4

Роман Нобелевского лауреата Камило Хосе Селы «Улей» был написан в 1943 году, но опубликовать его удалось только в 1951 в Аргентине. Все эти годы автор его дорабатывал. На родине писателя, в Испании, его тут же запретили.
Села одним из первых поднял в испанской литературе тему жестокой действительности послевоенной Испании.
Роман состоит из множества маленьких эпизодов. Персонажей там аж 160, все они как-то пересекаются или касаются жизни друг друга через родственные связи, но их объединяет бедное, почти нищенское существование, мысли только о том, как раздобыть денег на еду, и каждодневная мелкая суета. Даже те, кто побогаче, все равно бедняки. О духовности не может быть и речи, хотя они верят в бога, ходят в церковь и читают молитвы. Им просто некогда думать о духовном, когда урчат животы.
Есть один поэт – проводник идей социализма, но он настолько слаб, что ничего не может, даже найти единомышленников.
Вот цитата из предисловия автора к своему роману:

«Действие происходит в Мадриде в 1942 году, в гуще людского потока, в некоем улье, где одни счастливы, другие нет. Сто шестьдесят персонажей, что проходят – но отнюдь не мчатся – на его страницах, вели меня пять долгих лет по дороге скорби. Удались они мне или нет, пусть судит читатель.
Не знаю, как определить мой роман – реалистический он или идеалистический, натуралистический, бытописательский или еще какой-нибудь. Но это меня и не слишком тревожит. Можете наклеивать любые ярлыки – я человек, ко всему привычный».

Вот так же просто, без прикрас написан и сам роман. Села скупо, в нескольких словах, но очень точно описывает каждого персонажа: внешность, родственные связи, род занятий. Из диалогов можно понять – нет, не характеры – характеристики типов, населяющих послевоенную Испанию. Ворчливая хозяйка дешевого кафе, молоденькие девушки, продающие себя, чтобы прокормиться, пожилые проститутки, годные уже только на стирку белья, продавцы сигарет, чистильщики обуви, бабники и пьяницы, служанки и студенты… Таких полно в любом городе. Их унылая жизнь, тем не менее, вызвала у меня сочувствие, что ли… Ныряешь с ними из эпизода в эпизод, переживаешь за них, как за соседей по улице, хочется, чтоб хоть одной радостью побольше было в их мрачном мирке.
Роман неторопливый, спокойный, он затягивает, может быть, как то болото, которое в нем изображено. Возможно, кому-то покажется занудным. Но он такой специфичный, к нему привыкнуть надо. К концу чувствуешь, что уже как-то и полюбил – ну не всех сто шестьдесят, но уж сотню-то точно.
Напоследок цитата из романа:

«Донья Маргот с открытыми глазами спала сном праведных в морге на холодной мраморной доске одного из столов. Покойники в морге не похожи на мертвых людей, они похожи на зарезанных марионеток, на кукол, у которых оборвались ниточки.
Сеньорита Эльвира внезапно просыпается, но вставать не спешит. Сеньорита Эльвира любит понежиться в постели, хорошенько укрывшись, размышляя о своих делах или читая «Парижские тайны» и только изредка высовывая руку, чтобы удобней положить толстый, засаленный, обтрепанный том.
Утро мало-помалу надвигается, червем проползая по сердцам мужчин и женщин большого города, ласково стучась в только что раскрывшиеся глаза, в эти глаза, которым никогда не увидеть новых горизонтов, новых пейзажей, новых декораций…
Но утро, это вечно повторяющееся утро все же не отказывает себе в удовольствии позабавиться, изменяя облик города – этой могилы, этой ярмарки удачи, этого улья…
Боже, не дай нам умереть без исповеди!»

Несчастные люди, несчастные…