50 лучших романов в жанре хоррор всех времен

Авторы: Стив Фокс и редакция Paste

Хоррор – весьма неоднозначный жанр. Если его цель только в том, чтобы напугать читателя, то самые объемные из книг в нашем списке побили бы все рекорды по количеству безжизненных тел, чьи обладатели до смерти испугались, когда увидели 700, а то и больше, страниц текста. И вообще, что такое «страшный»? То, что заставляет застывать кровь в жилах одних читателей, другим кажется просто смешным. Привидения, маньяки, огромные летающие монстры, безумие, чума, нарушение законов физики и жуткий клоун – все они попали в нашу подборку, которая включает в себя произведения, написанные за последние 200 лет. Один автор (да-да, тот самый) попал в наш список 5(!) раз и без труда мог бы занять еще парочку позиций; другой за всю свою многолетнюю карьеру написал всего один роман.

Готовя эту подборку, мы решили сосредоточиться на прозаических романах, поэтому не ищите здесь Книги крови или Спираль . Мы старались придерживаться принципа многообразия, поэтому, выбирая лучших из лучших, мы не колеблясь включали в список женщин, авторов, представляющих цветное население, и квир-авторов. Мы готовы к тому, что вы усомнитесь в нашем выборе, но бензопилу все же просим оставить дома. И вот теперь мы наконец представляем вашему вниманию нашу подборку лучших романов в жанре хоррор всех времен.

50. «Кончилось лето, а мы не спасены» (The Summer Is Ended and We Are Not Yet Saved) Джоуи Комо (2014)

Возможно, хоррор-дебют Джоуи Комо – «Одна кровавая чертовщина за другой» (One Bloody Thing After Another) – пугает и тревожит больше, чем слэшер о летнем лагере. Но «Кончилось лето, а мы не спасены» (в качестве заголовка взята цитата из ветхозаветной Книги «Пророка Иеремии»: «Прошла жатва, кончилось лето, а мы не спасены» – прим. пер.) заслуживает особого одобрения за то, что, создавая его, автор перенес киножанр в литературу, добавив остроумные комментарии о нашей жажде крови подростков. 11-летний Мартин привык к виду внутренностей – его мама работает визажистом спецэффектов для фильма ужасов, – но предпочел бы, чтобы его собственные оставались на месте. У маньяка из христианского лагеря другие планы. Название предыдущего романа Комо сюда бы также прекрасно подошло: кровавые убийства происходят одно за другим, напоминая нам о том, что мы создали успешный жанр, суть которого в наблюдении за жестокой расправой над детьми.
—Стив Фокс

49. Женщина в черном Сьюзен Хилл (1983)

«Женщина в черном» Сьюзен Хилл совсем не соответствует тону своего времени. Книга написана в духе традиционного готического романа, из-за чего читателям может показаться, что автор на пару сотен лет старше, чем на самом деле. Опубликованная в 1983-м, сегодня «Женщина в черном» известна в основном тем, что послужила вдохновением для создания одной из самых долгоиграющих постановок лондонского Вест-Энда (Вест-Энд считается средоточием культурной, в том числе театральной, жизни английской столицы – прим. пер.) (и фильма с Дэниэлом Рэдклиффом). Построенная в классической британской форме истории у камина, анахроничная работа Хилл пробирает до костей благодаря зловещей заглавной фигуре, преследующей жителей дома на туманных болотах и предсказывающая смерть детей. Роман, может, и не похож на квинтэссенцию хоррора 80-х, зато служит отличным напоминанием, что на этот жанр не удастся наклеить ярлыки даже на пике бума однотипных подражателей.
—Стив Фокс

48. «Ужасы ночи» (Night Things) Майкла Талбота (1988)

Как и Майкл Макдауэлл, о котором мы поговорим позже, Майкл Талбот был открытым геем и хоррор-автором, рано покинувшим этот мир и опубликовавшим свои самые известные работы в 90-е годы. Последние 10 лет жизни Талбот посвятил нон-фикшну о метафизике, но, к счастью, недавно в свободном доступе вновь появились его ранние работы в жанре хоррор, в том числе зарисовка о вампирах Нежная зависимость и сенсационный роман о доме с привидениями «Ужасы ночи». Впрочем, эта книга не только о привидении, живущем в коридорах старого особняка – дом у озера, вокруг которого разворачивается сюжет, напоминает лабиринт, как будто насмехающийся над семьей Лорен Монтгомери, главной героини, заводя их в тайные комнаты, открывая двери в никуда и храня в сердце страшный секрет. Фанаты «Дома листьев» Марка Данилевски и «Колодца» Джека Кади должны оценить путешествие по этому лабиринту.
—Стив Фокс

47. «Экзорцизм моего лучшего друга» (My Best Friend’s Exorcism) Грейди Хендрикса (2016)

Грейди Хендрикс создает собственный торговый знак: привлекательный внешне и удивительно пугающий внутри. Хоррорстёр (Horrorstör) – его хоррор-прорыв 2014 года – засасывает читателей в фантастическую ложно-ИКЕЮ, наполненную орудиями пыток – за пределы того, что и так хранят настоящие магазины. Следующая работа писателя, «Экзорцизм моего лучшего друга», отметает метафизику: не считая обложку в стиле выпускного альбома, эта книга о подружках из 80-х, борющихся с демоническим вторжением, без труда могла бы стать хитом в мягкой обложке в период бума хоррор-жанра – и это комплимент. Эбби и Гретчен – лучшие друзья на всю жизнь, живущие в канун первого избрания Буша… пока Гретчен не пропадает в лесу и не возвращается оттуда иной. Эбби, уже наделенная клеймом изгоя в своей пафосной частной школе, сталкивается с еще большим давлением со стороны сверстников, когда пытается очистить душу своей подруги.
—Стив Фокс

46. Звонок Кодзи Судзуки (1991)

После того, как в 2002 году Гор Вербински снял экранизацию романа Кодзи Судзуки «Звонок» 1991 года, американский кино-хоррор изменился навсегда. В него потоком вливались японский импорт, римейки и подделки, и все они помогали сделать образ призрачной японки с гладкими черными волосами вездесущим, по всему миру. Несмотря на то, что истории объединяют общие черты, подход Вербински (и режиссера Хироси Такахаси, который ранее снял японскую экранизацию) больше основывается на сверхъестественных явлениях, чем подход Судзуки. В оригинальном романе и его сиквелах проклятая кассета и колодец Садако перерастают в нечто, напоминающее медицинский триллер, в котором переплетаются экстрасенсорные способности и вирус оспы. Читателей, которые ожидают непрерывного ужаса, порожденного жутким образом из видео-ролика, скорее всего ожидает разочарование, и тем не менее роман Судзуки оказал огромное влияние на японскую хоррор-прозу.
—Стив Фокс

45. «Голова, полная призраков» (A Head Full of Ghosts) Пола Тремблея (2015)

