Рецензии — стр. 8

Читая книгу, я не раз осознавала, как виртуозно Грин играет со своим читателем. Перед нами Мексика охваченная революцией и гонениями на церковь. Я боялась, что при подобном колорите роман мог получиться чрезмерно пафосным, чью бы сторону не занял автор. Но нет. Начиная с главного героя Грин пошел совершенно другим путем. Перед нами священник, на которого идет облава, который идет от селения к селению, который пытается прорваться туда, где не нужно будет скрываться. Герой? Человек не дюжей духовной силы? Борец за идею? Как бы не так. Маленький, напуганный человек, страдающий от отсутствия вина и позволяющий умирать за него другим. Главного героя раздирают противоречия, он хочет выжить, добраться до безопасных мест, но в тоже время он жаждет, что бы его выдали, для него это как отпущение грехов. И вместе с ним мучилась и я, не понимая, кто он для меня благородный мученик и жалкий пьяница. Не однозначны и другие персонажи, что особенно хорошо проявляется в конце романа. Сильная книга о человеческой природе, порочности и добродетели, с яркими характерами и интересными мыслями.

Для меня доктор Сакс хороший пример для подражания, сейчас нас мало учат именно человеческому отношению к пациентам, общению с ними. Во-первых, слишком большой поток пациентов, а, во-вторых, создается ложное ощущение, что техника однажды заменит всю рутинную диагностику и врач нужен будет только для подписи.
Мне нравится та глубина, с которой книга написана. Часто в научно-популярной литературе, ради большей доступности жертвуют частью смысла и терминологии, но тут все идеально. Хотя с другой стороны, людям, не сталкивающимся с неврологией, наверное, будет читать это непривычно со словарем.
"Романтическая наука" буквально переживает второе рождение, именно благодаря таким докторам, как Оливер Сакс. Редко бывает, что высококлассный клиницист пишет такие интересные книги, воодушевляет а) лучше учить неврологию; б) больше читать разной литературы, и, в конечном счете, просто шире мыслить и тщательнее слушать пациентов, порой они учат тебя большему, чем ты сам можешь им предложить.

Последний роман лауреата Букеровской премии Грэма Свифта "Материнское воскресенье" на удивление быстро был подхвачен издательством Эксмо и переведён на русский язык: не прошло и года, как новинка 2016 попала на российский книжный рынок, пусть и маленьким тиражом, и это тогда, когда какой-нибудь Мураками ждёт перевода по 2-4 года. Я, честно, самых известных и обласканных критиками романов Свифта не читала, так что "Матринское воскресенье" - это наша первая встреча, во время которой, как известно, и складывается впечатление. И впечатление моё таково: ох и любит же Грэм Свифт "лить воду" и высасывать из пальца, его внимательность к деталям граничит со словоблудием и порой в него же и превращается.
Сюжет "Материнского воскресенья" - это несколько часов из жизни горничной Джейн Фэйрчайлд: в 20-30е годы 20 века девушка, позже ставшая известной писательницей, работала горничной в небольшом английском городке, и так случилось, что у неё закрутился тайный роман с молодым аристократом Полом Шерингемом. Пол был уже помолвлен и накануне свадьбы, пока все праздновали скорое событие в жизни местной знати, пригласил Джейн к себе в поместье. Происходило дело в Материснкое воскресенье (второе воскресенье Великого поста, чаще всего в марте), один из немногих дней, когда слуги были свободны и могли повидаться со своими родственниками.
Раз уж Свифт ограничивается описанием только одного дня, то хотелось бы видеть на страницах книги ответы на вопросы, почему с Джейн в итоге происходит то, что происходит: почему не складывается её брак, почему она ведёт себя распутно, проживая в Оксфорде - если автор всё это, пусть и точечно, вводит в своё произведение, значит это зачем-то нужно, и если ограничил нас во времени, значит ответы нужно искать только в рамках изображённого. Но, увы, я их не нахожу, кажется, что Материнское воскресение - это последний день жизни "старой Джейн" и с понедельника у девушки началась новая жизнь, в которой она отчаянно старалась быть не такой, как прежде, действуя от противного.
Рекомендовать "Материнское воскресенье" не буду: несмотря на небольшой объём, текст произведение кажется намеренно растянутым, и бесконечное хождение авторской мысли вокруг да около на второй сотне страниц уже изрядно раздражало.

