Рецензии — стр. 9

Если вы ещё не были в Халимунде, то и не надо. Городок так себе, да и жители с червоточинкой. Нет, ну а что ещё можно сказать о месте, где мёртвые проститутки восстают из могил после двадцатилетнего отсутствия, где к тебе на чаёк запросто может заглянуть грустный призрак коммуниста, где одни девушки рожают от собак, а другие занимаются всякими непотребствами с неутомимыми привидениями. В общем, как вы догадываетесь, Халимунда вряд ли попадёт в ТОП-10 самых безопасных городов мира.

История рассказывает нам о нескольких поколениях одной голландско-индонезийской семьи. Главное действующее лицо – самая уважаемая в городе проститутка Деви Аю (та самая, которая восстала из царства мертвых, решив, что за двадцать лет вполне отдохнула). Конечно же, она не сразу стала проституткой. Когда-то она была обычной девочкой, которая жила в большом, красивом доме со слугами, была любима бабушкой и дедушкой, ходила в школу, гуляла с друзьями. Но война внесла свои коррективы, катапультировав Деви Аю в городской бордель, где та сформировалась как личность и получила все необходимые навыки самой древней профессии, поправ все морально-этические нормы.

Вторая половина книги посвящена детям Деви Аю. Не трудно догадаться, что отцы у четырёх её дочерей были разными, но никого это не смущало. Деви Аю своими материнскими обязанностями не манкировала и честно старалась вырастить из дочерей (по крайней мере из троих) достойных представителей своего рода. Но как говорится, благими намерениями... Да и не красотой единой жив человек. В общем, не повезло девкам. Одной достался махровый бандит, другой – знаменитый партизан, по совместительству контрабандист, а третьей – увлечённый коммунист, всю жизнь любивший сестру жены. Четвёртой же (та, которая страшнее утра понедельника) достался тот самый "принц–невидимка", чья невидимость не помешала заделать возлюбленной вполне себе реального ребёнка.

Страсти кипят, инстинкты рвутся наружу, безудержный секс во всех его порочных разновидностях прочно занимает лидирующую позицию в народных умах. Ну а когда народ не думает о сексе, он думает о непростой политической ситуации в стране. Автор довольно интересно подал историческую информацию об Индонезии начала 20-х (до этого об Индонезии я знала лишь, что она находится в Азии), упомянув и колониальный период, и Вторую мировую войну, и партизанские войны.

Гремучая смесь из магического реализма, семейной саги, философской притчи, народного фольклора и эротической сатиры если и не сделала роман неповторимым, то уж точно постаралась ошеломить читателя. Каждый будет ошеломлён по-своему, но вряд ли останется равнодушным.

И снова не разделяю всеобщего возбуждения. Не могу сказать, что книга была ужасна, но и восторгов на ее счет не могу выказать. Неплохая работа со своими плюсами и минусами. Однозначно будет интересна тем, кто любит произведения от лица ребенка, о взрослении, об отцах и детях и одиночестве.

Роман делится на два временных отрезка, в одном мы следим за сложной судьбой маленькой Кии, в другом происходит загадочная смерть, предположительно убийство. Большую часть книга посвящена непосредственно малышке, которая осталась совершенно одна на болотах в лачуге своих родителей, а нить с предполагаемым убийством на закуску.

И было бы все здорово, если бы вплетенный детектив хоть как-то цеплял и был логичным. А он оказался ни тем, ни другим. Можно было смело его убрать. И книга ничего бы не потеряла. Предполагаю автор хотела подогреть кровь в венах, но данный эффект не был достигнут.

Кия напомнила мне Маугли, но только в иных декорациях. С одной стороны, не верится, что семилетний ребенок мог остаться один на болотах и выжить, а с другой стороны, ее положение только доказывает, что человек может легко адаптироваться в любых условиях и обстоятельствах.

Можно отдать должное автору, которая пыталась передать присутствие природы и живых существ в ней. Не могу сказать, что передача была через гипнотический и колоритный язык, но вполне сносно.

В романе мне не хватило и драматизма, и психологизма. Все было прописано банально и просто, без погружения в потаенные мысли человека, который остался совершенно один. Об одиночестве говорили только мимолетные мысли, да и убежденность самой Кии в том, что она изучила ее вдоль и поперек, а в остальном только самому нужно гадать каково бы было человеку, попавшему в подобные обстоятельства жизни. На месте автора я бы не второй линии повествования уделяла свое внимание, а лучше бы погрузилась в мысли и чувства своей подопечной.

Линия со смертью ловеласа и расследованием его дела была максимально слабая и невзрачная, все было притянуто за уши. Да и зацепка в виновности убийцы была кинута как красная тряпка для быка, как-то даже глупо и непродуманно.

Рада, что книга и автор нашли своего читателя, но скорей всего к творчеству Делии Оуэнс больше не вернусь. Слушала роман в аудио, повезло, не успела купить в бумаге, а то пришлось бы искать новый дом для книги.

Лето 2019 года в Центральной России как нельзя лучше подходило для чтения «Террора». Холод, скверная погода, клаустрофобия из-за того, что все время сидишь дома, а для медвежьего бесчинства можно подобрать любую метафору из политической или культурной сферы в меру собственной испорченности. Казалось бы, уж за десять с лишним лет каждый книголюб приобщился к ледяному миру Дэна Симмонса, но книга с упорством первопроходца продолжает всплывать в различных списках. Значит, спрос еще есть, и не все смогли осилить томик на восемь сотен страниц даже после сериала.

Приключенческая литература для подростков, столь сильно влиявшая на умы в XX веке, в начале XXI века перешла в другое русло. Сейчас трудно увлечь романтикой морских приключений, и если кто-то может с лету отличить фок-мачту от бизань-мачты, то он либо состоит в клубе эрудитов, либо начитался подобной литературы в детстве, либо работает с чем-то огромным и парусным. Симмонс плевать хотел на интересы и тенденции, поэтому спокойно оперирует бушпритами, рангоутами, шпинделями и другими страшными словами, не заботясь об удобстве читателя. Читатель же зачастую так увлечен экшн-сценами, что не может прерваться и погуглить значения всех этих терминов. Потому что нельзя сказать, что это литература о приключениях или путешествиях. Нельзя сказать, что чистый хоррор. Нельзя сказать, что это историческая фантастическая альтернатива. Жанров намешано так много, что невозможно какой-то из них вычленить как превалирующий, в итоге получается настоящая жанровая пицца, а нам, читателям, только того и надо. В конце концов, разве так важно правильно и точно классифицировать книгу? Главное — чтобы она была хорошей.

Главные плюсы «Террора» — увлекательность и многогранность. Можно спокойно игнорировать моменты и сцены, которые не вызывают отклика, а потом по десять раз перечитывать странички-фавориты. Нравится психологизм и яркие личности? Пожалуйста. Нравится стилизация и историчность? Такое есть у меня. Хочешь безумную движуху? Вот, написал. Клаустрофобия, нагнетание обстановки, тихий ужас и сумасшествие? В двойном объеме. Вечные темы и философские вопросы? Всегда готов!

Из всего пестрого разнообразия вариантов для себя я главным вопросом вычленяю противостояние человека и природы. Если совсем упростить, то человек пытается нести упорядоченность, а природа не всегда может быть каталогизирована, описана и даже просто познаваема. Иногда для взаимодействия с ней невозможно логически действовать напрямую, нужно подключать какие-то иные каналы, иначе она воспротивится и воспримет тебя как врага. Потому что любой контроль над хаосом этот хаос пытается свести к нулю, а кому же это понравится? Сухие слова, полуфилософские категории, а на деле — со страниц книги веет холодом и несется на тебя огромный медведь.

Лучше всего Симмонсу удались «одноактные» остросюжетные сцены, зачастую длиной как раз в одну главу, где даже самый толстокожий читатель может примерить на себя убийственный ужас и обреченность персонажей. Кто не боялся во время побега Блэнки от чудовища и не плакал, когда Джопсона бросили умирать на льду в его день рождения, тот не проходит тест даже на минимальную эмпатию. Поздравляю, ваш эмоциональный интеллект достиг уровня табурета.

Советую почитать вообще всем, а особенно нелюбителям фантастики. Фантасты и такое могут! Если же читали 5 или более лет назад, то — зуб даю! — повторное обращение к тексту может дать новую пищу для размышлений.

Совсем недавно читал "Луна и Грош" Моэма. На мой вкус самая необычная биография художника )) А тут, пожалуй самое необычное эссе о картине... Ну я про реально существующих художников и картины... Книга, конечно не совсем про картину, или не столько про картину, но все же.
Первые главы не мог отделаться от того, что главный герой юноша. Как то слишком все по "девчачьи". Потом ощущение прошло, сюжет захватил и не отпускал страницы до 800-й... А потом, там где должен быть изящный и стремительный переход от кульминации к развязке завяз во внутреннем мире главного героя, его болезненном бреду, воспоминаниях и ощущениях... И это меня несколько огорчило. Как будто Донна Тартт не сумела справиться с динамикой и просто захотела уже хоть как-то закончить не маленький свой труд.
Я поставил четверку, хотя уверен, что многие со мной не согласятся и поставят все пять. Прочитать в любом случае весьма рекомендую. В ближайшее планирую прочитать оставшиеся работы автора

Автор показывает ужасную жизнь (по современным меркам) в татарской деревне 30-ых годов, но недотягивает ужасности. Современная городская девушка в страхе съеживается от места в семье и условий в доме Зулейхи, точнее должна была, но Яхина любит дарить надежду и во всем находить прекрасное. Я рада позитивизму и за него, но тут это резонировало, не понятно, автор просит обернуться нас назад и ужаснуться или же, полностью противоположное – находить радость и в такой жизни?