Роман Пола Тремблея, одновременно исследующий поджанр одержимости и совершающий прорыв своими приевшимися метафорами, принес своему автору премию Брэма Стокера (следующее произведение писателя – «Исчезновение на пороге дьявола» (Disappearance at Devil’s Rock) тоже пробирает до мурашек, хоть и сдает немного под конец). У четырнадцатилетней Маржери Барретт начинают проявляться симптомы шизофрении, а может, это просто подростковый бунт… а может, нечто большее. Вскоре после этого безработный отец Маржери позволяет команде реалити-шоу снять на видео попытку изгнать демона из его дочери. Переключаясь от событий телешоу к интервью с младшей сестрой Марджери, записанным через 15 лет после завершения программы, Тремблей балансирует на тончайшей грани между подтверждением и отрицанием того, какие силы на самом деле кроются в сознании Марджери. И даже перевернув последнюю страницу, читатели продолжают гадать, что же произошло с героиней.
—Стив Фокс

44. Проклятая игра Клайва Баркера (1985)

«Проклятая игра» доказала, что Клайв Баркер, гений, создавший «Книги крови», способен поддерживать марку ужаса за пределами коротких рассказов. В этой книге самая потрясающая способность Баркера – смешивать похоть и отвращение, страсть и омерзение – проявилась в полной мере. В этой извращенной галерее повествования с подробными описаниями сцен инцеста и каннибализма растерянный телохранитель пытается заключить сделку с дьяволом, чтобы спасти свою относительно невинную дочь от богатого дегенерата. Спустя несколько лет после начала своей карьеры Баркер все чаще обращался к темной фантазии, чем к откровенному хоррору. «Проклятая игра», опубликованная в перерыве между его дебютным сборников рассказов и обреченной на успех повестью Восставший из ада (которая, возможно, знакома вам по одноименной экранизации) до сих пор предстает чистейшей формой выражения человеческой одержимости погружением в самые темные уголки воображения.
—Стив Фокс

43. «Кинопроба» (Audition) Рю Мураками (1997)

По популярности «Кинопробу» Рю Мураками затмила одноименная экранизация Такаси Миикэ, и вполне вероятно, что режиссерская версия превосходит оригинал по качеству подачи сюжета. Тем не менее, в прозе Мураками есть нечто незабываемое – он не приемлет излишней детализации и представляет читателям голую психологию, легшую в основу сюжета, заставляя их принять свою роль в вуайеризме насилия и манипуляции. Кроме того, в отличие от фильма, в романе присутствует некая интимность, столь ощутимая, что читатель искренне переживает за вдовца Аояму во время его печально известного шокирующего оргазма. Другие не менее пугающие истории этого мастера японского триллера – Пирсинг и Мисо-суп .
—Стив Фокс

42. Дьявол в серебре Виктора Лаваля (2012)

Виктор Лавалле называет Ширли Джексон своей вдохновительницей, и влияние писательницы несложно заметить в этом произведении, рассказывающем одновременно о сбоях в системе и о дьяволе с головой бизона, расхаживающем по коридорам психиатрической лечебницы. Пеппер, главный герой романа, не может вспомнить, какое преступление он (предположительно) совершил, но знает, что должен был провести в больнице Нью-Хайд не больше нескольких дней. Лавалле выживает страх из беспомощности Пеппера и других пациентов, следуя принципу нагнетания атмосферы, который использовала Джексон, вместо того, чтобы напрямую пугать читателя. К концу книги реальность того самого дьявола из названия кажется лишь дополнением к описанным кошмарам.
—Стив Фокс

41. Птичий короб Джоша Малермана (2015)

С закрытыми глазами и безудержным воображением вы можете представить себе существ, чья чудовищность не знает границ. В «Птичьем коробе» Джош Малерман, писатель из Детройта, создает апокалипсис таинственности, в котором по всему миру начинают появляться неизвестные сущности, один вид которых ведет людей к самоубийству. В незабываемом вступлении к книге главная героиня сплавляется по реке с черной повязкой на глазах, ведущей за собой так же ослепленных четырехлетних детей. Они гребут к некой безопасной зоне, окруженные звуками, каждый из которых может принадлежать одному из монстров, подбирающегося все ближе к носу лодки.
—Джефф Майло

40. «Сожженные приношения» (Burnt Offerings) Роберта Мараско (1973)

Ставшие классикой работы Стивена Кинга из 70-х и 80-х до сих пор так восхваляются общественностью, что легко забыть, как много выдающихся произведений в жанре хоррор исчезли с радара общественности, когда популярность книжных полок начала сходить на нет в 90-е. Одна из таких жертв нашей короткой памяти – «Сожженные приношения» Роберта Мараско. Даже экранизация 1976 года (с Карен Блэк и Бетт Дейвис в главных ролях!) мало знакома современным фанатам ужасов. Семья Рольфов снимает особняк в удаленной части Лонг-Айленда, чтобы на лето сбежать из своей квартиры в Квинсе. Единственная необычная просьба владельцев дома – чтобы их престарелая мать осталась жить на верхнем этаже, не выходя из комнаты, а Рольфы кормили бы ее три раза в день. Если вам все это кажется подозрительным, поздравляем: вы умнее Рольфов. Как и «Сияние» Кинга, вышедшее в 1977 году, «Сожженные приношения» даруют огромному дому гнетущую, злостную силу, с которой необходимо считаться.
—Стив Фокс

39. В финале Джон умрет Дэвида Вонга (2007)

Это настоящие американские горки сквозь мир странностей, рожденных галлюциногенным (и, возможно, демоническим) наркотиком, известным как соевый соус, написанных в живом, напористом стиле, выстреливающим быстрыми предложениями, порубленными на 7 слов, а то и меньше, приправленных острым языком, в деталях передающим психоделичные изображения, и переданных на одном дыхании. С панк-роковскими, вдохновленными видеоиграми страхом и падением в духе журнала Weird Tales (популярный журнал, публиковавший произведения в жанрах мистики, саспенса, фэнтези и научной фантастики — прим. пер.), Вонг (он же юморист Jason Pargin на сайте Cracked.com) харизматично сталкивает современное, крайне эмоциональное повествование о монстрах с колкостями, которые заставят рассмеяться любого подростка. Считайте, это хоррор-брат Первому игроку приготовиться .
—Джефф Майло

38. «Разрывая мрак» (Savaging the Dark) Кристофера Конлона (2014)

Основная идея слишком реалистичного романа Кристофера Конлона «Разрывая мрак» схожа с идеей скандальной Тампы Алиссы Наттинг, но разница в подаче делает работу Конлона по-настоящему пугающей, а книгу Наттинг – чернейшей комедией. Рассказчиком в романе Конлона выступает Мона Строу, которая постепенно раскрывает подробности своей интрижки… с 11-тилетним студентом. Если «Тампа» с первых страниц заявляет о своем герое как о хищнике, «Разрывая мрак» старательно выстраивает вокруг Моны правдоподобное оправдание тому, что она совершает запретные действия, даже когда ее контроль над ситуацией – и ее здравомыслие – ускользают от нее. Из всех произведений в этом списке роман Конлона может считаться самым жутким, хотя бы в силу своей правдоподобности.
—Стив Фокс

