую испытывает автор, преображает женщину - а может, надевает каменную повязку на твои глаза. О внешности возлюбленной не сказано ни слова, потому что не имеет значения, есть на ней пудра или нет, не имеет значения, сколько валиков плоти свешивается из-под чулка. Колосс сделал свое дело.

Само собой, эти титаны, эти гигантские всемогущие чудовища, кровожадны.
Они требуют жертв. В жертву приносить нечего, кроме себя самого, но когда ты попытаешься это сделать, ты обнаруживаешь, что тебя уже едят.
Люди, что вокруг тебя.
В конце концов, твой вес в обществе определяется тем, как быстро люди понимают твое "нет".
И в жертву тебе приносить нечего - ты пытаешься двинуться, но вокруг тебя кровожадные пиявки, которые все яростнее вонзают свои зубы в твою кожу. Ты отрываешься. Некоторые из них дохнут.
Но колосс уже устремился вверх, к небесам, твоя жертва ему уже неинтересна. Если ты думаешь, что потерял все, ты неправ. С тобой осталась тварь, что выбралась из ящика Пандоры последней. Надежда.
Говоришь, это не тварь? Милый друг, она погубила куда больше людей, чем все болезни мира, взятые вместе.
Когда надежда потеряна, твой мир рухнул. Ты больше ничего не ждешь, ни на что не надеешься, ты достиг дна, и единственное, что тебе остается - это оттолкнуться от него и начать жить дальше. Надежда заставляет тебя волочиться за прошлым, где тебя ждут агрессивно (ты оторвал голову парочке из них, помнишь?) настроенные пиявки.
Поверь мне, Надежда ухмыльнется, когда ты будешь подыхать, и отправится на поиски новой жертвы.

Любовь забывается, и иногда это все, на что мы можем надеяться.

Забудь. Брось. Умри и возродись из собственного пепла, как феникс. Пусть даже призраком.

Возлюбленные призраки всегда безжалостны, даже если при жизни они были сама доброта.

Жалость, сочувствие, сострадание - все это весело, пока ты жив. Призраки же - даже если у них по чистой случайности сохранилось более-менее функционирующее тело - безжалостны просто потому, что мертвы. Они судят, но не милосердным судом триединого Бога, который возьмет во внимание рассказы ангела-хранителя о раскаянии, хороших поступках и прочей малозначительной ерунде, а судом Анубиса. Твое сердце - и твои поступки - тяжелее, чем перо на другой чаще весов? Катись прямиком в ад, и если ада под рукой не окажется, то мы организуем его тебе еще при жизни.

Непросто быть призраком в живом теле, знаете ли.
Итак, один брак с таким созданием - и ты уверен, что

Человеческая душа не предназначена для постоянного соприкосновения с душой другого человека

Все меняется, когда с небес склоняется колосс. Любовь - это игра, в которую мы играем сами с собой, но и искусство - игра с похожими правилами.
Искусство - это всегда про жизнь, про людей, а знание людей можно приобрести только среди людей, а не в тиши кабинета.
А ты, Черный Принц, мастер спорта по бегу от людей. Мастер спорта по закрыванию глаз. Мастер спорта по неумению говорить "нет".
Гений прокрастинации. Тебе бы самодисциплины, и не было бы нужды завидовать, не возникло бы нужды в этой мучительной, стирающей границы разума любви, в которой ты всего-навсего попытался спрятать свою неудовлетворенность жизнью. Не любовь двигала тобой, но отчаянная попытка сменить обстановку, возвыситься над толпой людей, для которых что ты, что слова твои одинаково не имеют значения.
Ты хотел стать мучеником от искусства, и ты им стал.

Спокойной ночи, милый принц, и пусть дьявольские ветры унесут тебя в царство покоя.