Слишком много ненужной драмы для чтения на берегу океана. Хотя рядом с океаном любые наши человеческие проблемы и переживания кажутся глупыми и ненужными... Ох, ладно, кажется, я тут собралась отзыв на океан писать, а не на книгу ))

А книга просто "за жизнь". Вот Нора Вебстер, недавно овдовевшая мать четверых детей, и вся ее семья, соседи, коллеги, друзья детства, маленький ирландский городок Эннискорти и окрестности - небольшая и довольно закрытая община, в которой настороженно принимают чужаков, зато своих не бросают. Навязчиво и вопреки вашему желанию изо всех сил стараются причинять добро, приобщая спасаемого к своим увлечениям: бухгалтерская работа, профсоюз, гольф-клуб, лотереи, общество любителей музыки, поездка на курорт... А еще же Ирландия 60-х - бурлящий котел на грани взрыва.

Как же много в жизни этих людей значат политика, национальность, социальные, гражданские вопросы... Такая суета сует! И в этом преимущественно мужском мире приходится искать свои позицию, голос, путь традиционной слабой женщине, привыкшей находиться за каменной стеной в тени мужа. Первые решения принимаются из расчета "а как бы на это посмотрел Морис", но со временем все ярче и тверже проявляется уже сама Нора.

Здесь нет полного обнажения, погружения в личность. В Нору нас запускает автор совсем едва, только в какие-то скользящие на поверхности мысли, чувства, воспоминания. Гораздо лучше мы видим ее снаружи: пошла, сказала, сделала. Но очень красиво и тонко раскрывается характер Норы через вещи, которые она использует, фильмы, которые она смотрит, песни, которые поет. Плюс едва уловимый католический мистицизм: вездесущая и всезнающая сестра Томас, исцеляющая сила уроков пения бывшей монахини, ночное бдение у гроба матери и встреча с духом усопшего мужа...

Нора далеко не святая, она живая и грешная. Впадает в гнев, оскорбляется на пустом месте, крайне консервативна в быту, злопамятна, с легкостью развешивает ярлыки, в юности не гнушалась проявлений буллинга, да и с возрастом отказывается признавать ошибки. Она такая как есть и вовсе не старается быть лучшей версией себя. Подобные книги учат принимать людей, вместо того чтобы оценивать их и судить. Очень важный и полезный навык, между прочим.

Получила эту книгу в рамках новогоднего флешмоба от ElenaGrustinka . Признаться, античная история - совсем не входит в круг моих интересов, и я честно откладывала чтение до последнего.

Чтение поначалу давалось тяжело, отчасти из-за большого количества действующих лиц, которые очень хитро переплелись между собой. Генеалогическое древо в книге тоже не сильно помогало, потому что составлено оно довольно коряво. Язык вязкий, мне никак не удавалось "занырнуть" в книгу. Но потом, где-то к середине, героев стало меньше и ориентироваться в пространстве стало намного проще. А когда речь зашла о Тиберии и Калигуле стало даже интересно.

Книга называется "Я, Клавдий". Такое громкое название, не совсем передающее суть. Кто такой Клавдий? Он родился в семье Юлиев-Клавдиев и если бы не его физические увечья (хромота и заикание), вполне мог бы претендовать на статус императора. Но никто не принимал его в расчет, считая за дурачка. Меж тем Клавдий увлекся историей и его труды во многом помогают нам понять, что происходило в те времена. А происходило там ужас что. Поверьте, сегодняшние политические игры - это такой детский сад по сравнению с тем, что было в Риме. Когда бабки травили внуков, братья нещадно убивали друг друга, братья женились на сестрах, просто народ безжалостно обирался в угоду утехам. Ну, про Калигулу, чье имя стало нарицательным, думаю, говорить не стоит, все и так в курсе.

Я не большой знаток истории, и из описания мне казалось, что Клавдий со всеми своими увечьями сможет обойти всех и стать императором. Но нет. Единственное, что он сумел сделать - это выжить при всех тиранах, научившись им ловко подыгрывать. Это, безусловно, немало, но и не так много. Клавдий на протяжении своей долгой жизни теряет родных и близких, тех, кто действительно был достоин трона, их убирают жестоко и хладнокровно. Клавдий несколько раз пытался спасти любимых братьев, посылая им весточки, деньги, предупреждения. Но всего его попытки лишь на короткий срок отсрочили их гибель. А растущие сорняки, недостойные, становились правителями страны. Ему, как историку, тяжело за этим наблюдать, ведь как ни крути, а эти сорняки - его родственники. Картина Древнего мира у меня более-менее сложилась и знаете что? Спасибо, что мы живем в другое время.