37. Ребекка Дафны дю Морье (1938)

Роман «Ребекка» не был прародителем термина «газлайтинг» (форма психологического насилия, главная задача которого — заставить человека сомневаться в адекватности своего восприятия окружающей действительности – прим. пер.), но он стал одним из самых пронзительных примеров психологического насилия в литературе. Наивная молодая женщина влюбляется в красивого вдовца старше себя и после недолгих ухаживаний соглашается стать его невестой. Когда героиня прибывает в его впечатляющее имение, она оказывается во власти экономки, которая сохраняет безграничную преданность покойной жене вдовца и без стеснения демонстрирует это новой хозяйке, или, по крайней мере, подрывает уверенность и чувство безопасности героини. С момента первой публикации романа «Ребекки», было продано около 3.000.000 копий, а шокирующий третий акт романа объясняет, что заставило Альфреда Хичкока превратить роман в фильм, удостоившийся «Оскара» в 1940 году.
—Стив Фокс

36. Любовь гика Кэтрин Данн (1989)

Очень непросто следовать концепции «фрик-шоу», не погружаясь при этом в аблеизм (притеснение лиц с физическими недостатками – прим. пер.) и другие оскорбительные клише. Эпохальный фильм Тода Браунинга «Уродцы», снятый в 1932 году, раскрыл уродство своих общепризнанно красивых актеров, а то время как 360 страниц «Любви гика» Кэтрин Данн заселены таким количеством самых разных персонажей, что, безусловно, некоторые из них обречены на то, чтобы удостоиться порицания несмотря на недоразвитые конечности и телепатические предрасположенности. Роман, действие которого разворачивается в двух временных промежутках, рассказывает историю семьи намеренно выведенных «уродов» – родители принимают различные препараты и химические вещества, чтобы их дети рождались с дефектами, – захваченной телепатическим инцестом, зарождающимися культами и добровольной ампутацией. Звучит как кошмарный сплаттерпанк (вид литературы ужасов, где подчеркнуто гротескная фантазия соседствует с натуралистическими сценами кровавого насилия – прим. пер.), но благодаря сердцу, которое бьется за уродливой оболочкой романа, «Любовь гика» удостоилась звания финалиста Национальной книжной премии.
—Стив Фокс

35. Коробка в форме сердца Джо Хилла (2007)

Ушедшая со сцены рок-звезда покупает в интернете проклятый костюм. Звучит как начало плохой шутки, а не сюжет одной из самых важных дебютных работ в жанре хоррор этого столетия, но Джо Хилл вгрызается в свою идею и не сбавляет оборотов. Если его Рога слишком быстрые и напористые, а Страна Рождества затянута и мрачно фантастична, то «Коробка в форме сердца» напоминает долгую поездку на мотоцикле прямо навстречу отчаянью. Джудас Койн, своего рода смесь Роба Хэлфорда (участник британской хеви-метал-группы Judas Priest – прим. пер.) и Гленна Данцига (основатель музыкального жанра хоррор-панк, а также групп как «Misfits», «Samhain» и «Danzig» – прим. пер.), сражается одновременно с мрачным призраком и противоречием между его собственным мифом и настоящей личностью. Компанию ему составляют две верные борзые и последние из череды групи, названные в честь штатов, откуда они родом. Спустя 11 лет и нескольких масштабных работ Хилла, очевидно, что его успех не был случайностью.
—Стив Фокс

34. Война миров Z Макса Брукса (2006)

Истории о зомби не претендовали на культурную ценность и артистическую значимость зомби-кинематографа, пока не вышла «Война миров Z». Раньше никому не приходило в голову взять идею зомби-апокалипсиса и по-настоящему погрузиться в ее суть, не фокусируясь на жестокости – вот что делает книгу Макса Брукса такой невероятной. Если вы не знакомы с произведением, это не «роман» в привычном понимании – это, скорее, журналистский репортаж, представленный сериями из десятком интервью с людьми по всему миру, рассказывающими, как они пережили нашествие зомби. Читатель действительно узнает, что привело к трагедии, и талант Брукса в том, чтобы показать этот процесс абсолютно разумным, а для этого он рассматривает каждый возможный исход. Он показывает нам, как инфекция в самом деле могла бы распространиться по планете благодаря торговле людьми. Он показывает нам, как современная армия может быть повержена из-за плохой организации и массового дезертирства. Он показывает нам, каким может быть общество после того, как 90% человечества погибнет и начнется непростой период «перестройки». Не обращайте внимание на существование чудовищной, нарочитой экранизации с Брэдом Питтом и просто прочитайте книгу, потому что «Война миров Z» — это лучшая из когда-либо написанных историй про зомби.
—Джим Ворел

33. Другой Томаса Трайона (1971)

В своей великолепной коллекции историй о жанре/странностей под названием «Книги из Ада» (Paperbacks From Hell – нонфикшн, посвященный истории жанра хоррор в литературе 90-х и 80-х годов – прим. пер.) романист Грейди Хендрикс четко дает понять, что «Другой» Томаса Трайона был сенсацией, почти сразу же ставшей бестселлером и сделавшей значительный вклад – наравне с «Экзорцистом» и «Ребенком Розмари» – в развитие хоррора в бумажной обложке в 70-е и 80-е годы. История о 13-тилетних мальчиках – один из которых добрый и скромный, а другой растет все более жутким, – попала прямо в яблочко и благодаря эффекту «невозможно-не-смотреть» привлекла массовую аудиторию, как десятилетия назад это сделал фильм «Дурная кровь». Роман «Другой», в отличие от своих более успешных «ровесников», не смог сохранить свои позиции в поп-культуре, но он остается мастридом для фанатов жанра.
—Стив Фокс

32. Звездочка Юне АйвидеЛиндквиста (2011)

Сложно не сочувствовать шведскому писателю Юну Айвиде Линдквисту. Несмотря на две блестящие экранизации его романа о вампирах «Впусти меня», сравнения со Стивеном Кингом занимают больше места на американской обложке книги, чем имя автора. «Звездочка» чем-то напоминает Кэрри , отчего ощущение схожести явно не слабеет. У двух молодых девушек – одна из них невероятная, а другая задыхается от осознания собственной «обычности» – в сети завязывается дружба, которая приведет к ужасным последствиям. Линдквист надавливает на больные места молодого поколения – вместе раздевалки комментарии в интернете (отсылка к роману «Кэрри» – прим. пер.) – и растягивает их до удивительно тревожного логического завершения. Несмотря на намек на сверхъестественные силы, после прочтения «Звездочки» с вами останется осознание того, к какой жестокости прибегали обычные молодые люди.
—Стив Фокс

31. Сияющие Лорен Бьюкес (2013)