Пока я пыталась понять, деревню уже раздербанили и героев закинули в поезд. Зулейха стала функцией, на мой вкус она вышла безжизненной, может быть из-за склада характера и воспитания, ибо ее всю жизнь учили молчать и не отсвечивать, не знаю. Но за таким героем, которого по дну таскают, а она радуется, как-то очень странно наблюдать. В этом плане сильно резонировал профессор – вот он мне очень понравился. Особенно его вьетнамские университетские флешбеки. Персонаж получился при всей своей стандартности оригинальным и притягательным. Основная масса то мерцала, то гасла, и при своем обилии больше никто не вызвал мой интерес. Хотя кузнец оригинал, да.

После всех мытарств, приключений и смертей (которые я почему-то вообще не почувствовала и не осознала – опять какое-то отрицание происходящего) наши герои осели и даже как-то жизни возрадовались, опять. Вот смешно, думаю, если бы тут все поголовно ныли – я бы ныла, что все ноют. А раз все бытием наслаждаются надо ныть, что нечем наслаждаться. Опять же достоевщина – в Сибирь сослали за убийство, а герой радуется просторам полей… Это город был виноват во всем, а-та-та тебя «город» (тут подразумевается глобальная метафора, где город – это совокупность обстоятельств, которые влияют на героя, точнее, на кого герой спихивает все свои неурядицы, отрицая собственную вину).

При всей кинемотографичности и почти полном отсутствии внутренних переживаний (из-за бревоподобной главной героини) все равно внутри что-то екало, то же несогласие, недоумение, а так же легкое наслаждение от наблюдений за деревенской жизнью и нестандартными ситуациями. Но вот вырастает сын Зулейхи, и он как по шаблону творить такую вот ерундень.

Не могу назвать язык красивым, но и плохим не могу, местами было идеально по тексту.
Не могу сказать, что сюжет понравился, слишком под Телеканал Россия вышло, хотя интересные моменты тоже были.
Прямо советовать книгу не хочется вообще. Ни одной ниточки внутри меня не дернула книга.

Знаете, есть хорошие антиутопии. Есть плохие. А есть вот такие, как «Бойня» – «ну такое себе…». Т.е. нельзя сказать, что все плохо и остается только плеваться от обилия графомании. Но и восторга (ах, как у вас это получилось?!) не вызывает. Идея неплоха, но не дотягивает до классики. Персонажи в наличии, но на них откровенно наплевать. Даже актуалочка любимая есть, но и она какая-то вялая, словно сделана на отвали, лишь бы дороже купили (и да, реклама у этой книжки вышла лучше, чем сама книжка – вот уж точно достояние…)

Я, честно признаюсь, не знаю, в какие годы писалась «Бойня» (неужто в прошлое десятилетие?). Но в 2021 г. она уже смотрится несколько архаично, и все из-за странно прописанного общества. Без описания которого нет качественной антиутопии, сами понимаете. Госпожа Оса Эриксдоттер словно бы пишет о 30-х годах прошлого века, настолько у нее замедлена реакция социума и скорость распространения важной информации. Основа любой диктатуры (и антиутопии) – аморфность гражданского общества, именно она пугает, а еще безразличие к проблеме или даже одобрение радикализма. Скажем, может пугать безразличие российского общества к массовым пыткам в тюрьмах (условно). Но данное безразличие – есть следствие чего-то более глубокого и длительного, часто – долго развивавшейся «болезни» общества. Совсем иначе будут реагировать на подобное в стране более богатой и социально благополучной, в которой десятилетиями развивалось ответственное гражданское общество.

Изначально Швеция (как ее описывает автор) – как раз очень благополучная страна. Она не пережила войну, революцию или развал а-ля Советский Союз. В ней не было кризиса добычи ископаемых. Не было болезненных вопросов расизма (США) или прошлых преступлений (Германия). Даже проблема адаптации мигрантов тут не имеет значения. Швеция – нормальная страна с низким уровнем преступности и хорошим уровнем жизни (автор).

Тем не менее, в этой стране к власти легко и просто приходит партия Здоровья с радикальной программой: срочно перенастроить население на здоровый образ жизни! Отчего-то «здоровый образ» предполагает анорексию (проконсультируйтесь с врачом!), т.е. Партия сия реально ратует за то, чтобы люди массово и максимально сбрасывали вес (хотя, кстати, Швеция далеко не «полная» страна, если верить статистике, так в чем же проблема?!). И… люди почему-то соглашаются с этой Партией, появившейся из неоткуда. Люди, при наличии интернета, массово забыли о том, что такое здоровый вес, как правильно садиться на диету (и нужно ли это), забыли и о том, что есть заболевания, которые вызывают лишний вес. Т.е. новая «диктатура» ни с того, ни с сего за 4 года правления добилась того, что 10% населения с лишним весом стали изгоями в собственной стране. А от дискриминации недалеко и до лагерей смерти (привет, Германия!), которые автор опишет, как и положено, клишировано.

Проблема в том, что во все это не веришь в 2021 г. Как подобная дискриминация может вообще существовать в одной из передовых стран мира? Это же не Африка какая-то, не острова Карибского бассейна, на которые всем наплевать. Это европейская страна, состоящая в каких только можно союзах и советах. Сейчас же не 20 век, честное слово! В США смерть одного человека, снятая на камеру, вызывает массовые беспорядки, порождает лозунги о социальной справедливости, эхо этого докатывается до Европы, где тоже начинают рушить памятники рабовладельцам прошлого. Да что там смерть? Вакцинация и требования носить маски вызывают в европейских странах массовые возмущения, люди толпами выходят протестовать, их не пугают ни газ, ни полицейские дубинки. А в «Бойне» что не так? Автор правда думает, что в современном мире можно без проблем физически устранить 10% населения и никто ничего не узнает и не пойдет громить парламент (серьезно, никто ничего не узнает? в этой Швеции не может быть Ассанжа или Сноудена? да даже в России был Навальный и есть Гулагу-нет!)? Почему эти 10% не протестуют? Почему родственники и друзья этих 10% не протестуют? В «Бойне» же не общество а-ля Оруэлл описано, в «Бойне» главный антагонист – не диктатор в прямом смысле этого слова, он зависит от воли избирателей, оттого он же так боится огласки. Если бы еще интернет, по какой-то причине, отрубился, если бы Швеция была на пороге войны/революции, если бы был серьезный экономический кризис, если бы у дискриминации полных людей была длительная история (как в случае с евреями в Германии, с которыми автор косвенно сравнивает своих героев), то я могла бы поверить в бойню 21 века. Но, повторюсь, не в нынешних социальных и политических условиях. Ибо это не имеет никакого смысла! Это скорее ударит по экономике и уровню потребления, потому что нельзя безболезненно изъять из современной экономики 10% трудоспособного населения!

Автор так увлеклась своей идеей, что забыла прописать своих персонажей. Что можно сказать о главном антагонисте-политике? По какой причине он так ненавидит полных, что готов отправить их на смерть? Но нет – мотива у антагониста нет. Он просто хочет убить этих людей. Просто ненавидит полных. Автор не стала заморачиваться объяснением сей ненависти. Не лучше получились и положительные герои – они либо думают о еде, либо о том, как все плохо, либо о том, как страшно сдохнуть по вине Партии Здоровья. Честно, женских персонажей я вообще не отличала, у них лишь разные имена и профессии, в остальном все как-то усреднено, без запоминающихся деталей. Главный же мужской протагонист словно бы взят из американских фильмов об «одиночке против системы», т.е. тоже максимально клиширован для данного жанра.

Мрачный и жестокий финал а-ля «лучшие антиутопии 20 века» мог бы спасти «Бойню». Но он так приторен и наигранно безобиден (хорошие победили плохишей!), что вызывает скорее тошноту. Если бы в реальности страшную власть можно было смести, как карточный домик, то наш мир был бы миром розовых слоников и радужных единорогов. Возьмите меня в него, пожалуйста. Dixi.

...Реальность, жуткая, беспощадная врывается в настоящее; неприглядная реальность вкупе с суровой правдой жизни - здесь нет места для романтизма и розовых очков; реальность бьет наотмашь, когда понимаешь, что предать (и убить) могут самые близкие люди...

...Трагизм и безвыходность сложившейся ситуации рождают страхи, давние, потаённые; на поверхность выползает все самое гнусное, самое жестокое, что есть в человеке; здесь уже нет людей, остались одни звери...

....Зло, копившееся исподволь годами и десятилетиями, наконец-то обнаруживает себя; до ада уже рукою подать...

Жуткая, леденящая кровь, сознание и душу история (да еще и само действие происходит в горах); триллер, детектив и глубокая психологическая драма в одном флаконе - скучно точно не будет.