Роберт Грейвс, написавший книгу, очень хорошо ее адаптировал под наши реалии. Так, например, он переделал все Древние названия стран на современный лад. Безусловно, это намного облегчило восприятие, потому что есть понимание масштаба Римской империи и движения войск и людей по территории Европы. Работа проделана действительно большая. Если бы язык был чуть-чуть попроще, было бы просто замечательно. ставлю твердые 4 балла из 5.

Открыла ее первый раз, прочитав пару страниц и запутавшись в римских императорах окончательно и бесповоротно, ужаснулась собственной безграмотности в данной теме и отложила книгу в сторону, решив основательно подготовиться)) Был проштудирован Светоний с его «Жизнью двенадцати цезарей», окончен Фейхтвангер с «Иудейской войной» и подробно изучены генеалогические древа Клавдиев и Юлиев. Экспертом, конечно, я не стала, но со второго захода «Я, Клавдий» пошел намного веселее, а главное понятней. Теперь я точно знала, кто есть эти загадочные «пять лохматых» и более-менее успешно пробиралась через дебри непростых семейных уз, взаимоотношений, браков-разводов-детей-усыновлений римских императоров.
Сама книга написана удивительно простым, понятным, легким языком, при этом ни в коем разе не скатываясь в примитивность. Читается на одном дыхании и оторваться от нее нет никакой возможности. Сложно судить о содержании, остается уповать на историческую достоверность отображаемых событий, но Древний Рим предстает целостной картиной рассказываемого периода то удивляя и поражая, то вызывая ужас творимыми злодеяниями и нравами. А еще, к большому огорчению, в очередной раз доказывает, что пороки человеческие неизменны в веках и наглядно демонстрирует к чему приводит ощущение безграничной власти и безнаказанности.
Помимо безграничного удовольствия книга принесла с собой немало познавательных фактов и значительно восполнила пробелы в истории)

Шангри-Ла или Шамбала - потерянный рай, который находится где-то в горах. Там плодородные долины, там мягкий климат, там текут чистейшие ручьи и только там можно постичь мудрость сердца...
Шангри-Ла откроется лишь избранным, и там живут мудрейшие из мудрейших.

Именно туда попали случайно 4 европейца по сюжету книги, и поэтому остальному миру удалось узнать о чудесном месте.
Книга, написанная в 1937 году, до сих пор не устарела, её приятно и интересно читать. Действительно, погружаясь в волшебный мир. А погрузившись, начинаешь верить, что и правда есть такое место, куда, пусть и маленький, но все-таки есть шанс попасть.

Эта книга лежит на прикроватной тумбочке в каждом номере всех отелей цепочки Шангри-Ла. И считается, что хозяин отелей назвал цепочку имено в честь этого уникального места, прочитав и поверив книге.

Резюме: советую в прочтению - красивая и интересная книга

Книга написана в 1975 году. По сюжету, английский и американский профессора-филологи обмениваются на время рабочими местами – “и что из этого вышло”.

Начало книги – совершенно великолепно. Смеешься не переставая – тем более, что в изрядной степени все описанное (по крайней мере, что касается Америки) прекрасно живо до сих пор. Мало того – во многом приобрело гротескно-гипертрофированные формы. Но автор пишет это более тридцати пяти лет назад. И потому, хоть и иронизирует над протестными веяниями 60х-70х - студенческими демонстрациями, феминизмом, сексуальными экспериментами... – но очевидным образом испытывает симпатию к тому, что ломает буржуазно-ханжеские установки.

Очень здорово и мудро описывается, как чужая культурная реальность – в чем-то жмет и стесняет, а в чем-то, наоборот, дает невиданную и счастливую свободу, причем неважно, с какого берега на какой перебираться.

Сюжет закручивается все сильнее, и тем больше ждешь столь же остроумной развязки. С изрядным интересом, надо сказать, ждешь – потому что представить, как и чем можно закончить книгу на той же ноте – совершенно непонятно. Ведь потому и хороша книга, заставляющая увидеть смешную сторону описанного - что оно, в сути своей, не столько весело или, положим, грустно – сколько безнадежно скучно, увы.

