Истории

В школьные годы чудесные довелось мне общаться с юношей, страдающим аутизмом. Более того, вместе ездили на конкурс ''юных учёных'' и ночевали в гостинице. Я уже привыкла к его странностям и не удивлялась, что говорится ''бытовому идиотизму''. Также не обижалась на то, что он всю дорогу молчал ,также молча выполнял мои просьбы и во многом напоминал часть интерьера, так как даже стоял застыв, пока не предложишь присесть. И вот, захотелось нам чаю, все, разумеется, забыли и потому купили первые попавшиеся чашки в соседнем магазинчике, они оказались из тонкого прозрачного стекла. Я испугалась всовывать в них кипятильник, так как по предыдущему горькому опыту знала: ''Не каждая чашка способна выдержать данный процесс и дозволить наслаждаться нам кипятком, скорее, придётся потом лечить волдыри''.
Тут доселе молчащий юноша встрепенулся, измерил быстро толщину чашки, рассчитал за секунду плотность в уме, радостно выдал: ''Выдержит'' и снова окаменел.

«Кто бы захотел поверить, что они больше никогда в жизни не встретились, что их любовь так и не осуществилась? Кому, кроме адептов сурового реализма, это нужно?»

Бывает ли у вас такое ощущение после просмотра какой-либо экранизации, снятой по уже прочитанному вами роману, когда кажется, что фильм получился одновременно и хуже, и лучше первоисточника? Вот у меня так получилось с «Искуплением» режиссера Джо Райта, который был снят по одноимённому роману Иэна Макьюэна. Фильм для меня лучше, потому что его лишили того занудства и ненужных деталей, которые преобладали в романе. А хуже, потому что первые тридцать минут фильма не вызвали особого интереса. На мой взгляд, не была показана глубина характеров героев, были непонятны их мысли, эмоции, мотивы их поступков, и если бы не прочитанная ранее книга, я бы не знала, почему герой поступает именно так, а не иначе. Возникало ощущение, будто смотришь фильм на быстрой перемотке. Но вот дальше, начиная с момента ужина и поисков, фильм столь стремительно набирает обороты, что от него просто невозможно оторваться. И я должна признаться, что фильм получился очень сильным, он берет за душу и оставил неизгладимое впечатление, что, к сожалению, не удалось сделать роману. Хотя некоторые сцены получились эмоционально сильнее, чем в книге, некоторые, наоборот, получились слабыми.

После просмотра фильма, я удивилась тому, что мне не понравился роман. Как так могло получиться? И теперь мне хочется перечитать эту историю заново уже более вдумчиво, внимательно следя за каждым словом, эмоцией героев, не обращая внимания на многочисленные описания, не скучать, читая их, а наоборот, получать удовольствие от красоты описаний, восхищаться силой слова, мастерством автора. Эта история раскрылась для меня по-новому. Фильм получился ярким, но в тоже время в каждом кадре чувствуется печаль. Точно переданы эмоции героев через картинку, как, например, момент в кафе, где все чувства героев переданы через одно прикосновение рук. Работа режиссёра и оператора просто великолепна! Мне не хватит и всех слов описать, насколько фильм красиво снят.

Режиссеру, сценаристам хочется выразить благодарность, так как экранизация не перетерпела серьезных изменений. Удалось точно передать историю, атмосферу, характеры героев, без всяких выдуманных событий, которых не было в романе, и при этом не убирая важные моменты. Все получилось очень лаконично. Во время просмотра фильма нервишки пошаливают, хотя я уже знала, чем все закончиться, но все равно переживаешь за Робби, а на других героев просто не хватает зла! И действительно больно и страшно наблюдать за этой ситуацией, когда все находиться в руках девочки с развитой фантазией.

Прекрасно передана атмосфера романа: начиная с удушающего летнего дня, переходящего в прохладный вечер, который изменил жизни многих людей. Затем мы переносимся уже в военное время, в Дюнкерк, а затем наблюдаем за жизнью Брайони и ее работой в больнице. От просмотра некоторых моментов сжимается сердце.

Так же хочется отметить отличное музыкальное сопровождение, нагнетающее обстановку, звуки печатной машинки, печатающие в такт биения сердца. Каждый кадр был просто одним целым с музыкой.

Игра всех актеров на высоте, но хочется больше всех отметит Сиршу Ронан. Она смогла передать характер девочки-фантазерки, которая ни за что не отречется от своих мнений, есть в ней что-то жестокое. От ее взгляда по спине пробегают мурашки. Сирша показала великолепную игру, и ее Брайони получилась лучшей. Безупречно сыграла талантливая Кира Найтли, в ее игре нет фальши, на нее приятно смотреть, а после этого фильма хочется просмотреть еще пару других картин, в которых она задействована. Есть в этой актрисе что-то возвышенное и аристократичное. Джеймс МакЭвой так же убедительно сыграл, на его лице отображены все муки, которые переживал его герой. Он искренен и трогателен.

Финал получился таким же, как и в книге: нам показана уже постаревшая Брайони, которая стала успешной писательницей. Ее монолог настолько эмоционален, в нем столько боли, что хочешь поверить Брайони, что она поняла ошибку. Но все равно Брайони не вызывает положительных чувств. Один вопрос остается, что после прочтения, что после просмотра фильма - раскаялась ли Брайони? Поняла ли она свою ошибку? Но нужно ли теперь ее искупление? Изменит ли эта книга хоть что-то, учитывая, что теперь уже ничего не исправить? Ведь она так и не попросила прощения за содеянное. Трусливая девочка, которая выросла в трусливую женщину, которой легче было писать свои книжки, чем сделать что-то действительно стоящее.

Фильм получился на высшем уровне! Всем, кому, как и мне, не понравился роман, советую к просмотру этот фильм. Он великолепен! Фильм об искуплении длиною в жизнь.

Моя оценка: 8/10

Суббота, а значит время для отдыха и развлечений, а именно в этот день и пишу эту историю.

С этой историей про фильм по мотивам книги, у меня сразу не задалось. В начале, у меня было два варианта, что посмотреть одноименный фильм 2010 года или не менее одноименный японский сериал. Выбрал сериал, но там 10 серий, а времени не так много. А еще книжные долги и отзывы к ним, и другие задумки по историям. Пришлось отложить просмотр.

Вторую попытку, решил начать с фильма, он все же не такой большой. Просмотр растянулся на несколько дней. Причем финальную часть фильма, уже досматривал по дороге из желтого кирпича, шучу, дорога была обычная, но зато светило солнце и на небе проплывали облака.

Это очень контрастировало, с унылым серым английским пейзажем из фильма.

Фильм вышел в 2010 году, в Великобритании.

Жанр: драматический с элементами фантастики и легкой ноткой триллера.

У фильма есть слоган:

«Добро пожаловать в Хейлшем. У студентов есть все необходимое, кроме времени»

Но видно создатели фильма, не очень хорошо читали первоисточник, как раз то подобная школа, как Хейлшем дарила таким ученикам лишние годы. И как минимум более-менее счастливое детство и юношество.

Актёр  -  Роль

Кэри Маллиган -  Кэти

Эндрю Гарфилд - Томми

Кира Найтли -  Рут

Сразу хочу, сказать взрослые артисты слишком сильно переигрывали местами, а другими сильно не доигрывали. Но, возможно, это не их вина, авторы чуть изменили историю и характеры персонажей.

Фильм мне понравился атмосферой, и английским колоритом. Эти маленькие машинки, милые домики, ухоженные дороги. Все такое уютное. И даже не веришь, что может происходить, что то подобное, о чем рассказывает фильм.

Коротко о сюжете.

Альтернативная история мира и Англии.

В 1952 году медицина пробилась на новую высоту, новые разработки и исследования помогли уже к 1967 году, люди стали жить до 100 лет.

Трое друзей, Кэтти, Томми и Рут, выросли и обучились в школе закрытого типа Хейлшем. Но став взрослыми, они узнали о себе и о мире правду.

Подробнее.

Моя цель — это не пересказать фильм, а скорее найти, то, что отличает от книги, что лучше получилось, а что хуже. Сумел ли фильм обойти книгу.  Но, конечно, придется, где то и рассказать.

Начало.

Авторы молодцы изначально задали тон и ход своей истории, указав, что это фантастика. Рассказав про 1952 году и то, что люди жить стали лучше. Как мы помним в книге, это узнается в скользь и не очень подробно, да и нету там про то, как это улучшило жизнь людей.

Далее нам показывают девушку, которая наблюдает за операцией. Она представляется её зовут Кэтти Ш, ей 28 лет, и 9 из них она работала помощником доноров. В книге, ей 31 год, и она почти 12 лет работала.

Как мы помним в книге Кэтти не наблюдала за последней операцией Томми. Он не захотел, что бы она была. Тут же она стоит и смотрит, а он видел ее.

Детство.

В фильме в отличие от книги есть года. Школа 1978 год.

Фильм же не резиновый, поэтому детские годы был не скажу, что скомканные, но много не попало из того, что мне кажется должно было попасть. Самое главное — это отношения Рут и Кэтти, в фильме не очень хорошо показали их дружбу (псевдодружбу), и почти ничего не показали про манипуляции Рут над Кэтти, то, как она все любила забирать себе.

Понимаете, задумка автора была такая любовный треугольник, ведь подобные тройки всегда есть, два парня и девушка и как тут две девушки и парень. Люди дружат, а потом возникают амурные отношения. И в лучших случаях бывает, что кто – то в этих отношениях не добивается другого и не испытывает любовных чувств, а просто друзья. Конечно, есть вариант, что девушка будет встречаться с разу с двумя или парень будет двух девушек холить и лелеять. Но это все крайне зыбко.

Так вот Рут еще в школе поняла, что Томми идеальный для нее вариант, он чуть глуповат и слишком зависимый от чужого мнения. Томми дружил с Кэтти, и рано или поздно они были бы вместе, но вмешалась Рут. Она в старших классах, когда у всех их одногодок начались сексуальные истории, охмурила его. Причем и у Томми, и у нее были и другие партнеры. А вот Кэтти, она была другая, ей не хотелось спать с кем-то просто так. В книге она следовала совету учительницы, что не спешить, и заняться сексом с тем, с кем ей будет хорошо и приятно. Но потом, все вокруг совершали сексуальную революцию, у кого-то даже был и «универсальный» секс, так у них назывались ЛГБТ связи, только там никто этого не приветствовал и могли лицо разбить.

Кэтти она такая всегда была методично логичной девушкой, но слишком зажатой и закрытой. Плюс на нее сильно Рут влияла. Она ходила выбирала, а потом узнала, что Томми с Рут поругался, и тогда загорелась, она поняла, что хочет первый раз с Томми. А Рут она ведь знала, про её чувства к Томми, это же школа, где все рядом живут, такое трудно скрыть. И сказала, что полюбилась еще с двумя парнями, но поняла, что только Томми – избранный и уговорила Кэтти, что бы она попросила Томми вернуться к Рут. Ведь он её друг и послушает. Тем самым обломав все и Кэтти и Томми, как уже говорил, тот был сильный высокий парень, но тугодум, но слишком легко поддавался чужому мнению, а особенно все мог сделать для Кэтти.

Так, вот всего этого в фильме нет. Авторы совершенно не показали, дружбу Кэтти и Рут, и слабовато Томми и Кэтти. Получается по фильму им учительница рассказала, что они доноры и их к 30 годам на органы разберут. А Томми чуть пригорюнился. И Рут с чего – то пришла и поцеловала его. А им в фильме по 10 лет, ну ладно пусть 12, но не больше.

Посмотрите это Рут и Кэтти. Надо отметить, что дети актеры, сыграли достойно, а девочка, что играла Кэтти, мне кажется, очень даже подходила. Но это чуть позже, а пока мысль закончу.

Получается, авторы фильма хотят нас убедить, что этот детский поцелуй, в 10-12 лет, заставил Рут и Томми еще 7 лет быть вместе. Пока они в лагерь не приехали. А Кэтти все эти 7 лет тоже любила Томми.

У нас есть два поцелуя. Первый это когда Томми дарит Рут кассету с песней «Невер лет ми гоу», как мы помним, в книге все было не так. Она сама себе её купила за жетоны. А тут показали, что Томми копил- копил и решил Кэтти подарочек сделать. И она его чмокнул в щеку.

Не знаю, что вы думаете, а у меня нет тут любовной истории и треугольника, а также тесных дружеских отношений.

Это и портит весь фильм, ведь в книге все их детские проблемы, перешли потом на взрослые годы, или лишь усилились.

Как можно верить в их отношения, когда они взрослые. Никак. Поэтому, как бы актеры не старались, кроме криков, ужимок и прочих эмоций ничего выдать не могли. Так как они сами не верили.

Так же в книге, Кэтти слушает кассеты и танцует с подушкой, а за ней наблюдает тетя из галереи и плачет, тут же за ней почему-то Рут наблюдала.

Из плюсов, нам показали, что у детей на руках специальные браслеты, которыми они отмечают свое присутствие и место нахождение. В книге, как вы помните, они если бы захотели могли уйти, только там были дети пофигисты. Им даже когда про доноров рассказали, никто особо не дергался.

Что касается детей, то Томми тут сделали просто дурачком, хоть и милым мальчиком, но не далекого ума. Так же он был выше и сильнее других, тут такого нет.

Кэтти слишком деловая получилась, скорее всего, потому что над ней, не стоит тень Рут. Девочку тоже очень милую подобрали.

Рут девочка тоже хорошая для роли выбрана, но беда в том, что у нее мало экранного времени. И характер её не раскрывается. Поэтому потом странно наблюдать за бешенной харизмой Киры Найтли.

Так же если много кадров троицы во взрослой жизни, то нет ни одного в детские годы. Такая дружба.

Коттеджи – 1985 год.

Что хочу сказать, поскольку, как уже выше говорил, дружбы и любви до этого не было. Поэтому нам показывают повзрослевших героев, которые закончили школу и их отправили в распределитель, такую общагу, где доноры ждут своего времени.

Не знаю, кто меня больше бесил, холодная времена Кэтти, туповатый простачок Томми или Истеричка Рут. Даже трудно кому-то одному дать награду.

Кира Найтли, хотя бы старалась. Она для роли Рут очень подошла. Но, как уже говорил не её вина.

Если надо было показать, простофилю и болвана на экране, сверх эмоционального, то Эндрю Гарфилд справился. Но, он точно не похож на типаж из книги.

Кэтти не знаю, она была не такая, какой представлял себе читая. Она все понимала, и логически сопоставляла. Но слишком боялась, Рут. В мыслях своих, она ругала её и находила минусы, но вот сказать не могла.

Тут же Кэтти более активная. Но актриса мне кажется выбрана удачно. Кэри Маллиган, похожа на девочку из начала фильма, и в целом такая внешность у меня не отторгается.

Так же, и коттеджах есть системы отслеживания.

Видно авторы, читали критику, подобных мне людей, которые говорили, что все бы разбежались. Поэтому ввели такую систему, что хотя бы выглядит логично.

Но опять же, в фильме нарушена другая причинно-следственная связь, кассета Кэтти. Из которой потом и поругались в книге.

Еще в школе, кто – то похитил кассету Кэтти, мне всегда казалось, что это Рут. Кассету так и не нашли, но Рут подарила, Кэтти другую кассету, и таким образом еще больше к себе привязала. В начале Кэтти подумала, что нафиг мне твоя кассета, я любила ту, а потом домыслила, что вот какая у меня хорошая подруженция, подарила мне кассету. Просто, потому что она мой друг.