"Этот день никогда не закончится, понимает Егор с внезапным ужасом. Что бы мы ни делали, нам из него не вырваться. Мы попались. Застряли в лабиринте чужих холодных комнат и узких коридоров и будем вечно бродить теперь под оленьими головами. Пачкать посуду и пересаживаться с одного стула на другой вокруг бесконечного стола. Мучиться, унижать друг друга в холоде и темноте; стыдиться своих грехов. Как будто не только Соня, а все мы умерли здесь, все до одного; и это место, эти комнаты и коридоры, и головы на стенах, лед снаружи – ловушка. Чистилище. Нас не выпустят отсюда до тех пор, пока мы не раскаемся во всем, что сделали".

К концу история приобретет даже несколько философский оттенок, а финал заставит задуматься (и даже немного поломать голову).

Странное это будет расследование...

Отдых, омраченный убийством (такие явные отсылки к Агате Кристи и ее "10 негритят"), 10 человек, среди которых убийца (вот она извечная и хваленая "вера в человека": совершено убийство и никто даже не думает, что убить мог кто-нибудь из посторонних, все сразу думают друг на друга.

"Ворошите одеяла. Подушками трясете. Значит, я с ней спал, а потом убил ее. Как иначе. Конечно! Безупречная логика. С другой стороны, Петька убил ее как раз потому, что она не хотела с ним спать. Тоже очень логично. А Танька, – выкрикивает он на бегу, появляясь снова на границе света и тьмы, – Танька убила ее за то, что она не давала Пете. Он же так мучился, да?

Да! И Лиза! Чуть не забыл. Моя жена. Насчет нее вообще никаких сомнений. Лиза же всех убивает, с кем я сплю. Выманила ее из дома. Ночью, в темноте. И заколола…"

Веры не осталось, они ведь слишком хорошо знают друг друга, чтобы обманываться на сей счёт...Веры нет, милосердия тоже, доброты и в помине нет...

"Вывалившийся из реальности человек остаётся наедине со своими демонами, перед которыми слишком гол и беззащитен, слишком потрясён, и потому не испытывает ни жалости, ни стыда, не оглядывается, не боится. Он жаждет одного: закончить свои мучения - и готов заплатить любую цену".

Книга местами неровная, но в увлекательности ей не откажешь. А атмосфера этого ледяного безмолвия, этой страшной звенящей тишины, этой крови на белоснежном снегу вообще заставляет забыть обо всем. Жутко прекрасная книга - идеальная метафора нашего современного мира, где каждый - сам за себя...

"Бессмысленное зло. Некорыстное, нелогичное. Зло не от голода, а ради удовольствия..."

"Тишина - это смерть звука, а смерть пугает..."

"Страдания тела уничтожают человеческую душу".

Начинал читать с опаской. Как же! Книга стартует со списка героев и это пожалуй самое страшное ))) Лучше этот участок просто не читать ;) А вот дальше все как по маслу. Сюжетных линий и поворотов, исторических реминисценций тут множество, все очень аккуратно и вдумчиво переплетается и затягивает меня с первых страниц. Лю - это бомба. Я вообще фантастику не читаю последнее время, но вот Цисинь был для меня в кайф. Тут тебе и квантовая механика, и теория струн, и астрофизика... Все очень несложно объясняется, видно автор владеет материалом и умеет его грамотно преподнести. Очевидно будет и продолжение. Многие сравнивают Задачу со Звездными Войнами, но это другое. Тут все глубже. Поднимаются философские вопросы, на которые не так то просто найти ответ. Мне это нравится. Несомненно продолжу читать автора. Жду с нетерпением продолжения романа, интересна судьба Красного Берега и его героев, ну и другие книги автора пока возьму на полку!

Всем любителям пожалеть бедных и несчастных американцев - посвящается.
Как страшно жить!

Россия. День сегодняшний.
Это самый настоящий современный антироман. В то время, как с экранов телевизоров и с огромных уличных постеров мелькают белозубые, счастливые лица и загорелые плотно-стройные тела – эдакая матрица успеха и легкости жизни; в то время, как отовсюду мелькают лозунги: бери от жизни всё – эдакая конъюнктура успешности, - Роман Сенчин пишет роман о неудачниках, о тех, о ком и писать-то не принято, о тех, кто оступившись однажды, медленно стал падать на социальное дно, каждый раз думая, что нащупал его…ан, нет. Дно проваливается под ногами и проваливается и кажется, что конца этому падению не будет. Так вот Роман Сенчин, в отличие от американщины и многих российских авторов, которые умело спекулируют на чувстве жалости - так и давят, так и давят на слезовыжималку, выжимая и выжимая жалость из читателя, - так вот Сенчин ни на какую жалость не давит, он рассказывает страшную историю падения обычной, среднестатистической семьи. Более того, он рассказывает историю намеренно упрощенным языком, с погрешностями, без привычного мата и чернухи. Обыденная повседневность, от которой волосы встают дыбом, дышишь как в липком и обволакивающем тумане, а жизнь Елтышевых и тебя втягивает, как в болото. Да и герои, не то что жалости не вызывают, а практически на каждой странице фыркаешь: Сами виноваты!
Это вам конечно не бедные и несчастные фермеры-лапочки. А простая обычная русская семья. Попробуйте их полюбить или посочувствовать им. Не выходит? Слишком не глянцевые? Слишком обычные? Невозможно нащупать за что сочувствовать? Конечно, кто ж неудачникам сочувствовать будет.

Современная деревня, как модель социального гетто для неудачников, для тех, кому деваться больше некуда, для тех, кому удача изменила в какой-то момент, для тех, кого жизнь придавила так мощно, что сдвинуть эту глыбу практически невозможно. Чудовищный деревенский быт без воды, без возможности заниматься фермерством, без возможности вести нормальный образ жизни, потому что нет работы, нет досуга, нет денег. Нет ничего! И это не 19 век, это современная Россия, это современная российская деревня, где пьют, дерутся, воруют и убивают друг друга. Такая жизнь. Вот такая. Падение по социальной лестнице, которое началось для Елтышевых в тот момент, когда Николая Михайловича уволили с работы и отобрали ведомственную квартиру, когда младшего сына посадили в тюрьму за драку, когда семья была вынуждена переехать в жалкий домик к тетке Татьяне в родную деревню Валентины, вроде бы, остановилось, потому как появились планы и домик построить, и баню. Однако с каждым предложением и с каждым абзацем понимаешь: не-а, ничего у них не получится. Ни-че-го!

Елтышевы это, конечно, не положительно-прекрасные герои романа - они спиваются, они духовно деградируют, они, по сути, ничего не делают, чтобы спастись. Я-то частенько себя ловила на том, что сердито покрикиваю: да делайте же что-нибудь! У вас два здоровых мужика, можно что-то придумать.
А потом приходит осознание, то, что хотел мне – наивной чебурашке, - рассказать Сенчин. Елтышевы, особенно Николай Михайлович, который по сути – убийца, в прямом и переносном смысле – порождение этой среды, его поступки в той среде лежат не в плоскости аморальности, а в плоскости нормальности. И это самое страшное. Когда среда так засасывает, затягивает человека, что ему выдохнуть невозможно, только ждать покуда смерть не приберет к рукам.

Катилась жизнь под откос стремительно и неостановимо. И лишь огрубение души, какой-то, пусть слабенький, но панцирь на ней не давал совсем отчаяться, свалиться и умереть. Да, может, и хорошо бы вот так умереть, как древние греки или былинные русские богатыри, но не получалось. Приходилось мучиться дальше и дальше, и неизвестно зачем.

Не ждите от романа глубокой философии или какой-то там сверхидеи, он как летописец, просто констатирует факт вымирания деревни, факт духовного вымирания российского народа. Это наша реальность. Сегодня. Сейчас. Страшный роман. Безысходный. Финальная сцена в романе - одна из самых страшных. Помочь ей было некому...

Наташа, громадное тебе спасибо! За тот список с русскими современными авторами.

«Я жил в мире гениальных слов», - сказал Кага Отохико, вспоминая, как в юности много раз перечитывал романы Достоевского и Толстого. При создании эпохальной «Столицы в огне» он вспоминал уроки изобретательности и мастерства великих классиков и на страницах своего романа не раз передал им низкий поклон почтения и восхищения. На русский язык роман переводили в течение двух лет 7 переводчиков, и выход русского издания Отохико (в 2019 году ему исполнилось 90 лет) назвал бесценным подарком к своему юбилею.

«Столица в огне» - это больше 40 лет жизни страны и нескольких семей, которые связаны друг с другом родством так крепко и хитро, что правду можно узнать только из едких сплетен одиноких кумушек. Это роман-река с изменчивым нравом: то тихо журчащим о свадьбах, разводах и уроках в школе, то бурным и буйным, с грохотом страшных авиаударов и гибнущего в огне города. У каждой реки есть свой исток. Для меня им будет Токита Рихэй - человек многих талантов и недостатков. Эгоистичный и блистательный Рихэй. Отличный врач и плохой муж. Идиот и гений.

Рихэй родился в приморской деревушке. В семье нищего рыбака он был восьмым сыном, и с каждым годом на горизонте его будущего всё отчетливее проявлялись перспективы - бедность, голод и тяжкий однообразный труд до самой смерти. Но Рихей вырвался из сетей, уготованных ему от рождения судьбой, и отправился в большое плавание по океану жизни. Без денег, без знакомств, на одном только своем упрямстве, выносливости и страстном желании добиться чего-то большего. Он сам зарабатывал себе на учебу, таская как рикша, телегу с молоком. Стал военным врачом на флоте, а после основателем знаменитой клиники в Токио и главой своей семьи, глазами которой мы увидим эпоху японского взлета, падения и капитуляции после взрыва атомных бомб. Пока Токио - город, построенный из дерева и бумаги - восставал из пепла, семья выживала как могла.