Получила неимоверное удовольствие от книги с самых первых страниц. Мне пришелся по душе язык автора, преподносящий историю с разных точек зрения, хотя и от лица Клавдия. У меня сейчас как раз прилив интереса к античности (непонятно откуда взявшийся), поражает мир, существовавший «до нашей эры» - как наука, знания, ораторство сожительствовали с жестокостью, безумием и расточительством. Маленького Клавдия никто не любит, он страшненький, хромает и заикается; мало кто знает, как силен он в истории и языках, как быстро развивается его ум. Но это знаем мы, и то, как он негативно относится к мужеложству, агрессии и насильствовании во всех проявлениях. Местами мне казалось, что Клавдий вышел слишком уж идеальным, слишком правильным, из того, как он оставался в стороне, всех спасал из сложных ситуаций, как прогибался под жену и боготворил любовниц. Конечно, были ситуации, ставившие и его в неловкое положение, но были они малочисленны. Меня поражало, с какой легкостью люди травили друг друга, без душевных мук и каких либо переживаний. А неадекватность Калигулы вопила во мне: «Когда уже народ восстанет?» Больше всего мне понравились именно исторические моменты, обсуждения политической ситуации, наука правления, военное ораторство. Мне нравилось, что так отчетливо создаются образы в голове, и я гуляла по Древнему Риму. Больше всего по душе пришлась первая часть, про Октавиана Августа, она вышла наиболее «научной». С Тиберия на Калигулу идет акцент на диспотизм и убийства, что больше имело историческую ценность. В ближайшее же время приступлю к продолжению.

Вся моя жизнь ушла в песок, точно моча в проулке. Угри станут выедать мне глаза, и никто даже знать не узнает, что я жила на свете.

Вариант первый - книгонедочитанный.

((- У настоящей Леди должны быть признаки ума на лице, – укоризненно сказал Джентльмен. – А у вас пудра только.
- У настоящего Джентльмена сейчас на лице травма будет, – пообещала Леди и выплюнула беломорину.))

Редкостно бесконечная книга, оставившая меня совершенно равнодушной, так что 4 звезды в оценке проще всего можно было бы расшифровать как «никак» или «читала и не прониклась», категорически не прониклась ни одной строчкой повествования. Книгу можно было бросить с чистой совестью на десятой странице, на сотой, на пятисотой и на предпоследней без какого бы то ни было желания узнать, что случится дальше с героями истории, и что хотел сказать автор своим многостраничным опусом. Вот такой читательский конфуз со мной приключился.

Дальше...

Словно дешевую шлюшку, тащит меня автор по зловонным подворотням, сомнительным притонам, потом, несколько сжалившись над моей мнимой утонченностью и временно отказавшись от смачных, но куцых описаний различных физиологических процессов, передаёт меня в добрые руки неудовлетворенного собой и своей жизнью тюфяка Уильяма Рэкхема, который под влиянием своей страсти к полосатой гетере Конфетке становится весьма успешным предпринимателем. И вот, прилепившись к неоднозначному успеху вчерашней проститутки, я оказываюсь в чистеньком, хоть и холодном доме. В нём редко раздаётся смех, да и тот отдаёт истерикой; в нём редко слышны крики страсти, да и те не отличаются разнообразием. Кажется, автору надоело живописать всяческие слияния, и вот бывший клиент уже не обдирает нежную кожу головки о сухие стенки влагалища своей пассии, а всего лишь целует её ихтиозный живот. Идиллия, фиг ли. Периодически волей автора я оказываюсь и в других декорациях: в одинокой спальне угасающей Агнес, жены Рэкхема; в жалкой каморке опытной, но неудачливой проститутки Каролины; в скромной обители неопределившегося со своим жизненным предназначением Генри Рэкхема; у лестницы, которую едва может преодолеть задыхающаяся от кашля миссис Фокс. Удивительно, но эти вылазки в сторону от главных героев занимают меня чуть больше, чем интеллектуально-физиологические перипетии в линии Конфетка-Уильям. Именно во время этих хождений на лево я нахожу любопытные словесные безделушки и наблюдения. Так Каролина описывает неизменный «морок» страсти, позволяющий ей зарабатывать себе на пропитание, но вселяющий в её – уже удовлетворенных – клиентов неизменное отвращение:

Если мне удается заловить мужика, пока у него хер стоит, — все, он мой. И голос-то у меня тогда, что твоя музыка, и хожу я, будто ангел по облаку, и титьки мои напоминают ему про любимую няньку, и в глаза он мне глядит так, будто сквозь них рай небесный видать. А как только у него эта штука обмякнет… — она фыркает и, изображая угасшую страсть, поднимает перед собою руку с обвисшей в запястье ладонью. — Тут я ему и разонравилась, потому как слова говорю какие-то нехорошие! И хожу-то, как шлюха! И буфера у меня, как пустые мешки! Глянет он мне второй раз в лицо и что увидит? — самую грязную поблядушку, за какую когда-нибудь хватался, забыв напялить перчатки!

Или вот, например, неотредактированный почти поток сознания невсебешной Агнес, в этом мысленном винегрете очень близкая всем женщинам:

Она проклята и теперь с этим ничего уже не поделаешь: Бог отвернулся от нее; парк погиб; у нее болит голова; все ее платья не того, какой нужен, цвета; миссис Джеррольд на письмо ее ответить не соизволила; в щетке, которой она причесывается, вечно полно волос; а небеса зловеще темнеют, стоит ей осмелиться хотя бы нос высунуть из дома.

Но автор безжалостен, он не намерен удовлетворять читательские потребности ни в чём: ни в жажде скабрезностей, ни в желании быть шокированными, ни в сюжетной горячке, не отпускающей ни на минуту, ни в потрясающих основы бытия открытиях касательно человеческой сущности и жизни в целом. Всё будет неспешно, но скачками, всё будет не вполне логично, рывками, без прелюдий и смазки. Герои никуда не убегут от автора, не смогут действовать в соответствии с внутренней логикой развития сюжета и эволюции характера. Каждый останется вещью в себе, даже Конфетка, с которой я проведу большую часть книжного времени. Нет, автору не откажешь в знании гендерной психологии, и в непроницательности не обвинишь. Автора хочется всячески оправдать, потому что господин Фейбер создал монументальный труд, замечательную детальную стилизацию, лишенную неоправданной возвышенности и утонченности, неосознанно приписываемой тому времени – XIX веку, когда дамы носили прекрасные платья, которыми можно было покрасоваться друг перед другом на приёмах и в театрах, господа разъезжали на каретах, леди томно вздыхали и приникали бледными носиками к пузырьками с нюхательными солями, интеллектуалы строчили памфлеты… и больше ничего не могу придумать, потому что на ум упорно лезет немытый горшок под кроватью.

Господин Фейбер хорошо пишет, его легко и приятно читать , хоть и скучно ; его проза проникнута пониманием и сочувствием к женской долюшке, идёт ли речь о проститутке, т.е. женщине, выбирающей (или не выбирающей, как это оказывается в случае с Конфеткой) этот порицаемый и нелёгкий труд торговли своим телом вместо изнурительной работы на фабрике, приносящей жалкие копейки, или же об одинокой, но самостоятельной и идейной активистке, бессмысленно сражающейся с ветряными мельницами социальной несправедливости, или же о сходящей с ума от болезни, безделья и тотального одиночества молодой дамы, настолько не знакомой с собственным телом, что ежемесячные кровотечения она лечит постом и молитвами, как если бы это было наказание Господне. Все они вызывают смутное сочувствие и понимание, но нет ничего в книге такого, что могло зацепить, схватить, протащить лицом по асфальту, достать душу, промотать её на высоких оборотах, впихнуть безжалостно обратно, почти чужую, изменённую, новую. Где, где, я спрашиваю, ощущение, что меня переехал дилижанс? Нет, лишь разочаровывающее «поматросил и бросил». Правда, с двумя шиллингами в кармане. Спасибо, сэр. Приходите ещё, сэр. Вы были лучшим в моей жизни, сэр. А про себя: «Да вас таких тысяча была, сэров с героями и героинями, от которых не останется и следа в памяти уже через год. Только и будет что горшок с фекалиями на задворках памяти смердить.»