И потом, когда они стали старше и в коттеджах, и поехали в Норфолк смотреть копию Рут, то Кэтти и Томми остались, вдвоём и у них был этот интимный момент с кассетой. И Кэтти так и не рассказала, Рут что у нее снова эта кассета. А потом Рут заметила её и устроила, подставу. Очередной раз стравила Томми и Кэт, что бы они вместе не были. У Томми была теория про Галерею, и он в школе плохо рисовал, а тут начал рисовать маленьких животных, и делал это хорошо. И Кэтти понравилось. А потом, как то вечером Рут к ней пришла, и они веселились, и зашла речь о Томми, и они его троллить стали, в том числе и эти фигурки.

А далее была беседа, между Томми, Рут и Кэтти, где Рут сказала, что твои фигурки, полное Г., и что Кэтти тоже так считает. А та в очередной раз, воды в рот набрала, струхнула и ничего не сказала.

Это и послужило повод, что Кэтти записалась в помощники.

А в кино, все перекрутили. Потому, что кассету никто не похищал, и значит по новой она не вернулась к Кэтти и была с ней. Тут сделали так, что Кэтти слушала свою песню, каждый раз, когда Томми и Рут занимались сексом. Но в этот раз после него Рут пришла к Кэтти и сказала ей, что Томми её не любит, что он всего лишь друг, и что они смеялись над порно журналами, которые Кэтти смотрела. (В книге она там свою копию искала, так как у нее горело в одном месте, и хотелось постоянно секса, крышу сносило, и она с разными парнями спала, и думала, что её копия, какая-то порнозвезда.)

Наверное, в кино это хорошая сцена получилась и еще поцелуй.

Финальная часть, которая больше всего по объему. Там уже 1994 год. Прошло еще 9 лет.

В книге прошло 10., и персонажи были чуть старше. Так как они еще пару лет жили вместе в Коттеджах.

Нам уже показывают еще более взрослую Кэтти, которая живет в своей квартирке и работает помощницей. И опять же у нее в квартире тоже была система отслеживания.

В книге, я совсем не проникся взрослой Кэтти, а тут она была наоборот такая вся печальная и трагичная. Умирали доноры, которых она вела, тяжело такое, видеть раз за разом.

Рут она в фильме встретила случайно, увидела её карточку на мониторе. И узнала, что у нее две выемки, а медсестра сказала, что она хочет уйти после третей, а кто решил , тот уйдет.

Кира Найтли, тоже хорошо играет. Ей, как то очень веришь. Человек, которому уже нечего терять. Она как на исповеди.

В третей части, которую я смотрел, идя по улице. Все играли хорошо. Не было кривляний и переигрывания. Было очень грустно.

И момент меня тронул, в отличии от книги. Когда они возвращались от директора школы и мадам, узнав, что отсрочки нет. Что они упустили свои годы жизни. А потом Томми – Гарфилд, выходит из машины и у нее истерика и крика. Так сыграл, что до мурашек. В книге, это показано не очень. И в целом там финал скомканный.

А тут они обнимаются играет такая музыка, душещипательная. Я иду у меня слезы на глазах, а люди идут и смотрят на меня. Не знаю, это, наверное, единственный момент в фильме, когда я был там с ними.

В книге же финал, ждешь и понимаешь, каким он будет. Тут нет, скорее хочется, чтобы авторы все переписали.

И они переписали, но по-своему, как уже говорил, она стоит и смотрит, как из него достают органы.

Хорошее ли кино получилось, не сказал бы, моментами да, но в целом нет. Оно не однородно и словно кусками нарезано. Финал самый точно, отличный.

Посмотрел у фильма был высокий рейтинг ожидания, и бюджет 15 млн $, а сборы лишь 9 м млн $

Авторам не хватило чуточку, чтобы построить цельную историю. Актеры играют хорошо, но они играют те роли, что им написали. Плюс куски склеивает монтажёр и режиссер.

Фильм в чем-то превзошел книгу, а именно в попытке логично все объяснить. Но и у них не очень вышло рассказать про клонов или копии или кто они там были.

Я задумался, а с чего мы вообще решили, что это были клоны. Если вы посмотреть, русский вариант, который у меня был, то слово Клон там нет. Один раз упоминается копия. Это когда Рут искала свою, точнее думала, что нашла. Но откуда они это взяли. Учительница им лишь рассказала, что они доноры. А про клонов им рассказали, такие же как и они. Но это же могли быть просто слухи.

Но потом, я нашел другой перевод. И там было один раз слово клон.

До этого все клоны — или воспитанники, как мы предпочитали вас называть, — существовали только как материал для медицины.

В английском варианте, слово клон встречается. Два раза.

Первый раз, когда Рут кричит, что они клоны, от нищебродов.

‘Excuse me, but do you think your friend was ever a clone model?’ - - Простите, но как вы думаете, ваша подруга когда-нибудь была моделью-клона?

Я кусок вырезал, что бы не захламлять.

А второй раз, в финальной части в доме у директора и мадам. Такой же как я в русском варианте показал.

Before that, all clones—or students, as we preferred to call you—existed only to supply medical science. In the early days, after the war, that’s largely all you were to most people.

До этого все клоны - или студенты, как мы предпочитали называть вас, - существовали только для того, чтобы снабжать медицинскую науку. В первые дни, после войны, для большинства людей вы были только этим.

Не знаю, почему наши переводчики вырезали это или заменили. Так как и за этого вся логика и теряется.

Это вполне могли быть и просто дети, которых таким образом выбрали. А может выращенные в пробирке, как я рассказывал в своем отзыве. Может и права была Рут, когда говорила, что они могли быть от отбросов общества.

Но фильм, как и книга, не объясняет этого.

Впереди у меня сериал, я уже посмотрел 4 серии и скажу, так он просто шикарен. Особенно логикой и миром, который открывается. Книга и фильм, это лишь эмоции. Но без картинки мира и истории эти эмоции, не для всех.

Моя оценка 7 из 10. 

До встречи второй части, где рассажу вам про японский сериал.

Всем спасибо, кто прочитал.

Мой отзыв на книгу

История про первую половину книги.

Знаете, когда книга отличная, то не тянет, делать каких-то историй. Только если не поймал эмоциональный рикошет от книги и тянет рассказать свою похожую историю.

Но у меня сейчас сезон закрытия долгов, и многие книги оказались интересные другие не очень, но есть очень тягомотные.

Самое плохое в этом, что, когда читаешь, какую-то книгу и она тебе не нравится или не цепляет, или чем-то раздражает. Ты думаешь, следующая книга будет лучше, не может быть книги похуже. Но у меня, какое-то крутое пике, чем дальше, тем книга меня все больше утомляет.

Не давно делал историю и отзыв на роман «Кукольник» Олди, и с тех пор считаю, что все по делу написал.

Поставил 6 из 10. Но, эта книга чудесная и хорошо написанная, по сравнению с этой.

Там я хотя бы не засыпал, и события происходили интересные.

Я ругался на сумбурную подачу сюжета у Джо Аберкромби в Первом законе, да он гений и мастер подачи текста, по сравнению с этим Японским автором из Англии.

Все те книги, которым недавно поставил плохую оценку выглядят шикарно на фоне этой, причем как раз в их слабых сторонах.

Как раз сегодня закончил отзыв «Восемь бусин на тонкой ниточке Елена Михалкова» 

Да раскритиковал немного, но ведь по делу. Но в целом, книга легко читается и юмор, и персонажи. И спать при её прослушивании не хотелось. Наоборот интересно было про козу и котов почитать. И моя оценка там, скорее не согласие с автором в вопросе этики и социологии.

Или как было в «Д’Артаньян и три мушкетера»

Как? Ваш второй секундант господин Арамис?
Позвольте, я дерусь с этим господином.
Только в два часа.
А вы почему?
Несогласие в некоторых вопросах богословия.
Да! Одно место из Блаженного Августина.
Мы не сошлись во мнениях.

Но это не помешало им стать друзьями, хоть там речь была о девушках.

Так, когда начал слушать, эту книгу. Понял, что мне снова хочется пойти и слушать про Бусинки, чем эту японо-английскую книгу.

А тут же, все началось в понедельник, был солнечный, но немного ветреный день. Вышел на обед. Как раз закончил книгу про Бусинки, и начал слушать эту. Присел на скамейку.

В голове заиграла Музычка, грустная и нежная в стиле японских аниме, подумал здорово, а потом голос Игоря Князева.

По привычке уже сразу его на 1.25 поставил, по-другому Князева мне тяжело слушать, он настолько вальяжный и неспешный. А в 1.25 звучит вполне отлично. Мы уже с ним встречались в этом году в Марсианине и Единственный. Причем, Джона Маррса он прочитал отлично и музыка там хорошая, говорят сам её сочиняет, не Джон Маррс, а Игорь Князев.

А тут видно, даже он сам засыпал от повествования, его голос звучал еще более монотонно и максимально скучно, он сам себя превзошел.

Может быть, это солнце так нагрело, хотя ветер прохладный был, но я начал клевать носом. И понял, что теряю нить повествования. Поэтому встал с лавочки и пошёл в ближайшую кофейню, пока шёл, в голове звучал Игорь Князев, рассказывая мне историю, которая говорила девушка Кэтти.

Но глаза мои уже слипались, практически вполз в кофейню, как люди из пустыни с протянутой рукой шепчут «Воды», только я сказал: «Капучино и покрепче». Не знаю, как я продержался эти полторы минуты, что девушка делала мне кофе. Но сделав пару глотков, мне стало легче.

Чуть взбодрился, но понял, что ничего не помню из того, что слушал.

Наверное, меня посещал, кто-то из мужчин в черном, или девушка в мини.

Но прослушанные 3 трека, были стерты из моей памяти. И я с ужасом осознал, что придется начинать сначала.

Кое-как добредя до офиса, выключил плеер. Сразу стало легче дышать и сон постепенно начинал отходить.

Но как включал.

И началось, про каких-то доноров, реабилитацию и прочее. Причем так без подготовки, только написано Англия 1990-х, это я уже сейчас в книге подсмотрел.

Повествование автора такое унылое, что не подается никакому сравнению.

Наверное, только если вспомню деревенские годы, был там один такой старичок, мастер историй. Только он старый уже был, и начинал одну историю, но потом начинал дремать, но быстро подхватывался и продолжал, только уже совсем другую историю. Но если с ним долго сидеть, то можно было услышать не одну, а целых три- четыре увлекательных историй. Только мало у кого сил хватало, обычно нервы у людей сдавали или они сами с этим старичком засыпали.

Примерно такая же картина и тут.

Он начинает, что-то рассказывать, а потом прерывается, и вспоминает через две главы, или не вспоминает.

И еще тут в двух временных отрезках идет время. Рассказ ведет 31 однолетняя Кэтти, вспоминает время, когда она училась в школе Хейлшем. Школа интернат. То есть дети там живут и учатся.

Более-менее удается про школу рассказать, но и здесь тоже время разделяется, то про детские годы, то про более старшие.

Школа странная, детей заставляют в обязательном порядке заниматься творчеством. Плюс распространён детский буллинг, причем по каким-то не понятным для нас критериям.

Обычно же как, слабые подвергаются нападением более сильных или толпы, или по каким-то внешним данным.

Тут же просто по приколу скорее всего. Выбирают кого-то, кто не делает, в точности как велят учителя, которых тут называют опекуны.

Тут все заговорили разом — о том, что Томми ни одной попытки даже не сделал проявить себя творчески, о том, что он ничего не выставил на весеннюю Ярмарку. Мне кажется, все в тот момент втайне желали, чтобы из корпуса вышел кто-нибудь из опекунов и забрал Томми. И хотя мы в этом очередном заговоре против Томми не участвовали вовсе, зрительские места мы, как ни крути, занимали и теперь нам было немножко совестно. Но никто из опекунов не появлялся, и мы продолжали объяснять друг другу, почему Томми сам во всем виноват. Когда наконец Рут посмотрела на часы и, хотя время еще оставалось, сказала, что пора возвращаться в главный корпус, спорить никто не стал.

Так или иначе дети растут, с ними происходят различные события, которые обычно происходят со школьниками разных лет. Тем, кто смотрел американские фильмы про школу, думаю все это известно. Или скажем японское аниме читал в школьном сеттинге. Только у этих своя специфика, замешанная на творчестве и следованию правилам.

Дети все там, не скажу, что с низким айкью, вроде бы рассуждения главной героине кажутся логичными. Но у них все в одной плоскости. Может быть они как та собака, все понимают и сказать не могут не знаю.

А еще автор, толком никого не описывает. Я понятия не имею, как выглядит главная героиня и её подруга Рут. Мальчик Томми, который точно заторможённый и подвержен припадкам, вроде бы он сильный и спортивный.

И все другие персонажи так же. Лишь имена, даже фамилий нет,  точнее фамилии в таком стиле Александр К. или Джонни Б.

Поэтому, когда ты не представляешь, как они выглядят, раз и автор не дает, каких-то крючков, что бы вас зацепили персонажи. Тебе становится все равно, что там происходит.

Мне это напоминает рекламу в метро, её крутят без звука на экранах. Что там мелькает, крутится, надпись появляется. Посмотрел и забыл, но может вспомнишь, что там тигр ел какие-то пельмени, но что за тигр и где он эти пельмени ест.

И чем взрослее они становились, то у них появлялись взрослые потребности, в стиле любовь и секс. Мальчики присматриваются к девочкам, и наоборот.

Но, до этого было другая ситуация со мной. Дома перед сном, как обычно включаю на 30 минут с таймеров книгу и слушаю. Обычно если книга интересная, то продлеваю еще на пол часа, такой вот я ненасытный. Или после полу часа отключается и достаю наушник из уха и засыпаю.

Но с этой книгой все пошло по другому плану, мне кажется, я только поставил таймер, и начал слушать. Как проснулся уже по будильнику на работу. Я даже боялся слушать её по дороге в метро. Настолько она унылая и мог бы проспать свою станцию. Так бы катался по ветке метро.

Возобновил, прослушивание по дороге домой. Погода солнечная и жарко, и пошёл пешком. Слушая эту «увлекательную» книгу. Но стал ловить себя на том, что меня стали обгонять люди, а некоторые подталкивать. Я словно сомнамбула и зомби без единой мысли плелся и ничего не помню из того, что слушал. Спасибо девушке в узких джинсах впереди, она так азартно крутила попой, что вывела меня из этого транса. Пришлось опять перематывать.

Так, вернемся к сексу в этой школе. Всё, что там происходило. Далее будет спойлер, только не из-за книги, а из-за моей ассоциации.

Примерно тоже самое было и в книге. Только, пожалуй, с учителями нельзя было.

Что до однополого секса, он смущал нас еще больше. Почему-то он назывался у нас «универсальным сексом»; если тебе нравился кто-то одного с тобой пола, говорили, что ты «универсал». Не знаю, как было там, где росли вы, но у нас в Хейлшеме на все гомосексуальное воспитанники смотрели косо — особенно мальчики. Они иногда вели себя очень жестоко. Причина, сказала мне Рут, вот какая: многие из них пробовали это друг с другом в младшем возрасте, а потом, поняв, что они делали, нервничали и становились нетерпимыми до идиотизма. Права она или нет, не знаю, но хорошо помню: если кто-то слышал о себе, что он «универсал», дело запросто могло кончиться дракой.

Что хочу сказать, прочитал тут, на сайте следующее.

