Рецензии

Я сейчас буду сильно ругаться, но это всё равно мое личное мнение, которое может быть и ошибочным. Если только планируете прочитать, лучше не читайте эту рецензию.

Но до чего же мутная, фальшивая, насквозь надуманная книжонка! Люди, которые всеми силами стремятся к жизни, которые любят, надеются и мечтают, которые ХОТЯТ ЖИТЬ, проводят всё своё время не в борьбе за существование, а в непрерывных пережёвываниях прошлых и настоящих переживаний и обдумывании мельчайших эмоциональных сдвигов.

Ну знаете, в ленивой обстановке поместий Джейн Остин такой скрупулезный психологизм, может быть, и уместен, а вот когда ты - свободный человек, и ты хочешь жить, а тебя вместо этого вот-вот распотрошат на органы, проводить свои дни, обдумывая всё подряд и теряясь в туманных догадках "а почему он вот так тогда сказал", "а почему она вот так посмотрела" - это по меньшей мере неестественно! Даже шаги, которые герои предпринимают для своего спасения, настолько нелепы, настолько надуманны, да это даже и не шаги вовсе.

Вся книга - это одна большая печальная обречённость, кисель дурацких переживаний, перенесённых в самые несообразные для таких переживаний декорации. Болото какое-то тухлое, а не книга.

Спасибо Ricka , если бы не она, я бы нескоро добралась до Искупления - очень уж не люблю разрекламированные книги, ожидаю от них слишком многого.

Меня вот удивляет, когда в рецензиях к Искуплению начинают называть Брайони дрянью, предвещать ей муки загробной жизни и все такое прочее.
Как будто роман в самом деле о несчастной любви Робби и Си.
Дудки, народ.

Это лучшая книга о том, что такое писательство из всех, что мне до сих пор встречались. Невозможно сопереживать Робби и Сесилии по-настоящему, потому что с самого начала не отпускает ощущение, что они - персонажи, не больше. Да и Брайони в первой части - тоже марионетка авторского желания, которой поклоняются игрушки и подчиняются словари.

Она проходит путь от сказок к психологической прозе, потом перегружает свое восприятие мерными волнами дисциплины, чужой боли и сострадания в больнице, и только в третьей части вдруг становится живой и оказывается, что она всего лишь автор.

Это не о несчастной любви.

Это о том, существуют ли границы, которые непозволительно переходить. О том, как из озарения, что между жизнью и фантазией нет различия, приходит понимание того, что различие это есть: это два совсем разных мира, но только первым управляет невесть кто, а вторым - сам автор. Он виноват. Он ответственен. Он будет искупать все ошибки.

Знаете, в нашей, забытой даже самими нами, литературе, был писатель, написавший рассказ "Цвет яблони". В нем дочь главного героя - писателя - умирала, угасала с каждой минутой. А он горевал, отвлекался на бытовые мелочи и, ненавидя себя, подсознательно запоминал каждую мелочь. Вот это чувство, думал он, я вставлю в один из своих романов. И запомнить, как свет пробивается сквозь листья, и запомнить этот весенний аромат, который диссонирует с ощущением скорой смерти.

Как он ненавидел себя. Как проклинал.
Но поделать ничего не мог.

Какие бы ошибки Брайони не совершала, как бы ни ненавидела себя, как бы не понимала, что ничего исправить не сможет - она не оставит попыток.
Ведь там, в мире слов, она может все исправить.

Она все исправит.
Они будут счастливы вечно.

Однажды ты поймёшь, что всё хорошее, что было в твоей жизни - было. Что всё, что осталось - годы бессмысленной монотонной бытовухи, серая дождливая ноябрьская хмарь. Годы, а если повезёт, десятилетия существования. А потом смерть. Может, ты даже найдёшь, за что уцепиться. Хобби, увлечения, ответственно подходящий к своей работе помощник. Может, всё будет быстро и безболеззненно. Ты просто однажды тихо уснёшь и не проснёшься, загнёшься после первой выемки. Не будешь ночью просыпаться в холодном поту, не будешь плакать о прошлом, не будешь метаться в агонии, одурманенный сверхдозами обезболивающего. Но ты уже знаешь, что тебе всё равно. Ты просто стоишь, силясь вздохнуть и знаешь, что однажды отпустил кого-то. А теперь сам словно бы падаешь в попасть. Ты отпустил целый мир, и тебе уже всё равно. Проблемы с кредитом, авралы на работе, болезни - всё равно. Из тебя заживо вырезают куски - всё равно. Ты сам уже отпустил главное. Твоя агония абсолютна, к ней уже ничего не добавить.

Исигуро гениален. Ужас их мира, в котором людей выращивают на убой - отражение нашей повседневной жестокости. Смиренная покорность клонов, и не помышляющих бороться за жизнь - наше безразличие, с которым мы песком сквозь пальцы упускаем собственную жизнь. Мы ничем не лучше, мы такие же пауки, мы второпях проходим мимо того, чему стоило бы посветить жизнь. Тысячи стереотипов и условностей держат нас куда прочнее показанной в книге власти общества над клонами. Мы проходим мимо, мы закрываем глаза, мы никогда не говорим главного. Мы даже не отпускаем - упускаем, так никогда и не решившись. На фоне потрясающе реалистичного описания психологии подростков, на фоне пронзительно живых переживаний и чувств гротескное безумие донорства и выемок выглядит тем более устрашающим. Гляди - вот твоя упущенная жизнь. Вот что ты с ней сделал. Сам, своими руками. Твой собственный реквием по неслучившемуся.

Domo arigato Ishiguro-sama

Как бы ни ругали бедную «Дорогу», я всё равно нежно её люблю. Не за сюжет, не за символизм, не за фильм с Виго Мортенсоном, не за сходство по эстетике с любимым миром Фоллаута, а за то щемящее чувство безысходности, которое может внушить эта маленькая и, в сущности, очень скупая в повествовании книга.

Проще всего будет рассказать, чего в этой книге нет, чем пытаться описать то, что есть. В «Дороге» нет…

…начала и конца. Мы встречаем главных героев на дороге на первой странице и оставляем их на ней же на последней, пусть и не все они остались в том же состоянии, что и в начале. Дорога — это не путь, конца и края у неё нет, пункта назначения тоже, это движение без прогресса, просто чтобы не сидеть на месте. У истории нет завязки, у истории нет конца. Что будет дальше? Финал открыт. В фильме ещё можно надеяться, что всё будет более-менее хорошо (насколько слово «хорошо» вообще применимо к этому миру), мы видим у «доброго человека» и детей, и собаку. В книге нам приходится верить ему на слово.

