Все эпистолярные романы – это детективы

Я очарована эпистолярными романами – книгами, рассказанными посредством писем, дневниковых записей и других документов – с тех пор, как в детстве прочитала «Чаринг Кросс Роуд, 84» ( 84, Charing Cross Road ) Хелен Ханфф . Конечно, эта книга – не роман. Это – настоящая переписка между писательницей, жившей в Нью-Йорке сразу после окончания Второй мировой войны, и продавцом книг из Лондона. Переписка продолжается более двадцати лет и очень мало предлагает в плане сюжета: единственный напряжённый момент в книге – сможет ли продавец найти хороший томик «Тристрама Шенди» и (я была ребенком, читавшим это в семидесятые) как такая вещь может стоить всего два доллара.

Тем не менее, это было захватывающее чтиво, которое я проглотила семь или восемь раз. С тех пор я брала эпистолярные романы и сборники писем каждый раз, когда натыкалась на них. Всегда думала, что было бы неплохо и самой написать один. Это казалось такой приятной задачей – сделать так, чтобы твои герои писали письма друг другу. Мне представлялось, что это намного легче, чем писать настоящий роман. Можно писать короткими отрывками, с языком приятным, но не чрезмерно элегантным, а твоим героям всего лишь нужно рассказывать друг другу о прошедших событиях, а затем отвечать с сочувствием, неодобрением, негодованием или с чем угодно еще, чего требует ситуация. Чего тут сложного?

Оказалось, всё сложнее, чем кажется. Я пишу серию романов, которая балансирует на грани исторического романа и детектива. В ней нужен какой-то саспенс. Но как же заставить читателей затаить дыхание, если между двумя письмами – перерыв в несколько дней или даже недель? Когда персонажи изолированы в своих отдаленных уголках мира, отдалены друг от друга настолько, что не могут замахнуться кулаком или подарить поцелуй… Как создать настоящее напряжение между ними?

Именно тогда я начала искать примеры детективов, рассказанных с помощью писем. На самом деле этот жанр хорошо поддается переложению в эпистолярную форму, ведь где преступление, там и материалы дела. Преступления порождают бумаги. Отчеты. Газетные статьи. Показания свидетелей. Разоблачающие записи в дневниках. Письма с признаниями.

«Дракула» Брэма Стокера был, конечно, первой блестящей работой в этой области. Ужасная правда раскрывается через сочетание писем, телеграмм, газетных статей и записей в журнале. Именно это ощущение открытия – постепенное разоблачение через документы, бумажный след, оставленный после трагедии – вызывает у нас, читателей, то же самое волнение, что, должно быть, чувствуют архивисты и историки, обнаружившие тайник с историческими записями. Возникает чувство, что история похоронена где-то в книге и раскрывается постепенно.

Именно это сделал Стивен Кинг в своей «Кэрри» . Письма, отрывки из книг, статьи и записи – то, как эти документы вплетены в повествование, одновременно и дезориентирует, и обезоруживает, заставляя нас чувствовать себя так, словно мы наткнулись на сокровищницу со всякой жутью (что мы и сделали). Документы также представляют собой нечто вроде доказательства: благодаря им фантастически неправдоподобные события кажутся реальными и подтвержденными.

Для «Следственных документов» (The Documents in the Case), романа 1930 года об отравлении грибника и знатока растений, Дороти Ли Сэйерс собрала письма, отчеты коронера, показания свидетелей и новостные сводки. Это такое насыщенное и многогранное чтение, что я была бы не против покопаться в нем как в стопке реальных документов.

Существуют авторы, которые экспериментировали с данным форматом. Деннис Уитли опубликовал несколько детективных романов, представляющих собой скорее досье, чем книгу в переплёте. Например, «Убийство около Майами» (Murder off Miami), впервые опубликованное в 1936 году и переизданное в 1980, продавалось как сборник факсимильных документов. Читатели должны просмотреть телеграммы, фотографии с места преступления, полицейские отчеты и улики, чтобы выяснить для себя, что именно произошло. Я помню, как в начале восьмидесятых моя мать размышляла над новым изданием с сигаретой в одной руке и пивом в другой, никогда не приходя к какому-либо выводу, но, тем не менее, получая гигантское удовольствие, перебирая эти документы.

Это весьма интригующая идея. Но где в этой стопке бумаг бьющееся сердце романа? В какой-то момент я отвернулась от детективов и обратилась к другим эпистолярным романам, которые любила на протяжении многих лет. Что двигало сюжет? Что заставляло читателя переворачивать страницы?

«Длинноногий дядюшка» , роман Джин Уэбстер 1912 года – это очаровательно простая история о девушке-сироте, которую отправил в колледж неизвестный благодетель. Единственным условием было то, что раз в неделю она должна была писать письмо этому безымянному незнакомцу. Я запомнила этот роман как старомодную историю об отважной девушке, пытающейся найти свое место в мире, но когда взялась за неё снова, то осознала, что он тоже полон саспенса. Отважная девушка полна решимости узнать, кому именно она пишет эти письма и какая у этого человека может быть причина платить за её обучение и держать свою личность в секрете (можно даже представить этот сюжет как роман ужасов, но нет – спойлер – это история любви).

Даже «Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков» Мэри Энн Шаффер и Энни Бэрроуз оказался при повторном прочтении саспенсом: основательница тайного книжного клуба, Элизабет Маккенна, исчезла, и протагонист романа Джулиет Эштон собирается выяснить, что с ней произошло.

Если уж на то пошло, еще один любимый роман моей матери в те времена, «Гриффин и Сабина» ( Griffin and Sabine ) Ника Бэнтока , тоже был детективным романом в виде подборки настоящих писем и открыток, вложенных в ярко иллюстрированный том. Персонаж получает загадочную открытку и начинает переписку, которая может быть как настоящей, так и плодом его разыгравшегося воображения. Кто такая Сабина, и найдет ли он её когда-нибудь?

Возможно ли, что все эпистолярные романы – это саспенс? Я начинаю так думать. Эпистолярный роман должен быть чем-то большим, чем отчетом о событиях, задокументированных свидетелями. Это небольшая литературная игра, прятки, где правда спрятана между строк, где рассказчики раскрывают столько же, сколько и скрывают, где читателю приходится решать, кому доверять. В «Дракуле» есть телеграмма Артура Холмвуда Квинси П. Моррису: «Рассчитывайте на меня в любом случае. У меня есть такая новость, что берегите уши».

Это восхитительное обещание, которое дает эпистолярный роман. Есть безумная история, которую нужно рассказать, и на этот раз персонажи сядут за клавиатуру и расскажут её сами.

Автор: Эми Стюарт

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