Роман 2005 года британского писателя японского происхождения Кадзуо Исигуро. Номинировался на Букеровскую премию 2005 и Премию Артура Кларка 2006 года. Лучший роман года по версии журнала «Time», включён в список 100 лучших англоязычных романов c 1923 по 2005 годы по версии журнала. Четвертое место в списке 100 лучших книг 21-го века по версии The Guardian.

Такую книгу, даже в туалет брать опасно. Потому как уснешь и придется вызвать спасателей.

Если это топ 4. То я не знаю. Наверное, ничего не понимаю в литературе. И это не мое. Да местами автор включается и выдает, что-то красивое. Но по большей части это поток сознания. Причем, крайне скучного и низкого сортного типа.

Впереди меня ждёт вторая, часть. Дети выросли и уехали из школы. Тут есть, конечно, секрет, но не буду про него, пока не прочту всю книгу и не пойму, что к чему.

А так если бы я делал топ-скучнейших книг, подходящих для приятного сна. То это несомненно была бы номером один.

До встречи в отзыве.

Как обычно за мною водится, а если быть точнее то, с понедельника по пятницу, я ехала в автобусе после работы и публично читала книгу на восхищенных/завистливых/недоуменных/равнодушных (нужное подчеркнуть) глазах публики. Читала я эти самые, всем известные Лепестки… Где-то остановки за три до выхода, ко мне подсел весьма пенсионного возраста мужчина и начал поглядывать в экран моей книги. Я стала судорожнее вчитываться в слова, в поисках присущей этой книге похабщины, но как ни странно непристойных слов от силы было всего два. Правда, поразмыслив, я пришла к выводу, что мужчина достаточно стар, так что зрение его наверняка начало подводить, а значит искоса и столь мелким шрифтом он текст определенно прочитать не мог, тем не менее активно продолжал заглядывать в мое опошленное личное пространство. И тут я пришла к выводу, что у него просто назрели определенные вопросы к данному чуду техники, которые он все то ли не мог сформировать, то ли набраться храбрости, чтобы задать. Но уже к самому моему выходу храбрость его все же посетила:
- Это что же, - запинаясь, начал он, - сюда книги можно читать, целую библиотеку?
- Да, - слегка улыбаясь, ответила я.
- Даже малую и большую энциклопедию?
- Здесь можно читать совершенно любую книгу.
В глазах его читалось еще множество вопросов, явно относящихся к ценовым и техническим данным изобретения, но увы и ах, пришла моя пора покинуть и моего спутника и автобус, что весьма прискорбно, ибо его направление в сторону энциклопедий меня весьма заинтриговало.

Ничего особенного в этой моей истории нет. Мне захотелось запечатлеть сегодняшний день в словах, потому что не столь уж часто случается со мной такое, что я проливаю слезы над книгой. Никогда не знаешь, какая книга разобьет тебе сердце. Та, в которой посреди спокойного, неспешного повествования случайно оброненная героем фраза, или пальцы, вцепившиеся в краешек чужого рукава, выжигают из тебя сердце ко всем чертям. Или та, где накал осуществляется постепенно, докрасна под самый конец, где в кульминационной точке шарахнет так, что полчаса потом будешь вспоминать, как это вообще - дышать.
Одно я знаю точно: когда случается со мной одна из таких книг, каждую последующую будешь брать в руки с опаской.

Сегодня ходила записываться на сдачу ЕГЭ. В последний день записи - это так по-нашему, так по-балбеснически. Начинать после трех лет учебы не на своем месте новую жизнь. Точнее, совершать к ней первый шаг.
Отличный выпал шанс дочитать "Искупление", поскольку передо мной в аудитории ждала своей очереди целая толпа таких же желающих попробовать снова, как я. С книгой никакая очередь не страшна. Если книга затягивает, страшно другое - свою очередь упустить. Во избежание подобного недоразумения я села рядом с девушкой, после которой должна была наступить моя очередь, и принялась внимать заключительной части книги.
Эта третья уже третья книга, которую я читаю у Макьюэна, и каждый раз я в его прозу опускаюсь, как в глубокий бассейн, со дна которого мне необыкновенно трудно вынырнуть обратно, в реальный мир. Я не умею плавать, но добровольно тонуть я согласна только в таких книгах.
Я и не знала, что что-то не так, до тех пор, пока девушка, возле которой я села, не тронула меня аккуратно за плечо. Вынырнув, я обнаружила, что зажимаю себе мокрой ладонью рот, едва дыша. И что шарф у меня влажный от сбежавших по шее слез. Поблагодарив ее, я на несколько минут вышла в коридор, где тяжело дышала у окна, словно меня действительно только что выбросило на берег из-под толщи воды.

А виной всему была одна-единственная фраза.

Он был чудесным мальчиком, оказавшимся вдали от дома, и он умирал.

Я вообще сухарь, причем редкостный. Меня чтобы пронять, надо весьма и весьма постараться. А то, что сегодня случилось, и вовсе сбивает с толку.
Но никогда ведь не знаешь, какая книга разобьет тебе сердце. Иногда ее намерений не подозреваешь вплоть до самого конца.

Данная книга лишь усугубила мое отношение к цирку. А испортилось оно в связи с одной старой историей моего детства.
Как и многие дети, в цирк ходить я любила - клоуны, зверушки красивые, захватывающие дух акробаты, фокусники... красота! Пока однажды в цирковую программу не вошел номер с дрессированными верблюдами. По задумке, примерно 5 верблюдов выходили друг за другом на арену и по указаниям стоящего в середине дрессировщика, выполняли различные команды. И вот номер был в действии, пока невооруженным глазом не стало заметно, что один из верблюдов в центре заметно отстает и нарушает синхронность. Вдруг зверь решил то ли выйти из строя, то ли его что беспокоило, он резко остановился и застопорил движение сзади идущих и на манеже началась паника. Задние верблюды крутились на месте и не знали куда им идти, а виновник пробки только сжался глядя на летящего к нему дрессировщика. Во время, как служащие цирка стали силой увидеть зверей с манежа, дрессировщик стал с силой лупить бедное животное, что тот жалобно закричал. Он лупил его по бокам, по шее и даже по морде, чего я никак не могла понять, зачем?!! А верблюд кричал и пытался отвернутся от этих ударов, пока его силой несколько человек не утащили за ширму...
В то день я получила один из первых нервных срывов, вид кричащего верблюда долго не давал мне заснуть и с тех пор я больше ни разу не пошла в цирк. Извините за печальную историю (

А потом началась война. И многое, очень многое стало неважно.

Жутко замороченный «Сон № 9» представлял для меня дополнительный интерес, потому что я дважды была в Японии. Причем не только в традиционных туристических местах, но и в глубинке, например, в маленьком прибрежном курортном городке Широхама, где и русских до нас не бывало, так что видела разную настоящую Японию. А потому происходящие в различных локациях страны события романа легко визуализировались. У Митчелла много чего понамешано, действуют и якудза, и спецслужбы, и бандиты.

С нами в Токио произошла странная история. После посещения Асакуса мы решили отцепиться от наших японских друзей и вдвоем с мужем погулять на главной улице Гиндза. Спустились в метро. Cхема подземки в Японии представляет собой разноцветное членистоногое, объединяющее и подземные и наземные электрички, и ни одной надписи на латинице. Исключительно иероглифы. Ни один из нас не сподобился их изучить. Чтобы запомнить куда ехать и где выходить, а главное, куда возвращаться, мы придумывали названия иероглифам. Например, «Пенек под елочкой» или «Чесноковыжималка», и таким образом запоминали названия станций. Произнести их мы, разумеется, не могли.

Зашли в вагон метро и считали станции, чтобы не проехать. К нам подсел странного вида абориген, в чистой, но потертой одежде с робким взглядом. В Японии все ужасно вежливые и церемонные, только и делают, что кланяются. Поэтому, когда мужик начал нам что-то бормотать и жестикулировать, мы хоть и напряглись, но виду не подали, и на контакт пошли, но, разумеется, ничего не поняли. Мужичок производил впечатление слабоумного, достал какие-то невнятные фотографии и открытки, начал нам их совать и что–то просительное мяукать. Мы растерялись и на нужной станции быстренько откланялись и выскочили, как ошпаренные. И обнаружили, что это чудо-юдо плетется за нами, метрах в пяти.

Мы вышли на Гиндзу, и нам бы любоваться и проникаться, а я не могла расслабиться, ощущая присутствие нашего сопровождающего. Что делать? Решили попробовать обратиться к полицейским, в конце концов, мы туристы или как? Расчет был такой, что арестовывать нашего преследователя, конечно, не за что, идет себе никого не трогает, но если он увидит, что мы обратились к полиции, может, сам отстанет.

Как только увидели полицейского, я к нему кинулась и по-английски пыталась объяснить, так мол и так, этот подозрительный тип нас преследует. Ага, наивные. В-первых, полиционер ни бельмеса по-английски, как и мы по-японски. А во-вторых, это оказался постовой возле самого престижного ювелирного магазина в Японии «Микимото». Он мало того что нас не понял, так мы еще и фэйс-контроль не прошли, т.к. мало походили на покупателей жемчуга с бриллиантами.

Тут я совсем приуныла. Никакого удовольствия от прогулки, а наш недосамурайка так и плелся за нами. И куда бы мы не пытались зайти, тихонько дожидался нас, сидя на идеально чистом бордюрчике, с немым укором смотрел, как оставленный на улице песик. Самое плохое, что мы и вернуться в отель не решались. А вдруг он нас выследит, и так и будет ждать, а потом таскаться за нами все время? Терпение мое лопнуло, и со словами: «Да в конце концов, даром я что ли сто тыщ детективов прочла? Будем уходить от слежки», начала вспоминать, как поступают шпиены в книгах. Дальнейшее было делом техники. Выбрали большое кафе вполне приличного вида, зашли, заказали у барной стойки кофе. И как только нам его подали, с деловым видом пошли якобы искать столик. Краем глаза я видела через стекло нашего бедолажку, примостившегося у двери. Пока он там загорал, мы рванули к служебному выходу, под удивленными взглядами официантов выскочили на задний двор, оттуда на параллельную улочку и припустили что есть мочи к станции метро. И что вы думаете, сработало! Я была в эйфории, а муж буквально носил меня на руках от восхищения.

Когда вернулись в Москву и просматривали материалы, отснятые в Токио, с изумлением обнаружили нашего преследователя на фото, сделанных в Асакуса. Он, видимо, случайно попал в кадр, и вовсе не был похож на блаженного или бомжика. Он разговаривал с какими-то людьми и был вполне среднестатистическим и обычным, даже выше ростом казался, но одежда была та же. И значит, он нас засек и прицепился еще до того, как мы спустились в метро.

Потом мы узнали, что, оказывается, в Токио в целях безопасности действуют скрытые агенты спецслужб для порядка и борьбы с контрабандой и терроризмом. Чем уж мы, такие милые, привлекли внимание, я не знаю. Но если этот подозрительный тип «с большими ушами» действительно был агентом, то нам есть чем гордиться. Двое русских чайников ушли от слежки японского профессионала, благодаря любви к чтению детективов! :))

А что же «Сон№9»? Эта книга так напрягла мне мозг и душу, что после нее у меня случился самый крупный «нечитун» за всю жизнь, я почти полтора года не могла полноценно читать серьезные книги. А когда очухалась, стала осторожнее относиться к интеллектуальным бестселлерам и подсела на легкую эскапистскую литературу. Тем более что польза от чтения детективов уже доказана на практике!

Сегодня после работы с двумя охапками цветов поехала в книжный за "Искуплением": такие книги нельзя читать в электронном варианте, такие книги должны быть живыми, настоящими; чтобы странички можно было погладить, чтобы к атмосфере можно было прикоснуться через ямочки набитого машиной текста.
Купила - и тут же забыла обо всем и про все. Бассейн сегодня? Нет, я уже не спешу. Цветы? Цветы поймут, простят и оживут дома в минерельной воде.
Я променяла быструю электричку на двухчасовую пробку в автобусе - я и правда больше не тороплюсь. Все, что мне сейчас нужно - наконец-то раскромсать себе сердце.
Медленно, медленно движется пробка. И первый раз в жизни я готова стоять все 10 баллов за всю Москву. До утра все равно сегодня уже не спать.

Когда я прочитала эту книгу, меня не могли отпустить те кошмарные события, которые со мной произошли. Как стальной обруч, который с каждым днем все туже затягивался на твоей голове, они давили меня день за днем. Когда мой близкий человек умер, никак не могла его отпустить, просто не понимала и наверное сейчас не понимаю-что случилось. Я каждый день думаю об этом, что если бы... Когда отношения разбились, я продолжала держаться за края расколотой тарелки, не осознавая этого и прикладывая половинки друг другу, но они уже никак не могли соединиться.
Эта книга дала мне что-то, но не надежду. Скорее примирение с тем что случилось, и порой мне кажется что я уже способна отпустить. Мне бы очень сильно хотелось прокричать тебе "Не отпускай меня", но слишком поздно. Прости меня.

— Здесь и вправду содержится разгадка тайны?
— Да, думаю, так.
[...]
Вернувшись в гримерную, я затворил дверь, оперся на нее спиной и нетерпеливо распечатал конверт. В нем оказался жалкий листок бумаги, на котором рукой Оливии было написано одно-единственное слово.

И тут читалка зависла...
Как думаете, сколько вариантов можно перебрать сидя перед монитором и 5 минут ожидая, когда перевернется страничка? Сложилось ощущение, что у меня их сотня. Сейчас, конечно, зная ответ, все не вспомню, но помню разочарование момента, когда страничка все же перевернулась. Я так хотела, чтоб этим словом была "магия"...
А каким словом вы охарактеризовали бы действо на сцене "Престижа"?

У меня выдалась до безобразия тяжелая неделя, постоянные ссоры, споры, разногласия и прочие неприятности. Нужно было срочно отвлечься на нечто. В моем случае под «нечто» всегда подразумевается книга. Полистав одну из многочисленных подборок, по непонятным причинам мой взгляд наткнулся именно на эту историю. Название, аннотация, даже обложка обещали размеренную меланхоличную историю. Как раз то что доктор прописал. Но я даже предположить не могла, какой эффект в итоге произведение на меня окажет. Прочиталось оно одним махом, не отрываясь, причем в буквальном смысле. Я ходила варить кофе, уткнувшись носом в книгу, даже о недокуренной сигарете забывала, настолько углубилась в чтение.
Теперь мне кажется что все те ссоры и склоки, которые не давали мне покоя все это время, настолько глупые и бессмысленные, обида вместе со злостью перестали грызть изнутри.
Книга напомнила о том, что не смотря на все невзгоды, у нас остается море светлых воспоминаний, которые не должны быть вытеснены мрачными мыслями и старыми обидами. А еще есть то, к чему всегда можно обратиться в минуты грусти и отчаянья, когда не хочется разговаривать – книги, хорошие фильмы, музыка.

Все прогульщики по интернету знакомы с явлением контекстной рекламы. Явлением её то и дело в совершенно неподходящих для этого местах. Наверное, каждого по первости она слегка напугала: «Они что-то обо мне знают?!» Помню, как меня несколько смутил озон, который при появлении персональных рекомендаций почему-то настырно предлагал мне «Горбатую гору» О_о Впоследствии оказалось, что ничотакова он не имел в виду, просто я к тому времени уже заказывала «Корабельные новости» той же Энни Прул…

Из смешных баечек можно было бы привести любезное предложение яндекс-почты напомнить мне о таком событии, как выборы воображаемого президента. Да что я, любой припомнит какую-нибудь ерундовинку из собственного опыта. Вот недавно упомянула в ЛС постельное бельё. Тут же в почте вылезло: «Постельное бельё от … рублей! Более … наименований!» и т.д.