И поделать с этим автор ничего не может. Смеяться уже нечему - и накручивается какой-то искусственный конец, как будто автор хочет, чтобы читатель возвышенно так, понимающе и добро улыбнулся... но – не очень работает. Все на этих последних страницах - слегка искусственно, слегка – неправда... как будто кино кончилось – еще до того, как в зале зажегся свет.

Грандиозная книга. Ну и нравы были в этом древнем Риме. Даже великая отравительница Екатерина Медичи, общепризнанная обладательница этого титула, справедливо или несправедливо - этого уже никто не докажет- не может соперничать с госпожой Ливией. А великий Август, как всегда ничего не знает и не подозревает и не может устоять перед ораторским искусством и силой убеждения своей жены искусительницы. Только бедный затюканный и всеми презираемый Клавдий, мечтает, чтобы его оставили в покое, наедине с его книгами. После смерти безумного Калигулы, интриг и убийств, несчастный, застенчивый и нелюдимый, заикающийся Клавдий, которого многие вообще считали идиотом и неполноценным, остаётся единственным претендентом на роль Цезаря великой империи. И, кстати, оказался вполне приличным императором.

Один день из жизни молодой горничной Джейн Фэйрчайлд. У нее уже несколько лет роман с сыном соседей ее хозяев Полом Шерингемом. Пол через две недели должен женится, а значит их связи скоро придет конец. 30 марта 1924 года в Материнское воскресенье, единственный выходной служанок, Пол неожиданно назначает Джейн встречу и просит приехать к нему домой, где кроме него никого нет.

Материнское воскресенье – четвертое воскресенье Великого поста, когда по традиции дети делают матерям подарки

— и в который было принято встречаться с родителями, и по этому поводу служанкам, поварихам и другим домашним работникам давали выходной.
О том что в Англии когда-то была такая традиция я не знала. По этой причине, хотя больше из-за названия книги, я ожидала описания одного воскресения глазами матери семейства. Мои ожидания не оправдались, но книга мне понравилась. Есть здесь, конечно, и любовь, и ожидание скорой разлуки, но есть чувство, что мир глобально изменился. Первая мировая изменила все и множество людей и семей потеряли родных, боль от потери сыновей осталась навсегда, также как и какая-то дыра у оставшихся в живых братьев.
Книга написана в стиле воспоминаний. Джейн прожившая почти век вспоминает самое важное в своей жизни. События того дня перемежаются с тем, что позже было в жизни Джейн и это не оставляет недосказанности, делает книгу интереснее, хотя и сложнее.

Больше о книгах, кино и моде на моем канале в Телеграм Любознательная как Гермиона

Я бы хотела, чтобы книгу на этот сюжет написал француз. Тогда, я уверена, происходящее мне бы понравилось. Сейчас же я столкнулась со сравнением американского и британского мировоззрений. Да, это яркий контраст, на котором можно хорошо поиграть. А заодно, раз уж тема про университеты, и сравнить систему образования.
Но автор не пошел по этому пути. Он как раз углубился в сексуальную тему. Забавно, в некоторых рецензиях считают, что ее было слишком мало для полного раскрытия. Для меня же ее было слишком много. Нет, не так. Может, слишком прямолинейно? Наверное, мне бы хотелось французской фривольности, забавных ситуаций. Тут же все больше в лоб: меняемся супругами или нет?
Из-за такого аспекта мы не смогли толком ни погрузиться в университетскую тематику, ни в проблемы вживания в социум. И книга плавно перетекла в кризис среднего возраста у мужчин. Когда жизнь устаканилась, и они не хотят ее менять (с одной стороны), а с другой, понимают, что годы уходят и отчаянно мечтают сделать встряску, освежить, изменить отношения.
А приметы эпохи 60-х на фоне были интересны. Феминизм - вы еще не знаете, что это такое, но очень скоро все узнают об этом! Или абортные самолеты, я и не слышала про такое. Неужели когда-то чопорная Англия была в этом плане терпимее раскрепощенной Америки?

«Нора Вебстер» вошла в мою жизнь бесшумно, как сумерки опускаются на затихающий к вечеру город и, взяв за руку, заговорила на языке моего сердца.

«Ты должна понять, что он ушел и не вернется».