2039 страниц убористым шрифтом. 18 недель вместе. Чтение казалось бесконечным, но вот закрыта последняя страница, и я чувствую себя брошенной. Как будто дорогие друзья уехали в другую страну без права переписки. Навсегда. Это больно. Милые мои девочки Хацуэ и Нацуэ, как вы там?..

Прочитано в Книжном бункере.

Фредрик Бакман стал известным после выхода в свет романа «Вторая жизнь Уве», по которому сняли художественный фильм. В этой книге он подробно описывает жизнь крохотного вымирающего шведского городка Бьорнстад. Роман переполнен героями (взрослыми и подростками), порой трудно уследить за ними, поскольку писатель без конца перемешивает сцены, однако главный герой книги – это хоккей, причем юниорский. Подкупает то, что Бакман описал этот вид спорта с такой яркостью и убедительностью, что даже те, кто далек от ледовых баталий, наверняка с головой погрузятся в хитросплетения судеб юных игроков. Причем писатель вовсе не идеализирует хоккей, честно рассказывает, как этот жестокий «монстр» перепахивает не окрепшие юношеские души, ставит хоккеистов-подростков перед выбором, который даже многим взрослым не по плечу. Как по мне, Бакман все же бравирует сентиментальностью, стремясь выжать из читательниц побольше слез (мужчин на такой «мякине» не проведешь). Но концовка книги выше всяческих похвал.

– Теперь ты тоже будешь бояться темноты, Кевин. Всю свою оставшуюся жизнь.

От себя также добавлю, что Бакман снова не удержался и ввел в книгу геев, хотя без этого вполне можно было обойтись. Вероятно, без этой модной в Европе темы книга хуже бы продавалась. Еще одна фишка – непременное присутствие эмигрантской семьи, которая, впрочем, описана доброжелательно и уважительно. А вообще описывать мир подростков, их чувства и переживания, - титанический труд, требующий от писателя напряжения всех сил, и с этой точки зрения можно уверенно сказать, что писатель с задачей блистательно справился. Думаю, что родители тинэйджеров найдут в книге немало полезных советов, как действовать в тех или иных сложных ситуациях. Например, закрывать ли глаза на то, что дочь якобы идет в гости к подружке, хотя на самом деле она отправляется на тусовку, где с нею может произойти что угодно. В итоге трудно не согласиться с печальным выводом: «Мы не можем защитить своих детей»

В конце романа один из главных героев Томми говорит, что у него в голове Полная неразбериха. Так вот у меня сейчас аналогично. Книга, у которой в большинстве своем высокие оценки и восторги читателей, меня оставила равнодушной абсолютно и если-бы не игра, я скорее всего вообще не стала-бы её дочитывать. Но если бы да кабы, поэтому имеем то, что имеем.

Уже в процессе чтения выяснилось, что это антиутопия. Если судить по аннотации, можно предположить другой жанр, но это по большому счету не важно. Главное, чтобы было интересно и содержательно.

На страницах романа автор рассказывает об особом мире доноров, которые живут только для того, чтобы в определенный момент исполнить то предназначение, ради которого они и появились на свет. Они клоны реально живущих людей и воспитываются в закрытой школе Хэлшема, где созданы все условия, чтобы они , с одной стороны, не чувствовали себя другими, отличными от обычных людей, а с другой , им постоянно и методично внушается мысль о том, что у них не будет той жизни, которую они могут наблюдать из окна. И им нечего рассчитывать на многое из того, что есть у обычных людей. По сути, вся их жизнь только видимость нормального положения вещей, за фасадом которой скрыта ужасная и чудовищная правда того для чего они появились на свет.

Повествование ведется от лица главной героини Кэти ,которая достигнув взрослого возраста, мысленно возвращается в те годы и вспоминает свою жизнь в закрытой школе и своих друзей Рут и Томми и с каждым её словом все сильнее обнажается чудовищная правда, когда слова о благих намерениях звучат очень актуально.

Интересная тема, могущая подвигнуть на размышления и уж никак не оставить равнодушным. Но у меня не получилось "срастись" с рассказываемой историей, сопереживать героям. Для меня как сама история , так и её герои остались слишком отстраненными. Я словно наблюдала за всем сквозь неимоверно толстое стекло и происходящее за ним было отделено от меня еще и чудовищным расстоянием в тысячи лет.
Бесконечные акценты на секс, какие-то нелепые конфликты, а вопросы так и остались без ответа.
Например, почему одни могут быть помощниками, другие -нет ?
Как донор продолжает жить после выемки, если у человека в организме далеко не все органы парные ?
Каким образом создают клонов ? Люди добровольно в этом участвуют или как ?

При чтении романа постоянно возникало ощущение японской созерцательности, когда и сам автор наблюдает за всем происходящим со стороны и особо не стремится вовлечь читателя в происходящее. Слишком скучно, слишком равнодушно, слишком отстранённо, слишком фальшиво. Для меня. Имхо.

"Если и есть за что восхищаться японкой, а не восхищаться ею невозможно,
то за то, что она до сих пор не покончила с собой..."
Амели Нотомб

О, я очень люблю книги о Японии! Но, как оказалось, я безумно много упустила, не читая раньше автобиографичные романы госпожи Нотомб.
Итак, молодая эксцентричная бельгийка мечтает сделать карьеру в японской мега-фирме. И вот - Яхууууу!! Ее приняли!!!!! С чего же начнем? Какое сложное задание позволит Амели продемонстрировать свой ум и способности?
Подать чай, подать кофе, подать чай, подать чай… Да! Еще не показывай посторонним, что знаешь японский! Ничего, что тебя приняли именно поэтому – клиенты фирмы подозрительно относятся к иностранке говорящей на японском. Так что, Амели-сан, захлопни рот и найди себе занятие достойное твоему «неяпонскому» глупому умишку! Сними ксерокопии с тысячи бесполезных листов, походи по этажам и календари на правильную дату установи, все равно от тебя больше не может быть НИКАКОЙ пользы.
Итак, день за днем – чай, кофе, календарь, чай, чай… И тут Амели совершает прорыв! Луч надежды приходит в виде задания начальника другого отдела, которое она выполняет с блеском! Может начало, наконец, положено, может теперь ей доверят не только заварку???
Может, так было бы в европейской стране. Может быть, в России или США. Может быть …
НО, ТОЛЬКО НЕ В ЯПОНИИ!!!!!
Ты слышишь, Амели-сан??? ТОЛЬКО НЕ В ЯПОНИИ!!!!! К начальству! На ковер!

Согласно древнему японскому этикету, подданные обязаны были обращаться к императору, испытывая при этом "страх и трепет". Меня всегда приводило в восторг это требование, которое с замечательной наглядностью выполняют актеры в самурайских фильмах, обращаясь к своему начальнику дрожащим от сверхчеловеческого почитания голосом.

Вот вы слышали когда-нибудь, как ругаются на японском? Как звучат гневные японские проклятия?
Я, к счастью, только в фильмах :) Но даже этого мне достаточно, чтобы понять – я упала бы ниц в «страхе и трепете» перед своим гневно орущим японским начальством, доведись мне услышать все эти:
Симатта!!! Синдзимаэ!!! Киккакэ!!! Кусотарэ!!! Бырбыргыр! Гырмырсыр!!)))))
Так что и Амели без труда удалось затрепетать перед своим начальником, который узнал, что она попыталась унизить японских сотрудников. Достойной работы нужно добиться, каждый японец это знает! А женщине нужно добиваться намного дольше и унижаться намного больше. Так что, Амели, вместо успеха – позор!

— А я, когда была маленькой, хотела стать Богом. В пять лет я поняла, что мои амбиции неосуществимы. Тогда я решила стать Христом. В возрасте семи лет я поняла, что и на это рассчитывать не приходится. Тогда я скромно решила стать мучеником. На таком выборе я остановилась на долгие годы, но этого тоже не случилось.
— А потом?
— Вы знаете: я стала бухгалтером в компании Юмимото. И думаю, что ниже пасть я уже не могла.
— Вы так думаете? — спросила моя начальница со странной улыбкой.