…объяснений. Что случилось с этим миром, что в нём вдруг исчезли животные и растения, а всё-всё-всё покрыл толстый слой пепла? Кто виноват? Как это произошло? Когда? Как смогли выжить случайные счастливчики? Нет ответов.

…имён. Ну и отлично. Не надо лишний раз запоминать. Где-то есть Старик и Рыба, где-то есть Отец и Мальчик.

…красок. Весь мир «Дороги» покрыт пеплом, кажется, что он того и гляди посыпется со страниц, потому что серыми стали не только небо-море-земля, но и эмоции, слова, движения. На всём приходится экономить. Даже на диалогах. Мальчик с отцом мало говорят не потому, что им нечего сказать, а потому что это лишнее напряжение. В войне за собственную жизнь дорога каждая спичка, каждый клочок полиэтилена, каждое сказанное слово и потерянная вместе с ним калория.

А что есть? Есть история о том, как полтора человека (отец и сын) пытаются не допустить, чтобы конец человечества стал концом человечности. Они несут искру, не едят людей и твёрдо верят, что бог=разум есть где-то в каждом человеке, пусть и очень глубоко. В детях эта божественная искра надежды проявляется сильнее всего и поэтому особенно страшна сцена в середине книги, где потерявшие от голода и страданий веру в человечность приматы пожирают новорожденного бога.

Очень страшно и погружающе. Бродить по чёрно-серой пустыне, бояться всего, не знать, что тебя ожидает в следующем подвале: манна небесная в виде консервов или полное помещение полуживых-полурасчленённых людей. И ежу понятно, что дальше всё будет плохо. Но так хочется надеяться…

"Когда мы все умрем, никого не останется, кроме смерти, да и ее дни будут сочтены.
Она пойдет по дороге, а вокруг пусто, никого нет. Что ей тогда делать?
Вот она и спросит: «Где все?» Так всё и будет…"
Кормак Маккарти

Чего я боюсь больше всего на свете?
Я боюсь потерять свою семью и своих друзей.
Я боюсь, что у меня не будет стен, которые защитят от дождя, ветра, холода, стен, которые я могу называть своим домом.
Я боюсь, что каждый человек, которого я встречу, будет желать моей смерти.
Я боюсь, что на моих глазах близкие будут умирать от голода, а я ничем не смогу им помочь.
Я боюсь, что могу увидеть то, как люди превращаются в зверей, и никто не в силах этому помешать.
Я боюсь, что то место, где я буду искать приюта и спасения, окажется мифом.
Я боюсь, что из всех цветов и оттенков, единственным останется серый - серый океан, серое небо, серые деревья, серые люди.
Я боюсь, что единственное, что останется на земле – это отчаяние, осознание, что куда бы ты ни пошел, ты все равно обречен.
Я боюсь, что в мире не останется места для НАДЕЖДЫ.

Если вы боитесь того же, то не читайте эту книгу. ВСЕ ВАШИ страхи ждут вас здесь.

Останется только одно:

Флешмоб-2011, 22/31, рекомендация LoraG

Я бы так не смогла. Или смогла бы? Если заболеет близкий мне человек или, упаси Господь, мой ребенок, смогла бы я спасти их жизнь ценой жизни другого человека? Несмотря на то, что этого человека создали и вырастили специально, чтобы стать донором? Несмотря на то, что этот человек жил и любил точно так же, как и я, радовался друзьям, солнцу, небу, встрече с морем, плакал от сердечной боли, провожал близких? Смогла бы или нет? Не знаю... И не хочу узнать когда-либо...

Рассказанная абсолютно обыденным языком история Кэти и ее друзей, Томми и Руд. Они росли как обычные дети в закрытой школе. Учились, рисовали картины, играли в школьных спектаклях. Дружили, влюблялись, играли, проказничали. Они знали, что чем-то отличаются от других людей, живущих в большом мире. Со временем они узнали, что их судьба - это донорство. Они были созданы специально для того, чтобы спасти безнадежно больных. И этих детей это не шокирует. Они безропотно готовятся к тому, чтобы сначала стать помощниками и скрасить последний дни своих товарищей, а потом и самим получить вызов на выемку. Пройти одну, две, три, а, если повезет (!!!), четыре выемки, и ЗАВЕРШИТЬ. Для них жизнь заключается в этом и только в этом. Даже если они полюбят и смогут доказать то, что они не биологические роботы, а такие же люди, как и их бесчеловечные создатели - даже это не сможет предоставить им отсрочку.

Весь ужас истории - в той обыденности, которой пронизан рассказ. От нее становится не просто жутко, а мурашки бегать по коже начинают. Как так? Почему этих детей обрекли на такую жизнь? И кто все-таки нелюди - создания или все же создатели?

Очень крутая фантастика. Без всяких зеленых человечков, луноходов, астероидов и космонавтов. И пусть она лучше останется только фантастикой и только на бумаге. А то мало ли до каких высот может дойти генетика...

"Поправки" - главный роман всея Америки начала нулевых, написанный интеллектуалом средних лет стал культовым по одной простой причине. У них нет Толстого.

У нас Толстой есть, поэтому жанр "семейная сага" в её классическом значении знаком всем, кто пробовал ходить в школу. Кому в школе нравилось - тот наверняка знаком и с другим образчиком этого жанра (который, впрочем, не злоупотреблял объемом - господином Достоевским). А те, кто после окончания школы забрел в гуманитарный ВУЗ, тот, возможно, даже что-то слышал о двух британцах - Голсуорси и Джойсе, которые написали две очень длинные книжки, которые каждый считающий себя интеллектуалом джентльмен прочитает за стаканчиком 18-летнего односолодового МакАланна лет через 35.. Вне зависимости от того, сколько ему лет на этот момент.