До дрожи… до боли… Разделяю и принимаю чувства героини: бессилие от неспособности облегчить страдания близкого человека, который еще здесь, в этом мире, все понимает и не хочет умирать. Злость и негодование на врачей, ничего не сделавших, не спасших. Зияющую пустоту в душе – как дальше без него, такого любимого, родного? Как находиться в доме, где прожили вместе много лет, где повсюду его вещи, запах – но сам он никогда больше не переступит порога? Всеобъемлющая, въевшаяся в мышцы усталость от соболезнующих друзей и знакомых, а также малознакомых любопытствующих, которые не прочь сунуть нос в чужое горе, посмотреть, что там и как. А кто-то и вовсе ведет себя с ней как с фарфоровой статуэткой, такой хрупкой, что и дотронуться страшно, когда нужно живое человеческое участие, искреннее, от сердца.

Позже приходит тупая покорность от осознания, что на твои плечи легло дополнительное бремя обязанностей, которые прежде делили на двоих, и, наконец, боль – острая, как кинжал, рвущая грудь боль утраты – его больше нет в этом мире, друга, защитника, опоры.

Признаюсь откровенно, при иных обстоятельствах я бы, наверное, эту книгу не поняла, не прочувствовала так, как сейчас, всеми пульсирующими фибрами души, до последней буквы. Нора Вебстер – это мы, любая женщина, ныне живущая, прошлая или будущая, проводившая в последний путь отца, мужа, сына, брата. Ей горько, страшно, тяжело, но она не сдается и на осколках прежней жизни возводит новую – как умеет.

Мне было радостно наблюдать, как постепенно, шаг за шагом, Нора возвращается, я бы даже сказала, возрождается к жизни. Выходит на работу, начинает интересоваться музыкой и заниматься вокалом, покупает себе новое платье, едет в отпуск с тетей Джози, делает ремонт в комнате, учится ладить с детьми, каждый из которых по-своему переживает уход отца.

Удачи тебе, милая, во всем! Не сдавайся и будь счастлива!

"Нору Вебстер" я в аудиоформате прослушала за три вечера. В один из них убирала квартиру, в другой готовила масштабный ужин, в третий перегладила два таза белья и шторы. И до сих пор не понимаю, почему так хорошо зашла эта в общем-то очень простая книга практически ни о чем. Или нет, понимаю - потому что она отлично вписалась в мой быт этих трех дней, ведь это книга про быт и повседневность. Все самые главные события в жизни Норы уже случились - замужество, рождение детей и самое страшное - смерть мужа. Теперь она вдова, которая пытается наладить свою жизнь и научиться воспринимать себя отдельно от семьи, как личность. Но здесь нет драмы, идентичность Нора обретает через простые вещи - совместные поездки с детьми, разговоры с родственниками, работу в конторе, посиделки в пабах и уроки пения. Тут нет лихо закрученных сюжетов, страстей и драм, зато есть куча бытовых диалогов, которые если не читать, а слушать, создают ощущение, как будто к вам в гости без предупреждения пришли родственники и болтают, сидя на диване, пока вы занимаетесь домашними делами. Очень даже неплохо, особенно если живешь одна :)

книга для любителей неспешной, деликатной, тихой литературы, где за сто страниц с героем происходит одна маленькая трансформация, а потом ещё одна- вроде тоже маленькая. Правда, судить о том, насколько они маленькие, очень трудно, потому что это жизнь, и целый человек, и другое время, и чужая душа-потёмки и всякое такое. Вся книга эта про то, как после смерти мужа ничем особенным не примечательная ирландская женщина малюсенькими шажочками ищет дорогу обратно к себе (клише такое, но иначе никак).
Манро, Анита Брукнер, Энн Тайлер- мне кажется, вот компания для этой книги.