А тут ничего, видно, давно не запрашивала (усердно читала Лепесток, не до того было) — и вот на открытом для развлечения сайтике попёр вдруг изо всех щелей баннеров со страшной силой гель, извините, для интимной гигиены. «Ну, читаю я про проституток, и что теперь?!» :)
Короче, надоела мне эта реклама гламурненько-розовенькая (кстати, не люблю розовый цвет, это уже все мои «постоянные продавцы» выучили). Открыла другую вкладку, в поисковике… что бы такое набрать? Набрала: «персидский ковёр». Посмотрела несколько фоток. Набрала: «ширазский ковёр». Посмотрела пару страниц. Набрала: «дамаск ковры»… и вернулась на читаемую до того вкладку. Обновила. Вуаля! «Магазин роскошных ковров». Отлично. Так, а в почте что делается? И там «Дизайнерские и современные ковры», ахха. Спасибо, Ваше Ворсейшество!

И наступил, этот момент, когда досмотрел сериал, снятый по книге.

Это было прекрасно, если можно так говорить, о сериале с таким тяжелый сюжетом.

Но в этом сериале нам раскрыли мир и персонажей. Чего не хватало в книге и британском фильме.

Да и все то, что происходило в книге, ближе японскому менталитету. Автор пытался натянуть японское кимоно, на английское тело. Отсюда и получились холодные персонажи, которых совсем не волнует их судьба, и как агнцы идут на место жертвоприношения.

Японский сериал, во-первых, раскрыл тайны мира клонов (это я сам придумал, звучит красиво), а также каждого из героев показал с разных сторон.

Да они дали всем японские имена, и действия в Японии происходит, и школа по-другому называется. И какие-то нравы другие. Но общая идея и сюжетные линии такие же, как и в книге. Просто всё логично и понятно, более чувственно. И прочее. Посмотрев сериал, думаю вы поймете, что я был прав своем отзыве на книгу. Да автор молодец придумал идею, но в книге это шаблон-заготовка, для чего-то целого. Этим целым стал сериал. Для меня так точно, я ведь не экстрасенс, что может читать чужие эмоции. И всё всегда говорю про себя.

Не отпускай меня (сериал 2016) в оригинале わたしを離さないで, читается, как Watashi wo hanasanai de

Режиссер: Юитиро Хиракава, Такэёси Ямамото, Кэн Ёсида
Сценарий: Кадзуо Исигуро, Ёсико Морисита
Жанр: Фантастика, Драма. Мелодрама.

Актер- Роль

Харука Аясэ - Кёко Хашина.(в оригинале Кэтти Ш. или в английском Kattie H.)

Харума Миура – Томохико Дои (в оригинале Томи Д.)

Асами Мидзукава– Мива Сакай. (В оригинале Рут С.)

Что хочется сказать, что сериал надо посмотреть. На меня он точно произвел впечатление. Актеры японские неплохо играют, особенно если смотреть в оригинале с субтитрами. Но и с русской озвучке вполне прилично.

Как видно, японцы не стали резать фамилии, а дали их персонажам.

Не буду пересказывать каждую серию, а расскажу, что мне запомнилось в этом сериале, чем он лучше книги. Если честно он всем лучше книги. Но всё же.

В сериале 10 серий. 1 - 3 рассказывают о детских годах. 4 - 6 серии об времени, когда они жили с другими ребятами из других школ. А с 7 – 10 это уже финальный этап.

Как уже говорил, сериал основан на книге, но тут есть и свои идеи, которых не было в книге. Об этом расскажу.

Коротко.

В Интернат Eко приходит новая учительница физкультуры и здоровья Тацука, в начале ей очень нравилось, но потом она стала замечать странности в обучении и подходу к детям. А также то, как их охраняют и не выпускают за территорию. В скорее она начинает догадываться о какой страшной тайне. Директор школы, старается скрывать от нее правду. Но вскоре учительница узнает, что все дети, что учатся в этой школе доноры, которые рождены для того, чтобы отдать свои органы, для тех, кто в них нуждается. Она пытается все это детям рассказать, но руководство школы быстро её увольняют, а для детей придумывают историю.

В этой школе учатся трое учеников Кёко, Мива и Томо. И эта информация меняет их жизнь, у них были планы и мечта. А теперь после выпуска, их ждет три года подготовки, а потом донорство.

У ребят не простые отношения, Кёко и Мива подруги, а Томо и Кёко влюблены, но как-то получается, что Мива соблазняет Томо.

Любовь, дружба и смерть. Как скоротечна наша жизнь и не стоит упускать время.

Подробно.

Как уже сказал есть три периода в этой истории. Это похоже, как было в моей прошлой истории.

Только в английском фильме авторы намерено так разделили, и даже года подписали и название глав. Тут скорее просто течение истории, как это было в книге.

Что, хочу сказать, японский сериал, по моему мнению впитал себя и книгу, и фильм, а так и какие-то отзывы фанатов.

Так как некоторые моменты, которых не было в книге, но были в фильме использовались и в сериале.

Например, в фильме от 2010 года начало такое, что Кэтти стоит и смотрит, как делают операцию Томи, последнею в его жизни. Так же почти фильм и заканчивается. В сериале точно так же, только тут еще, Кёко, делает укол, а потом сжигает тело.

Просто он бы и так умер, ему сделали 4 выемку органа. Он еще дышал, но она прекратила его мучения. В начале фильма, не зная её любви, трудно понять.

Я не знаю, как реагировали бы люди, кто не читал книгу, и начал смотреть сериал. Но я читавший книгу, был впечатлен.

Я тоже разобью историю на части.

Первая часть – самые детские годы. Лет 10-12 главным персонажам.

Меня сразу поразила атмосфера школы Ёко, все такое солнечное и красивое. Учитель, который вдохновляет детей на рисование, от него там и хлещет энергия. Все дети довольны и счастливы.

Кёко (Кэтти) – актриса девочка, что ее играла, очень милая и улыбчивая.

В сериале у нее не такой характер, как был в книге и или фильме, что – то есть похожее, но в детские годы она более счастлива и открыта миру. В отличии от других детей, ей не нравится, что Томо(Томи) издеваются. И он к ней сразу тянется, у него не было друзей. Но Кёко и еще молодая учительница Тацука изменили его характер.

Далее нам показывают близкую дружбу Мивы(Рут) и Кёко, они даже засыпают вместе.

Но также показывают, что Мива уже тогда забирает все Кёко. Например, внимание учителя Дзиро, это учитель рисования. Когда видит, что он уделяет внимание Кёко. И в отличии от фильма 2010 года, в детские годы Мива больше насмехалась над Томо или игнорировала его.

Так же в отличии от книги и фильма 2010 года, авторы ввели нового персонажа, Монами девочка, которая всегда знала чуть больше других. На её роль выбрали европейскую девочку или может быть это была японка, у которой один родитель из Европы, например взрослую версию этого персонажа, как раз играла такая актриса.

Что сразу бросается в глаза это более детальный подход к персонажам. Наверное, авторы фильмы, так же, как и я прочитали книгу, и поняли её по-своему.

Потому, что с самого начала, они начинают показывать, как зарождалась дружба Томо и Кёко.

После удара (это когда на поле мальчики его не взяли в команду, а у него случилась истерика), он её встретил и хотел извинится. А она сказала, умрешь и слезинки не пророню. Но потом делится с ним едой.

Но также нам показывают и странности Томо, в столовой у всех палочки, а он свои потерял и вывалил всю еду на тарелку и давай жевать руками.

И все дети и даже маленькая Кёко фыркали и нос воротили, от этого безобразника.

В фильме Томи дарит диск с музыкой с песней, которая стала названием книги, Кэти. И она потом его одна слушает.

Тут такая же есть сцена, только они идут вместе в спортзал включают, и Томо начинает кружится, а потом и Кёко. Они счастливы.

Да и еще на диске была девушка с сигаретой, и Кёко не захотела брать в начале, ведь их ругали за сигареты. Причем это было страшнее некуда если ты куришь. Могли выгнать из школы, а они же тогда не знали, что если выгонят из школы, то тебя на органы разберут.

А Томо такой довольный и радостный говорит, смотри тут на диске твое Имя изначально было.

Что мне еще запомнилось, что директор придумала для детей красивую историю. Что они не доноры, а ангелы, которые спасают людей, отдавая им свои органы. И если в книге и в фильме, когда им рассказывали подобные истории, дети тупо сидели. А потом, ну и ладно.

Тут у детей был шок, а потом они стали говорить друг с другом, что не хотят умирать, другие говорить, что они ангелы и прочее. Но всё равно директор их убедила.

Контроль детей. В своем отзыве, я уже говорил, что в книге, дети были тихими идиотами, и даже не думали, куда-то убежать, не то, что бы хотелось, но хотя бы попробовать. Это же дети.

А тут ребята, после новостей, что им придется стать ангелами отдающих органы людям, решили посмотреть мир.

Но Томо, не смог, его остановили. А два других ушли, но нам показали, что у них в одежде, вшиты датчики. Их отследили, и отправили на органы.

А другим детям до этого говорили историю про демона в лесу. Никто особо не верил, а после как мальчиков забрали, их ботинки в крови повесили на заборе. И уже все стало понятно, что лучше туда не лезть.

Еще в детском возрасте им рассказали байку, что они ангелы с особой миссией. Их цель спасать людей.

Так же в отличии от книги, и фильма тоже, учительница, которая детям правду рассказала про донорства. Все это её далось не просто так, она пришла в школу молодой учительнице по физкультуре. Но потом узнав, что и как в школе хотела детям все рассказать. Но директриса постоянно её то опередит, то напугает, то тоже расскажет какую-то историю. Но к тому времени, когда дети уже должны были выпуститься, у нее уже полностью крушу сносило. Ведь директор, ей сказала, какая альтернатива школы. Что детей просто разберут на органы, или отправят в такие школы, где не будет такого детства и обучения.

Школа – выпуск. Персонажам где то 17 - 18. 

Дети уже выросли, минус сериала, что они не говорят возраст и или какие-то временные рамки.

Нам показывают, что Томо хочет быть футболистом, а Кёко – хорошо готовит, и хочет работать в ресторане поваром. А Мива крутится с учителем по рисованию.

Не смотря на ту историю с ангелами, все дети уже позабыли про это, или думают, что могут жить обычной жизнью. Но это не так. К ним приходит учительница Тацука и всё рассказала, что не будет ничего, никакого будущего. Что их выпотрошат. Причем все это было не просто, как это показано в фильме или в книге. А она плакала и кричала. И потом её увезли из школы. Все герои дети, были не то, что в шоке, вся их жизнь ушла из-под ног. А Томо бежал за машиной, тут то его и подловила Мива. Учитель рисования поставил её на место, и отверг и она выбрала себе новую цель Томо. Но нам показывали, что у них с Кёко отличные отношения, они хотели жить вместе.

А потом Мива говорит, что они с Томо встречаются и будут жить с ним вместе. В этой и еще паре сцен, нам показали, что Кёко прощает и защищает Миву, что бы она не делала.

Мива изначально показана, хитрой подругой, и не очень честной по отношению к Кёко, и так это от ребенка до взрослого.

Если честно их всех персонажей в детском возрасте мне понравилась эта необычная девочка, Монами.

Я бы называл её логикой и здравым смыслом. Она словно слова автора, который поясняет, что-то.

Она всем высказала идею, что они не ангелы, потом так же про картины и реакцию Мадам на работу детей.

Она подошла и дала Кёко таракана, и сказала, что Мадам себя так же чувствовала от твоей работы.

А перед отъездом из школы, дала ей датчик слежения, который она вырезала из своей обуви.

В целом она всегда была подругой Кёко, а та была с Мивой. И всё делала, чтобы ей угодить, прикрывала и жалела, в ущерб себе. И всегда Монами говорила, Кёко, что Мива ей манипулирует, и что перестань быть под её контролем.

Главная задача первых серий, это дать информацию, а также показать, главных героев и отношения. У них это получилось.

В школе нам показывают детей, и уже взрослых персонажей, которые заканчивают школу.

В отличии от фильма, в сериале отношения Кёко и Томи были лучше, они если не встречались, то были близкими к этому в школу, выбирая куда поедут.

А вот Мива в начале пыталась охмурить учителя и жить у него. А уж потом выбрала вариант с Томо, когда поняла, что ничего не выйдет.

Коттеджи. + 3 года от окончания школы.

Там домиках, они попали и познакомились с другими учениками из других школ. И выяснилось, что у тех ребят больше информации. Например, про донорство и опекунство. А также про клонирование, которое тут называется Корнями.

Другие ученики сдавали тесты на знания основ, про доноров опекунов и прочее.

Многие ученики из других школ не получили такого образования как дети из Ёко, именно поэтому они были такими хорошими опекунами.

И поэтому скажем Кэтти или Кёко, так долго работала опекуном. Она была очень образованная и поэтому ее не спешили пустить на органы, зачем, если есть другие.

Так же еще смысл в опекунства такой, что если ты не хочешь быть опекуном, то тебя сразу на органы.

Получается коттеджах люди живут по три года, потом идут в опекуны. А после в доноры.

В сериале уделили время жизни в коттеджах, во-первых, в книге, автор уже говорил, что у всех детей была сексуальная революция в старших классах. Тут же, только тут у многих начались отношения, причем все там спали по кругу, за исключением Мивы и Томо и Кёко.

Мива вела себя странно, пыталась казаться умнее и лучше, чем есть, говорила то, чего не знала, что похоже на книжный вариант.

Кёко сильно отличалась от Кэтти из книги, и скорее походила на фильм. Ведь в фильме, она так в коттеджах ни с кем не занялась сексом. Тут Кёко все же сломалась, но это было один раз. И то в этом виноват Томо, он струсил, мог бы сказать ей, что любит.

Мива, она и делала гадости Кёко и Томо, но при этом, когда там, Кёко поехала к Монами, но никто об этом не знал, все подумали, что она собралась жить в другом общежитии. И Мива испугалась, бежала за машиной, плакала. Не знала, как будет жить без Кёко.

На деле Мива очень сильно ломала Кёко. Загоняла её в такие рамки. В отличии от книги и фильма, нам постоянно показывают, что Кёко и Томо симпатизируют и любят друг друга. Но между ними постоянно Мива. То займется с Томо сексом и попросит, что бы он ее укусил в шею, а потом показывает Миве, мол укусил меня Томо и говорит, это отметка, что ты только моя.

Томо просто боится и сомневается, но был один момент, когда они остались одни и он бегал искал диск, с той песней, что нравилась Кёко, а диск похитила, как мы потом узнаем Мива.

И тогда они услышали песню в какой-то лавке с одеждой, и продавец им отдал, когда узнал, что они доноры. И благодарил их.

И на обратном пути, они ехали в машине, и была такая сцена, Мива спит на плече у Кёко, а Томо протягивает в начале один палец, а потом и всю ладонь Кёко.

А до этого на скамейке он признался ей в любви.

Но как обычно, Мива все им испортила, она обвинила Кёко, что та распутная, раз смотрит журналы, а еще все в домиках говорят, что она спит со всеми.

Кроме отношений, нам еще расширили мир. Во-первых, Кёко едет в гости к Монами в ее поселение. А их куратор, который им деньги и еду привозит, сказал, мол не думай убегать, тебя найдут и выпотрошат. А она спросила, что это значит, он сказал, что за раз все твои органы заберут.