Вариант второй – книгодочитанный.

((- Леди. Она настоящая Леди! – шептались Джентльмены. – Мы тут о сексе вовсю болтаем, а она молчит. Как будто не слышит.
- Слышит. Она покраснела, видите? – возражали другие Дженльмены
Леди действительно не слышала всех этих похабников. «... а потом я изобью тебя спиннингом и проколю тебе соски, раб!» - дописала она смс и укоризненно посмотрела на Дженльменов.
Джентльменам стало стыдно. ))

Ах ты жалкий мелкий слизняк! Горячая кочерга в заднице решила бы все твои проблемы! Ненавижу, ненавижу, ненавижу вас, мерзкие прыщи на теле мироздания! Виселица, колесование, на кол, на кол – и сжечь! Даже собакам останки не скармливать: нельзя зверям такое отребье в пищу употреблять. А ты, маленькая жалкая шлюшка, не весть что вообразившая, думала, женщине достаточно вовремя раздвигать ноги и хорошо говорить, и книжки читать, и быть понимающей, и ждать, ждать, ждать? Костлявая дура, как за тебя обидно! Позвонить всем, нет, написать всем злобные смс, даром что трезвая, написать им всем, какие они отвратительные в этом своём мужском мире, вечные сво. А потом забраться с головой под одеяло и хныкать от бессилия.

Вариант третий – утренний, книгопереваренный, сдержанный.

((Одна Леди пятьдесят раз упала в грязь по дороге домой.
- Леди! - ахнул дворецкий, открывая дверь.
- С головы до ног, – мрачно кивнула Леди))

Из всей этой скучно-внутренностевытягивающей книжной котовасии можно сделать три вывода:

1. Женщиной тяжко быть в любые времена и в любых материальных обстоятельствах:
Во-первых, потому что женщина легко (а часто – добровольно) становится товаром, даже если она не торгует своим телом, она всё же пристраивает свои кулинарные навыки, материнские инстинкты, понимание и всепрощение. Продукт потребления (здравствуй, Этвуд с лакомым кусочком). У вас товар, у нас – купец, что говорится.

Во-вторых, если никто не забьёт женщине голову чепухой, то она благополучно сделает это сама: сама придумает повод, сама будет по этому поводу страдать.

В-третьих, this is a man’s world, и как тут ни крути, пока не отрастишь себе МПХ, как была бабой, так ей и останешься, со всеми вытекающими последствиями в тебя и из тебя, со всеми соответствующими ожиданиями общества от тебя, со всеми подходящими обстоятельствам вопросами и комментариями; и такие же женщины, как ты сама, будут с детства нафаршировывать твою легкомысленную головку сначала принцами, потом необходимостью иметь подтянутую попку и делать такой минет, чтоб Он точно не ушёл к другой, они будут продавать тебе кремы от морщин, чтоб ты всегда оставалась в кондиции, готовой к употреблению, они будут давать тебе советы о том, как захомутать, окольцевать, нарожать, раздвигать, задвигать, понимать, говорить только нужное, вовремя молчать, готовить, убираться, быть богиней в постели, быть лучшей матерью на свете, в твои 20 они будут поцокивать языком, спрашивая, когда же ты заведёшь себе парня, в 25 они напомнят, что часики тикают – и пора бы замуж, в 27 они заинтересуются, почему ты ещё не нарожала – это ж, мать перемать, главное призвание и цель и смысл женщины. Разве в тебе не живёт настырная, но безропотная Пенелопа, и стоит только расслабиться, как начинаешь ждать то ли жениха, то ли ангела небесного, то ли любовника, почему-то не стремящегося пробраться в твою спальню, пока все спят.