Это… сложная штука. На самом деле. Она много раз даёт о многом задуматься. Например, что такое вера и что такое вера героя романа. В чём смысл его самопожертвования в том виде, в котором оно осуществлялось? На этот вопрос ответа нет даже у самого священника. Если бы он был истым раньше и опустился от трудностей. Если бы он нёс веру людям вопреки всему. Если бы у него не было альтернативы. Но так… так – непонятно. В книге хорошо показана скотская жажда жизни. И моральная борьба. То есть, как «борьба». Моральная капитуляция. Скорее, так. Однако же, возможно, она всё же передаёт природу человека. Человека-труса, человека, который боится перемен и пытается их игнорировать. Человека без воли. Или наоборот? Или с колоссальной волей? Священник был бы героем, будь в его действиях смысл. Вызывал бы уважение, будь в них суть и выгода. Так он не вызывает даже жалость. Как большинство людей вокруг.
Священника смела и перемолола революция, сломавшая устои ради своих выгод. Он потерял всё, но продолжал цепляться. Как сам сказал, тщеславно надеялся остаться единственным. А потом… укатился в бездну со снежным комом, одурманенный парами алкоголя. Пьющий падре. Вот тоже странно. В тех скудных количествах, в которых он мог добывать спиртное, алкоголиком физически его вряд ли модно назвать. И вряд ли ему хватало его, чтобы забыться. Так зачем эта погоня за каплями горячительного, из-за которой его осуждали все и он сам?
В священнике этой книги нет ни грамма логики. И это, наверное, делает его реальным человеком больше, чем что-либо…

Флэшмоб 2017: 48/67.
1001 books you must read before you die: 234/1001.

К биографии Диккенса П. Акройда я перешла после прочтения книги Клэр Томалин о Нелли Тернан, спутнице последних тринадцати лет жизни Диккенса.
Честно говоря, даже после книги Томалин известно о Нелли очень мало. Чудовищно грустно читать о том, как семья Диккенса и семья самой Нелли уничтожали бумаги, письма, дневники, любые мелочи, которые свидетельствовали об их связи. Процентов на семьдесят книга состоит из догадок, основанных на том, что кто-то что-то кому-то сказал (например, сын Диккенса одному из биографов - уже в 1920-х годах). Есть даже вполне правдоподобно звучащая гипотеза о том, что Диккенс умер не у себя в Гэдсхилле, а в доме Нелли. Предположения о том, что у Нелли и Диккенса был ребёнок, который умер, тоже основаны на пересказе слов их родственников. Даже сам факт их физической связи не полностью доказан. Запись в дневнике Диккенса о "потере", которую трактовали, как упоминание о нерождённом ребёнке Нелли, как оказалось уже после публикации первого издания книги Томалин (в новом издании эта страница перевёрстана), относится к потерянному Диккенсом на вокзале чемодану, по поводу чего он в тот день написал заявление в полицию.
Тем не менее, читается книга очень интересно. Клэр Томалин собрала массу фактов о семье Тернанов, о сёстрах Нелли (обе писали и занимались журналистикой), дала увлекательную картину жизни театральной богемы того времени, быта актрис, которые вызывали одновременно восхищение и презрение. Автор упоминает редкие и интересные факты о театральных пристрастиях самого Диккенса. Полностью собраны по документам все бытовые подробности о Нелли, которые помогают восстановить картину её жизни: где она проживала (за жильё с определённого времени платил Диккенс), куда ездила, что читала. К сожалению, автор очень конспективно написала о разводе Диккенса (то ли сочтя, что это и так всем известно, то ли подумав, что это не имеет прямого отношения к Тернан) - по-моему, зря.
В конце концов, Нелли вызывает уважение: не каждая женщина сумела бы после тяжёлых (как бы их не трактовать) отношений с Диккенсом так устроить свою личную жизнь: выйти замуж за студента на двенадцать лет себя младше, скостить себе четырнадцать лет (!) возраста, оказавшись якобы на два года младше мужа и родить двоих детей почти в сорок лет. Хотя в конце жизни она испытала много неприятностей (ранняя кончина мужа, материальные проблемы), ей удалось обеспечить своим детям достойную жизнь. По сути, начать жизнь заново она смогла именно потому, что её отношения с Диккенсом никогда не были официально оформлены.
На этом фоне меня лично в какой-то момент начала утомлять феминистская фразеология автора. Томалин всё время говорит о "замалчивании" женских историй, "женского опыта" и т.п. Всё это правда. Но можно подумать, что автор открыла что-то новое: всё это прекрасно понимали и в викторианскую эпоху. Да, такие истории замалчивались, да, внебрачные связи скрывали, да, внебрачных детей скрывали. Да, Нелли двенадцать или тринадцать лет прожила в золотой клетке буквально что на "птичьих" правах. Но обо всём этом - двойных стандартах, двойной жизни - писали и сам Диккенс (например, история леди Дэдлок в "Холодном доме" или история родителей Артура в "Крошке Доррит") и Уилки Коллинз (многие его книги об этом). А ведь на основании этих мысленных конструкций Томалин начинает достраивать картину, делать выводы, что должна была чувствовать Нелли (это мы абсолютно знать не можем, - есть буквально единицы её писем и несколько альбомов с вырезками). Например, Томалин, видимо, считает, что говоря священнику о том, что сожалеет о связи с Диккенсом, Нелли то ли была неискренна, то ли считала, что падшая женщина должна вести себя вот так вот и вела себя, как падшая женщина (хотя её, респектабельную замужнюю леди, никто не загонял исповедаться через годы после кончины Диккенса). Не добавляет симпатий к этой риторике и то, что рецензии на обложке (где тоже очень много про замалчивание женских историй) все написаны мужчинами:)
В целом биография Нелли Тернан прекрасно читается, насыщена интересными фактами и подробностями театральной и литературной жизни того времени (чего стоит, например, история о том, как её мать пытался похитить буйный ирландский помещик); рекомендую всем, кто любит литературу и викторианское время. Пожалуй, теперь я лично почитала бы и другие книги Томалин (о Диккенсе, Пеписе, а может быть, и мисс Джордан - про неё, актрису, тоже немного рассказано в биографии Нелли).
P.S. Биографию Остин в исполнении автора я осилить не смогла: мне кажется, Остин чужой человек для Клэр Томалин (в отличие от той же Нелли или мисс Джордан).