Хоррор в основном публикуется в небольших издательствах, но Лорен Бьюкес помогает сформировать жанровое наследие и на «большой сцене». «Сияющие» – это роман о серийном убийце, не похожий ни на что другое. В нем Харпер Кертис в Чикаго времен Великой депрессии обнаруживает дом, открывая двери которого можно оказаться в другом времени, и находит там список «сияющих девочек», которым суждено умереть от его руки. Кирби – девочка, чье имя в списке значится последним, и единственная, кто смог пережить первое нападение Харпера. Как и в другой своей выдающейся работе – «Сломленные монстры» (Broken Monsters), – в этом романе уроженка Южной Африки Бьюкес переплетает судьбы различных персонажей с долей научной фантастики, достаточной для того, чтобы усложнить историю, но не отвлекать читателя от настоящего хоррора.
—Стив Фокс

30. Девушка напротив Джека Кетчама (1989)

Запутанная история ужаса «прямо у вас под носом», написанная Джеком Кетчамом, удостоилась дополнительного внимания в 2007 году, когда вышедшая в ограниченном прокате экранизация напомнила любителям хоррора о романе. Эта книга, в основу которой легло дело об убийстве Сильвии Лайкенс из Индианы, рассказывает о матери-одиночке, алкоголичке, соседке лирического героя Рут, которая берет на воспитание двух племянниц после того, как их родители погибают в автокатастрофе. Состояние Рут быстро ухудшается, из-за чего жизнь ее племянниц и собственных детей превращается в сущий ад. «Девушка напротив» заставит вас дважды, трижды – черт, возможно, непрерывно – подумать о том, чтобы кому-либо доверять своих детей.
—Тайлер Кейн

29. Хребты безумия Г. Ф. Лавкрафта (1936)

По сути, Г. В. Лавкрафт никогда не был романистом – в том плане, что он ни разу не написал произведение, которое было бы достаточно длинным, чтобы наверняка называться романом. Однако некоторые его истории, например, История Чарльза Декстера Варда , За гранью времен и особенно повесть «Хребты безумия» сложно охарактеризовать как-то иначе. Интерес к безумию не оставляет воображение общественности с тех пор, как книга была опубликована в 1936 году, и ее холодный, леденящий ужас чувствуется на протяжении всех прошедших десятилетий с конечной остановкой в современных телешоу на AMC, таких как первый сезон сериала «Террор». Как и во всех лучших работах Лавкрафта, в «Хребтах безумия» страх достигается за счет постепенного осознания нашей реальности, где ослабленное человеческое общество абсолютно незначительно и существует только по прихоти неких невообразимых сил, которые, вероятно, просто до сих пор не удостоили нас своим вниманием. Но что если человеческое вмешательство пробудит эти силы? Что ж, когда это случится, «безумие» может стать единственным спасением нашего вида.
—Джим Ворел

28. «Церемонии» (The Ceremonies) Т.Э.Д.а Клейна (1984)

В начале года Paste опубликовал список недооцененных хоррор-романов 80-х. После этого Стивен Кинг написал автору статьи в твиттере с просьбой добавить «Церемонии» Т.Э.Д.а Клейна, описав их как « Моби Дик хоррора 80-х». И он был прав. За всю свою карьеру Клейн опубликовал всего 1 роман, но это увесистая работа, расположившаяся на пересечении традиции странной прозы (Странная проза – поджанр фантастики, включающий элементы сверхъестественного, ужасов и элементы трансгрессии – прим. пер.) Артура Мэкена и Кларка Эштона Смита, паранормального духа 80-х и растущей мировой аннигиляции. Если вы думаете, что прочитали все лучшее, что может предложить жанр, последуйте совету Кинга и обратите внимание на этот преступно забытый обществом шедевр.
—Стив Фокс

27. Интервью с вампиром Энн Райс (1976)

Как ни странно (и ни стыдно), мы долго спорили о том, включать ли «Интервью с вампиром» Энн Райс в этот список. Действительно ли эта книга – ужасы, или готическая романтика? Какое нелепое разграничение! Написанное вскоре после смерти младшей дочери Райс первое произведение из серии «Вампирские хроники» – это психосексуальное чудо и поворотный момент в истории прозы о вампирах. Вампиры Райс – исстрадавшиеся души, которые прожили слишком долго, заточенные в бессмертные тела. Боль бессмертным персонажам Райс причиняют не столько жажда крови и невозможность появляться на солнце, сколько накопившийся вес существования и «жизнь» в заточении – без шанса на изменения. Прослеживается прямая связь между «Интервью с вампиром» с его знаменитой экранизацией и подъемом гот-культуры в 90-х а также романтизацией вампиризма в Сумерках . Но в этом нет вины Райс. Несмотря на то, что выше в нашем рейтинге значится еще один роман о вампирах, этот роман, возможно, является важнейшей работой в поджанре после произведения Стокера.
—Стив Фокс

26. Хор больных детей Тома Пиккирилли (2003)

Заглавная фраза «хор больных детей» используется в южной готике ныне покойного Тома Пиккирилли 4 или 5 раз: в первую очередь как отсылка к своеобразной мелодичности трех братьев (со сросшимися головами) главного героя Томаса, когда они говорят в унисон. Томас – наследник самой процветающей семьи в Кингдом Коум – наслаждается смесью страха и уважения, которые он внушает жителям города: от старушек-ведьм на болотах до скрытого эксгибициониста – сына священника и шерифа с грандиозным комплексом Наполеона. Если вся эта ситуация кажется комичной, то только потому, что шокирующая жестокость и гротескность романа пронизана извращенным черным юмором. Как и великие Майкл МакДауэлл и Карен Расселл, Пиккирилли наполняет южные декорации полным спектром запутанной, грязной магией этого региона.
—Стив Фокс

25. Надвигается беда Рэя Бредбери (1962)

Если бы этот рейтинг состоял исключительно из сборников рассказов, Октябрьская страна Рэя Брэдбери была бы серьезным претендентом на победу. «Надвигается беда» не удостоилась такого места, но по-прежнему олицетворяет то, что что делает Брэдбери столь влиятельной фигурой в мире темных фантазий. Сложно представить себе, чтобы у Нила Геймана или Стивена Кинга сегодня так успешно складывалась карьера, если бы когда-то Брэдбери не проложил им путь глубоко человечным, бесшумно пугающим ужасом, и «Надвигается беда», как и многие наиболее популярные произведения Кинга и Геймана, анализирует детский страх взросления и отдаления от невинности юности. Путешествующий карнавал привозит с собой соблазнительные развлечения и зловещие ужасы, и читатели, независимо от возраста, найдут в этой книге бессмертную осеннюю классику.
—Стив Фокс

24. Террор Дэна Симмонса (2007)