Так как я не из страны Восходящего солнца, то просто восхищаюсь, как сильная девушка, не теряя самообладания и чувства юмора, выдержит год японского унизительного рабства.
Амели-сан, вас посчитали неполноценной для работы в лучшей японской компании, и, может именно благодаря этому, стали писательницей.
И это замечательно!!!! )))))

Пристрастие к детской и подростковой литературе опять сыграло со мной дурную шутку. Указываю, что повесть понравилась, но чувствую, что сама себе лгу. Но указываю, что повесть понравилась. Но чувствую…
«Когда отдыхают ангелы» - бесспорно своеобразная вещь, своеобразная даже композиционно. Переплетаются два монолога: школьницы Алины: мягкой, вдумчивой, тонкой, и её классной дамы Маргариты Семёновны по прозвищу Марсём, сказочницы и фантазёрки.
Учительницу Марину Семёновну Аромштам в школе тоже называют Марсём. Поэтому сразу оговариваюсь, что имею претензии не к писательнице, а к персонажу. Это важно.
Итак, в весёлый и дружный класс приходит довольно дезадаптированный новичок по фамилии Кравчик. Он агрессивен. Его агрессия направлена на девиц и носит отчётливо эротический характер. Родители в гневе жалуются завучу (а вы бы на их месте не?..) Внутренний монолог Марсём во время разбирательства:

Ведь эти завучи-учительницы, а тем более — научные работники, ни за что не признаются, о чем они мечтали лет, например, в тринадцать. А мечтали они, чтобы какой-нибудь ковбой, или матрос, или солдат, — короче, какой-нибудь привлекательный бандит-супермен, с сильными руками и крепким мужским запахом, вылез из кустов в темной аллее и их изнасиловал. Они даже специально по этим темным аллеям в одиночку ходили.

Я обалдеваю, дорогая редакция. Обалдеваю уже потому, что эти махровые постыдные стереотипы транслирует педагог. Субъект, которому мы вверяем здоровье и безопасность детей. Ребёнок растёт? Ждёт бандита с мужским запахом. Ребёнок один в уединённом месте? Провоцирует и напрашивается дяденьке на пробу. Над девочкой надругались? Она сама о том мечтала – заявляет просвещённая наставница юношества, почитательница Корчака. Вот из-за вас, Марсём, и таких, как вы, женщины не чувствуют себя в безопасности не только на «аллеях», но и в полдень, на Дворцовой площади и в парандже.

Юбку Наденьке задрал? Да это же настоящее событие! Надо срочно кого-нибудь в магазин послать. За шампанским. Чтобы мы эту юбку, то есть — ее отсутствие в положенном месте — прямо здесь, сейчас, коллективно обмыли. Выпили за уравнивание Наденьки в правах с подавляющим большинством женского коллектива нашего класса. За то, что она, наконец, в фаворе оказалась. И видели бы вы эту Наденьку на перемене! Как глазки у нее блестели, щечки алели и смеялся роток!

Вот тут бы взрослым призадуматься, почему грубое, циничное действие мальчика вгоняет девочек в такую эйфорию. Ведь они знают, что действие - нехорошее. У Марсём ответ готов: в школьнице пробудилась женщина, а женщина радуется мужскому вниманию. Любому? Выраженному в любой форме? Сегодня этот Кравчик задирает Наде юбку, завтра лезет, извините, в трусы, а послезавтра: как, тебя ещё не изнасиловали? Ты ещё не в фаворе у Великих и Благородных Господ Мужчин?! Немедленно в тёмную аллею! Насилие воспроизводит себя, и в этом воспроизводстве деятельно участвует учительница. Хорошая, умная учительница, для которой виноват весь мир: ябеда Наденька, «бесы в крови», «пубертатные свиньи»-ученики, родители, в своей чопорности возомнившие, что их дочке кто попало подол не будет задирать… Но только не Кравчик. Ах, он приёмный, ых, брошенный, ох, у него с выражением чувств не всё в порядке. Короче, помогите, детки, Ужикову, купите ему отмычки. Видя безнаказанность одного, распоясываются и другие.
Сочувствия к Марсём у меня ни на грош. Бачили очи, що купували. Демонизация сексуальности опасна, потому что сочетает взаимоисключающие параграфы: безудержное восхищение, как перед извержением вулкана, и слепой губительный страх. Взрослеть – естественно, сексуальность – естественна. Бесы совершенно ни при чём, как ни при чём восторги и страхи, являющиеся проблемой учителя. К психотерапевту. В кратер Ричи. Сахарок, зёрнышко перца. А вот Алина… Да, так чаще всего и случается: взрослые-опытные самоустраняются, а дети остаются один на один с гордиевым узлом, но без меча. Безоружные.

Указываю, что повесть понравилась, но…

Мне так сильно понравился роман "Тревожные люди", что я решила тщательнее изучить библиографию Бакмана и познакомиться  с его более нашумевшим произведением. Не хочу их сравнивать, но стиль повествования очень схож, только теперь мы встречаем не форменных "идиотов", а одного несчастного престарелого сноба.

Каждый раз, как господин Уве изрекал очередную снобистскую фразочку, я тут же окуналась обратно в реальность, так и представляя то своего пресловутого соседа, то бабулечек с соседней скамьи, либо же глупых и заносчивых клиентов по работе. В голове так и вертелось - а ведь такие люди как Уве окружают каждого из нас, а порой и мы сами раздражаем кого-то своим консервативным мышлением. Просто образ Уве выступил накопительным веретеном всех сварливых качеств человечества, за которым скрывается судьба одного целого человека, не менее важного, чем остальные. Благо, я давно живу по принципу, что каждый человек отдельная личность, имеющая право на свою точку зрения, эмоции и реакции.

Сейчас, сочиняя рецензию, я задумалась, почему же всего-лишь "шестёрка"? Проставляя оценку, я понимала, что Уве скорее бесил меня, чем вдохновлял или вызывал сочувствие. В то время, как другие пишут о том, насколько это светлая и добрая история. Что со мной не так? Всё, что я увидела - это недовольный ограниченный старик, искренне верящий в свою правоту как в единственно возможную. А про его "живодёрские" и отвратительные отношения с котом я и говорить не хочу. Котики - это святая святых! Но может это я не вижу дальше своего носа?

Во время чтения приходилось себя одёргивать и успокаивать. А Сонечке - памятник неруктотворный! Добровольно стать женой такого как Уве! Хотя женщины и не за таких выходят.

Скажу одно, роман удачный и стоящий, а главный герой - кошмарное сновидение! Но конечно, и это я говорю с добротой в сердце, так как ближе к финалу и я прослезилась.

Я читала книги про писателей и актёров, про капитанов и лётчиков, про медиков и про следователей, но вот про могильщиков-земплекопов я ещё не читала. Но, как говорится, всё бывает в первый раз, ну и буду надеяться, что когда-нибудь автор осчастливит нас продолжением. Оказывается, даже про эту не самую жизнеутверждающую профессию можно написать так, что ошеломлённый читательский дух потребует продолжения банкета.

Первое кладбище в жизни Володи Кротышева случилось ещё в детском саду, когда инициативная девочка Лида-Лиза, обладающая ярко выраженными задатками прирождённого организатора и ответственного массовика-затейника, решила хоронить мёртвых насекомых в песочнице. Решив приобщить скромного мальчика Володю к таинству смерти, она поручила ему копать для насекомых могилки, на что мальчик Володя, будучи слабовольным и легко внушаемым, безропотно подписался.

И как-то так получилось, что детская игра в кладбище стала для Володи пророческой, определив раз и навсегда его истинное призвание. Всё, что бы ни делал Кротышев так или иначе имело отсылку к смерти и сопутствующим ей атрибутам: мёртвая ласточка, подсунутая в школьный портфель, которую рука не поднимается просто выкинуть; служба в стройбате, где он приобрёл незаменимые навыки выкапывания могил в промёрзлой земле; и наконец переезд к сводному брату, где Володе сразу была предложена работа в похоронном агентстве. И не то что бы Кротышев так уж стремился к карьере в сфере похоронных услуг, но призвание – не дохлая крыса, за забором не закопаешь. Поэтому безропотно плывущий по жизненному течению Володя добровольно принимает такой сомнительный подарок судьбы. Что характерно, окружающие чувствуют в нём какую-то червоточину, какую-то пробирающую до дрожи ауру смерти, но Володя наперекор общественному мнению ощущает себя вполне обычным человеком.

Многие ругают роман за обилие ненормативной лексики, но по-моему, её присутствие здесь оправдано и вписано в контекст вполне органично. Ни разу не поверю, что мужики в сауне не рассказывают скабрёзные истории или что копари-могильщики выражаются высоколитературным языком. Это просто нужно понять и принять. Или просто не читать. Что же касается обилия философско-эзотерических выступлений и экзистенциальных рефлексий, то это, скорее, дань жанру, чем концепция самого романа.

Вообще можно сказать что роман Елизарова значительно расширяет познания читателя как в кладбищенском этикете, так и в особенностях похоронного бизнеса, в котором также много подводных камней, как и в любом другом бизнесе менее специфической направленности. Из произведения можно почерпнуть немало полезных сведений о различных мистических и оккультных ритуалах, отдающих дань загробному миру, о видах и формах гробов и могильных плит и о методах их разработки, а также о типах гранита и об особенностях службы в стройбате. Так что желающие углубить свои познания в данных вопросах, относящиеся лояльно к обсценной лексике, – вам сюда.

На такого рода произведения сложно писать рецензии... В них не будешь придираться к историческим и прочим неточностям... Передан дух эпохи... жуткий, студеный до морозного, терзаемый голодом дух... Но самое страшное тут не ужасы голода, холода и репрессий, это скорей стихии, непреодолимые и неуправляемые... Тут есть нечто более жуткое, и это нечто поселилось в душах людей... Как мало искр доброты, заботы, преданности, понимания и прощения в окружающих нас людях в минуты испытаний.
Этот роман не о маленькой женщине, а о большом многонациональном народе, о самых разных судьбах, о поступках, достойных восхищения и о преступлениях, которые никогда не оказываются безнаказанными.
Я не люблю такие романы, честно не люблю... Но всегда читаю и рекомендую читать другим. Такой вот в моем случае парадокс...