2. Богатые тоже плачут. Но некоторым это даже полезно.

3. Жить больно, страшно и унизительно. Кто виноват? Что делать?

Дальше...

Моя связь с этой книгой, впрочем, как и сама книга, не совсем стабильна. Сначала повествование напоминало мне безбашенные, с изрядной долей «пофигистики» фильмы Гая Ричи. Потом картинка в моей голове стала тяготеть к сумасшедшим фильмам Тарантино. Финал был похож на миллионы других фильмов и ни на один конкретно. И, в общем-то, это был совсем не фильм, а вполне осязаемый бумажный том Дэвида Митчелла, который ни читать, ни приобретать я не планировала, если бы не ….. Но я прочла. Восхитилась, поставила твердую пять и принялась за другую книгу.

Прошел месяц. Делая ревизию на полках, натыкаюсь на «Сон №9» и тупо чешу затылок: помню же, что прочла и мне понравилось. О чем там было? Напрягаться не захотелось. И я сменила свою оценку на твердую тройку.

Прошел еще один месяц. Сюжет без вспомогательных усилий не вспоминался. И тут меня взяла обида: «Зря что ли я книги читаю, чтоб так расточительно сюжеты забывать». Поднатужилась и все вспомнила. И сюжет, и свои эмоции, и метания от пятерки до тройки. Журю себя за непостоянство, но исправляю оценку на твердую четыре: за совершенно непредсказуемый сюжет, за атмосферность фильмов Гая и Квентина и за то, что внимание держит от начала и до конца.

Я принадлежу к тому типу или подвиду читателей, которым важны подробности. Да, я хочу знать, какого цвета занавеска в комнате, какие стоят цветы в вазах и из каких именно чашек пьют чай в данный день недели. И эта книга полностью соответствует подобной любви к деталям, их здесь очень много на всем протяжении долгого и подробного повествования. А еще здесь много персонажей, книг, сказок, кукол, марионеток, осколков глиняных сосудов под ногами, тайн, интриг и все это смешано и перемешано в куске глины, из которого автор так искусно создает свой сосуд-историю и покрывает его эмалью с необыкновенными узорами и существами.
Байетт меня одновременно очаровывает и смущает...смущает многослойностью своих произведений, когда за слоем скрывается слой, под ним еще один, и даже когда тебе кажется, что ты докопался до сути, тебя не отпускает подспудное чувство, что автор имел в виду что-то еще..что-то, до чего ты еще не дорос, чего ты еще не знаешь. Как там говорила Дороти? "Я хочу знать." Вот и Байетт провоцирует это чувство своими романами - желание знать и искать и исследовать.
На обложках книг часто пишут обычные восторженные банальности, но в случае с "Детской книгой" лучше и не скажешь.
Эта книга - литературное пиршество. И точка :)

Уже который раз замечаю - составляешь списки, составляешь, а ту книгу, которая поглощает тебя с головой, находишь совершенно неожиданно и внезапно.
Все началось с того, что я прочитала статью в журнале Афиша о самых ожидаемых новинках англоязычных авторов.
А именно -

«Bring Up the Bodies» Хилари Мантел

Продолжение букероносного «Волчьего зала» — исторического романа о тюдоровской Англии. Анна Болейн не может родить Генриху VIII наследника престола — и очень скоро ей не поздоровится. Приключения — и карьера — министра Томаса Кромвеля также продолжаются. Много исторических деталей, много секса, много слов (608 страниц) — все как в «Волчьем зале».
Начало продаж английского издания: 10 мая."