Но в 2001 году Америка наконец-то встала с коленок. Америка получила шанс наконец-то восхититься кем-то из своих, кто взял вот так и исписал буквами почти что 900 страниц. И тут важно сказать о двух важных вещах, чтобы было все еще яснее:

1) Американцы боятся больших объемов. Мы все в курсе - это стремительно развивающаяся страна, где нет места чему-то монотонному и скучному. Ты снимаешь кино? Взорви все и вся за полтора часа иначе зритель заскучает. Ты поешь в микрофон приятные песни? У тебя есть 3, максимум 4 минуты, потом слушатель включит другую радиостанцию, при этом

2) Американцы обожают большие объемы. Большие груди, большие гамбургеры, "Титаник". Те смельчаки, которые осмелились бросить вызов американской натуре стали богачами и успешными парнями. Это все утрировано, конечно.. Но американцы реально обожают Толстого и Достоевского. При чем, ни какой-то там Брет Истон Эллис, который пихает цитаты и отсылки к Dostoevskomu почти в каждом романе, а даже рядовые жители звездно-полосатой страны, которые раскупали "Войну и Мир" с такой скоростью, что она стала абсолютным бестселлером (!!!). Ровно, как и "Анна Каренина", "Преступление и Наказание" и так далее. Это все к тому, что

Джонатан Франзен - народный герой. Его рецепт оказался скандально прост. Это как джин и тоник, испортить такой коктейль более чем сложно. Так вот, записывайте:

Франзен взял Толстого; он взял его, простите, объем, он взял его "семейность", огромное количество героев, огромное количество сюжетных линий, героев, которые все одновременно являются главными (это 3/4 тоника Schweppes со вкусом имбирного эля)
и смешал его с Тургеневым, у которого взял главное - проблему "отцов и детей" (это джин Cadenhead’s Old Raj Gin крепостью 55° с содержанием небольшого количества шафрана) и
PROFIT!

Постойте, не забудьте налить воды, тьфу ты, положить льда, и как следует встряхнуть, что сделал бармен, тьфу ты, писатель Франзен. И все, с таким рецептом коктейль не может быть плох.

Читать всем, новая классика по старым рецептам.

Ваш CoffeeT

Осторожно, спойлеры!

Я думаю, вы не поймете. Да, вы будете сопереживать, может, будете жалеть такую, как Брайони. Вы можете назвать ее мразью, можете считать ее воплощением зла и предательства. Да, вы можете. Но вы никогда не поймете, что чувствуют такие люди, как она.

А я знаю, о чем говорю.

Одна знаменитая актриса рассказала, как, стоя на похоронах у своей матери, она рыдала, а в это время ее мозг лихорадочно работал над тем, чтобы запомнить все ощущения и потом передать их на сцене или на экране. Чтобы люди смотрели на ее героиню и реально верили ей, даже не задумываясь о том, почему она так хорошо играет.

Ах да, к чему это я? Профессионализм превыше всего. Есть такие люди, для которых их дело - это их жизнь. Пусть это будет игра, как у этой актрисы, или писательство, как у Брайони. Когда дело жизни и сама жизнь сходятся, может случится невообразимое. Потому что невозможно понять, что важнее.

Я читала рецензии к фильму - к книге не рискнула смотреть. Люди ненавидят таких людей, как эта маленькая 13-летняя девочка. Они желают ей гореть в аду вместе со своей печатной машинкой и думают, что такого с ними никогда не произойдет. Ведь, в сущности, случилось вот что: желая спасти старшую сестру, героиня ее и погубила. Именно бесконечная любовь заставила ее совершить то, что она сделала. А то, что случилось потом... этого могло и не быть. Шаг Брайони - это всего лишь отправная точка. Случайность отчасти, хоть вы с этим и не согласитесь, скорее всего.

В книге есть такая фраза, что если бы она могла, она бы повернула время вспять и сделала все по-другому. Неужели раскаяние, неужели искупление длиною в жизнь в наше время уже ничего не стоит?

Макьюэн поднял очень важную тему о прощении. Но не о том прощении, что нам даруют другие, а о прощении, в первую очередь, самих себя. Готовы ли мы принять то, что случилось, и двигаться дальше? Или для общества мы больше не люди?

И для тех, кто читал...

Они бы все равно не были вместе. Его бы все равно унесла война, она бы все равно погибла в метро.

Он бы все равно ушел на фронт, но его желание вернуться было бы не таким сильным, потому что он хотел вернуться к ней, потому что не мог ее заполучить. Когда они встретились перед войной, они не понимали: было ли между ними что-то большее, чем письма и библиотека? А было бы, если бы он не сидел в тюрьме?

Никто не знает. А так - это великая история "любви", разлученных возлюбленных. Да не о том это! Не о том!

В этой книге не мифический сюжет, выдуманный богатым воображением автора. В этой книге - жизнь. Но когда мы это поймем, может быть уже слишком поздно...

(Извините, на комментарии к этой рецензии отвечать не буду.)

Прикидывающаяся поначалу детективом история, наглядно иллюстрирующая высказывание своего автора: «Ярлыки ровным счетом ничего не говорят о человеке, только о том, как остальные его классифицируют». Пятнадцатилетний Кристофер находит в соседском дворе убитую собаку и решает во что бы то ни стало вычислить убийцу. Необычность ситуации в том, что у Кристофера ярко выраженные симптомы, схожие с аутизмом, и, будучи рассказчиком, он предлагает читателю посмотреть на мир своими глазами. Довольно быстро выясняется, что под ярлыком «ущербный» кроется очень незаурядная личность с высоким интеллектом, широким кругозором, блестящими математическими способностями и склонностью размышлять на такие темы как жизнь и смерть, черные дыры, уникальность абстрактного мышления, логическое обоснование отсутствия рая и т.п. Его любимый цвет – красный, любимый литературный персонаж – Шерлок Холмс, любимая тема – миссия Аполлон, а любимый сон – о том, что все люди на планете умерли. Расследование загадочного ночного убийства собаки приводит Кристофера к самому большому потрясению в его жизни и заставляет предпринять немыслимые шаги…

Сам Марк Хэддон предостерегает читателей от буквального восприятия его романа как некой «библии аутизма», говоря о том, что не описывал в ней никакой конкретной болезни. Более того, поскольку многие страстно уверовали в то, что Хэддон – какой-то Моисей клинической психологии, перед которым расступились мутные воды этого заболевания, автору пришлось особенно подчеркнуть, что об аутизме и синдроме Аспергера он имеет довольно смутные представления, почерпнутые из немногочисленных источников. В каком-то смысле это радует. Дело здесь даже не в том, что история Кристофера довольно печальна и, наверно, типична; по большому счету, в чем-то можно понять каждого из главных действующих лиц этой книги. И не в трудностях социализации подростка, вынужденного, помимо прочего, жить с ярлыком. Кристофер отнюдь не выглядит несчастным, а на окрики «спецшкола» не обращает внимания, мудро полагая, что «палки и камни могут переломать тебе кости, а слова — нет». Пожалуй, самое интересное и неоднозначное в этой книге, и одновременно трагичное в образе рассказчика – это высокая степень эгоцентризма, свойственная Аспергеру. Обладая высоким интеллектом, Кристофер не просто испытывает трудности с пониманием эмоционального контекста межчеловеческого общения, ему попросту нет никакого дела до остальных людей.