Видимо, Донна Тартт знает какую-то особую магию, иначе как объяснить невероятную популярность автора, написавшего всего три романа за тридцать лет, последний из которых, к тому же, ещё не успел появиться на русском языке. По горячим следам, кстати, было бы неплохо кому-нибудь из братьев наших филологов написать потом обзорное эссе об эволюциях и метаморфозах авторского восприятия мира. У меня вот даже название готово: "Три возраста Донны Тартт", дарю. Действительно, ведь на самом-то деле у "тайной истории" и вот "маленького друга" очень много общего. Точно такой же психологический триллер и детектив без детектива, только акценты оба раза сдвинуты - с подростков на детей, с предопределённости на недосказанность и открытый финал. Возможно, это что-то косвенно сообщает нам об авторе, возможно, нет.

Многие говорят, что самое главное в романе - концовка. Мы тут, понимаете, настроились на эффектный финал и раскрытие тайн, но что-то как-то не сложилось. Версия с эпилепсией мне не очень нравится, это напоминает историю про смерть царевича Дмитрия - так же притянуто за уши. С точки зрения статистики самопроизвольно повеситься на дереве во время эпилептического припадка можно примерно с той же вероятностью, что и допустить, будто бы в кошку Винни вселился демон, который и расправился с ребёнком. Возможно, нам нужно поймать в концовке моменты про эпилепсию и любовь к Бэтмену и ринуться перечитывать текст в свете открывшейся информации. Но мне такое не нравится, эффектный финал - это когда всё складывается внезапно, ярко и кристально ясно. А иначе можно перечитывать роман сколько угодно, подгоняя ненамеренные авторские обмолвки под свою теорию. И уж тем более странно делать это с русским переводом, который, как выяснилось, соответствует оригиналу весьма приблизительно. И вообще, когда автор в финале предлагает мне перечитать его роман 50 раз, выписывая в отдельную тетрадочку всякие мелочи и выясняя, аки Шерлок Холмс, что там вообще произошло, мне хочется убивать. Чарльз Паллисер жив только потому, что у меня нет загранпаспорта.

А вот Донну Тартт я прощаю, ибо смерть Робина в романе низачем, кроме как для старта сюжета. Мне вот книга прочиталась как история об одиночестве и непонимании, равно настигающем детей и стариков, парня с социального дна и девочку из хорошей семьи. У Харриет и назначенного ею убийцей Дэнни Ратклиффа очень много общего, пожалуй, друг для друга они чуть ли не родственные души, поставленные судьбой в зеркально идентичные обстоятельства. Возраст, пол, социальный статус - всё у них наоборот, а ситуация ровно та же самая. И вот на столкновении этих двух одиночеств и выстоен роман. Конечно, если бы в финале ещё и смерть Робина как-то красиво объяснилась, было бы совсем замечательно, но и так весьма и весьма неплохо, достаточно для очередных долгих лет ожидания нового романа.

В какой момент символ и ритуал вытесняют реальность и подчиняют её себе?

В начале сюжета мы знакомимся с тремя персонажами.
Повествование ведётся попеременно от каждого из них.
Они разного возраста, живут в разных местах и даже на разных континентах.
Казалось бы их ничто не связывает, но это не так.
Ведь иначе бы их не ввели в один сюжет.
Связь проступает постепенно и составляет достаточно необычную картину сюжета.

В книге много информации про:
ритуалы и суеверия;
тренинги и путь через них в секты;
процесс вербовки;
психологию сект;
память и забвение.
А ещё о том, как наше сознание и подсознание невольно на них реагирует и о психологическом насилии.

Алексей Поляринов достаточно глубоко исследовал пробоему и поделился своими выводами с читателями, преобразовав информацию в художественную книгу.
Для заинтересовавшихся темой, привёл список использованной им литературы.

В послесловии автор рассказал как родилась идея книги и деталей сюжета.
Источником вдохновения послужил реальный эпизод из жизни, который потом оброс сюжетом и деталями  не имеющими ничего общего с жизнью автора.

Данную книгу я читала ради встречи Пермского Книжного Клуба (по большей части из страха спойлеров, прочитала ее достаточно быстро). После прочтения испытала чувство неудовлетворения, мне показалось что чего-то сильно не хватает, только не понятно чего. В первую очередь пришло в голову, что может быть не хватает динамики? И тут же опровержение - в концепции данной истории динамика неуместна.

Оказалось, эту книгу невероятно интересно обсуждать в компании, даже гораздо больше, чем просто читать. Участники клуба обратили мое внимание на многие детали, я и сама, в взбудораженном состоянии, вспомнила больше, чем могла представить!

Я очень люблю твердую научную фантастику, но когда бралась за Исигуро, прекрасно понимала, что здесь будет скорее интеллектуальный социальный роман, а фантастика будет лишь изобразительным средством. Мастерство романа, после обсуждения и формирования общей картины, меня покорило! Еще в процессе чтения, я обратила внимания как интересно сформирована речь и мыслительный процесс Клары. Понятно, что в ней заложено некое программное обеспечение на самообучении, и если его очеловечить (а может и сама программа сделана максимально очеловеченной), то это действительно может звучать так. Способ познания мира у Клары не стандартный, она часто видит окружающую действительность разбитой на секторы или в виде геометрических фигур, или дает живому существу имя предмета.

В клубе один участник обратил внимание, что Клара всю жизнь на мир смотрит из-за стекла. Сначала в витрине, потом в машине, потом в доме, так же и в кафе. Когда Клара оказывается в открытом пространстве она испытывает страх или даже панику. Очень сильная сцена, когда герои ждали Вэнса у театра (открытое пространство), разговоры персонажей создали невероятную атмосферу тревожности (браво), в которой прибывала Клара после слива части своей жидкости. Так же и в открытом поле, когда Клара шла к Солнцу, она испытывала волнение и переживала, пока ей не помог Рик. Этот взгляд из-за витрины вполне возможно и показывает ограниченность ее возможностей, не хватку неких научных данных которые ведут к следующим событиям.

Данная книга перекликалась со второй книгой, обсуждаемой на встрече Александра Архипова, Анна Кирзюк - Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР , в которой как раз рассказывается о склонности человека к мифологизации на фоне потери контроля. Мы сравнивали Клару с шаманами или священниками из древности, у которых была сильная тяга к познаниям, которые отличались от всех остальных наблюдательностью, но из-за отсутствия научных данных формировали новую систему знаний на основе собственных выдумок. Так появлялись религии, так Клара создает целую языческую историю, в которой Солнце становится всемогущим Богом, способным своим прикосновением вылечить кого угодно. В рамках ее ограниченного мира это выглядит максимально реалистично. Чтобы что-то попросить у Солнца, нужно принести ему жертву - уничтожить загрязняющую машину или даже пожертвовать собой.

Тема загрязнения показана в очень актуальной форме. Всех раздражает, когда они видят черный дым и чувствуют запах, но никто ничего не предпринимает. Все просто ждут что оно само собой пройдет. Пройдет пара дней и эта страшная машина уедет подальше от наблюдаемого района.

Показано и самое разнообразное отношение к ИИ и возможности робота отобрать рабочие места у людей (что происходит уже сейчас). Джози воспринимает Клару как подругу, пока ребенок, повзрослев, Клара для нее превращается в домашнего питомца. Пол (отец Джози) изначально выносит осуждение, как и дама у театра, Хелен, соседка, вслух проговаривает, что Клара по сути как пылесос - просто выполняет команды, а после использования будет выброшена. Мать Джози рассматривает Клару как средство своего плана по спасению Джози в той или иной форме. Все рассматривают Клару как "не человека", через которого можно решить свои человеческие проблемы. Все тяготы взаимоотношений, ссор и конфликтов, они выдают Кларе, в надежде, что ее наблюдательность (алгоритмы) выведут их на правильное решение. Никто не хочет от нее зависеть, но именно это все и делают. Как бы они все не относились к технологиям, они все равно ими пользуются, как бы сами себе противореча.

Я узнала, что данный роман изначально был детской сказкой, но в процессе был переделан во взрослый роман. Поэтому история получилась камерная, замкнутая на себе и не совсем понятно, в какой стране происходят действия - в США? Или все же нет? Были даже версии в клубе, что события разворачиваются в Австралии, что делает их как бы отдаленным, и замкнутым в себе еще больше. Но самая сказочная часть в этой истории - это безумный ученый.

Капальди верит только в науку и с его слов, наука в мире книге доказала все, она разобрала человека до малейших составляющих и нет в человеке ничего такого, что нельзя было бы объяснить фактами. Человеческая личность, всего лишь совокупность нейронных связей, и если изучить ее, полностью скопировать, то можно погрузив эту совокупность в новую оболочку получить абсолютно такого же человека. Он уже делал слабую попытку сделать так с первым ребенком семейства - Сал, но (нам не рассказывается, но по догадке) всего лишь используя опросники. Скорее всего тут сработало когнитивное искажение и Сал сформировала "видение себя", а не себя "настоящую". Клара же наблюдает Джози со стороны и видит ее "настоящую", поэтому появляется надежда, что второй шанс "воскресения" из мертвых пройдет удачно. Но мы этого не узнаем. Джози выживает и Кларе не приходится перевоплощаться в другую личность. Но сами сцены с Капальди выглядят немного по детски, то как он себя ведет, какие слова подбирает. Выглядит как рудимент, который обрел бы свое новое значение, но все осталось за кадром.