Волчий зал - это книга о уже давно известной истории Генриха восьмого. Только на этот раз нам ее рассказывает Томас Кромвель. И еще как рассказывает. Есть книги, во время чтения которых, ты забываешь что тебе эту историю рассказывает, собственно, Хилари Мантел, а не сам Кромвель. "Волчий зал" засасывает, заглатывает, поглащает и не дает от себя оторваться. Повествование довольно отрывочное, нас постоянно возвращают в прошлое, потом закидывают в будущее и снова по кругу, но это придает только очарование и какую-то правдивость. Огромный плюс - отсутствие "черных-черных" злодеев и невинных ангелочков. Все персонажи похожи на живых людей - со своими страстями, грехами и ошибками.
А пишу я эту рецензию для того, чтобы обратить на эту книгу внимание. Шесть читателей на лайвлибе это же катастрофически мало!

P.s. Кстати, насчет "много слов, много исторических деталей" согласна c Афишей. А вот "много секса" там нет и в помине. Есть намеки, упоминания, но ни одной постельной сцены.

You forget what you want to remember, and you remember what you want to forget.

Эта книга - мощное предупреждение и очень современная и пронзительная антиутопия.
Маккартни получил Пулитцеровскую премию 2007 года за этот блестящий, тяжелый, бьющий по нервам и мозгам, и заставляющий очень серьезно задуматься роман.

Безымянный отец и его сын, мальчик, идут по единственно возможной дороге в пост-апокалиптичной сожженной и разоренной Америке, когда непонятная необъясненная катастрофа уничтожила почти всю жизнь на Земле. Они не знают, что их ждет, знают только, что надо идти, и что дорога полна опасностей.

В этом романе очень жесткий, лаконичный, экономный язык, гениально гармонирующий с беспросветностью и безысходностью содержания, и каждое слово, каждая короткая фраза резонируют "дрожью в позвоночнике", той самой, о которой писал Набоков.

Очень мрачный, очень сильный, очень важный роман.

Генри Пероун - нейрохирург высокого класса. Он любит свою работу и свою профессию, свою жену, сына и дочь. А еще он любит периодически застывать у окна в своей квартире и размышлять. Размышлять, вспоминать, думать о разном - начиная от войны в Ираке и заканчивая рассуждениями о том, что такое сны.
Генри верит в то, что все в этом мире случается не просто так и постоянно пытается построить в своей голове дорожку фактов, которые помогли бы ему понять, как ему удалось в итоге стать тем, кто он есть на самом деле. Но однажды в его выстроенный мир врывается Суббота, которая не похожа на прочие - день, в котором поселились неприятности...

Роман серьезный во всех отношениях - это и тема политики, и отношений, мести и прощения. Роман о том, как важно иметь свою собственную жизненную позицию и не изменять ей. Читается произведение более чем непросто - диалогов по минимуму, а размышления главного героя порой настолько подробно-пространны (как и ремарки автора типа "он кладет на стол рыбу такую-то и режет ее так-то"), что прочесть "Субботу" удается только лишь предельно собравшись и сосредоточившись на том лабиринте образов, что строит перед нами Макьюэн.

Как итог - перед нами роман, исполненный в столь любимой Макьюэном тревожной атмосфере. Ближе к финалу его порой просто страшно читать. Есть о чем подумать, есть о чем задуматься - особенно на тему мщения и честности перед самим собой. Рассуждая о прочитанном, ты задаешься вопросом: "А ты смог бы простить врага своего? Сумел бы найти в себе силы не отвечать злом на зло, отпустив боль и страх?" И удивляешься тому, как сложно найти ответ на этот вопрос.