Начиная Песнью Кали и «Утехой падали» и заканчивая классикой научной фантастики, Дэн Симмонс прекрасно знаком с длительными литературными прогулками. За последние лет 10 или около того писатель нашел себя в исторической литературе ужасов с полным погружением, и лучший из образцов нового для него жанра – это история «Террора», Корабля Ее Величества, совершившего неудачную экспедицию к Северо-Западному проходу. И хотя многие ужасы, поджидающие команду судна, более чем реальны – иссякающее продовольствие, цинга, пронизывающий холод, – создается впечатление, что героев относит прочь от цивилизации и надежды на спасение некая призрачная сверхъестественная сущность. Не отказывайтесь от прочтения в пользу сериала на телеканале AMC, ведь Симмонс – настоящий мастер масштабных произведений, который постоянно находит новые способы реализации своего таланта.
—Стив Фокс

23. Американский психопат Брета Истона Эллиса (1991)

Невозможно недооценить тот ужас, что кроется в романе Брета Истона Эллиса «Американский психопат». Писатель получал гневные письма, угрозы смерти и стал объектом безграничной критики после того, как серийного убийцу Пола Бернардо застали с копией его книги. Впрочем, нет ничего удивительного в том, что роман так… скажем, шокировал общественность в 90-е. Извращенная сатира Эллиса, направленная на представителей высшего класса, напомнила Меньше чем ноль – еще одна история о сверхбогатых личностях, которые бесцельно ищут что-то в мире, который дал им все. В случае Патрика Бейтмана, яппи с Уолл-стрит находит выход в убийствах. Он пытает бездомного. Ломает лапы собаке. В какой-то момент он берется за бензопилу. Кому-то может показаться, что это жестокость как самоцель, но на самом деле, это глубокое погружение в отчуждение и безумие самого Эллиса в конце 80-х. И годы спустя роман остается злободневной сатирой, направленной на тот самый один процент (имеется в виду один процент самых богатых и влиятельных людей планеты – прим. пер.).
—Тайлер Кейн

22. Молчание ягнят Томаса Харриса (1988)

Повествование от третьего лица в настоящем времени – «Старлинг вглядывается вдаль» и прочее, – используемое в «Молчании ягнят», поначалу кажется странным, но стоит привыкнуть к этому, и подобное решение становится идеальным орудием построения романа. Бесстрастный голос рассказчика парит над судебными разбирательствами, не принимая ничью сторону и не отдавая предпочтение чьей-то точке зрения – читатель попеременно проникает в сознание Клариссы Старлинг, Ганнибала Лектера и Буффало Билла. Еще один неоспоримый плюс книги – то, как она заставляет нас задуматься над истинными мотивами и целями Старлинг, которые не ограничиваются ее желанием помочь людям и поймать убийцу. Наталкиваясь на общественные преграды, воздвигнутые на пути женщины в форме агента ФБР практически на каждом шагу, читатель погружается в отчаяние Старлинг и ее непозволительно эгоистичное стремление показать себя и доказать, что она ничем не лучше своих коллег-мужчин. Также становится понятно, что это одна из причин, по которой Лектер интересуется ею, осознавая, что ее амбиции – отличная возможность обвести Старлинг вокруг пальца. Это, кстати, тот самый случай, когда не лишним будет сначала посмотреть экранизацию, ведь тогда во время чтения вы сможете «услышать» диалоги с участием Лектера голосом сэра Энтони Хопкинса. Это чертовски удачная комбинация, создающая при прочтении непреодолимый эффект.
—Джим Ворел

21. Кладбище домашних животных Стивен Кинга (1983)

К моменту публикации в 1983 году «Кладбище домашних животных» уже успело обрасти мифологией. В кругу фанатов Кинга ходили слухи, что книга была слишком страшной, чтобы ее опубликовали – своего рода пропитанная смертью рукопись, за которую можно браться только в резиновых перчатках. И в этом была доля истины. Когда кота его дочери сбило машиной на шоссе перед домом, Кинг задумался: а что случилось бы, если бы он закопал кота, а через три дня он восстал бы из мертвых, но несколько иным? И что, если бы был убит ребенок, и так же вернулся бы другим (и не в лучшую сторону). В этом романе доктора Луис Крид получает работу в больнице Университета Мэна и переезжает вместе с женой, дочерью и двухгодовалым сыном Гэджем в дом неподалеку от шумной автострады. Вскоре дорога забирает кота его дочери, а затем и его сына. Но родителю сложно выучить урок о конечности смерти, и когда Крид сталкивается с естественным ходом вещей, судьба оглушает его расплатой в 10 раз страшнее. В «Кладбище домашних животных» Кинг широко размахивается. Что дальше? Вас ждет мрак и смутный силуэт великого и ужасного волшебника из страны Оз.
—Уилльям Гэй

20. Адский дом Ричарда Матесона (1971)

Вероятно, Ричард Матесон больше известен благодаря своей ранней работе – сай-фай-хоррору Я — Легенда , которую неоднократно разрубали на киноверсии под различными именами. Но «Адский дом» удостоился места в нашем списке за то, что он ярче демонстрирует подход писателя к жанру ужасов и может служить примером использования дома с привидениями – темы, которой посвящены как минимум 10% нашего рейтинга. Исследователи, зашедшие в «самый проклятый дом в мире» Матесона, не только оказываются жертвами сверхъестественных извращений, но и переживают нападения на собственное здравомыслие. К концу «Адского дома» никакое другое название не покажется подходящим.
—Стив Фокс

19. Противостояние Стивена Кинга (1978)

Эта великая работа Стивена Кинга была очень близка к тому, чтобы не попасть в наш рейтинг, поскольку относится скорее к жанру пост-апокалипсиса или фантастики. 800 страниц (и еще больше, если вы читаете необрезанную версию) «Противостояния» вмещают столько же ужаса, сколько и другие работы Кинга, и в этот раз он порожден эпидемией, которая унесла жизни 99,4% населения планеты. Сценария конца света всерьез занимали умы общественности в 70-х и 80-х годах, когда мировая напряженность особенно накалилась и активно множились способы массового уничтожения. Впрочем, простым исследованием пост-пандемической пустоши Кинг не ограничивается: «Противостояние» – это самое эпичное столкновение добра и зла. Олицетворением второго концепта стал Рэндалл Флэгг – антагонист, который периодически появляется в произведениях Кинга и становится ключевой фигурой в масштабной саге «Темная башня». Знакомство с этой серией никак не влияет на восприятие «Противостояния» – посвятите месяц-другой чтению – и стойкий иммунитет к кошмарам вам гарантирован.
—Стив Фокс

18. Лебединая песнь Роберта Маккаммона (1987)