В целом, все подобные главные героям живут в закрытых общинах, почти без связи с внешним миром.

Монами ей рассказывает про свое общежитие, что у них тут не на сексе все замешано, а на творчестве. Так же там многие курят. У них есть люди из внешнего мира, которые симпатизируют клонам.

И у них вроде ячейки сопротивления, где им читают статью конституции.

Статья 13 конституции Японии.
Все люди должны уважаться как личности. Их право на жизнь, свободу и на стремление к счастью должно являться, поскольку это не нарушает общественного блага, высшим предметом заботы в законодательстве и в других областях государственного правления.

И предлагает Кёко переехать к ней, но та отказывается. Она говорит, что ей хочется пожить, а эти революции опасны. И так же она вроде бы не против помогать людям.

Монами плохо заканчивает. Один из их общежития раздавал листовки, и его хотели полицейские взять в штатском. Он убегает, но убивает одного из полицейских или сильно ранит. Монами убегает и приходит по прощаться с Кёко. Которую считает своей подругой, просто всегда Монами была отстранённая. Но Кёко не знала, что они прощаются. Пока к ней полицейские не пришли и не рассказали, что Монами мертва. Та покончила с собой на площади, когда с микрофоном рассказывала людям про клонов и то что она хотела жить и иметь детей и мужа. И что она не хочет отдавать кому-то свои органы, даже близкой подруге. Что она не ангел. Создавайте нас без способности к мышлению, мы не будем страдать от того что наша жизнь нам не принадлежит.

Но также при последней встречи Монами сказала, Кёко, что надо прожить свою жизнь так, как ей хочется, из того времени, что есть.

Поэтому Кёко после скандала с Мивой и Томо уходит.

Взрослая жизнь. + 8-10 лет

Из не обычного тут во-первых, что Мива перед свой операцией, рассказала, почему она так себя вела с Кёко. И плюс у нее была истерика, она не хотела умирать. Кто-то назначил ей сразу тройную выемку органов.

Так перед этим она сказала, что всегда любила Кёко, и хотела быть как она. И потом решила, что та всегда будет её. И не хотела делить её ни с кем. Там была такая сильная и эмоциональная сцена.

Еще получается, в книге и в фильме, ехали они втроем лодку посмотреть, а тут в сериале, решили школу посмотреть, которую закрыли, и открыли другую.

Там они и увидели, чем их жизнь отличалась от других. Дети без учителей, плохо одетый и запуганные.

Там же Кёко видит саму себя детского возраста, еще один клон. Только девочка не говорит. И её увозят уже толи в другую школу толи на органы.

Во внешнем мире, большинство людей думает, что все клоны не разумны и без душны. И они привыкли к такой жизни. И ничего не хотят менять.

Так же тут директриса из школы оказалась сама Клоном, её отец создал из клеток её матери, он был одним из тех ученых кто стоял у истоков. Они не могли иметь детей, и она попала в аварию с мамой, та погибла, а директриса лишилась возможности рожать. И поэтому решила помогать таким же, как и она создать им идеальное место хотя бы дать детские и юношеские годы жить счастливо. А также обучать их, чтобы давать им возможность быть опекунами и тоже продлевать им жизнь.

В сериале, как и в оригинале, не решают проблем, но есть надежда, что люди поймут и перестанут использовать пересадки. Но очень зыбкая надежда.

Сериал, получился интересным, прежде всего этим миром, который авторы сериала перед нами открыли. Там ведь в этом мире, не только клоны так жили, но и контроль рождаемости был.

А еще, кажется, что у вас было плохое детство, но оглянувшись назад понимаете это были лучшие годы. Так и у героев этого сериала, им создали хорошие условия для детства, оградили от знаний о донорстве и прочем, дали им образования. Директор школы сделала, что могла. Она старалась изменить мир, но люди не хотели жить уже по другому.

А еще меня сериал навел на мысль, что дело не в клонах донорах даже в фильмах и книге, что это скорее в целом про жизнь.

Что мы живем и думаем, что у нас есть еще время, а наделе надо жить каждую минуту. Никто не знает, что будет с ними. Так же как Кёко и Томо, потратили столько времени, когда могли бы уже быть вместе. А когда пришли за отсрочкой то оказалось её и нет.

Поэтому живите сейчас, любите и дружите. Быть может у вас не будет этого шанса завтра. Скажите человеку, что вы его любите, а своему другу, что он важен для вас. Все эти мелкие ссоры ничто. Ведь после смерти уже ничего не будет важно. Ни вам ни им.

А еще, конечно, тема поднятая, довольно серьезная, я думаю, что, если бы вам сказали есть клон он может дать органы для вас или для вашего близкого человека. Что бы вы выбрали, только честно.

Я надеюсь, что медицина скакнет дальше и будут лучше органы клонировать. Чем так, как это в книге и фильмах.

Всем спасибо, кто прочитал.

Мой отзыв на книгу

История про первую половину книги.

Первая часть про фильм по книге. 

Мою крестницу зовут Соня. Ей 12 лет. Она аутист.
Эта книга поначалу стала для меня каким-то камнем преткновения. Все что делал Кристофер, я видела через Соню.
Как Соня ест суп, не любит вареный лук, отказывается есть в любом виде некоторые овощи. Не смешивает на тарелке разные виды еды. Как она рисует разными цветами, разукрашивая лист в клеточку, делая каждый из него определенного цвета. А затем уже наносит на них фигуры. Так и выходят фигуры на цветных квадратиках.
Видела и протестовала. Ну почему так?!Почему именно она?
Но потом к середине книги что-то изменилось. Я стала смотреть на мир глазами Кристофера-Сони. Замечать логику в их поступках. Увидела красоту и точность математических формул. Я стала лучше понимать ее поступки и мотивы. Ее мир поначалу казавшийся мне таким пугающим, страшным и странным до дрожи, (Да, да, до сих пор! Она и пугает и волнует и...я так люблю и переживаю за нее!) стал приобретать очертания, стал осязаемым и понятным. Ее эмоции, поднаготная ее некоторых поступков стали для меня понятнее и четче. Будто проезжая по крутому горному серпантину, мне подарили карту этой местности и рассказали как лучше проехать. Цель этого путешествия мне еще не вполне ясна, но сам путь стал более отчетливым.
Я еще не вполне способна объяснить, почему ее пугают люди в больших шляпах или что страшного в том, чтобы прийти посмотреть поздно вечером распустившиеся орхидеи. Но я знаю, за что она любит Орландо Блума, почему боится ездить на дачу, почему не любит, когда к ней прикасаются. Что пугает ее во врачах и откуда в ней неистовая, просто патологическая страсть к музыке.
Моя горечь от бессилия стала более смиренной, спокойной, а значит, я могу давать ей то в чем она нуждается более всего - мою любовь, мою поддержку и мою защиту.

В процессе чтения истории про то, как мальчик родился с загадочной способностью не испытывать боль (такой феномен вроде и в реале случается, то есть не авторская фантазия). И чего-то мне хочется заметить, что вообще-то все мальчики на свете не испытывали и грамма той боли, что предназначена природой девочкам. Так что не сильно они отличаются от персонажа по большому счету...

Китаец стерпит все. Но потом всем отплатит. И мало никому не покажется. И не стоит недооценивать азиатских товарищей из китая, японии, кореи и тд. Ибо... месть у них не личная, а коллективная, через поколения, через века. Ежели постановлено отплатить, то отплатят по полной программе. То есть полностью согласна с баллардом. Слова натурально пророческие.

Впрочем, китайцы уже отворачивались от экрана, привлеченные совсем другим зрелищем. У лестницы, ведущей к парадному входу «Шанхай клаба», уже собралась толпа. Сквозь дверь турникет наружу вывалилась группа английских и американских моряков и выстроилась на верхней ступеньке; моряки о чем-то спорили и пьяно махали руками в сторону ошвартованного у Дамбы крейсера. Потом они начали выстраиваться в одну шеренгу, как хор, а китайцы стояли внизу и смотрели. Заметив, что они привлекли внимание любопытной, хотя и молчаливой аудитории, моряки начали свистеть и подначивать китайцев. Потом, по сигналу самого старшего в шеренге, они все разом расстегнули свои расклешенные книзу брюки и принялись мочиться на лестницу.

В пятидесяти ярдах ниже выхода китайцы молча стояли и смотрели на то, как множество струй сливается в пенистый поток мочи, который бежит вниз по ступенькам, на улицу. Когда он добежал до тротуара, китайцы отошли, и лица у них были пустыми, лишенными какого бы то ни было выражения. Джим оглянулся на стоящих вокруг людей, на клерков, кули и крестьянок, прекрасно понимая, о чем они сейчас думают. В один прекрасный день Китай заставит весь остальной мир платить по счетам, и вот тогда мало не покажется никому.

Ну, собственно, это происходит как раз сейчас. Время не имеет значения, ага. Совсем необязательно проливать реки крови, чтобы захватить мир. Достаточно высоких технологий, к примеру.

А вот ежели просто понравишься китайцу, то можно не очень сильно волноваться. Накормят, напоят, китайскую лезгинку спляшут, спать уложат. Как произошло в "в востоке от эдема" у стейнбека с семейством трасков. И как произошло со мной, когда я, шатаясь по маленькому южно-китайскому городку вместе со знакомыми, зашла в одну лавчонку. Знакомые делали бизнес с хозяйками, я же просто села на стульчик, пила пиво, делала глазки и мило улыбалась. В хорошем настроении, чего бы и нет. И тут как начали меня угощать пивом, кормить вкуснейшим мясом и восхищенно квохтать над моей макушкой. Знакомые ошарашенно наблюдали эту картину, пытаясь бизнесменить. Им-то ничего не перепало с хозяйского стола, но дела вроде как срослись по результату.

Впрочем, даже если просто понравишься китайцу, то лучше держать ухо востро, потому что все равно захватит. Уже из любви или симпатии...

​
Однажды, идя по солнечной улице Парижа, Цветаева подошла к стоявшему у витрины магазина, мальчику, и погладила его по голове: бессознательный жест тоски по Родзевичу, который бросил её: быть может, в этот миг она в душе его называла — мой милый мальчик.
Витрина магазина прозрачно отражала лирическую вспышку неба, листвы, и вдруг, из них, словно их естественное продолжение и душа — рука Марины.
Мальчик смотрит в витрину и чуточку в себя, и совершенно неожиданно, его головы ласково касается, как бы его мечта, почти как крыло белой птицы, и он улыбается, ещё толком не видя женщину за плечами, похожую на его незримые крылья.
Вот, мальчик оглядывается, улыбка на его лице нежно стирается, как робкое слово на школьной доске чьей-то тонкой рукой.
Мальчик уходит в отражение листвы на витрине, перед которой стоит одинокая женщина, закрыв лицо ладонями: мальчик ушёл, а его крылья остались на улице, дрожащие, как листва на ветру.
 
Я часто вспоминаю эту историю из жизни Марины.
Иногда мне даже кажется, что я её выдумала: человек в несчастье вообще склонен к выдумке, творчеству.
Другими словами — склонен к душе, склонён — к душе.
А ещё проще: раздавлен.
В моей жизни есть горе: я не могу иметь детей.
Мой мужчина из-за этого ушёл от меня, оставив наедине с бесплодным одиночеством, не рождающего ничего, кроме боли: боль есть, ночь есть и пустая кровать, а меня нет.
 
Какое страшное слово — кровать, особенно если проснёшься среди ночи и рукой коснёшься прохладной, белой пустоты простыни рядом с собой.
Какая-то до неприличия гладкая и холодная простыня, похожая.. на разглаженное крыло.
Мне иногда снится этот бред, как я глажу утюгом на гладильной доске, своё помятое крыло, и плачу.
Интересно, что будет, если прожечь крыло утюгом?
Карий, заострённый след на белом… словно кто-то грубо наступил на крыло ботинком: стыдно было бы выйти на улицу.
Просыпаюсь среди ночи, глажу озябшую пустоту белой простыни рядом с собой, и плачу, говорю о чём-то нежном и грустном с простынёй, с пустотой.. с его милым запахом.
Да, страшное слово — кровать: кровь, вата, ров...
 
Стала замечать за собой, что становлюсь злой и ревнивой.. к чужому счастью.
Особенно когда вижу, как молодые мамочки небрежно и грубо обращаются на улице со своими детьми: иногда мне кажется, что они им не родные, что я попала в страшное будущее, где клоны выращиваются с детства и как рабы, всегда следуют за человеком.. до времени, пока их не используют, забрав для себя, как нежные органы, их счастье, волю, надежду.
Однажды женщина на улице накричала на девочку и… ударила её.
Я бросилась к девочке, упала на колени и обняла её.
От неожиданной нежности посреди улицы и боли, тоже, как бы похожей на вечернюю, одинокую улицу, девочка перестала плакать и бессознательно прижалась ко мне, но лишь на миг, словно бы её душа изо всех сил желала, чтобы её мама к ней так прижалась.
Случился какой-то синестетический сдвиг в сердце: девочка смотрела на меня теплом своего вздрагивающего от слёз, маленького тела, а взором прижалась к маме: у девочки в этот миг было две мамы.
 
Женщина совершенно не замечала души дочери.
Боже мой! Мне потом снилось, как разгневанная мать, грубо тянет девочку из моих объятий, почти сросшуюся со мной своим теплом, а она, милая, обнимает меня, держится изо всех сил и плачет.
Это было похоже на странные роды в аду моего одиночества: я рожала ребёнка через свою грудь, и грудь моя была разворочена и кровоточила.
В итоге, происходит страшное: мать забирает девочку, совершенно затихшую от отчаяния на её руках, словно её голубой голосок среди неба, закрыл глаза и стал молчанием в руках женщины.
 
Я же продолжала ощущать у себя на груди, прижавшееся ко мне тепло и дыхание девочки: у меня в объятиях осталась душа девочки.
Я как бы в муке выстрадала, отвоевала эту душу у мира и той женщины.
С душой девочки я вернулась домой.
Усадила её на пустую кровать, погладила по головке, сказала, что сейчас принесу кое-что вкусное и познакомлю со своей кошкой Мяугли.
Пошла на кухню, открыла белую дверцу холодильника, похожую на чьё-то озябшее крыло, и расплакалась.
 
Мне часто казалось, что я схожу с ума.
Как-то перед сном я подошла к зеркалу, совершенно обнажённая.
Вдохнула полной грудью, выпятила живот, отчего он нежно округлился: я гладила его со счастливой улыбкой на лице.
Фактически, я гладила пустоту и воздух, своё одиночество, которым была беременна.
Словно бы мой ребёнок умер не только не родившись, но даже и не зачавшись: он оказался сразу, частью неба, воздуха и молчания, как Русалочка.
Эту утрату, смерть на вдохе, отрицательные значение смерти — было невозможно осилить без слёз, словно бы тело вбросили в чуждый и сумрачный мир, лишив движения, осязания.. отказав в праве простой возможности заслониться от этого безумного мира рукой, и даже увидеть то грозное, страшное, от чего нужно защититься.
 