Прочитала в рамках флешмоба...
Не моя книга. Совершенно. Если бы было просто скучно - еще куда бы ни шло. Но размышления главного героя, особенно о природе своей похоти - это просто кошмар. Мучала книгу около двух месяцев, пыталась найти хоть что-то. Ничего. Пусто. Серость, переливание из пустого в порожнее. Везде написано фактически одно и то же - разными словами - но интереса это ни капельки не добавляет.
Судья-отшельник, судья-герой, ах, он один все понимает - никакие варвары Империю не атакуют, ах, он самый умный - может найти ответ на любой вопрос, ах, он самый добрый, может пожалеть калеку, рыбаков, чьи дома рушат без причины.. А на самом деле - просто вздорный старик, который и старости-то боится, но лезет всех поучать. И всегда ж у него слова нужные найдутся, и всегда ж он все перетерпит и переживет. И все станет хорошо.
Наверное, я буду долго вспоминать эту книгу - с содроганием. Ужас.
И еще совершенно скучнейший, непонятнейший, предсказуемейший финал. Жуть.

Не зря ждала этот роман с момента анонса.

«Мисс Моул» - классический роман о женщине в летах (по тому времени), которая все время от чего-то бежит.

Ханну считают старой девой, ведь близится сорокалетие, а семьи у нее нет и не было. У нее весьма своеобразный характер, кто-то считает ее несносной, кто-то колючей, а кто-то, наоборот, очаровательной. Женщина постоянно меняет работу потому что все время с ней что-то приключается, то ляпнет не то, то сделает. Но эта история, отнюдь, не комедия. За ее поступками и поведением скрывается боль прошлого и, когда узнаешь, что с ней произошло, то воспринимаешь ее уже иначе.

Но мне импонировала и ее язвительность. Для классики вообще персонаж непривычный. Но отношение к финалу двоякое, с одной стороны порадовал, с другой оставил много вопросов почему в итоге героиня поступила так, пройдя через жизненную драму и, зная, что за человек, снова, появился в ее поле. Не вяжутся у меня немного ее характер и итоговые решения. Но остается только размышлять почему так, а не иначе.

Прочитала с интересом и удовольствием, роман неспешный, но с остротой и юмором. Любопытные герои, живые, не идеальные. Выделила много метких цитат, которые и сейчас актуальны.

Итак, прорыдавшись решила написать рецензию. Книга у меня ложится тяжелым грузом на сердце. Автор создал идеальную ситуацию для вопросов, которые ставит в книге. Я очень давно смотрела фильм. В силу незрелости тогда возможность самоубийства сочла малодушием, а сейчас - не знаю, как бы поступила я в таких обстоятельствах. Наличие детей делает этот вопрос неразрешимым с точки зрения морали. Правильных решений нет и быть не может. Борясь за жизнь ребенка, какое наследие ты ему оставляешь? Герой говорит:

- Я не могу. Я думал, что у меня хватит сил держать в руках своего мертвого ребенка. Думал так, но нет, не могу.

Но он взваливает это на хрупкие плечи маленького сына: увидеть смерть отца, остаться одному в этой темноте. В критический момент учит его, как застрелиться, в том оказалось не было необходимости, но неужели это великодушнее, чем сделать всё самому?

На дороге они встречают людей, творящих чудовищные вещи, что, конечно, объясняется желанием выжить, я даже понимаю процветающий каннибализм (когда уже многие годы всё разграблено и ни один раз опустошено) кроме пожирания младенцев, конечно. Но зачем жить без детей в такой ситуации, в чем смысл? Терпеть длительный голод, всё время идти, искать чего-то просто, чтобы прожить чуть подольше?

Потрясающее произведение, пожалуй, переворачивающее на какое-то время жизнь каждого читателя. Начинаешь ценить и мелочи жизни, и самое главное.

Источник картинки

Интересная форма повествования, необычная для меня. Дорога... просто дорога, и всю книгу по ней просто идут отец и сын, ну временами встречаются им выжившие люди, то нормальные, то не совсем... Впрочем, особенно впечатляющих встреч на пути не оказалось для меня, разве что со старичком запомни лось пересечение – интересные мысли и диалоги там присутствовали. Ещё одна запомнившаяся эффектная сцена – находка склада, целого склада с продуктами. В жёстком мире постараться – эт наверно всё равно, что найти рай. Кроме того стоит отметить сцены на берегу обнаруженного моря, нахождение полузатонувшего судна, гроза и молнии на побережье... и грусные, и красивые описания.