Я очень удивился, прочитав в одной из рецензий...

Я очень удивился, прочитав в одной из рецензий о том, что его мировоззрение «такое правильное и такое человечное, что пробирает до костей». Конечно, если с кем-то из одноклассников Кристофера случится эпилептический припадок, он всегда придет на помощь – отодвинет мебель, подложит под голову свой свитер и пойдет искать учителя, но это образ действий. А вот в его «мировоззрении» многие одноклассники стоят ниже собак, ибо, во-первых, глупее четвероногих, а во-вторых, «даже не способны принести палку». В мировоззрении Кристофера существуют два свода правил: его собственные, имеющие высший приоритет, и правила поведения во внешнем мире, которые ему объясняют другие. Он прекрасно понимает букву вторых и следует ей, как следуют правилам игры в шахматы (оттого и кажется «правильным и человечным»), но не способен понять их внутреннее содержание (ведь никакого внутреннего содержания в шахматных правилах нет, их просто придумали такими, какие есть), как не способен понять суть таких чувств как любовь. Его планка – определенная привязанность к животным в силу того, что они не лгут, с людьми же возможен лишь некоторый симбиоз, и то неравнозначный. Даже родителей Кристофер воспринимает скорее как обслуживающий персонал с высокой степенью доверия, и если завтра их заменят совершенно посторонние люди, единственной проблемой для него станет необходимость длительной адаптации к незнакомцам. Что интересно, расхождение между внутренними правилами и внешними, образующее логическую брешь (чего мальчик совершенно не терпит), в этом случае нисколько его не заботит. К примеру, если человек пусть даже случайно вторгся в его личное пространство, встав на ступеньках эскалатора слишком близко, Кристофер будет его бить, пока тот не отойдет на приемлемое расстояние. Однако «на тот случай, если кто-то захочет меня ударить, у меня есть армейский нож. И если я убью того, кто будет меня бить, это будет называться самообороной и меня не посадят в тюрьму». В сущности, страх перед наказанием – единственное, что может удержать Кристофера от избиения окружающих или отрезания пальцев чрезмерно доброжелательным людям, и здесь он может нарушить свои непреложные правила. С другой стороны, их непреложность – большой вопрос, ведь с самого начала Кристофер лукавит, говоря о своей предельной честности или неспособности воображать то, чего нет; на деле его правила куда пластичней, особенно если есть подходящий стимул. Жаль только, что желание, скажем, матери обнять его и не быть избитой, в мировоззрении Кристофера таким стимулом не является, но тут уж ничего не попишешь.

Книга получилась довольно яркой и оригинальной, начиная всевозможными иллюстрациями от кусочка головоломки в кармане героя и графика изменения популяции лягушек в пруду и заканчивая приложением, которое вне всяких сомнений «заставит задуматься» в самом прямом смысле этого выражения. Марк Хэддон определенно преуспел в изображении окружающего мира и нашей жизни с неожиданной и непривычной точки зрения человека, мыслящего и воспринимающего все иначе, что, естественно, обрекает такого человека на роль изгоя. Однако книга заканчивается на оптимистичной и жизнеутверждающей ноте, при том, что весь трагизм ситуации Хэддону удалось передать практически без давления на жалость, а это все же дорогого стоит. Ну а детектив, конечно, так себе.)

Рецензия со спойлерами.
Не читайте эту книгу. Это больно.
Она безжалостна в своем реализме. Здесь не восторжествует справедливость, зло и подлость не будут наказаны и любовь не преодолеет все преграды на пути к счастью. Она умрет по дороге к нему в муках и конвульсиях. Концовка бьет по оголенным нервам читателя жестокой реальностью, причиняя почти физическую боль. Призрачная надежда на хотя бы малость "хэппи" в "энде" сметается под корень одним единственным абзацем. И остается только скрипеть зубами в бессильной ненависти к рассказчице. Вся книга идет от третьего лица и лишь в самом конца от первого. От лица, мать ее, Брайони, для которой черти в аду уже наверняка приготовили большую сковородку.
В романе минимум диалогов, все основано на описаниях чувств, событий и действий, что способствует глубокому погружению в книгу. И тем острее чувствуется перемещение из тепла, благополучия и любовной горячки первой части в кровавую бойню второй. Но во всех описанных страстях нет ни одной фальшивой ноты. Восхищена Макьюэном.
Роман рассказывает о том, что подростки в пубертатный период - явление социально опасное. Особенно если у них есть буйное воображение и нет мозга.

Действующие лица.
Сесилия и Робби.
Два хороших человека, от жизни и любви которых в одночасье остались одни руины. Жуткий вандализм.
Брайони.
Дрянь. Автор и исполнитель вышеупомянутого вандализма. Склонна к самокопанию и самолюбованию. Лживая и трусливая мразь, истеричная девица. Через некоторое время начинает таки испытывать чувство вины. Никому уже ненужное и бесполезное. Через 60 с лишним лет придумала себе искупление греха, чтобы помереть и гореть в аду с чистой совестью. Написала роман с правдивым положением дел, на страницах которого Сесилия и Робби обрели друг друга. Ну а так как ее роман будет, разумеется, нетленкой, то и любовь их будет вечной. На чем и успокоилась.
Лола и Пол Маршалл.
Две сволочи. Живут по принципу, что хорошо тренированная совесть никогда не грызет своего хозяина. Ради своих целей и благополучия идут по головам без сожаления и каких либо намеков на моральные терзания.

Я никогда не буду перечитывать эту книгу, но приложу все усилия, чтобы раздобыть и прочитать все остальные книги Йена Макьюэна.

Про фильм.
На мой взгляд, по сравнению с книгой он слишком поверхностный. Много досадных расхождений в деталях, из за чего не трогает и не цепляет так как книга.

