Отзывы о произведении Улей — стр. 4

С этими новаторами всегда странно... Если вы любите книги за чёткий сюжет, интересно закрученную нить повествования — за "Улей" даже не беритесь. Вместо пресловутой нити здесь спутанный клубок обрывков, да ещё и все нитки разные. Камило Хосе Села рисует нам "Улей", сложный организм, где человечишки копошатся в одном общем пространстве (в данном случае — вокруг да около кафешки, должно же быть связующее звено).Сочный "Улей" состоит из сот, ячеек, даже ячеек общества, если отрешиться от набившего оскомину выражения и принять за ячейку общества не семью, а отдельную личность. Отдельных личностей здесь больше полутора сотен. Как же так, как запомнить все эти имена? .. А зачем их запоминать? Представьте, что вы сидите в немного душной и прокуренной испанской кафешке, жарко, вы потягиваете…

Хорошо, если удается прочесть роман до того, как узнаешь о его нелегкой судьбе. «Улей» сразу подкупил стилем: Камило Хосе Села создает портреты несколькими штрихами, не разжевывая и не предлагая читателю единственно правильного варианта. Из этих фрагментов складывается полноценный образ Мадрида после окончания Гражданской войны. Впрочем, такова суть и города вообще.

В «Улье» описано всего три дня из жизни испанской столицы, но событий происходит много. Конечно, все они незначительны для мира, но представляют собой целый мир для героев романа. Богатые и бедные, молодые и старые, успешные и бесперспективные – все они хотят жить и быть счастливыми. Пусть для этого им и нужны совершенно разные вещи, но именно это стремление объединяет. Персонажи Селы, характеры которых он успешно раскрывает с…

Роман Нобелевского лауреата Камило Хосе Селы «Улей» был написан в 1943 году, но опубликовать его удалось только в 1951 в Аргентине. Все эти годы автор его дорабатывал. На родине писателя, в Испании, его тут же запретили. Села одним из первых поднял в испанской литературе тему жестокой действительности послевоенной Испании. Роман состоит из множества маленьких эпизодов. Персонажей там аж 160, все они как-то пересекаются или касаются жизни друг друга через родственные связи, но их объединяет бедное, почти нищенское существование, мысли только о том, как раздобыть денег на еду, и каждодневная мелкая суета. Даже те, кто побогаче, все равно бедняки. О духовности не может быть и речи, хотя они верят в бога, ходят в церковь и читают молитвы. Им просто некогда думать о духовном, когда урчат…

Когда я прочла описание, то взялась за книгу только потому, что ожидала чего-то подобного Книге Одиночеств . Но, увы. Наслаивающиеся друг на друга события и персонажи, которых даже не пытаешься запомнить. А еще сплошная тошнотворная грязь под ногами, вокруг и внутри каждого. После этой книги хотелось тщательнейшим образом помыть руки и проветрить мозги.

Что-то не радуют меня в последнее время лауреаты Нобелевки (есть, есть мечта прочитать их всех в этой жизни!), затесавшиеся в мой виш-лист не по причине лауреатства, а иными способами. Но если ту же Лессинг я читала хотя бы с интересом, то сеньор Села не вызвал вообще никаких эмоций, окромя полнейшего и беспросветнейшего недоумения. Особенно после двух замечаний в предисловии. Первое:

Думаю, что в наше время нельзя писать романы по-другому — ни лучше, ни хуже, чем это делаю я.

Вот так, ни много, ни мало - по-другому писать нельзя вообще. После такой заявки на победу я была не то что в предвкушении - слюнками истекала.

Второе замечание:

Действие происходит в Мадриде в 1942 году, в гуще людского потока, в некоем улье, где одни счастливы, другие нет. Сто шестьдесят персонажей, что проходят…

Такая ерунда! Небольшое кафе. Люди приходят-уходят, а мы знакомимся со всеми посетителями, с их биографией и делами насущными. Куча имен, испанских, не запоминающихся, падающих куда-то вглубь и там пропадающих.

«160 героев, 160 судеб, жизней, характеров, и ты бежишь вслед за автором высунув язык, глотаешь строки, захлёбываешься мозаичным сюжетом» и проч., и проч. Ребятушки, а ведь роман-то созерцательный, не идут ему ни беготня, ни язык, ни мозаика. Впечатление такое, что автор показывает даже не коллекцию бабочек (ведь и герои не махаоны, и не капустницы. Что сложнее? – выписать героя-капустницу, или героя-махаона? Наверное, за меня ответил Гоголь), а пасечник приглашает нас оглядеть свои угодья. Характеры действительно не махаоньи, и уж тем более – не «высушенные» морилкой. Каждый обладает хоть и пчелиным сердчишком, но и тут

у одних оно пухлое и мягкое, как слизняк, но есть и такие, у кого оно небольшое и твёрдое, как кремень.

И как заправские пчёлы копошатся герои в своих комплексах,…

Не без интереса прочитала полкниги, внимательно следя за жизнью, взаимо- и отношениями (кто кому где и когда) героев. Ибо это - обязательное условие чтения, при стольких-то равноправных (!) персонажах. Вот уж лучше названия не придумать! Поистине УЛЕЙ! Улей города, рой жизни. Каждый персонаж, словно одна шестигранная сота, лишь одной-двумя гранями существования пересекается с другим героем, и так все... сколько там аннотация указывает, 160 ?! А затем я отвлеклась на, казалось бы, недолгое время, которого тем не менее хватило как раз чтобы забыть и запутаться. Это здесь похлеще, чем, как говорят, в семейном древе Буэндиа в "Сто лет одиночества". Уж поверьте! Порой посещала мысль, что испанская литература очень уж специфична для меня, люди в этой книге немного... театрализированы, что ли?…

Странный роман, постмодерн и социально-литературный эксперимент в одном флаконе. 160 героев – о каждом не более 3-4 страниц, отрывочные сведения, исчерпывающие биографии, и все эти герои пересекаются, взаимодействуют между собой в кафе и вне кафе, в доме и не в доме, это набор сценок, просто набор сценок, а не роман, каждую можно поставить в театральной академии в качестве этюда. Имена все одинаковые, испанские, одних Пепе – несколько штук, в них начинаешь путаться ещё на первой трети, к последней трети уже даже не стараешься что-то запоминать, просто читаешь каждую сценку по отдельности и строишь перед собой картину послевоенной Испании. Но мне не понравилось. 3/10.

замечательное произведение-мозаика. казалось бы, каждому отдельно взятому персонажу уделяется не так уж и много внимания, но всех их автору удалось сделать живыми - со взаимосвязанными и исторически "акцентированными" биографиями, со своими привычками и особенностями поведения, узнаваемыми фразочками или жестами. послевоенный Мадрид Селы складывается из "кусочков"-характеров - склочная владелица кафе или поэт-неудачник, забитый чиновник или преуспевающий коммерсант, содержанка или уличный певец, томящаяся девица на выданье или почтенная мать семейства - и все они - части общей "жужжащей" картины равнодушного к чужим горестям, но по-своему прекрасного большого города.