Я впервые ощутила экзистенциальный ужас своего бесплодия: почувствовала себя неполноценно рождённой, как рождаются люди без ног или слепыми: были крылья у меня на груди, и кто-то их вырвал, с корнем, и на их месте остались бледные культяпки грудей с зарубцевавшимся шрамом багровых сосков.
Это было похоже на безумие: я стояла часами у зеркала, раздетая душевно и телесно, и капала с пальцев молоко себе на грудь. 
Молоко стекало бледными змейками по груди и животу, на тёмные волоски внизу живота.
На полу было бессмысленно и мокро, бело. В низ, под ноги было страшно смотреть.
Я закрывала лицо руками и стояла у зеркала, не видя в нём себя.
Почему я не художница? Я бы смогла написать прекрасную по силе картину.. беспросветного одиночества женщины.
 
Это был какой-то лимб женщины: я существовала как женщина, и, одновременно, не отражалась как женщина в зеркале восприятия любимого мужчины.
Если бы Данте был женщиной, то Песней Ада было бы больше… и Рая. Женщина Рай издала бы отдельно.
Кто я? Что я? Словно бы заживо, без анестезии, посреди улицы и января, грубо зажали рот и сердце, прислонили, окунули в темноту и что-то вырезали, и отпустили.. лёгкую, бессмысленно-грустную, идти, оступаясь, по темно покачнувшейся улице.
Что вырезали? Душу? Ребёнка? Женственность? Счастье? Не знаю…
 
Я не верю в бога и бессмертие души, но.. странным образом, в этой трагедии я ощутила как бы фантомные боли как бы обрубленной вечности на груди, под грудью: моя грудь кровоточила остывающим теплом одиночества.
Хотелось напоить этим теплом хот кого-то, но рядом со мной на кровати была холодная пустота и лунный свет.
А ещё ночью мне было страшно открыть глаза: а вдруг.. на этой лунной кровати сидит душа девочки и смотрит на меня?
Это было ещё более невыносимо, чем если бы мне, к виску приставили пистолет, когда я проснулась,но ещё не открыла глаза.
 
Часто я не выдерживала этого взгляда в висок и кричала среди ночи: ложилась грудью на невыносимо холодную простынь рядом со мной, и рыдала, зажимая рот подушкой, набитой как бы… перьями из моих поруганных крыльев.
Во время бессонницы я боялась оставаться в кровати, словно бы на ней… кого-то убили: ребёнка, или женщину.
Мой мужчина однажды сказал мне в кровати что я… неполноценная женщина, раз не могу иметь детей.
Он отвернулся, накрылся одеялом, как крылом, чуточку оттянув его на себя, и моя душа обнажилась, озябла под звёздами: потолка не было: было бескрайнее, тёмное небо и холодные звёзды, и моё беззащитное, обнажённое одиночество под всей этой бездной.
Я лежала ночью с ножом его слова в груди и истекала болью.
 
В какой-то миг мне казалось, что моя боль медленно капает на пол и может его разбудить.
Я опустилась на пол и легла.
Совершенно не понимала что происходит: я разом потеряла и ребёнка и.. женщину. Себя потеряла.
Меня не было. Была боль и вина: ощущала себя убийцей.
Ждала, что вот сейчас, словно в романе Кафки «Процесс», который так любила Цветаева, кто-то постучит в дверь среди ночи, сначала прозрачно и нежно, как в животе женщины ребёнок касается ручками внешнего мира, перетянутого, как бинт, тонкой и тёплой кожей матери.
 
Но вот в дверь стучатся уже настойчиво и грубо, ногами и руками.
Мой мужчина просыпается, из кошмара — в кошмар.
Растерянно оглядывается — меня нет на кровати.
Слышен мой приглушенный плачь из-под неё: ладони на лице.
Ребёнок закрывается в ночи от чудовищ — одеялом.
Взрослые защищаются по привычке, от чудовищного мира — ладонями, по детски беззащитно как бы натягивая их, как одеяло, на лицо.
Дверь выламывают, какие-то чёрные люди, как тени, грубо входят в комнату, и, не замечая мужчину, опускаются под кровать, где лежу я, хватают меня, заламывают мои крылья за спину, и, как преступницу уводят с собой.
 
Боже мой! Сколько я тогда пережила, лёжа на холодном полу!
Я ощущала себя самым странным самоубийцей в мире, словно я убила кого-то ещё до того как родилась.
Я родилась, росла счастливой девочкой… а между тем, во мне уже тёмной занозой пустоты была эта бездетность.
Как это странно, безумно: бездетный ребёнок.
Словно ребёнка уже нет. По улицам, синим лужам, прозрачно отражающим сирень, бежит пустота.
Синева разбрызгивается, птицы взлетают от движения этой пустоты; мальчик в детстве сделал больно пустоте, словно бы не заметив её.. как это естественно.
Я пересмотрела свою жизнь тогда на холодном полу с холостой и родной пустотой отражений на нём.
 
Моя бездетность, была экзистенциальным дулом пистолета, приставленного к виску моего сердца, судьбы: так провидец, ещё до того как поднесёт тёмный холодок дула к виску, уже знает, что мёртв навсегда, склоняясь на колени, в слезах, у почтового ящика, где лежит не пистолет, но письмо от любимой, что его бросила.
Так как он прикладывает письмо к губам, содрогаясь и плача всем телом, не всегда прикладывает пистолет ко рту и самоубийца.
Да что там! только увидя на солнечной улице ту самую девушку, в которую он влюбится, провидец уже знает, что встретил на улице — смерть.
 
Разве женщина перестаёт быть женщиной из-за того, что не может родить?
В этом её преступление? А что будет потом?
Будем судить человека или расставаться с ним за то.. что он не может быть счастливым, не может писать стихи, картины и сочинять музыку?
Но поэт не всегда тот, кто пишет стихи: просто приподняться на цыпочках к сирени после дождя и, не сорвав её, не сделав ей больно, вдохнув её запах и нежность… Кажется, что привстаёшь на цыпочках запаха.

Остаётся ли человек человеком, если он счастлив, когда дети вокруг умирают и мир летит к чертям?
Узнала как-то о трагедии: брат и сестра пошли на озеро купаться: ей — 9, ему — 6.
Мальчик утонул.
Родители мирно отдыхали дома. Мама накрывала на стол… а за окном уже рушился мир.
Ушли два ребёнка, а пришёл один.
Как это безумно и страшно! И как девочка.. вернётся? С каким сердцем? Что скажет? Приговорённый к казни не часто испытывает то, что испытала эта девочка, когда возвращалась домой…
Я месяц была сама не своя от всего этого и рыдала.
Вот девочка доходит до двери, как-то заикающееся стучит. Мама ей открывает с улыбкой… и за плечами девочки, как уставшие крылья, беззвучно рушится такой ненужный, лёгкий и безумный мир.
 
В своих мыслях тогда, возле кровати, на полу, я дошла до странной мысли: нет на свете ни женщин, ни мужчин, ни вообще — людей. Мира тоже нет.
Есть боль, одиночество, радость мгновения и надежда. Всё.
Все эти мгновенные чувства, словно случайная мимика на лице идиота,то появляется произвольно, то исчезает.
Вот мальчик-идиот стоит у витрины, в которой отражается доброе солнце, деревья, и ему кажется, что это волшебный магазин, в котором продаётся счастье: небо и чудесные голоса птиц в синей листве.
Его лица не видно, он повёрнут к людям и миру — спиной.
Но на витрине отражается его прозрачное, почти небесное лицо, то улыбаясь, то грустя: так погода во сне меняется порой каждый миг, словно бы что-то припоминая, как бы ходя по кругу, оступаясь и опираясь дрожащей ладонью дождя, о стену, словно потерявшийся безумный мальчик.
 
Мне часто снится, что я лежу на полу возле кровати, на которой слышится детский плач.
Я улыбаюсь, пытаюсь подняться, но не могу: парализована.
Крик на кровати усиливается; к нему, странным образом, присоединяется и мой крик, доносящийся тоже, с кровати.
Слёзы бессильно текут у меня по лицу.
Хочу сказать ребёнку что-то нежное, материнское… но не могу.
На стене — тени дождя и ветвей.
Открываю рот и кричу, как кричит женщина во время родов, и странным образом, тени ветвей на стене как бы отражают мой крик, я вижу свой крик на стене и пытаюсь дотянуться до него рукой…
Из последних сил я касаюсь своего крика, голос ребёнка закрывает глаза, я теряю сознание, просыпаюсь.
 
Рядом со мной спит молодой человек, мой нежный мальчик.
Его очки лежат на столике и светятся от луны за окном, совсем как глаза кошки, которой у нас нет.
Я его очень люблю, но боюсь ему сказать о своей тайне.
Что он ответит? Останусь ли я для него — женщиной?
Боже мой! В каком безумном мире мы живём!
Почему нельзя любить сразу — человека, душу?
Почему мы сначала входим в лиственность прибоя чужой женственности, мужественности, словно в синюю зыбь случайно стихии, и лишь в зрелости, в старости даже, когда случается отлив этой синевы пола, телесности, словно падает на пол не нужная и случайная одежда, мы видим обнажённую душу человека, лунное дно, и касаемся его как бы впервые, идя по нему, как по поверхности другой планеты, не боясь даже смерти? — Ничто уже не сможет разлучить!
 
Вот и сейчас, лежим на постели он и я, словно в учебнике астрономии, две половинки луны на двух белых страницах простыни.
Он сейчас — моя душа, и такой же беззащитный, каким был бы и мой ребёнок во сне.
Касаюсь ладонью его живота: в нём что-то забавно и нежно урчит, шевелится.
Закрываю глаза и улыбаюсь, приложившись к животу губами.
Если бы мы были в раю, мне было бы всё равно, беременен он, или я.
Можем мы иметь детей, или нет.
Мне было бы даже всё равно, мужчина он, или женщина: я просто бы любила его душу — сразу.
Пол был бы нежно смазан, как поцелуй ангела на краешке плоти, словно на уголке улыбки существования.
Я чувствую губами, как бьётся его сердце вверху живота: бьющий ножками ребёнок-сердце… милое, тёплое моё, как бы я хотела прижать тебя к своей груди!
 
Я тебя люблю. Разве этого мало на нашей безумной земле?
Мы лежим где-то среди ночи, несущейся в пространстве среди звёзд.
Между нами — любовь, словно наш маленький ребёнок: он тепло прижался к тебе, и за его плечами я — как ангел-хранитель.
 

Christian Schloe

Можно ли перепутать проститутку — с ангелом?
Это случилось ночью. Почему всё самое удивительное, случается — ночью? Ночь — 4-е измерение времени суток; уцелевший (нравственный!) пейзаж самого таинственного дня творения — первого. В ней одной, таинственно слита благоговейная тишина всех ночей творения...
Когда у меня бессонница, я мучаюсь странным лунатизмом впечатлений: подхожу к окну и смотрю на падшее на землю — небо: звёздные огни ночного города.
На них можно смотреть вечно и находить даже — новые созвездия. Я иногда люблю с той, кого люблю, стоять, обнявшись, у окна и её пальцем, в моей руке, словно на песке где то в раю, чертить, создавать из пустоты, удивительные созвездия зонтика, кита, задумавшейся у письменного стола, Цветаевой, с сигаретой в руке.

Голубая прохлада мурашек по сердцу: небо, пало, а ангелы ещё не поняли этого, они где-то в просиявшей пустоте, ещё спят.
Боже мой! Какие они беззащитные в этот миг...
Вот, один из ангелов проснулся, сладко и светло потянувшись крыльями - весна крыльев! — и вскрикнул в пустоте.
От крика проснулись другие ангелы и тоже закричали.
Их просиявшие крылья, бессильно бьются в пустоте, словно рыбы на берегу, захлёбываясь тишиной: крыльям нечем дышать.
От этой фантазии, можно сойти с ума…

Я стою у тёмного окна. Оступившееся дыхание ладони на стекле...
Не могу спать. И жить, тоже, не могу. И умереть мне нельзя: будет больно любимым: всё равно что просто подойти к любимому другу, и воткнуть в его сердце, нож. Безумие...
Вон та звёздочка вдалеке, в почти космической пустоте, так ласково и грустно светит…
Это горит чьё-то окно. А может, фонарь, или блоковская аптека.
Звёзды на небе и огни ночного города, так блаженно сливаются на горизонте…
Где-то на горизонте сердцебиений, сладостно сливается тело и душа.
Я их нежно путаю, особенно когда когда хочу что то главное сказать той, кого люблю.
Хочется отправиться ночью к этой ласковой и далёкой звезде.
И мне не важно, окно это чьё-то в ночи, где быть может не спит женщина и грустит о чём-то, или же это просто фонарь, а может и просто — звезда, населённая удивительной жизнью.

Кто отправится к этой звезде? Моё тело? Душа? Я не знаю…
Да это и не важно, как и не важно, в некоторой мере, жив я ещё, или уже мёртв: может я недавно выбросился из окна, а душа моя осиротевшая, перепуганная и совсем одинокая в незнакомом для неё городе, мире, стоит у окна и смотрит по привычке, на звёзды?
Что есть жизнь после смерти, как не лунатизм бессмертной души?
Быть может, мир населён одними лунатиками, по ту и эту сторону жизни…
Тот, кто влюблён или очень одинок, видит в мире — лунатиков: лунатики по ту сторону жизни, почему-то называются — красотой.
Таких лунатиков можно увидеть в самых странных местах: боже, куда только не забредают лунатики!
Я однажды видел в старом, заброшенном подвале на окраине города, грустную бабочку, со словно бы ослепшими крыльями, бьющихся среди бетонных, грязных в разводах, напоминающих очертания далёких и прекрасных стран и осколками зелёного стекла на полу.
Это был какой-то адский гротеск на прекрасное весеннее небо в облаках и счастливую травку под ветром.

Я бережно поймал эту несчастную бабочку, быть может никогда не видевшую солнце и небо, подлинный мир, а не насмешку на него… (или она как раз и видела подлинный мир, каким он станет в будущем? Руины...) и вышел с ней на свободу.
Маленький нюанс: я сам, спустился из этого подлинного и весеннего мира и ада людских отношений, в мрачный подвал, желая… покончить с собой.
Странная шутка, жизнь: спустился в Эвридиков ад подвала, чтобы умереть и никогда не выйти на свет, а вышел из него с замученной, ослепшей бабочкой, держа её у груди, словно душу.
(К слову, на месте Орфея, я бы остался вместе с Эвридикой, в её аду, которого как раз и не заметил Орфей, остался бы вместе с её страданием тайным… и почему об этом никто так и не написал до сих пор?
Всё просто: Эвридика покончила с собой.
Если бы Орфей даже вывел её на свет, он бы снова… утратил её: обернулась бы уже она, на свою боль судьбы, души.
Огляд Орфея — был просто памятью сердца. Он просто смутно обернулся на свою вину и смерть Эвридики: робкая попытка, взором, остановив время и спутав причину и следствие, обогнав тело, вновь сойти в ад и припасть к милым ногам Эвридики со слезами прощения).

Почти неземным счастьем было просто выпустить эту бабочку, в сирень, закипающую на ветру лилово-синими волнами, словно таинственная и далёкая планета.
Боже мой, как райски заметалась над ней, бабочка!
Я физически ощущал это сумасшедшее, неземное счастье крошечного существа, сравнимое, должно быть, со счастьем души, попавшей в рай и встретившей там улыбающихся Тарковского, Цветаеву… и ещё — прижавшегося к ноге, своей пушистой душой — любимого кота, чью смерть ты оплакал когда-то.
Я просто стоял и радовался мотыльку и сирени, жил ими, и чувствовал, как у меня от слёз, должно быть, блестят глаза.
Недалеко от меня, у забора, я заметил ещё одного лунатика: голубой цветок, придавленный доской и росший как-то змеисто, горизонтально, в вечной тени и гнёте умершего дерева.
Словно мерзкий и пьяный насильник, навалился на несчастную жертву всем своим тёмным весом и… умер, а она не может освободиться и тихо сходит с ума.
Боже! Как пронзительно смотрели на небо голубые глаза цветка!
Князю Болконскому такое не снилось…
Как кротко бредил цветок на ветру!
Может, так и душа моя, жизнью и ночью, придавлена?