Роберт Маккаммон был один из самых успешных и плодовитых хоррор-авторов 80-х и 90-х, пока разногласия с издателем не вынудили его взять десятилетний перерыв в карьере. «Лебединая песнь» (The Swan Song – в некоторых переводах «Песня Сван», по имени одной из героинь – прим. пер.), получившая наравне с Мизери Стивена Кинга Премию Брэма Стокера за лучший роман, являет собой 960-страничный апокалиптичный магнум опус, который в 2018 году кажется слишком знакомым. Не успевает роман начаться, а многие страны уже охвачены ядерным огнем, а США и Россия схлестнулись в напряженном, нарастающем противостоянии. Как только запускаются первые бомбы, Маккаммон отправляется вслед за несколькими разношерстными группами выживших, одна из которых – Сван, девочка, которая, возможно, обладает восстанавливающими силами, необходимыми для того, чтобы человечество возродилось после ядерной зимы. Хотя «Лебединую песнь» читают не так часто, как «Противостояние» Стивена Кинга, это книга остается одним из лучших примеров апокалиптической литературы (несмотря на то, что для современного читателя она слишком реалистична).
—Стив Фокс

17. История с привидениями Питера Страуба (1979)

В своей книги о хоррор-жанре «Пляска смерти», вышедшей в 1981 году, Стивен Кинг назвал «Историю с привидениями» лучшей в своей области, а это, как мы уже выяснили, действительно высокая оценка. Самая известная работа Питера Страуба не так проста, как может показаться из заголовка. Безусловно, все мы слышали истории о приведениях, но этот многоуровневый роман о паранормальной мести, повествование в котором ведется от лица четырех стареющих мужчин, убивающих время байками о призраках, мало обещает и много дает. Несмотря на то, что Страубу потребовались годы на то, чтобы обратить внимание на литературу сверхъестественного, именно «Историю с привидениями» будут вспоминать как первый значительный успех писателя и, конечно, как его самую популярную работу.
—Тайлер Кейн

16. Коралина Нила Геймана (2002)

В одном из эпизодов сериала «Луи» опозоренный сегодня комик (против Луи Си Кея, автора шоу, были выдвинуты обвинения в сексуальных домогательствах – прим. пер.) отказывается нести тяжелый рюкзак своей дочери, объясняя это так: «Я никогда не возьму на себя твою ношу. Страдания – это то, что делает тебя сильнее». Видимо, Нил Гейман думал о том же, когда писал «Коралину» – вероломный шедевр о школьнице, способный лишить сна читателей любого возраста. Главная героиня – та самая Коралина, бойкая девочка, которой наскучили ее чересчур заботливые родители, – напоминает современную Алису, отправляющуюся по ту сторону зеркала в куда менее гостеприимную страну чудес. В этом ужасном отражении живет страшная королева – другая мама, – и она придумывает поверхностный мир, в котором каждое желание Коралины исполняется. Минусы? Возможно, ей приходится пришивать пуговицы вместо глаз, прежде чем принести в жертву свою душу. Роман погружается в куда более мрачные, менее причудливые глубины, чем прекрасная мультипликационная экранизация Генри Селика. Гейман создает безупречную реальность-противопоставление материнской любви: холодную, одинокую, паразитическую и бесцельную. Это грандиозное, яркое путешествие, ужас которого совершенно очевиден. И что делает его еще лучше, так это то, как «Коралина» наделяет родителей оружием на случай, если дети будут воспринимать их как должное.
—Шон Эдгар

15. Утеха падали Дэна Симмонса (1989)

Есть веская причина, по которой истории об одержимости так пугают нас. В большинстве самых известных романов в жанре хоррор – в тех, что о безумце в маске с ножом наперевес, в тех, где дом поглощает людей, в тех, где рассказывается о презираемых подростках с телепатическими способностями – даже на смертном одре жертва сохраняет контроль над разумом. То же самое нельзя сказать о тех, кто погибает в классическом романе Дэна Симмонса 1989 года «Утеха падали» – толстенной книге, которая начинается в концлагерях 40-х и предлагает отправиться в путешествие длиною в десятилетия вместе с тремя престарелыми «вампирами», контролирующими разум. Нет, это «Утеха падали» – это не привычный вынос мозга, ведь антагонисты здесь не просто завладевают человеческим рассудком. Они используют чужое создание, чтобы подпитываться, продлевая тем самым свою жизнь за счет судеб других. Одолеть этого 700-страничного гиганта непросто, но это оригинальное прочтение 2 разных проверенных временем сюжетов ужасов.
—Тайлер Кейн

14. «Сломленные монстры» (Broken Monsters) Лорен Бьюкес (2014)

Благодаря «Сияющим» 2011 года и «Сломленным монстрам» 2014 южноафриканская писательница Лорен Бьюкес зарекомендовала себя как мастер хоррора и триллеров. Сложно выбрать, какая из работ лучше, но «Сломленные монстры» с их детройтскими пейзажами, серийным убийцей-аутсайдером, который еще и настоящий художник (фанатам «Ганнибала» и «Настоящего детектива» это точно понравится), и необъяснимой потусторонней угрозой немного превосходит впечатляющее путешествие во времени «Сияющих». В обеих книгах Бьюкес мастерски сменяет точки зрения, постепенно складывает общую картину из того, какие мерзости люди способны совершить, если их подтолкнет на это «пагубная» сила. Если «Сияющие» в основном фокусируется на одной выжившей, то «Сломленные монстры» распределяют свое преданное повествование чуть более равномерно и рассказывают о группке страдающих героев, выживающих в главном капиталистическом провале Америки. Бьюкес отказывается от примитивного «искусства руин» и в то же время использует мрачный Детройт в качестве заднего фона своих детально прописанных убийств. Безукоризненно проведенное исследование материала и непоколебимый взгляд на зло – известное и неизвестное – делают «Сломленных монстров» лучшим произведением писательницы на данный момент.
—Стив Фокс

13. «Элементали» (The Elementals) Майкла Макдауэлла (1981)

Недавно вновь обретшая популярность хоррор-классика Майкла Макдауэлла не знакомит читателя с персонажами, откровенно принадлежащими к квир-культуре, но его сага о семьях МакКрей и Сэведж – и о песчаном духе, живущем в их викторианских домах у моря – это осознанная южная готика в чистом виде, рассказанная гомосексуальным голосом. В ней достаточно квир-элементов, чтобы найти отзыв в гей-сообществе, и достаточно ужаса, чтобы пощекотать нервы любому хоррор-наркоману. МакДауэлл больше всего запомнился как автора сценария «Битлджуса» и удостоился высокой похвалы от Стивена Кинга, но в 1999 году его настигла ранняя смерть от связанного со СПИДом заболевания. «Элементали» с их выбеленным солнцем антуражем – это знойное произведение для фанатов хоррора и ужасающие напоминание о поколении талантов, которых мы потеряли во время эпидемии СПИДа.
—Стив Фокс

12. Дракула Брэма Стокера (1897)

Легенда о графе Дракуле – это, вероятно, наиболее укоренившаяся в американской культуре история ужасов. И если брать во внимание успех «Впусти меня», «Настоящей крови» и серии «Сумерки», то становится понятно, что вампирская классика все еще жива и правит в царстве поп-культуры. Стокер не изобрел использование образа вампира в художественной литературе – это сделал Джон Полидори в рассказе Вампир 1819 года. Однако именно «Дракула» Стокера сформировал истории о вампирах, какими мы знаем их сегодня – собирающими кровь, ужас и романтику в аккуратную, обитую красным бархатом упаковку. Этот роман достиг невероятного успеха, но потребовались годы – и смерть самого Стокера, – чтобы он проник в культуру в привычном нам сейчас виде.
—Тайлер Кейн