Каково это — жить и знать, что ты лишь донор, биологический материал? Ты — НЕ человек, ты — клон. Твое предназначение отдать свои органы для спасения жизни людей. И ты не сопротивляешься, не возмущаешься, не пытаешься сбежать. Тебе просто и в голову это не приходит! Просто иногда кто-то пытается отсрочить выемку, так как хочется любить и немного еще побыть вместе...
А каково находиться рядом с уходящими товарищами и знать, что скоро придет время и для тебя?
А каково учить этих детей и знать для чего они появились на свет? Ежедневно видеть, что они — люди, как бы не пытались это опровергнуть другие! Они любят, переживают, учатся, смеются и плачут. Но все это ненадолго...
Обреченно, буднично, пронзительно-печально...
Наша жизнь настолько быстротечна, что не имеет особой ценности — так учит буддизм. Но почему так горько?..

Наша жизнь — росинка.

Пусть лишь капелька росы

Наша жизнь — и все же...

Я грущу и смеюсь над книгами. Вчера я плакала.

Эта коварная книга сломала мне читалку.
Серьезно, с умной литературой так иногда бывает - платы не выдерживают. Хотя, думаю, на тот момент ситуация выглядела так - или ридер, или я.

Потому что Кутзее, при том, что читала я его в маршрутке по дороге на работу, сменил мне зиму на лето еще когда не было этой жары. Скажу по секрету, думаю, именно он эту жару и принес.

Потому что невозможно читать Кутзее и не видеть того, о чем он пишет - не ощущать песка на щеках, не чувствовать тошнотворного запаха, не слышать плача или криков варваров, не бояться, не трепетать от возмущения, не погибать, не томиться в ожидании. В этом мире невозможно не жить.

Я все время вспоминала Сент-Экзюпери, и как писал об Африке он. Помните, да? Того парня, который жил в крепости и очень-очень хотел увидеть людей. Он ведь стоял на самом краю цивилизованного мира, ему было очень тяжело.

Город Кутзее не стоит на границе - он давно оказался за ней.
Пустыня проглотила его превратила в свою вотчину. Люди тут стали жестоки, разнежены от жары, ленивы, похотливы, и память у них короткая, как следы на песке.

Невозможно жить под этим солнцем и остаться человеком.
Вот почему тут нельзя найти варваров - зеркал поблизости маловато.

Сегодня ты обыкновенный офисный работник, винтик в огромном механизме. Сидишь перед компьютером, перебираешь бумаги и усердно создаешь видимость кропотливой работы. А завтра ты - профессиональный сортировщик кофейных зерен, разбирающийся во вкусовых оттенках и ароматах любимого напитка.
Сегодня ты насыпаешь обеды в столовой неблагодарным школьникам, а завтра ты гондольер в Венеции, колесишь по такому прекрасному городу.
Сегодня ты листовки на улице раздаешь, а завтра поднимаешь пингвинов. (Разве может быть работа лучше?)
Все может быть, ниточки судьбы коварны и запутаны. Я вот, например, когда брала эту книгу в руки и смотрела на ее унылую и безвкусную обложку ничего не ожидала, а получила одну из любимейших книг. Ей-богу, никогда не знаешь, что ждет тебя за углом!

Несколько человек из разных концов Англии одновременно по разным причинам покидают привычную им жизнь, дом, работу и родных и отправляются в путешествие по Англии без цели и точки назначения.
Честный, гордый рабочий Ишшия Окройд плюет на работу, язвительную жену и сына-разгильдяя, и отправляется в путешествие, чтоб повидать старушку Англию, а потом делиться наблюдениями с друзьями за пинтой пива.
Тихая, скромная и правильная мисс Трант решает стать смелой, раскованной и немного сумасбродной, как и герои ее любимых исторических и сентиментальных романов, и отправляется в путешествие по такой неизведанной Англии.
Молодой учитель, выпускник Кембриджа, цитирующий Шекспира и Вордсворта и просто неплохой малый Иниго Джоллифант решает плюнуть на маленьких сорванцов, злющую директрису и ненавистный чернослив на ужин и отправиться в путешествие по Англии, ведь бродяжничать и голодать даже лучше, чем жить так, как он жил до этого.
По счастливой случайности (или все-таки благодаря провидению) они все встречаются, знакомятся и примыкают к труппе странствующих комедиантов (ни в коем случае не бродячих артистов, это их очень обижает).

В этой книге как в калейдоскопе сменяются пейзажи и характеры. Вы увидите как промышленную серую и неприветливую Англию, так и искрящуюся, сочную и сверкающую провинциальную. А от описаний холодных и соленых берегов Северного моря аж щеки покрываются здоровым румянцем. А черные дыры из которых, кажись, вымерла вся жизнь, а та, которая не вымерла, сбежала со всех ног, могут вызвать холодок по спине даже у самых бывалых читателей.
Характеры и приключения тоже не менее прекрасные. В своих странствиях наши герои посетят столько разных мест и повстречают столько интересных людей, что уже сам начинаешь собирать узелок в дорогу в предвкушении. И ярмарки, и собрания религиозных фанатиков и, конечно же, закулисье театральной жизни с прекрасными актерами. А уж сколько чудиков бегают по страницам этой книги - не сосчитать! Продавцы линолеума и надувных игрушек на ярмарках; странный бродяга, который утверждает, что объездил весь мир 4 раза; коротышка с кислым лицом, который когда шутит, может довести вас до колик в животе; денди со странным акцентом; мошенники и воришки; пухленькие вдовы, похожие на какаду; суетливые худощавые и энергичные портнихи; суровые толстяки-священники и добрые толстяки-адвокаты. Кем только не населил Пристли свой роман и во всех я влюблялась и влюблялась!

Я могу сколько угодно расхваливать эту книгу и все равно мне будет казаться, что она достойна большего! Это настолько чудесная и светлая история о довольно несчастных и одиноких людях, которые находят свое счастье, о верной и честной дружбе, о театре и о забавных приключениях, что я без сожалений отдаю ей все свое сердце!
Никогда не стоит вешать нос, ведь кто знает, что ждет тебя за углом?

Странное и очень противоречивое мнение сложилось у меня об этом романе, хотя знакомство с автором можно назвать даже интересным. Дело в том, что для меня лично писательский слог, язык и стиль книги - немаловажная часть, не "приправа" к сюжету, и перечисленные вещи вполне, на мой взгляд, могут компенсировать какие-то шероховатости и провисания сюжетной линии. А сюжет "Черного принца", к сожалению, особой глубиной, идейностью, увлекательностью не блещет.