Моя душа (или — тело?) полетела навстречу звезде (или всё же это горело окно вдалеке?).
Есть в этой решимости среди ночи, сорваться бог знает куда, в невесомый пустяк, на миг просиявшей предметности мира, что-то от… самоубийства: к слову — обратно-лунная, самая таинственная сторона лунатизма.
Сами попытки самоубийства, мне уже скучны, до синевы зевочка закатываемых глаз.
Мне интересно то, что будет после, с душой: куда она полетит? В ад, или в рай? Или же в просиявшую на миг, пустоту?
Кого я встречу в этой пустоте?
Ах, быть может, того самого мотылька… или замученный, голубой цветок, растущий из пустоты, темноты… а рядом с ним, одинокая женщина, или ангел.

Проехав на машине полгорода (боже, блаженно и сладостно, словно во сне, было ехать на машине — в никуда, быть может на далёкую и грустную звезду!), я остановился у того самого огонька, который мерцал мне вдали: мне хотелось верить, что это был именно он.
Это было окно на 23 этаже. Вокруг него была гладкая рябь темноты других окон, так что зажжённое окно было похоже на распустившуюся под луной, прекрасную лилию.
Я не решался подняться… Кто жил там? Мужчина? Женщина? Может там сейчас занимаются любовью, или… убили кого-то и мужчина в слезах простёрся над телом своей возлюбленной.
Всё это так таинственно… не менее таинственно, чем жизнь на далёкой звезде.

Чужой, мрачный дворик, словно бы в спешке нарисованный детским кошмаром за миг, перед  спасительным пробуждением.
На ветру надо мной, перепуганный шорох ветвей и теней: ветер раскачивает тени, а двигаются — ветви, пятятся и прижимаются к стене дома, совсем как дети.
Стоят качели в цветах, в сумерки напоминающие ангела на костылях…
Что я тут делаю? Среди ночи? Может… это и есть, смерть?
Просто умираешь и оказываешься в каком-то картографическом идиотизме, незнакомом до бессмысленности, ночном дворике, с грустно раскачивающейся на качелях, бабочке.
Разумеется, бабочки на качелях не было, но могла бы быть, и быть может, недавно — была (прекрасный в художественном смысле, образ. Жаль, не успел… может, я через весь ночной город мчался к этой бабочке на качелях?
Если бы увеличил скорость.. врезался бы в свет и фонарь и умер бы и душа моя, блаженно-вовремя, добралась бы до бабочки...а быть может, и стала ею).
На краю сидения качели, я нарисовал грустную, синюю бабочку…
Сел на качели и стал слегка раскачиваться, совсем как в детстве, когда в бессмысленно опустевшем, словно во сне, летнем дворике, я одиноко ждал хоть какого-нибудь друга, робко задевая кончиком кроссовка, несчастную травку и гладкую-гладкую, светлую, как млечный путь, дорожку земли, протоптанную тысячами детских ножек.
Бессмысленно раскачивался в космических сумерках чужого двора и смотрел на свет в окне на 23 этаже.
Из пустоты, раздался заплечный, женский голос: молодой человек, вам тоже не спится?

Я был в таком странном состоянии распахнутости в мир, души, знакомом многим одиноким людям, страдающих бессонницей жизни, что я одинаково был бы рад как женщине, так и ангелу, даже если в него и не верю.
А может, ангелы, именно так и предстают перед человеком?
На старых качелях, в чужом, ночном дворике, под высоким сиянием звёзд…
Я не сразу понял, что это была проститутка.
Грустная, одинокая… она была в бледно-синей блузочке. Её плечи зябли и она так мило поёживалась, обнимая свои плечи. Зябла.. сама душа.
Я встал с качелей и накинул на её плечи свой пиджак, цвета вечернего дождя, той ласковой грацией, с какой накинул бы на её плечи  — крылья.
Улыбнувшись, пригласил сесть её на качели и стал её тихо раскачивать.
Женщина мило улыбалась, мы весело болтали, обо всём и ни о чём, как это бывает у детей, влюблённых и у… самоубийц, незадолго до смерти.
Качели робко поскрипывали, как старая кровать.

Мне вдруг стало так невыносимо хорошо и блаженно, что я подумал, что такие качели, с кротким островком травки, и протоптанной, млечной дорожкой под ними, должны быть и в раю.
Век бы так раскачивал эту милую женщину, её душу и грусть, на зависть всем ангелам..
Я попросил разрешения проводить её до дома: ночь, ни души вокруг. Лишь звёзды и шум листвы.
Я до конца ещё не был уверен: правда ли она — проститутка, или же… ангел?
И куда провожать? На звезду? А если нет, где окно её дома?
Вот мы сейчас придём к ней домой, она улыбнётся, включит свет, и, словно бы послушная её улыбке, где-то в космических сумерках города, если смотреть на него глазами моей жены, проснувшейся в одиночестве и подошедшей к окну, обняв себя за озябшие плечи, зажжётся звёздочка… населённая грустной жизнью.

Дойдя до высокого, голубоватого дома, я нерешительно спросил её, одна ли она дома? Можно ли.. к ней?
С искренностью ребёнка, долго-долго прождавшего в одиночестве во дворе, я сказал, что у меня бессонница и мне сейчас некуда идти.
Мне сейчас одинаково сладко было бы умереть, заснуть или полететь на луну.
Женщина грустно улыбнулась и сказала, слегка склонив голова набок: а вы странный. Но милый.
У неё дома было очень уютно. Лёгкий, творческий беспорядок, похожий на курчавый, мелкий почерк влюблённого школьника.
В зале стоял чудесный шкафчик с книгами.
Если его составляли с любовью, то он похож на обнажённую душу: если грубо дотронуться — его хозяин может вскрикнуть, словно чудовище из Аленького цветочка, даже если он находится в другой комнате.
У неё были довольно любопытные книги: Эфраим Севела — Почему нет рая на земле. Виктория Эрбино — Сон на ладони. Эльфрида Элинек — Пианистка. Александр Грин — Алые паруса. Кэтрин Бэннер — Дом на краю ночи. Торнтон Уалдер — Небо — моя обитель.
И синий томик стихов Перси Шелли.
Это было так удивительно… словно где-то в глубинке Франции, на старой, тёмной улочке, в мурашках первых капель дождя на вечереющих окнах, встретил друга.
Здравствуй, милый! — Прошептал я Шелли, погладив корешок книги…
На кухне, за уютным, серовским столиком персикового цвета, мы выпили чудесный чай с черникой.
Я читал женщине, стих, из фильма Завтрак у Тиффани — Лунная река: куда бы ты не пошёл, мой черничный друг, я последую за тобой…
Читая стих, я смотрел то на улыбающуюся женщину и чашку чая в её руках, то на её обнажённую ножку, тоже, словно бы улыбающуюся, выглядывающую из-за стола (сидела боком, ногу на ногу) с белоснежным изяществом крыла.
Не столько допив чай, сколько поцеловав чашку с чаем и смотря на меня карей, чайной улыбкою глаз, она промолвила:

- Чем займёмся? Ты же… пришёл не затем, чтобы выпить со мной чай с черникой?

Иногда, особенно по ночам, я не менее наивный, чем князь Мышкин.
Даже в этот момент, я ещё допускал, что пью чай не с проституткой, а с ангелом.
Когда она тихо взяла меня за руку и привела в спальню, притушив свет и включив лёгкое бра на стене над постелью, свет которого был похож на яркое крыло, упершееся в стену, изогнувшись женской, счастливой ладонью, я ещё оставлял маленькую надежду, что это… ангел.
Странный, конечно, но, ангел.
Мышкин во мне краснел, качал головой и в итоге, закрыв ладонями лицо и прошептав: я опаздываю на поезд в Швейцарию, чеширски исчез.
Женщина перед этим робко спросила: какого именно секса я хочу?
Сказала расценки (я плохо разбираюсь в ангелах… но, быть может, и такие ангелы есть? Их мало, но они есть).
Самая дорогая цена была у запретного наслаждения, которое любили Байрон, Чайковский…
Она назвала цену. Я с улыбкой заметил, что за эту цену можно было бы очень мило украсить спальню, весенними цветами.

Зардевшись, как гимназист на экзамене, я робко спросил: а есть… что-нибудь другое? Самое запретное, развратное, дорогое?
Загадочно, с лёгкой грустью улыбнувшись, женщина сказала, что есть, и назвала довольно кругленькую сумму.
Мечтательно, словно всё тот же влюблённый гимназист, но уже в раю, я сказал: на эти деньги… можно было бы полететь в Авиньон, с пересадкой… там родилась Лаура, которой Петрарка посвящал стихи.
Женщина улыбнулась в голос, совсем как девчонка: почему именно Авиньон и Лаура?
Ещё она сказала:

- Я так и знала, что ты.. странный.
Сладко и немножечко жутко было ехать с тобой в лифте. Было чувство, что едем… не то в ад, не то в рай: может я что-то не то нажала? Долго ехали…

Женщина повернулась к тёмному окну и стала снимать с себя синюю блузочку. Стала уже снимать юбку… но я её остановил, сказав, что юбку не нужно снимать. Пусть будет.
На её пояснице, чуть левее позвоночника (не слово, а целая таинственная история! - звонок в ночи, зажжённый ночник, звук босых ног по светлому полу...), была чудесная родинка, совсем как капелька дождя на вечернем окне.

- Оригинал. (прошептала она с улыбкою в голосе, и провела ладонью по моей щеке).

Она легла в постель. Лёг и я.
Лежим вместе в нежном сумраке, с примятым, счастливым крылом света над нашими головами.
Лежим молча. Чуточку дольше, чем положено лежать и просто молчать с проституткой, а, быть может, и с ангелом.
Смотрим в потолок, как мёртвая Настасья Филипповна и затихший после припадка, князь Мышкин (боже мой.. только тогда понял весь трагизм сходства между Князем Болконским и князем Мышкиным: первый, лежал раненый на поле Аустерлица и смотрел в высокое, голубое небо, а второй, лежал на полу, рядом с постелью мёртвой возлюбленной своей, и смотрел в потолок, за которым полыхало вечернее, бездонное небо и звёзды..).
Женщина, ласково так, с прищуринкой в голосе:

- Ты… стесняешься?
У тебя был до этого только обычный, нормальный секс, а такого… не было?
Хочешь, я начну первая? Могу вообще сделать всё сама. А ты просто будешь лежать на спине.

Снова лежим и молчим, в тишине и сумерках.
Поднимаю ладонь над свои лицом:

- Мне говорили, что у меня руки, как у пианиста. А я даже не умею играть. Так грустно…
Если так сказать про душу, которая может любить как Цветаева, Шелли… то станет грустно до слёз.
В душе такая пустота, ты бы знала. Всё выжжено одиночеством и болью. Нечем уже любить.
Ты знаешь, за что я дал тебе деньги? Почему заплатил как за самый грязный разврат?

- Не знаю. Надеюсь… ты не маньяк. Ты ведь не маньяк? (прищуринка улыбки в голосе).

- Да вроде нет. А у тебя красивые руки… родинка на левой руке, между безымянным и указательным, совсем как муравейчик. Словно я и ты лежим в весенних цветах где-то далеко-далеко отсюда, во Франции или Швейцарии. Смотри, наши пальцы так нежно переплелись, что муравейчик вот-вот перейдёт с твоей руки, на мою, и даже не заметит этого.

- Если у тебя рука как у пианиста, то у меня… на что похожа рука?

- На белые клавиши рояля, с веточкой сирени на них: твои ноготки…
А ещё… твоя рука похожа на душу. Ты наверное много страдала, да?
Можно я… поцелую твою ладонь?

- А ты забавный… ты ведь тоже много страдал, я права?
Это как-то сразу чувствуется. Даже когда человек просто молчит, это чувствуется.

- Не больше других. Другое дело, что не все замечают своё страдание, как и счастье. Да и чужое..
Некоторые даже не замечают, что давно уже умерли.

- Ты хочешь со мной сделать что-то, но не решаешься, да?

- Угадала.

- Тогда делай, что задумал. А то я как перед расстрелом. Уже сил нет… ждать.

- Закрой глаза.

- Хорошо. Начинай…
Ты снова поцеловал мне ладонь? Смешной ты, её богу. Продолжай, что задумал…

Я продолжил. Повернувшись в постели к женщине, я взял её ладонь, прижал к лицу и снова поцеловал.
Так мы лежали с ней долго, и говорили, просто говорили в ночи, как звезда со звездой говорила в стихе Лермонтова.
Женщина рассказывала свою душу и жизнь, плакала, прерывалась на миг… её душа в моей руке так трогательно замирала, словно часы остановившиеся среди опустевшего, старого дома, и вдруг, снова пошедшие, когда в этот дом на краю ночи, вошёл странник, чтобы переждать дождь.
Женщина сжимала мою руку и улыбалась не то сердцу своему, не то звезде в окне, быть может, населённой удивительной жизнью, не менее трагичной и прекрасной, чем жизнь каждого из нас.

Доброе утро, солнце.
Утром я — нежный язычник: разговариваю с солнцем.
Моё письмо — берег пляжа, на который накатывают голубые строчки моих грустных строк.
Многоточие моих шагов на песке…
Помнишь, как мы ссорились с тобой в письмах?
Было похоже на ссору двух заик в ночном, осеннем саду.
Ты мне прислала пустое письмо, а потом — я: мы словно хлопнули дверями писем.
А потом были мои многоточия, грустный пляж, начинающийся у тебя сразу за дверью: открой её, солнце, у ног твоих плещется синева..

И почему в ссоре так сложно открыть дверь — первым?
Да просто слово сказать, первым?
Словно боишься, что откроешь дверь, а там.. ничего нет: тёмная бездна, провал и звёзды последние уносит как уставшую листву.
А где твоя любимая? Замело звёздами… или её вообще ещё нет.
Да, в ссоре творится что-то иррациональное. Время искажается так, как не снилось и Эйнштейну, словно и времени ещё нет и ты его мучительно творишь каждым своим жестом, чувством, дыханием даже.
Невыносимое, доадамово одиночество.
Нет ещё сада и рая, ласковых звёзд..
Душа словно открыла черновики Бога, где зачёркнуты многие строчки, многое замарано, тёмные, как падшие ангелы, галочки-пометки на полях и… целая страница перечёркнута крестом, что-то мрачно пророча: слово на кресте..

Как думаешь, в ссоре кто-нибудь сходил с ума? Это так.. просто.
Ты всем своим существом опираешься на любимого человека, а значит и чуточку на звёзды, добрый шум листвы, красоту мира вообще: мир нежно слит с душой любимой и похож на крылья за её плечами…
Хочется смотреть на мир её глазами: и как же сладко просто отпить из бокала, из которого пила она.. сладко прочитать понравившуюся ей книгу, не лечь спать а выйти на свидание в ночи к осеннему звездопаду на крышу: она так любит его..
И вот, в ссоре, весь этот нежный и блаженно-цельный мир, как берег дня от упора не весла, но крыла, темно покачнувшись, отходит.
Крылья срывает с плечей, как одежду, насильник в ночи, повалив в блёсткий холод цветов.