Как человек, выращенный аниме, Синдром Поиска Глубинного Смысла включается во мне где надо и не надо. Ситуация с Вэнсом вывела меня на мысль, которую в клубе сначала приняли в штыки, но потом даже прониклись. А что если Вэнс отец Рика? Нам уже рассказали, как целое здание в центре города занято безработными, которые не могут конкурировать с роботами, детей форсируют, подвергают генетической модификации, чтобы они могли составить эту конкуренцию, не смотря на риски и смертельные исходы. А Вэнс, обладая такой завидной должностью, очень сильно рискует, встречаясь с мальчиком, который может поступить в его университет. Причин для риска может быть две: отцовство и романтические чувства к Хелен. Но к Хелен он испытывает только злость и ненависть, из-за того, как она топтала его в прошлом и как обошлась с его чувствами. Впрочем, это уже мои домыслы.

Буквально за пару недель до этой книги, я что-то читала про проблемы социализации поколений родившихся после 2000-ых, Зет и Альфа. Так как они с детства живут перед экраном и взаимодействуют лишь с имитацией другого человека, а в реальной жизни постоянно находятся под контролем родителей (одни электронные дневники чего стоят, ни дела не работы, весь офис каждую перемену звонит детям и отчитывает за оценки), дети все меньше общаются в реальности со сверстниками и все меньше имеют шансы получить коммуникативные навыки, находясь под неусыпным контролем старших. То что происходит в романе - необходимость в насильных мероприятиях со сверстниками и потребность в искусственных друзьях, вполне себе актуальная картина, которую можно наблюдать в наиболее технологически продвинутых странах. Проблема хикикомори во многом проистекает из этого.

Клара, будучи машиной, изжив срок использования попадает на свалку других сломанных и выброшенным машин. Все что ей остается, это прокручивать свою жизнь снова и снова, расставляя события в разном порядке, что по сути и составляет данный роман. Машина выброшена, а жизнь продолжается, мы знаем, что дальше происходит с Риком и Джози, но мы не знаем, какие испытания приготовит им будущее.

Все смешалось в доме Борятинских.

Княгиня Надежда Александровна, счастливо прожившая в браке с князем и генерал-фельдмаршалом Владимиром Анатольевичем двадцать пять лет, родившая от него двоих детей, о которых порой забывала в вихре бурной светской жизни, в результате внезапного порыва страсти оказалась беременна. В её-то возрасте! В сорок четыре года, когда, по мнению высшего общества, в котором некогда блистала княгиня, пристало заниматься благотворительными приемами, а не любовью.

Родилась девочка. Ту, что поначалу приняли за чахотку, нарекли Тусей. Наташей. Должно быть, в честь Ростовой, которую княгиня, страстно увлеченная литературой, находила прелестной.

Брак Борятинских до этого приторно благополучный, роскошный, как картинка в модном каталоге, легкий и веселый, как музыкальная шкатулка, которая умеет играть, хоть и красивую, но только одну мелодию, дал опасный крен под этим неожиданным обстоятельством. Туся, как снаряд, пробила уклад дома, изменив его бесповоротно и навсегда, еще находясь в утробе матери. А после рождения и вовсе ошеломила княгиню, пробудив в ней любовь такой силы, к которой правила хорошего тона, принятые тогда в большом свете, её просто не готовили. Первые дети Надежды Александровны выросли среди нянек и гувернанток без участия её материнского инстинкта, а теперь он набросился на нее с тройной силой, спеша отыграться за прошлые годы, терзая и без того измученную трудными родами княгиню паническим страхом за своё дитя.

И это было только начало.
Туся была рождена, чтобы завести в имении новые порядки. Свои. И для победы в этой домашней революции у нее в руках было самое безотказное оружие - слепая, безоговорочная любовь.

Роман Степновой - это Сад Наслаждений. Его можно рассматривать через разную оптику: микроскоп исторической достоверности, монокль традиции большого русского романа или линзы современной повестки, где рядом с сильной женщиной есть слабый мужчина, а двери к образованию и финансовой независимости приходилось открывать с ноги, расталкивая локтями предрассудки и оставляя за собой след из сплетен и шепотков. Или можно просто блаженно отдаться на волю текста и следить за сменой сезонов в этом саду жизни.

Прочитано в Книжном бункере.

Несколько лет назад зажглась новая яркая звездочка на российском литературном небосклоне – Наринэ Абгарян. Сначала светила она робко, неуверенно, несерьезно. Но пообвыклась и засияла в свою полную звездочкину силу. Или еще не в полную? Звездочка пока молодая, много у нее впереди времени, много возможностей и перспектив. Однако уже она успела не раз удивить своих поклонников. Не сомневаюсь, что и дальше нас ждет немало сюрпризов.

Еще недавно я была уверена, что магический реализм органичен исключительно в рамках латиноамериканской литературы. Потому что жизнь людей того далекого для нас материка настолько насыщенна мифологией и культом смерти, которые, кстати, всегда неразрывно связаны, что не выплескивать их во все виды культуры просто невозможно. Теперь я поняла, что ошибалась. «С неба упали три яблока» никак по-другому не определишь, кроме как армянский магический реализм. И пусть такое сочетание немножко режет слух, на деле оно получилось не менее органичным, чем у латиноамериканских писателей. А по степени близости и понятности еще и более родным и естественным. Настолько, что даже я, человек глубоко неверующий, прониклась и почти засомневалась в собственных убеждениях. Иногда так хочется поверить в чудеса! Особенно когда жизнь наполнена не только запахом цветущих яблонь и созерцанием прекрасных воздушных замков, а напротив – смертями, землетрясениями, голодом и семейными проклятиями. Наверное, такая хрупкость бытия особенно располагает к тому, чтобы верить. А с верой и жить легче.

На мой взгляд, книга «С неба упали три яблока» получилась слабее предыдущей «Люди, которые всегда со мной». Может быть потому, что безнадега в какой-то момент зашкаливает, и даже в финале основной истории нет надежды на будущее. Здесь можно и поспорить, конечно, но я ее не увидела. Может быть потому, что фантастическая составляющая слишком большой дозой упала в мою неподготовленную к армянскому магическому реализму душу и вызвала хоть и небольшое, но отторжение. Может быть потому, что «Люди» автобиографичный роман, а описать то, что сам прожил и прочувствовал немного проще, чем представлять за чужого человека, да еще пытаться учесть при этом его характер и темперамент. Но, несмотря на мои мелкие придирки, роман я слушала с огромным удовольствием. «С неба упали три яблока» отличная аудиокнига во всех смыслах: и сама по себе, и своей озвучкой. Еще раз упомяну, что Ксения Бржезовская – лучшая женщина-чтец, которую мне доводилось слушать.

У каждого хорошего писателя должна быть своя изюминка. Изюминка Наринэ Абгарян ее искренности. А еще в экзотичности литературы близких и далеких нам армян, которые не просто таксисты, продавцы чурчхелы или оборотистые предприниматели с кучей родственников и наикрепчайшими семейными узами, но в первую очередь люди со своими трагедиями и историями. И ничто не может так широко и глубоко раскрыть душу одного народа, как хорошая книга, в которой говорится о нем с любовью.

Потрясающая своей необычностью вещь. Хотя это не первое моё знакомство с творчеством Фоера, я всё равно был изрядно удивлён, хотя и знал, чего ждать. Сразу, чтобы прояснить ситуацию, отмечу, что восторженное удивление явно не единственная из возможных реакций. Спектр эмоций, что способен породить текст, широк до невероятности, и где-то там, на другом его конце, вполне возможно притаились непонимание и раздражение. "Последняя иллюминация" - явно не из тех книг, что нравятся всем (что невозможно в принципе) или хотя бы большинству (что часто идёт рука об руку с попсовостью и китчем). Но уж если вы оказались с Фоером на одной волне, удовольствие от книги получите громадное.

Самое-самое главное, что нужно знать: Фоер изрядный символист. Ага, прямо как те ребята из Серябряного века, для которых форма была важнее содержания. Красной нитью сквозь роман проходят видения, дневниковые записи, кусочки внутренних монологов, которые нормальными назвать нельзя ну совершенно никак. Броский и запоминающийся образ автору гораздо милее такой эфемерной вещи, как сюжетная логика. Коробки с памятью, книга печалей Брод, Времямер, узелки, что вяжет Софьевка. Если читали "Жутко громко, запредельно близко", то прекрасно понимаете, о чём я. Совершенно то же фокусничанье, ювелирная работа над организацией текста, диалогами, ритмикой фраз. И ещё - Фоер потрясающе афористичен. Это как раз тот случай, когда автор умеет формулировать свои мысли по-настоящему эффектно и красиво. Взять хотя бы размышления Брод о боге и любви. Вообще, "историческая" часть книги мне понравилась куда больше. Штетл, в котором живут герои, предстаёт своего рода микрокосмом, замкнутым и чудным мирком, неподвластным нормальной человеческой логике. И пускай многие из здешних диковин жестоки и недобры, тем притягательней для нас становится текст. Если чуточку поиграть в сравнения, то перед нами что-то вроде стеклянного шара с городком внутри. Вот только город сожжён, лежит в руинах, и вовсе не снег, а пепел медленно оседает на почерневшие кровли игрушечных домиков. Жутко и завораживающе. Пожалуй, что-то вроде Макондо Маркеса, а это в моих устах один из сильнейших комплиментов.