Книга совершенно неожиданно перевернула моё дилетантское представление о болезни и здоровье. Попробую написать что-нибудь связное по этому поводу, но не уверен, что получится.

Каждая из историй, которые описал Оливер Сакс, чем-то напоминает "Цветы для Элджернона" или даже в ещё большей степени "Собачье сердце". Больные, не способные вообще ни на что, внезапно пробуждались к жизни. К сожалению, как правило, ненадолго. Через некоторое время препарат (леводопа) переставал действовать, и они испытывали регресс, в той или иной степени драматический.
Автор описывает истории "плавания в море бед" -- это его собственное выражение, возникшее не без влияния Шекспира.
И самое трагическое в том, что большинство пациентов физически были в течение десятилетий глубокими инвалидами, сохраняя при этом нормальные умственные способности, которыми они абсолютно никак не могли всё это время пользоваться. И часто это были талантливые и активные люди с высоким интеллектом. И вдруг жизнь их останавливалась в молодости и продолжалась в обездвиженном состоянии десятилетиями в самой дальней палате больницы без всякой связи с окружающим миром.

Некоторые страдали тяжёлой формой болезни Паркинсона, но большинство попали в такое положение из-за последствий таинственного летаргического энцефалита, болезни, которая свирепствовала в Европе с 1915 по 1927 год, а потом сама собой куда-то делась. Сейчас слова "летаргический сон" почти не звучат, их употребляют разве что в связи с манией Н.В.Гоголя, но я хорошо помню, что в 1960-70-х годах они были на слуху. И только теперь я понял, о чём шла речь. Только теперь! Просто тогда были ещё живы пациенты с этим заболеванием, которые время от времени пробуждались по неизвестной причине, и разговоры были отголосками этих событий.

Прочитать было довольно трудно. И дело не только и не столько в обилии незнакомых слов. Всё время возникало неприятное ощущение, что я подглядываю в замочную скважину за трагедией чужой жизни, и после каждого описанного случая я порывался бросить это чтение, но это оказалось невозможно сделать: каждый случай открывал какие-то детали жизни, которые находились далеко за пределами моего воображения, и хотелось узнать ещё что-нибудь, столь же странное и необычное. К тому же автор описал своих пациентов так, что не сопереживать им просто невозможно.
Так и прочитал до конца.