И всё. Ничего нет. Мира — уже нет. Любимой  — ещё нет. Или наоборот.. одинаково больно.
Словно Адам вернулся во сне в 1 день творения, где вечная ночь, бездна и звёзды заметают лик мира.
Если не знать, что это первый день, можно подумать, что это последний день мира.
Ворон, как падший ангел, летает над опустевшей землёй..
Маленький островок и на нём — озябший цветок.
Подснежник в раю, пробившийся под метельными звёздами.
Он ещё не проснулся и спит, озябнув: с него начнётся весь рай..
Так яблоня в раю однажды зацветёт, приманив Еву своим венчальным и белым великолепием, похожим на пену вечернего моря: Афродита.. входит в море (Боттичелли ошибался).
На этой грустной земле, любви делать нечего: она никому не нужна.
И почему никто из художников не додумался написать Еву, рядом с зацветшей яблоней?
Это простое не знание души? Женщины?
Женщина-художник написала бы грехопадение иначе..

Так вот, Адам наклоняется к озябшему цветку и целует его, прикрыв глаза: в этом цветке, его сне красоты и жизни — сейчас тёплая частичка Евы.
Так в ссоре, подходишь к бокалу любимой, к её книге, рубашке, висящей в тёмном шкафчике, словно она в чём-то провинилась и наказана.
Хочется надеть её на себя.. и обнять.
С улыбкой касаешься этих нежных вещей, даже разговариваешь с ними с той же трогательной и щемящей интонацией.. с какой иногда разговаривают с любимым… на могилке.
Солнце моё, а помнишь, как после этих писем молчания, я прислал тебе лунно взошедшее слово?
В первом письме — О. Во втором — Об. Потом было — Обни — милый месяц слова..
Обнима… месяц светит уже во всю, над деревьями у твоего окошка, где ты читала письмо моё с улыбкой на лице.
Обнимаю… уже я улыбаюсь, и, как нежный телепат, вижу сквозь все двери мира, как ты улыбаешься.
Я чувствую, как крылья отрастают у нас, обнявшихся, за плечами.
Открываем двери писем, блаженно-синхронно, как взмах крыльев, словно дети, взявшихся за руки и бегущих со смехом по пляжу…

Знаешь, родная, забавно это, писать тебе письмо, зная,что ты его никогда не прочтёшь: словно ты ещё спишь, я наклонился к тебе, милой и тёплой, поцеловал тебя в височек, и сказал что то важное, нежное.. и ты улыбнулась во сне: бог знает как, мои слова отразились в твоём сне.
Что же мне сделать с этим письмом? Придумал.
Я тайно поеду в твой загородный домик.
Там, рядом с беседкой, растёт чудесное, маленькое грушёвое дерево: ты его любишь больше всех других деревьев.
Я закопаю письмо под деревцем. Чуточку сердце своё закопаю.
Ты будешь поливать дерево, письмо поливать и мою нежность к тебе.
Дерево будет расти словно из моего письма, сердца и снов о тебе.
Чудесные груши, ласково улыбнуться из солнечной листвы.
Ты сделаешь пирог… чуточку из моих снов, и поделишься им с друзьями, и кто-то из них, спросит тебя с грустной улыбкой обо мне: почему меня нет.
А какие прекрасные птицы будут на груше!
Вороны… шучу. Синицы. Хотя, пусть эта нежная груша станет приютом для всех птиц, и даже для соседского мальчика, который залезет на самую верхушку. Покорябается… о небо и ветки, но сорвёт самый спелый плод, и, не менее спело и мило, зардевшись, подарит его девочке, рассказав ей своей сон.

Если кто-то узнает из-за чего мы поссорились.. не поверят.
Этого нет ни в одной книге мира, ни в одном фильме.
А у нас — есть. Всё это похоже на безумный и пронзительный сон.
Так порой проснёшься среди ночи, разбуженный своим же стоном, дружески коснувшегося плеча…
Слёзы на глазах. Не помнишь, что снилось..
Жарко от пота: тело тоже плакало, словно нежный друг, из сострадания к душе.
Откинешь в ночи одеяло, и такая первозданная, шёлковая прохлада нахлынет волной… словно не одеяло, а тело откинуто, и чувствуешь малейшим движением сердца, каждую морщинку воздуха, целующего твою шею и грудь.. как нежный любовник.

С чего всё началось? С переписки между мной и.. твоим мужем.
Интересная, я бы даже сказал, экзистенциальная была переписка, со страстями, спорами, хлопаньем дверей и нежностью примирений.
Похоже на бредовый сон.. и тени наших отношений на синей ряби реки.
Я первый ему написал. Анонимно. И описал свой странный сон.
Написал ему прямо: вы мне сегодня снились.
Потом было второе письмо: вы не выходите у меня из головы. Вы мне всё чаще снитесь. Мне нужно с вами серьёзно поговорить, если вы не против.
В третьем письме, собственно, я и рассказал свой сон.

Вся прелесть ситуации заключалась в том, что твой муж на 90 % уже знал мой сон, жил в нём и видел в нём меня, но ещё не знал, кто я и что нас связывает с тобой.
Помнишь, как на твой день рожденья, твоя семья, друзья, сидели за праздничным столом в загородном доме?
Ты меня тоже пригласила..
Всё было чудесно. Но мне стало невыносимо грустно от этого механизма часов счастья: бессмысленно улыбающиеся люди, поднимали руки с вилками, к лицу, снова и снова, и от этого странного жеста, на их губах вспыхивали бессмысленные улыбки и слова, как-то безумно не совпадающие с их лицами.
Я смотрел то на тебя, грустно улыбающуюся, то на них..
Казалось, твоё миле синее платье попало в часовой механизм этих часов и тебя вот-вот затянет, переломав.
Сидел за столиком и молчал, смотря на тебя.. только на тебя.
Словно в детстве, ковырялся в тарелке, вытаскивая на голубой ободок пляжа тарелки, грустных утопленников: лучок, перчик…

В жизни так бывает, как при просмотре скучного фильма.
Вроде и фильм хороший, актёры стараются, зрители улыбаются.. но всё это мимо тебя.
В какой то миг замечаешь, что смотришь уже не на экран, а на зрителей, на их жесты, улыбки.
Но вот, ты находишь среди этой ровной, высокой травы улыбок и жестов, грустную и милую девушку.
Наблюдаешь уже только за ней.
Поднесла руку к лицу. Разглядывает пальцы.. Расправила их осенней паутинкой и улыбнулась.
Какая живая, совершенно мотыльковая улыбка! Хочется прикоснуться губами к её тонким пальцам…
Хочется выйти, сбежать с ней из кино, взяв её за руку.
Так.. и из жизни порой хочется убежать. Другой вопрос.. с кем.
А зрители… пускай как в кино, безумно и радостно сидят у побеленной светом, пустой стены и смеются теням.

Мне захотелось, чтобы времени больше не было. Чтобы этот холодный, блёсткий механизм, замер.. и тогда, возможно, чудесно бы замерли птицы в небе, остановились войны, солнце затихло бы на крыше, словно лунатик, и листок, упавший с грушёвого дерева, нежно замер бы в воздухе возле твоего лица и ты бы улыбнулась.
Вот я встаю, подхожу к тебе, среди этой расступающейся, как трава, голубой тишины мира.
Срываю листочек в воздухе, как аленький цветочек, и дарю его тебе..
Но что сделать, чтобы этот механизм, замер, сломался?
Сказать нечаянно… душу и боль?
Поозорничать, сказав вслух, за столом, с выражением: я сегодня занимался анальным сексом.
Или вот: я в детстве видел, как человек выбросился с балкона и упал на асфальт недалеко от меня, разбившись насмерть.
Спустя мгновение, на балконе появилась женщина, словно бесприютная душа, вскрикнула и закрыла лицо руками..( тоже хотела вслед за ним? Ещё раз?).
Или вот ещё: Я люблю вашу жену.

И замолчать. Чудесно замолчать, попятившись сердцем, плечами и даже ушами: спрятаться как в детстве в высокую траву.. в тишину.
Взять вилку, наколоть что-то мотыльковое, карее, и поднести к губам.. запустив время.
Интересно, найдут того, кто это сказал?
Тогда я этого не сказал. Зато сказал во сне.
Во сне спрятаться, слава богу, легче: твой муж меня не нашёл.
Я улыбался и радовался как ребёнок!
Я много в чём признался ему. Рассказал ему о нашей странной и нежной дружбе, о том, что не могу без тебя, как не могу без дождя, сирени, стихов — это воздух моей души, и без всего этого я умираю — не живу.
Без тебя.. я уже не живу: живу чуточку навстречу тебе, как живу навстречу звезде и дождю, в стихах или снах.

Родная, я честно пытался ему объяснить, что люблю тебя светло и нежно, почти как ребёнок.
Я искренне не понимаю этого безумного деления взрослых, деления на любовь и дружбу, на тело и душу.
Ну смешно же сказать чудесной музыке Дебюсси, вечернему дождю или пирожному: я дружу с тобой!
Нет, я люблю дождь. Я люблю пальцами слушать дождь на окне и коре высокого дерева.
Мне хочется прижаться ухом и губами к плечу, спине твоей, и слушать то, как ты слушаешь дождь и… меня: как мы слушаем навстречу друг другу.
Ну почему, почему я могу поцеловать сирень в саду твоего мужа, при нём, а тебя не могу?
Почему я могу совершенно невинно, с улыбкой, зарыться лицом в тёплый, молочный мех на животике котёнка, а к твоему животу я не могу так припасть?
Что этому мешает? Некто третий? Пол?
Боже! Как я устал от этого тёмного ангела, вечно стоящего у меня за плечами… целующего плечи мои, соблазняющего меня, обнимаю и унося к звёздам..

Мне однажды приснилось, что я проснулся в постели.. но не жуком, как Грегор Замза у Кафки, а — ангелом.
Проснулся я рядом с тобой.
У меня не было пола (там всё было гладко, как коленочка ангела) и нам ничто не мешало светло любить друг друга.
Твой муж сидел в кресле и читал "Идиот" Достоевского, мило улыбаясь чему-то.
Ты поцеловала моё плечо и встала с постели в своей чудесной ночной сорочке…
И вот тут случилось странное: моё крыло, за левым плечом, рядом с тобой, тепло и упруго распрямилось.
Словно бы случилась… эрекция крыла.
Всё это было невинно и светло, но твой муж нахмурился, закрыв книгу, оставив палец между страницами.

Слушай, ты никогда не думала, что любовь и дружба, похожи на фазы луны?
Любовь — это ещё месяц. Словно лагуна и пляж, омываемый ночью.
Так выглядит в океане древние вулканы. Тьма — сердце месяца и любви. Сердцебиение тьмы..
А дружба.. полнолуние света. В ней пол, равномерно и сладостно разделён по всей площади тела и душа: в дружбе.. тело и душа — обнялись навсегда.
Ах! Но почему, почему… в дружбе, есть томление по чему-то большему?
Тут какая то ошибка.. дружба уже видит дальше тела, точнее, в ней пророчески слиты тело и душа, и она хочет ступить куда-то выше, на голубую ступеньку воздуха… но её нет.
Тело мешает. И дружба, по привычке, пятится, касаясь ступеньки.. любви.
Солнце моё, я разгадал тайну пола — это небесная и робкая попытка поруганного ангела, взять и соединить в щёпоти пальцев, душу и тело, и вот эта крылатая, мучительно-яркая складочка, и зовётся — Эросом.

Кстати, я рассказал мужу про нашу милую тайну: наш календарик... твоих месячных.
Он очень удивился.
Да, я ему всё открыл: в пору наших ссор и нежных примирений, я не переставал по тебе тосковать, но уже на каком-то сокровенном уровне.
Малейшие изгибы твоих эмоций, мыслей, грусти и радости, вдруг, ярко предстали мне складочками платья, чудесно сидящем на твоей душе.
Я увидел движение этого яркого платья в тёмном пространстве, движение твоей милой души мне навстречу.
Словно Робинзон на острове нашей странной дружбы, я стал делать заметки.
В итоге, я составил подробный календарь твоих месячных.
Я точно знал все твои болезненные моменты, озябшее настроение, и тогда я был с тобой особенно ласковым.
Помнишь, как я показал тебе этот календарик и ты, мило покраснев, удивилась, не понимая, где я его.. подглядел, выкрал.
Это стало нашей тайной.
Ах, эти лунные ступеньки на клеточках календаря… словно разметки на балу: ты сходила по этой ало расстеленной лесенке ко мне, в роскошном вечернем платье.
Я протягивал тебе руку, и приглашал на танец..
Но вот, свет погас, лестница опустела и на ней лишь лунный свет.

Меня уже долго нет рядом с тобой.
Ты переживаешь, не понимая, что происходит.
Муж ничего тебе не рассказывает: читает Достоевского и улыбается.
Родная, прости меня. Ты должна меня понять.
Я не мог больше скрываться, не мог жить без нашей странной и нежной дружбы: твой муж был против неё..
В итоге, после долгой переписки, ссор и примирений, я решился и предложил ему.. выход.
Он согласился, хотя и не поверил до конца, что такое возможно.
Что ради дружбы, можно совершить такую жертву.
Это экзистенциально, немыслимо!
Это подрывает в корне, наши прежние представления о дружбе и любви.

Сейчас уже всё позади. Всё хорошо. Мне почти не больно, хотя это сильно ударило по моему здоровью и душевному равновесию: ты мне сегодня снилась и я проснулся со слезами на глазах..
Родная, милая… прости. Я сменил пол, чтобы быть рядом с тобой.
Теперь нашей дружбе ничто не сможет помешать.
Я еду к тебе. Ты меня не сразу узнаешь.. словно в странном, заколдованном сне.
Надеюсь, ты от меня не отвернёшься и примешь такой, какая я есть.
Иначе… это было бы слишком жестоко.
Люблю тебя, мой милый друг.

p.s. А может.. закопаем это письмо, вместе, под той самой грушей? Ночью…

Прошло несколько дней, а я все не могу забыть ее
Все время кручу в голове, произошедшие со мной перемены....
Начинаю потихоньку распутывать клубок...ничего не получается...
Странно но только что на ум пришло стихотворение...
Правда немного в моей обработке))
Совместно Блок и Я:
Ночь. Улица. Кровать. И книга,
Бессмысленный и тусклый мир.
Живи еще хоть четверть века-
Все будет так. Иначе не бывать.
Умрешь - затем начнешь сначала
И повториться все опять
Ночь, улица, кровать,
Очки упали снова.

Я прочитал информацию об этой книге. Прочитал , что тысячестраничная книга была писана 20 лет и что она не имеет финала. Подумав, что я могу и не дождаться ее продолжения через двадцать лет , я решил довериться экранизации, зная при этом , что ВВС очень трепетно обращается с первоисточниками и выдает всегда очень качественный товар.

Фильм мне понравился, не смотря на то , что действительно все сюжетные нити обрываются и финал остается открытым. Отдельно, как фотограф со стажем, восхищусь работой оператора, снявшем фильм в так называемом темном ключе с интересными крупными планами и "наездами". Смутило, разве что, его какое-то нездоровое любопытство ко всяким кожным патологиям. Но это , как говорится, у каждой избушки- свои погремушки.

Так что если вам лень читать такую объемную книгу, посмотрите этот фильм, не забыв убрать от экранов детей, потому как всяких откровенных сцен там тоже хватает. Вот так.