11. Ребенок Розмари Айры Левин (1967)

Мы многим обязаны Айре Левин и «Ребенку Розмари». Опубликованный в 1967 году роман часто называют первой крупной искрой, от которой «загорелся» хоррор-бум, в результате чего появились на свет многие из книг в этом списке. Если вы видели фильм Романа Полански, то сюжет вам хорошо знаком: молодая пара переезжает в новый многоквартирный дом, и их дружелюбные старые соседи скрывают гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Дело в том, что Розмари беременна, и все ужасно рады прибавлению в семействе. Экранизация Полански не сильно отличается от оригинала Левин, и все же роман, с которого все началось, стоит того, чтобы его прочитали.
—Стив Фокс

10. Поворот винта Генри Джеймса (1898)

Неужели два невинных ребенка одержимы своими бывшими опекунами? Или их новая гувернантка просто сходит с ума? Этот вопрос Генри Джеймс поставил в своей повести «Поворот винта», вышедшей в 1898 году, и наподобие литературной улыбки Мона Лизы, среди тех, кто пытается докопаться до истины, она вызывает все больше споров. Эта история внутри истории внутри истории начинается с того, что безымянный герой находит рукопись, рассказывающую о бедной девушке, которую нанимают присматривать за двумя странными детьми. Одного из них – Майлса – исключили из школы без объяснения причины, не говоря уж о том, что он «причиняет вред окружающим». Затем гувернантка узнает, что у Мисс Джессел – женщины, на замену которой ее взяли, – был роман со слугой, Питером Квинтом, после чего оба ушли из жизни. Что может быть страшнее призраков, охотящихся за невинными душами? Межклассовые сексуальные отношения. Этот роман, написанный в конце викторианской эры, затрагивает темы куда более очевидные, чем предполагаемые привидения, олицетворяющие их: страстный секс – это плохо, особенно, если рабочий низшего сословия соблазняет тебя буквально и фигурально на скотном дворе. «Поворот винта» неосознанно пропагандирует свои самые чувственные конфликты. Все остальные детали душат читателя в жутком напряжении неоднозначности. Действительно ли деревенские призраки надругались над невинными детьми? Все, с чем мы остаемся – это (внимание! 117-тилетний спойлер) – это смущенная женщина с безжизненным детским телом на руках.
—Шон Эдгар

9. Жребий Салема Стивена Кинга (1975)

«Кэрри» стала взрывным стартом, но второй опубликованный роман Стивена Кинга дал гораздо лучшее представление о том, чего в дальнейшем стоит ожидать от самого выдающегося автора в жанре хоррор. Воспетый еще перед выходом как смесь «Пейтон Плейса» и Дракулы – сравнение, которые современные читатели поймут лишь наполовину, – «Жребий» переносит миф о вампирах во дворы полусельских американцев и застает Кинга на пике жестокости – персонажей, которых вы успеете полюбить, ждет ужасный конец. Интересно также, что в романе появляется один из множества протагонистов-писателей в творчестве автора. Кинг продал «Жребий» за сумму, невероятную даже по сегодняшним меркам, не говоря уж о 1975 годе, и с тех пор не снижал планку. Вышедший в этом году «Аутсайдер» (The Outsider) даже затрагивает некоторые схожие темы для достижения жуткого эффекта.
—Стив Фокс

8. Сияние Стивена Кинга (1977)

Для большинства современных читателей легендарное путешествие в отель «Оверлук» в компании Стэнли Кубрика сильно возвышается над оригинальным романом Стивена Кинга. Практически все моменты, засевшие в сознании общественности – и все, спародированные в «Симпсонах», – встречаются только в фильме: лифт, наполненный кровью, жуткие близняшки, печатная машинка, «А вот и Джонни!». Прорвавшись сквозь эти легендарные элементы поп-культуры, вы найдете одно из величайших достижений Кинга – навязчиво притягательный взгляд на то, как измученный проблемами человек скатывается в бездну безумия. В романе Кинга больше сопереживания Джеку Торрансу, завязавшему писателю-алкоголику (звучит знакомо?), который старается наладить семейную жизнь, устроившись в межсезонье на работу сторожем в удаленный курортный отель с плохо скрываемой преступной историей. Отел хочет завладеть Дэнни – талантливым сыном Джека – и ради этого превращает жизнь Торрансов в сущий ад. Как известно, Кинг ненавидит экранизацию Кубрика, и хотя оспаривать качество фильма и его место в кино-пантеоне сложно, оригинальное произведение куда более изящно и, пожалуй, гораздо страшнее, чем история с деревьями-монстрами и всем прочим.
—Стив Фокс

7. Страна Рождества Джо Хилла (2013)

Джо Хилл не из тех, кто готов прятаться в тени своего дорогого отца – автор «Шкатулки в форме сердца» и «Рогов» в своем третьем романе высвободил праздничный ужас вместе с вызывающей ностальгию магией, так часто используемой Стивеном Кингом. В «Стране Рождества» Виктория МакКуинн и Чарли Мэнкс могут проскользнуть сквозь пространство и время, если у них есть подходящий транспорт: Вик находит потерянные вещи на своем стареньком велосипеде, а Мэнкс отправляется в путешествие по Стране Рождества на винтажном Роллс-Ройсе. Не считая веселенького названия и сияния огней парка развлечений, «страна» Мэнкса – совсем не то место, где хотелось бы оказаться хорошим мальчикам и девочкам. Как и сам Санта, Мэнкс не забывает детей, которые встретились ему на пути, и когда Вик уже слишком стара на его вкус, ее сын вполне подойдет. «Страна Рождества» стала поворотным моментом в карьере Хилла – уже достаточно состоявшись как писатель, он позволил себе расслабиться и принять «родственное» наследие (Джо Хилл — сын Стивена Кинга — прим. пер.). В результате получился роман, объединяющий в себе лучшие элементы неповторимого стиля Хилла и влияние его отца и рассказывающий самую страшную историю о Рождестве в современной истории.
—Стив Фокс

6. Дом листьев Марка Z Данилевски (2000)