Примечательно то, что имя ни мальчика, ни мужчины нигде не упоминается, да и вообще повествование несколько отрывастое, привлекают внимание частые глаголы без привязки к местоимениям: встал, пошёл, увидел, обернулся, сказал и проч. Плюсом к этому происходящее хоть и ужасно, но вместе с тем монотонно. И это скорее не минус, а просто... примечательно черта сюжета, так сказать. Сначала монотонность и размытость сюжета в плане цели воспринимались ровно, а потом стало чуть интересно, к чему придут герои, должна же на их дороге быть какая-то цель в конце концов?.. Или нет?

Два самых важных вопроса, неплохо отражённых автором – как непросто остаться хорошим человеком в почти что погибшем мире, и стоит ли вовсе держаться за существование в нём. Чёткого ответа на последний не нашла, да и в принципе его пожалуй нет, вернее есть однозначно решение, но непростое и для каждого своё.

Развязка... так и не поняла, по ходу чтения, какой именно итог хотелось бы узреть, но то, чем всё это завершилось... Как бы это сказать – подходящий финал, такое осталось вот впечатление, да.

После книги смотрела и фильм, по ней снятый. Очень недурно, надо сказать! И близко к книге... И «Арагорн» в роли отца мальчика порадовал, определённо! Сам мальчик хорошенький, понравился. И в общем-то, кино возможно даже несколько поинтереснее смотрелось, нежели читалось.

"Каждый номер состоит из трех этапов. Первый этап – подготовка: зрителю намекают, объясняют, внушают, что ему предстоит увидеть. Реквизит уже стоит на сцене. Иногда в помощь артисту приглашаются добровольцы из публики. Во время подготовки фокусник всеми средствами отвлекает внимание зрителей.
Затем исполнение – сплав многолетнего опыта и артистического таланта фокусника.
Наконец, третий этап, так называемый «эффект», или «престиж», – это продукт магии. Если из шляпы достают кролика, которого раньше как бы не существовало в природе, то он и будет «престижем» этого фокуса".

Противостояние двух известных и талантливых иллюзионистов Альфреда Бордена и Роберта Энжиера. С годами их вражда становилась только сильнее, неся с собой не только профессиональный рост для фокусников, но и разрушение их жизней и жизней тех, кто оказывался с ними рядом.

Каждый ожидал какого-то подвоха от другого. Они боялись, что другой раскроет секрет номера другого. Но у каждого было признание и зрительские овации сопровождали каждое их выступление. Могли бы они этого добиться без конкурентной борьбы с другим? Не окуклились бы иллюзионисты и не стали бы они почивать на лаврах уже достигнутого успеха, если бы не желание превзойти своего коллегу?

События мы видим то глазами Бордена, то Энжиера, реже встречаются и другие персонажи. Благодаря такой подаче, сопереживание вызывает то один персонаж, то другой. Но так как я успела посмотреть экранизацию Нолана, то мои симпатии заочно были на стороне Роберта Энжиера, которого сыграл Хью Джекман.

В романе мне понравилось, что ни у одного из иллюзионистов не было каких-то сверхъестественных сил, они не были ясновидцами, шаманами и прочими сверхлюдьми. А в основе "того самого" фокуса -- научное изобретение.

Благодаря воле писателя, Никола Тесла знакомится с Робертом Энжиером. И гениальный инженер помогает иллюзионисту не просто подготовить номер, а сотворить настоящее чудо.

Но торжество науки заканчивается ближе к концу, когда мистика вносит некоторую сумятицу в повествование. "Вот это поворот", конечно, удивил, но без него было бы лучше.

Но в любом случае, книга захватывает и читается на одном дыхании.

Отмечу, что роман написан в эпистолярном жанре. Сама я не очень люблю такую подачу и читаю дневники только под настроение.