На протяжении всей книги мы видим метания немолодого неженатого мужчины (ему 58), Брэдли Пирсона. Он писатель, в предвкушении новой книги, но что-то его постоянно отвлекает от ее написания: женщины...Когда на горизонте появляется бывшая жена Кристиан, брак с которой принес герою морально-психологическую травму; сестра Присцилла пытается покончить с собой; жена друга и коллеги (тоже писателя - Арнольда) Рэйчел начинает оказывать ему недвусмысленные знаки внимания - трудно, знаете ли, сконцентрироваться на работе. Брэдли - умный, талантливый, порядочный мужчина, не может никому отказать в помощи (его нерешительность еще выйдет ему боком), а с появлением на горизонте юной, 20-летней, девушки, Джулиан, все запутывается еще больше, ведь наш герой понимает, что впервые влюбился и впервые хочет счастья лично для себя (хотя бы кусочек счастья)...

Финал трагичен и в каком-то смысле даже предсказуем - чего еще можно было ожидать от подобных историй, правда же? Сюжет - хаотичен, бестолков, неправдоподобен (на нем вообще трудно сосредоточиться). Герои вызывают то жалость, то брезгливость, тут не только женщины истерички - мужчины им ни в чем не уступают.

Но язык меня покорил, и поэтому несмотря на некоторое разочарование, обязательно продолжу знакомство с творчеством Айрис Мердок...

Я знаю , как на мед садятся, мухи,
Я знаю Смерть, что рыщет, все губя,
Я знаю книги, истины и слухи,
Я знаю все, но только не себя…
Франсуа Вийон

Я не могу перестать думать об этой книге, хотя прочитала ее месяц назад. Рассказывается там о том, можно ли ценой одной жизни пытаться продлить другую жизнь. Общество спасает больных людей, заменив у них пораженный орган здоровым. Но этот здоровый орган они забирают у живого человека-клона, достигшего совершеннолетия. Забирают раз, другой, третий… Если ему повезет, и он все еще жив, то и в четвертый. А потом – ВСЕ. Ради сохранения собственной жизни, или спасения близких, люди жертвуют людьми-клонами, как расходным материалом, бинтом или йодом, например. То ли очень наивные, то ли равнодушные и жестокие, люди не хотят понимать значение этого ужаса.

Как бы ни было людям совестно из за вас, главное, о чем они думали, – чтобы их дети, супруги, родители, друзья не умирали от рака, заболеваний двигательных нейронов, сердечных заболеваний. Поэтому вас постарались упрятать подальше, и люди долго делали все возможное, чтобы поменьше о вас думать.
А если все таки думали, то пытались убедить себя, что вы не такие, как мы. Что вы не люди, а раз так, ваша судьба не слишком важна.

Люди придумали как выглядеть в своих глазах этакими невинными овечками. Убедили себя, что у людей-клонов нет души! Значит они и не люди вовсе. Самый простой способ скрыть свои уродливые поступки – просто закрыть глаза и взять на себя право распоряжаться чужими жизнями. Единицы верили, что душа есть у них есть, а доказать это думали с помощью творческих работ несчастных детей-клонов.

Мы потому забирали ваши работы, что они, как мы надеялись, должны были выявить ваши души. Или, точнее говоря, доказать, что у вас есть души

Почему люди считают, что могут судить о наличии души у кого-либо? Почему вообще кто-то должен доказывать нам, ЧТО У НЕГО ЕСТЬ ДУША? Мы свою-то душу не знаем, не можем поручиться за себя в трудной ситуации. Мы! Ничего! Абсолютно! Не знаем! О душе! О жизни! О смерти! Мы только чувствуем…
Трудно даже перечислить все, что меня поразило в этой книге. Наверное , еще будничное СМИРЕНИЕ с каким дети-клоны принимают свою судьбу, судьбу принесенных в жертву. Ни о какой борьбе они даже не мыслят, никто даже не мечтает избежать смерти. Максимум на что надеются, это только получить отсрочку. Так безропотно в фашистских лагерях шли в газовые камеры дети, сжимая в руках свои жалкие пожитки…
Эта история рассказана через воспоминания девушки-клона Кэти, важные факты очень медленно открываются во время чтения. Но вот с самого начала ясно, что люди-клоны испытывают то же, что и обычные люди, они тоже любят!
Пишу сейчас эту рецензию, а на душе у меня холод. Мрачный ужас этой книги навсегда поставил оковы на мое сердце…

Человек жив, пока у него бьется сердце. У нас Душа не в голове, она находится в сердце. Есть сердце, значит есть и Душа

Если я не ошибаюсь, "Искупление" я начинала читать раза три. И каждый раз меня хватало страниц на тридцать, а книга заново отправлялась в гипотетический "ну кто же начинает читать в среду/в шесть вечера/в международный День рыбака/когда носки не поглажены/хомячок не причёсан и т.д. Вот с понедельника и начну!" Но безжалостный и беспощадный игровой рандом недвусмысленно дал понять, что никуда от Макьюэна мне не деться.

Роман, безусловно, очень хорош, я бы назвала его интеллектуально-стильным. Автор разбил его на три части. Первая часть, завязка, мне была наиболее литературно близка, и читалась с бòльшим интересом, чем вторая и третья части. Предвоенная Англия, богатый особняк, экзальтированное семейство со странностями – автор великолепно выписал атмосферу, царящую в первой части. Читая, мы осознаём, что повествование ведёт нас к чему-то, вероятно, не слишком приятному, которое вот-вот перевернёт всё с ног на голову. И вот не прошло и полгода, точнее полкниги, как ужасное событие потрясло до основания семейный фундамент Толлесов-Куинси и перевело их жизненные стрелки на альтернативные пути. Невольной свидетельницей события оказалась тринадцатилетняя Брайони Толлес, неуёмная фантазия и богатое воображение которой дали неверную интерпретацию происходящему и доставили незаслуженные страдания не только ей, но и её сестре Сесилии и возлюбленному Сесилии, Робби Тернеру. Но к сожалению, есть поступки и ошибки, которые невозможно простить и невозможно искупить, пусть даже на это будет положена целая жизнь.