У Оливера Сакса была и ещё одна причина рассказать нам эти грустные истории: он хотел высказать своё отношение к медицине и к жизни в целом. И после всех историй болезни он написал несколько глав о том, как следует относиться к больному и к его болезни и чему его самого научили его пациенты. Это тоже интересно само по себе, и, чтобы понять его мысли, совершенно необходимо знать истории пациентов.
И поражает широта взгляда автора. В этой философской части книги он легко и непринуждённо обращается к огромному множеству источников: к философам, поэтам, конечно, к медикам и каким-то ещё людям, которые мне совсем не известны. Вот только часть имён, что вспомнились без обращения к тексту:
-- Кант,
-- Шопенгауэр,
-- Витгенштейн,
-- Кьеркегор (хотя его имя и не названо явно),
-- Лейбниц,
-- Джон Донн,
-- Гёте,
-- Рильке,
-- Кантор,
-- Фрейд (естественно),
-- Гален,
-- Томас де Квинси (этот-то всё знал о действии разных препаратов),
-- Лурия (его Сакс всегда именует великим),
-- Павлов.
Автор явно знаком с математикой, квантовой теорией, теорией относительности, не говоря уж о химии, биологии, медицине и всём остальном. Мне даже google не всегда помогал...

И пациенты его тоже не простые люди. Например, вот образы, которыми описывал своё состояние пациент Леонард Л.:
-- чувствую себя как муха, попавшая в бутылку Клейна;
-- переходы от состояния сверхновой к состоянию черной дыры и обратно.
(Он был один из немногих, кто сохранил способность читать, -- отсюда и сведения о чёрных дырах.)

Меня же всё время не отпускал вопрос: а что всё-таки лучше?
Лучше ли с помощью этой леводопы дать шанс прожить по-настоящему ярко (даже ярче, чем можно предполагать) неделю или год, зная, что есть вероятность того, что в конце концов пациент вернётся в первоначальное состояние, а то и с общим ухудшением?
Или, может быть, лучше оставить всё как есть и ничем не рисковать?
И тем более поскольку научные результаты, которые могут быть получены, вряд ли найдут применение. Ведь этот чёртов энцефалит уже много десятилетий не существует, а леводопа всё равно не восстановит органические поражения мозга пациента, зато может оказать разрушительное действие на психику...
Вот это действительно трудный для меня вопрос. Для Сакса же ответ однозначен: поскольку есть шанс на благоприятный исход, надо попробовать -- и всё тут!
Конечно, этим пациентам практически нечего было терять, всё и так было потеряно, когда им было 20 лет, а теперь им уже 60... И всё же, всё же, как быть с заповедью "не навреди"? Слава богу, что я не врач.

Ещё меня посещала другая мысль: а как эти истории могли бы сложиться в средневековье?
Ясно же, что если неизвестная болезнь могла возникнуть в XX веке, то что-то подобное могло произойти и в XIII.
Современные пациенты часто сравнивали своё состояние с околдованностью:
-- невозможно отвести взгляд от человека или от предмета,
-- чужие мысли вместо своих,
-- "мысль остановилась" (Кастанеда о чём-то таком пишет).
Думаю, в XIII веке часть этих людей были бы причислены к одержимым дьяволом, а часть -- к получившим божественное откровение... со всеми вытекающими отсюда последствиями...

В общем, книга двойственная. С одной стороны, она сугубо научная. С другой -- какая-то мистическая. И в конце автор утверждает, что медицина должна содержать метафизический аспект наряду с "физико-химическим". И знаете? Я согласен с таким мнением. По крайней мере, в неврологии без метафизики никак не обойтись. Всё в ней слишком сложно для физики.

Хотелось бы посмотреть документальный фильм, снятый в 1973 году про этих людей. К сожалению, найти его в интернете не могу.
Художественный фильм с Робертом де Ниро смотреть не буду.

Да, связного рассказа у меня не получилось...

Тогда уж и закончу цитатой про пациенку по имени Магда Б.

В июле 1971 года миссис Б., общее состояние здоровья которой было вполне удовлетворительным и которая не отличалась мнительностью, вдруг ощутила внезапное предчувствие близкой смерти. Это предчувствие было настолько сильным, что она позвонила дочерям. «Приходите ко мне сегодня, — сказала она. — У нас не будет завтра… Нет, я чувствую себя хорошо… Нет, меня ничто не беспокоит, но я знаю, что сегодня ночью умру во сне».
Тон ее был вполне трезвым, скучным и будничным. Она просто сообщила дочерям некий непреложный факт. Она была абсолютно спокойна, но говорила о близкой смерти с такой непоколебимой убежденностью, что мы встревожились, назначили ей анализы крови и ЭКГ, результаты которых оказались совершенно нормальными. Вечером миссис Б. обошла отделение и с не допускающим улыбок достоинством пожала руки всем больным, попрощавшись с ними.
Она легла спать, и ночью ее не стало.