Отнесённая же к настоящему времени часть романа написана совсем по-другому, хоть и объединена с исторической множеством хрупких мостиков. Действительно, ведь лейтмотив романа - проходящая сквозь года память. Память о любви, жертве и искуплении. А ведь это - нечто, неподвластное времени. Прошлое никуда не делось, оно притаилось и ждёт. В забытых коробках с пожелтевшими от времени фотографиями, в перезвоне колец, которыми однажды обменялись далёкие предки героя, в судорожном биении о кожу крови, которая рвётся на свободу. И будут слёзы, и боль, и вскрытые бритвой вены, и память будет жить дальше. На самом деле странно делить роман на части, ведь он - о непрерывном. За изменчивостью формы Фоер прячет единство содержания. Местами уморительно смешная, наивная и нелепо-исковерканная исповедь Саши коснётся вас не сразу, точно так же, как не сразу станут вам понятны хитросплетения исторических обстоятельств и вычурная символика, которой переполнена история Брод. Да, Фоер проделал грандиозную работу над языком, создал целую систему псевдоправил, которые позволили вывернуть речь наизнанку, выкрутить совершенно непередаваемым образом, сохранив при этом полную ясность. Но постепенно сквозь внешнюю антуражность проступает главное. По мелочам, в деталях, в прощальном "бесхитростно", в скособоченной идиоме об утраченном времени, которая, кажется, куда точнее и ярче оригинала. Подлинная искренность, как бьющийся о стенки фонаря светлячок. Один за другим во тьме зажигаются огни. и наступает иллюминация. Полная. Безжалостная.

Возможно, вам не понравится то, что вы увидите. Возможно, вы сочтёте роман дешёвой попыткой сыграть на неизбывной человеческой жалости и сострадании. Вы будете в своём праве. Но только так и можно говорить об ужасном. О войне, о холокосте, о башнях-близнецах в конце концов. Нам всё кажется, что это уже в прошлом, что давно стало сухими строчками исторических очерков. Вместе с Ремарком мы удивляемся тому, как из миллионов трагедий, сонма маленьких армагеддонов, выплавляется бездушная и мёртвая статистика. Вместо феникса из пепла человеческих душ возрождается какой-то ужасный и отвратительный кадавр, чучело. Такова арифметика страдания: сумма бесконечно меньше составляющих её слагаемых. И именно потому прав Фоер, показывающий нам драму человека, а не человечества. Только так можно пробудить память, только так понять, что стоит за каждой из миллионов смертей. Только так можно исправить счёт. Вот потому-то я и считаю этот роман превосходным. Но предсказывать, понравится ли он вам, конечно, не берусь. В конце концов, мы ведь люди, а не фигурки-статисты.

В последнее время я слишком устаю, чтобы читать невзирая на время, но эту книгу я закончила около четырех утра, о чем ни капли не жалею.

Что мы знаем об Индии кроме того, что там есть Болливуд, трупы сбрасывают в реку, а белокожие едут в Индию за просветлением и нирваной? Со страниц "Белого тигра" эта страна оскаблилась на меня красными от паана зубами и смачно сплюнула в сточную канаву, около которой испражнялось несколько человек. Они улыбались мне беззубыми улыбками и предлагали спеть национальную песню, а потом взять их в слуги, лишь бы уехать отсюда, из Мрака. Уютные благоустроенные деревни, без воды, света и тепла, лишь тяжелые буйволицы плавают в заросшем кувшинками пруду, а школьный учитель, укравший все деньги выделенные на еду и форму для учеников мирно сопит за столом, по пустому книжному шкафу неторопливо ползет ящерица величиной с кошку.

Адига не стесняется, в шутливой, саркастической форме он выворачивает наизнанку все прелести Индии, вываливает нам на голову всю ее подноготную. Жизнь бедняков и землевладельцев, которые до сих пор лупят своих слуг по башке, а что, тут вам не Америка, слуг надобно бить, от этого эти тупоголовые деревенщины лучше соображают.

На самом деле из Мрака можно вырваться, оставить позади себя все эти помои, вонючий Ганг, сонную буйволицу, которую бабушка кормит лучше, чем детей. Нужно лишь уметь подслушивать, обладать смекалкой и способностью убить. Своего хозяина, например. Ведь даже среди политиков и публичных людей нет ни одного чистого на руку и душой, а чем хуже простой деревенский мальчик, ради своего благополучия убивший всего лишь одного человека... И пусть он предал всю свою семью, подставив их под удар, зато теперь у него есть шанс на лучшую жизнь, только вот ни одна хрустальная люстра не избавит от привычки чесать левой рукой в паху, пока в правой держишь чашечку с кофе.

Это очень едкая сатира, она разъедает язык. Аравинд передергивает, давит на жалость, вызывает брезгливость, но вместе с тем очень четко и ясно показывает нам реальное положение вещей. Индия страна, погрязшая в нищете и аутсорсинге. Ничего своего, кроме красной слюны от паана. Главный герой беспринципный, мелочный, хитрый гад, которые не пожалел никого и ничего ради своего материального благополучия, и даже своего племянника он кормит только из-за боязни, что тот сдаст его полиции. Он не вызывает симпатии, но он и не ждет ее, и одобрения он тоже не ищет, он просто такой каков есть. Индийский предприниматель из бедняков. Я расскажу вам кто такой индийский предприниматель говорит нам Адига, и рассказывает, и показывает, и кривляется, и от этого становится жутко.

Удивительно всё-таки книжки оформляют иной раз. Обычно посмотришь на обложку — и душа радуется, ну, или не радуется совсем, но всё равно как-то пытаешься соотнести картинку с содержанием романа. А тут посмотришь на обложку... О чём книга? О Кире Найтли в зелёной кофточке. И всё, тишина, больше сказать нечего.

Эту книгу я читала безумно долго, бесконечно, не знаю почему, ведь читается она легко. Впрочем, это я сейчас про первую часть, которую я мусолила несколько недель, при каждом удобном случае хватая в руки другую книжку. И всё это при том, что, в общем-то, содержимое "Киры Найтли в зелёной кофточке" мне нравилось. Вроде и атмосфера английской семьи, а как знакомы все эти семейные условности, традиции... Острая нехватка внимания, болезненное его желание, ревность, зависть. Целый клубок змеящихся и кипящих эмоций внутри людей, которые внешне холодноватые, приличные и официально вежливые. Очень любопытно смотреть, как в этих прохладных сосудах бурлит огненная лава. Но, не знаю, наверное Макьюэн требует полного подчинения читателя себе, поэтому задаёт определённый ритм повествования, так что если ты не будешь ему соответствовать, то и двигаться будешь по чуть-чуть. Страница за страницей потихоньку рисовались образы главных героев... Брайони — очень живая, понятная до кончиков ногтей. Всё её поведение безупречно по логике, есть брать за точку отсчёта именно её детскую логику и то, что она на всю голову творческий человек. А это ведь как болезнь, по-своему она если не гениальна, то очень талантлива... И любой талант меняет человека. Брайони потерялась в мире искусства, воображение и реальный мир настолько слились для ней, что всё вокруг состояло из слов, описаний и сюжетов, а правду и вымысел подчас невозможно было различить. Там, где обычный человек видит только синее пятнышко на чёрном фоне, такие как Брайони видят Луну на небосводе, бескрайние просторы Вселенной, индейцев, пляшущих вокруг костра под полным ночным светилом, да что угодно. Наверное, именно поэтому она потом и искупает свою вину именно так: словами. Слова и воображение принесли беды её близким, слова же и воображение должны их искупить, хотя Брайони-реалистка где-то в глубине души прекрасно понимает, что это всё-таки не совсем то... Но что ещё она может сделать?

А вот вторую и третью часть я читала взахлёб, за один присест. Вообще, я люблю книги про войну, особенно написанные талантливо, какими бы страшными они ни были. Но вот именно такое сильное сопереживание случается не часто. Читаешь вроде бы историю солдат одной конкретной страны... А видишь за ними всех солдат, всех войн, всех стран: раненых, голодных, страдающих, надеющихся, отчаявшихся. И даже симулякр третьей части — про военных медсестёр — читается легко, на одном дыхании. Такие строгие правила, вспомнились почему-то "Спутники" Веры Пановой, хотя почему "почему-то", всё очень логично. И после всего этого безумно обыденного и вместе с тем незнакомого мира — хлоп! — необычный конец. Не знаю, искупила ли свою вину Брайони перед Робби и Сесилией, но перед Макьюэном искупила, поэтому он силой своего уже всемогущего пера дарит ей забвение, полное забвение всех грузов вины, которые волочились за нею столько лет.

Не знаю, буду ли я смотреть фильм по этой книге, что-то куда ни плюнь в последнее время, в каждой экранизации популярного романа спрятана Кира Найтли, а я её страсть как не люблю. Но в любом случае, читать Макьюэна ещё буду.

Флэшмоб 2011, огромное спасибо за совет Roni .