Во второй части будет много войны, военных переживаний и военно-полевых наблюдений. Это как раз то, что я не люблю. И на фоне военного бесчинства мы продолжаем наблюдать за тем, как складываются жизненные обстоятельства наших героев, что меняется в их мировоззрении, а что остаётся величиной неизменной. Несмотря на тюремные и военные тяготы, постигшие Роби, он остаётся верен своим принципам и своей любви длиною в жизнь. И что удивительно, казавшаяся такой ветреной и неуверенной в себе, Сесилия тоже выпестовала свой характер; и также осталась верна своей первой любви, несмотря на военную неустроенность, долгую разлуку и редкие встречи. Сама же Брайони перестала быть избалованной девочкой и начала воспринимать жизнь с позиции очнувшегося от сна реалиста.

А в третьей части Брайони уже семьдесят лет, и она возвращается в дом детства, который заботами родственников превратили в престижный отель. Наступает кульминация и воссоединение семьи. Но было ли искупление? Для многих финал остался неоднозначным.

Ты внимательно смотришь?
Сперва я показываю тебе свои руки: они пусты. Но спустя всего лишь мгновение в них появляется голубь. Или монета. А может быть, букет цветов. Что же это такое? Волшебство? Иллюзия? Обман?
Нет, не думай, обману ли я тебя. Будь готов, что я обязательно сделаю это.
Хочешь разгадать мой секрет?
Вымысел начинается с первого слова.

Каждому иллюзионисту нужен соперник. Другой столь же талантливый мастер обмана. Мистификатор и чародей. Тот, на кого можно равняться, о победе над которым - грезить.
Каждый иллюзионист хочет знать о своем сопернике все. Все его планы и скрытые возможности, все его тайны и секреты. Всех его друзей и врагов.
К чему это приводит?
Как правило, жизнь идет своим чередом. После бесчисленных ангажементов и сотни трюков, после триумфов и поражений, борьба заканчивается. Иллюзионист уходит на покой и дни его обрываются в положенный срок.
Но иногда получается иначе.
Соперничество на грани с помешательством. Противостояние, в котором один навязчив и агрессивен, а другой, защищаясь, переходит недопустимые границы. Смертельное противостояние.
Все заходит слишком далеко.
Непримиримая вражда вмешивается в жизни всех участников конфликта. Разрушает личность каждого из них. Не оставляет путей к отступлению.
Ежедневный кошмар. Неминуемая трагедия.
И после радости от наконец-то раскрытой загадки остается лишь бесцельное существование. Одинокое. Бесконечное.

Ты внимательно смотришь?
Хочешь разгадать мой секрет?
Чтобы обмануть тебя, я пойду до конца.

Перед нами сборник из пяти историй, пяти литературных ноктюрнов, объединённых музыкой.

Герои новелл так или иначе связаны с музыкой. Мы познакомимся с музыкантом, кочующим по венецианским площадям, развлекая праздных туристов; с пятидесятилетним преподавателем английского языка, преданным поклонником эстрадной музыки ностальгической эпохи Билли Холидэй и Сары Воэн, и с юным безработным гитаристом, мечтающим создать свою группу. А также с талантливым, но мало привлекательным саксофонистом, давшим убедить себя, что пластическая операция по улучшению внешности поможет дать старт головокружительной музыкальной карьере, и с венгерским виолончелистом, благодаря таинственной незнакомке поверившим в свою исключительность.

Истории лишены романтики, наличие которой можно было бы предположить из ажурно-лирического названия. Скорее, это бытовые зарисовки в правильно подобранном антураже. Истории меланхоличные, оставляющие концовку открытой, будто брошенные где-то на полпути. Но поскольку сюжета как такового ни в одной из историй нет, то и недостатком это не является. Что для авторской задумки очень удобно, и финальная точка становится понятием растяжимым .

Посреди всего этого меланхолично-созерцательного музыкального царства совершенно неожиданными оказались юмористические вкрапления. Например, авторский ноухау по приготовлению состава концентрированного запаха псины:

Берешь средних размеров кастрюльку. Наливаешь пинту воды. Добавляешь два кубика говяжьего бульона, десертную ложку тмина, столовую ложку красного перца, две столовые ложки уксуса и побольше лаврового листа. Суешь туда кожаную туфлю или ботинок, вверх подошвой, чтобы ее не замочить. Иначе будет пахнуть горелой резиной. Включаешь газ, доводишь жидкость до кипения, даешь покипеть на медленном огне. Исходный рецепт Тони Бартона включал в себя садовых слизняков, но этот не такой забористый. Псина как она есть.

Совет: книгу лучше читать, а не слушать из-за обилия сносок и примечаний.

Для меня это не история любви. И не история писательства. Не история предательства. Это история изломанных жизней.

Самая главная мысль, которая бьется у меня в голове - каждое наше решение несет за собой целую волну последствий, и последствий не только для нас, но и для всех с кем мы связаны. Мы никогда не бываем одни - мы всегда с кем-то. Каждое слово, каждая наша мысль и движение - все влияет на жизни тех, кого мы любим, а особенно на жизни тех, кто любит нас...

Вторая мысль - с детьми обязательно нужно разговаривать. Если ребенок живет в мире взрослых, занятых своими делами, и если он привык к тому, что от него отмахиваются и просят выйти из комнаты, если он боится или просто не догадывается даже подойти к маме или старшей сестре и задать вопрос - а почему так? А что это было? Это страшно. И для самого ребенка, и для окружающих его взрослых. Если бы Брайони только могла подойти к кому-то из своих бездельников-родных и посоветоваться. Но она одинока ровно настолько же насколько и талантлива. Мне так жаль этого ребенка, который оказался ввязан в игры взрослых. Всем было удобнее свалить это тяжелое решение на ее плечи. Ты же видела? Вот и ладненько, состряпаем обвинение, уберем неугодного и забудем.

Бедная вялая Сесилия, бедный наивный Робби, бедная фантазерка Брайони... И при этом Брайони вызывает у меня ярость и отвращение. Как и любой человек, который мнит себя вершителем судеб. И неважно ребенок это или семидесятилетняя старуха. И она не искупила свою вину. Замарать бумагу романом, который перевирает истину - это не искупление. Но еще большее отвращение вызывает ее мать, которая вместо того, чтобы подумать о дочерях лежит целыми днями в мягких подушках и размышляет о том, что велеть прислуге приготовить на ужин. Женщина-лень, женщина-сноб, которая старается переложить любые хлопоты на плечи других людей, но при этом мнит себя чудесной хозяйкой и матерью семейства. Единственное что ей было не лень и чему она отдавалась с рвением - это терпеть боль, ждать боль, думать о боли.