История в истории, рассказанная в «Доме листьев» и так достаточно жуткая: семья переезжает в новый дом, и узнает, что внутри он почему-то больше, чем снаружи. Но стремления Марка Z. Данилевски гораздо, ГОРАЗДО больше. Повествование в его романе разворачивается множеством способов, в том числе посредством многослойных заметок на полях, отрывков, написанных разноцветными словами, фальшивых интервью с реальными звездами и пассажей, которые заставляют вас переписывать первую букву каждого предложения, чтобы раскрыть еще одну спрятанную в них главу. Нарастающий кошмар в жизни семьи Нэвидсон вплетен в историю молодого тату-мастера, теряющего связь с реальностью. «Лавкрафтовские ужасы» (поджанр ужасов, в основе которого лежит психологическое напряжение, а не страх перед «носителями» кошмара – вампирами, оборотнями и т.д. – прим. пер.) давно стали синонимом щупалец и древних богов, но дебютному роману Данилевски удается сыграть на другом компоненте наследия крестного отца жанра – истинном безумии. Лабиринтная структура этого фолианта (на более чем 700 страниц) постоянно ставит под сомнение здравомыслие не только главных героев, но и человека, перелистывающего страницы. «Дом листьев» бросает не такой вызов читателю, как романы Дэвида Фостера Уоллеса, но все же требует определенной отдачи – и «переплетения» с историей, – на которую многие могут оказаться не готовы из-за боязни, что и они начнут слышать рычание в стенах.
—Стив Фокс

5. Франкенштейн, или Современный Прометей Мэри Шелли (1818)

«Франкенштейн» – это не просто культовый роман ужасов, он полностью меняет взгляд на то, что такое хоррор и каким он может быть. Когда она отдыхала со своими друзьями на вилле Диодати в Швейцарии, в ней зародилась идея фатально амбициозного ученого, одержимого созданием новой жизни. Виктор Франкенштейн достигает свой цели и получает неуклюжего, гротескного гуманоида. Эта книга подвергает слово «монстр» самой строгой проверке – главный герой бросает свое необычное дитя, заставляя его слепо слоняться по миру в поисках своего суррогатного «отца». И кто здесь на самом деле злодей? Живое, мыслящее чудо науки способно чувствовать и любить и страдает от реакции равнодушного человечества, не выражающего ничего, кроме отвращения. У нас, читателей, появляется новый повод для страха – мы сами. Мы и есть ужас. Мы создаем собственных монстров. И, как и Прометей, который упоминается во втором заголовке, мы сгораем в разжигаемом нами огне. Наследие «Франкенштейна» живо столетия спустя. Просто посмотрите на то, как отверженный, безобразный ребенок, которого пытаются столкнуть на дно озеро, в подростковом возрасте превращается в мстительную машину-убийцу – и после прочтения этого жуткого новаторского произведения вы взгляните на пятницу 13-е другими глазами.
—Шон Эдгар

4. Изгоняющий дьявола Уильяма Питера Блэтти (1971)

На сегодняшний день Уильям Питер Блэтти больше известен как автор удостоившегося Оскара сценария, который стал адаптацией его собственного романа, чем как создатель оригинального текста. В отличие от «Сияния» экранизация «Изгоняющего дьявола» не сильно отличается от первоисточника, но это не должно удерживать фанатов хоррора от прочтения. В романе Блэтти есть время и место для того, чтобы по-настоящему раскрыть ключевых персонажей, особенно отца Дэмиена Карраса, и начать нагнетание атмосферы задолго до того, как начнет летать гороховый суп. Во время просмотра фильма, наполненного магией кино, можно закрыть глаза или отвернуться. В своем романе писатель предлагает читателю представить по-настоящему чудовищные вещи, а глубины человеческого воображения всегда будет страшнее, чем комната видеомонтажа.
—Стив Фокс

3. Впусти меня Юна Айвиде Линдквиста (2004)

Если художественная литература и научила нас чему-то за последние несколько лет, так это тому, что книги о вампирах могут быть блеклыми и иронично «беззубыми». Но шведский писатель Юн Айвиде Линдквист вдохнул новую жизнь в эту безнадежно «исписанную» историю. Его дебютный роман – «Впусти меня» – рассказывает об ученике начальной школы по имени Оскар, который страдает от издевательств, и его новой подруге-соседке Эли. Эли невероятно умная и смертельно бледная, а еще грязная и вонючая. Она выходит из дома только по ночам, но самое главное, что она во всем поддерживает одинокого Оскара. Возможно, кровь, сцены насилия, песни KISS и кислотные смеси делают роман по-настоящему пугающим, но в его основу Линдквист положил трогательную историю любви и принятия на таком непонятном (и порой длящемся вечность) периоде полового созревания.
—Тайлер Кейн

2. Оно Стивена Кинга (1986)

Из всех отважных детей, вокруг которых периодически вращаются произведения Кинга, эти, должно быть, самые отважные, самые культовые и самые раздражающие. Главные герои олицетворяют самые разные стереотипы (здесь есть задрот, толстяк, болезненный мальчик, «девчонка» и так далее), которых вписали во всеобъемлющую картину жизни Америки 50-х годов, но в конце концов, в этом вся суть. Кинг всегда питал особую любовь к бурным годам зарождающейся юности. В то же время, вынесенное в заголовок «ОНО» стало, вероятно самым запоминающимся и самым легендарным кинговским монстром – существо из другого измерения, порожденное чистым злом и обладающее инопланетным сознанием, внешне выглядит гораздо проще. Жуткий клоун, который убивает детей? С этим еще можно было бы бороться способами, известными взрослым. А вот сражение с настоящим злом в лице Оно пережить гораздо сложнее. Для этого требуется смесь мистики и детской веры, способной дать отпор главному оружию сущности – страху, энтропии и способности заставить весь город забыть о тех ужасах, что Оно творит. Концовку романа нередко называют его слабым местом, но в основе этого длинного, объемного произведения нечто большее, чем просто путешествие по 50-м и 80-м годам и ужасающие видения, встречающиеся по пути.
—Джим Ворел

1. Призрак дома на холме Ширли Джексон (1959)

«Ни один живой организм не может долго существовать в условиях абсолютной реальности и не сойти с ума; говорят, сны снятся даже кузнечикам и жаворонкам. Хилл-хаус, недремлющий, безумный, стоял на отшибе среди холмов, заключая в себе тьму; он стоял здесь восемьдесят лет и вполне мог простоять еще столько же». Этими легендарными словами начинается «Призрак дома на холме», который мы выбрали в качестве лучшего – и лучше всего написанного – романа в жанре хоррор всех времен. Жуткая, стройно выстроенная история Ширли Джексон о доме с призраками фокусируется на судьбе Элеонор Вэнс, молодой женщине с чувствительностью к паранормальным явлениям. Вместе с доктором Джоном Монтегю, исследователем сверхъестественного, юной художницей по имени Теодора и наследником Хилл-хауса Люком Сандерсоном, Элеонор изучает холодный, старый, напоминающий лабиринт особняк. Комнаты как будто меняются местами, планировка абсолютно бессмысленна, и даже без призраков – и да, наверняка, они здесь живут – пребывание здесь оставляет неприятное впечатление. Но вполне возможно, что в сердце дома кроется не ужас, пронизывающий стены. Гораздо больше пугает то, какой эффект это место оказывает на юную Элеонор, чье психическое состояние непрерывно ухудшается, пока в конце концов не рушится окончательно за воротами Хилл-хауса в одном из самых впечатляющих заключений в истории хоррор-литературы.
—Тайлер Кейн и Стив Фокс

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