По сути единственный человек, который вызвал у меня симпатию - Робби. И не потому что он весь такой положительный и никому не сделал плохого. Просто он не такой как они. Совсем другой, настоящий, живой и сильный. Как же жаль, что его затянуло в это болото, в эту семью...

У меня возникла аналогия с моим любимым романом "Унесенные ветром". Степенный семейный уклад довоенного времени, когда каждый взгляд и вздох имеет значение, когда все думают о том, что надеть и как себя подать, потягивают виски и ведут разговоры ни о чем... И тут война и лишения. И вчерашняя барышня с белоснежными ручками уже простая медсестра в заляпанном переднике, а вчерашний романтичный герой - изувеченный и снаружи и внутри солдат... Падение старого мира и крушение всех надежд. Только вот в чем разница - этого всего могло бы и не быть, если бы не Брайони, Лола, этот мерзкий мужчина и глупая тяга к тому, чтобы тебя хоть кто-то выслушал и пожалел... Война не гналась за нашими героями, как за Скарлетт О'Хара, сбегающей из пылающей Атланты - их в нее швырнул случай, истеричный и ничего не стоящий. И как же тяжело читать эту сцену, когда трое виновных встречаются на улице будучи уже дряхлыми стариками, и все у них сложилось. все у них было. А у Робби и Сесилии не было ничего. Их жизнь не сбылась. И никакие выдумки тут не помогут.

So sweet проституция!

Выпей чаю, съешь конфетку.

Вот теперь, когда ты уже подкрепился, дорогой читатель, можно и в путь отправляться. Он будет долог, и преодолеть его нужно будет неспешно. Целых 1800 страниц в ридере или около половины от этой вопиющей цифры на бумаге, так что придется быть терпеливым и букволюбивым выше среднего.

Перво-наперво тебя ожидает путешествие во времени – в год 1875 – и месте – пункт назначения – Туманный Альбион, Лондон. Но не стоит этого пугаться, поначалу тебя будет сопровождать прелестный гид, она же остроумная и очаровательная рассказчица, которая поведает, как устроен этот мир и поможет сориентироваться на незнакомой местности. Учтите, она – настоящая находка, к тому же еще и горячая штучка, да, сэр! Будьте с нею осторожны и ведите себя прилично. Ведь в тех местах, где будет пролегать ваш путь, неприличного итак будет с избытком.

Живописные же места вы посетите, доложу я вам. Чтоб не слишком церемониться и мелочиться твое боевое крещение пройдет на самом дне, внизу, что называется в грязи, но потом не в князи, нет, нет, так просто ты не отделаешься, я же говорила уже. В то время как респектабельные миссис, мистеры и мисс проводят свое время в не менее респектабельных гостиных, на званых приемах и всевозможных, таких чистеньких и милых, светских мероприятиях, вы погрузитесь в зловоние, и будете месить своими начищенными туфелями навоз. За вами будет следовать толпа попрошаек, продажные женщины прямо на улице будут готовы задрать для вас свои юбки, открыть рты, ну, или другие отверстия своего тела, как говорится, любой каприз за ваши деньги. Всякого другого отребья в этих местах тоже хватает, а содержимое ночных горшков без тени смущения выливается прямо на стену дома, аккурат под подоконником, этаж не важен. Вся пятая точка этого грешного мира предстанет во всей своей красе прямо перед ваши глазами.

Что-то не так? А чего же ты хотел, глубокоуважаемый читатель? Когда героиня вашего романа не великосветская чопорная леди, а самая настоящая первоклассная проститутка! Ее зовут Конфетка, она высокая, худая, плоскогрудая, начитанная, страдающая кожной болезнью, способная угадывать и, что самое главное в ее профессии – исполнять прихоти любого своего клиента, пишущая свою собственную книгу молодая девушка. На страницах своего романа она – феминистский Джек-Потрошитель в юбке, опасная девочка, и в ее-то цепкие лапки и попадает один из тех чистеньких и респектабельных, а ныне – унылое и никчемное существо. Но джентльмен не так прост, как кажется на первый взгляд, у него куча проблем и нерешенных вопросов, при этом он, как страус, прячет голову в песок, опускает руки и только и делает, что сетует на свое горе-беду.

За этим локомотивчиком в поле зрения появляется хвостик, который он тащит, вагончики в виде его семьи и окружения. И все они со своими «тараканами» в головах. Жена – не то фанатичка, не то умалишенная или все сразу, собственно, одно другому-то не мешает, светская пустышка, не знающая что такое менструация и откуда берутся дети, хотя родила дочь. Эта самая дочь – бедный, брошенный, никому ненужный ребенок, запертый в комнате и благополучно забытый родителями, если б не прислуга – умерла бы с голоду, не иначе. Старший брат нашего джентльмена, посвятивший себя веро-религии и забивший на семейное парфюмерное дело, не преуспел пока ни на каком поприще, однако, исправно грезит о любовных утехах со своей подругой, но при этом предпринимает лишь шаги по наставлению на путь истинный уличных шлюх. Эта самая подруга – вдова, заботящаяся о помощи ближнему и обездоленному и забывающая о своей личной жизни и здоровье, также пылко мечтающая о своем бессменном компаньоне. Счастье этих двоих так близко – всего-то в руках их хваленого Бога! А помимо этого основного багажа имеются противная служанка, друзья-балагуры, падкие на всякие шалости, докучливые дамы из высшего общества, грозный отец двух непутевых сыновей, ждущий, что кто-то из них, наконец, образумится и примет на себя бразды правления бизнесом.

Все они будут вариться в одном котле, а что из этого выйдет, вам придется узнать уже самостоятельно. В такой компании вы ведь не заскучаете, правда? Разведка боем прошла успешно, ваш гид вас покинул, но вы с нею еще встретитесь, покидаю и я. Главное – не гоните лошадей, в этой истории важна статика, а не динамика, прочувствуйте сладость, наслаждайтесь, для этого созданы все условия, погружайтесь и наблюдайте за тем, что скрыто. Но будьте готовы, к тому, что автор сей эпопеи, будет выражать свои мысли прямо, без обиняков и утаек, не стесняясь в выражениях и выражении желаний и порывов героев.

Удачи и до новых встреч!