Как научная фантастика помогает читателям понять изменение климата

Автор: Диего Аргедас Ортис

Год 2140-й, и двое детей катаются на скимбордах (Скимборд, скимбординг – один из подвидов сёрфинга, катание на доске по мелководью – прим. пер.) в самом сердце Манхэттена недалеко от места, где Шестая авеню пересекается с Бродвеем. Если вы знакомы с этим перекрестком, то знаете, что он расположен далеко от нынешней береговой линии США. Но в романе Кима Стэнли Робинсона New York 2140 («Нью-Йорк 2140») Манхэттен был затоплен после того, как неуклонное изменение климата вызывало повышение уровня моря на 50 футов (15,25 м). Теперь это земноводный город – Супер-Венеция, сеть каналов, заполненных вапоретто (вид водного общественного транспорта – прим. пер.), где персонажи вынуждены учиться взаимодействовать с миром, одновременно знакомым и неузнаваемым для нас. Скимбординг на Среднем Манхеттене очень даже возможен в таком будущем.

Вышедший в 2017 году климатический роман Робинсона принадлежит к растущему ряду работ, которые заглядывают на десятилетия вперед, описывая утонувшие нации, ветроэнергетические утопии или изуродованные метрополисы. Если дипломаты разрабатывают руководства для всеобщего реагирования на климатический кризис, а инженеры стремятся производить более качественные солнечные батареи – писатели нашли свою роль: они рассказывают то, что Робинсон называет «историей следующего века». При этом они могут помочь читателям во всем мире осмыслить ситуацию, в которой мы находимся сейчас.

Изменение климата – общеизвестный, но трудноуловимый для понимания кризис, особенно по сравнению с другими проблемами, вызванными человеческим влиянием. Брось в реку токсичные химические вещества, и через несколько дней ты увидишь мертвую рыбу, но что ты увидишь, выпустив углекислый газ? И несмотря на доклад ученых-климатологов ООН от 2018 года, где оговорено, что мы движемся к катастрофе, кто может по-настоящему представить, как это выглядит?

Тут-то и вступает в действие фантастика: она приближает изначально абстрактные факты, сосредотачиваясь на лицах и историях в соответствующих будущих. Покажите читателям подробно и тщательно рассчитанное будущее с климатическими изменениями, говорит Робинсон, и они представят его намного легче. Оно станет реальным: персонажи в таких романах беспокоятся о благополучии своих детей, имеют внебрачные отношения и ломают голову над расписанием поездов, точно так же, как и читатели в своей повседневной жизни.

Абстрактные будущие

«Научная фантастика заставляет людей задумываться таким способом, какой не доступен ни одному докладу об изменении климата, – говорит Шелли Стриби, профессор литературы и этнознания в Калифорнийском университете Сан-Диего. – Она помогает людям осознать грядущее и настоящее».

Количество климатической фантастики, или клай-фай, как некоторые ее называют, трудно определить точно, но оно быстро растет. В обзоре за 2016 год было упомянуто 50 романов, специально посвященных антропогенному изменению климата и его последствиям, 20 из которых появились за пять предшествующих докладу лет. Впрочем, эти цифры включают все типы романов, в том числе и новые, вроде басни о загрязнении окружающей среды Джона Ланчестера «The Wall» («Стена»), которая описывается как «тревожная и в то же время довольно веселая».

Склонность научной фантастики к экстраполяции придает жанру дополнительную привлекательность, считает Стриби. Речь идет о том, чтобы взять определенные условия, существующие в настоящее время, продлить их в будущее и забросить в эту среду группу персонажей.

Например, трудно представить, какими будут последствия для мира, в котором температура поднялась более чем на 2 градуса, что разрушит, как считают ученые, большую часть жизни на Земле. Также трудно понять тот факт, что наш нынешний образ жизни, если его не изменить, может привести к такой ситуации. С научной фантастикой у вас есть возможность развить нынешние условия на несколько десятилетий вперед, и представить себе, как выглядит поездка на работу или покупка хлеба в 2080 году.

Но происходящие сейчас процессы, ко всему прочему, создают большое количество возможных вариантов будущего. В случаях, когда климатические изменения проникают в массовую культуру, особенно в голливудские фильмы вроде «Послезавтра» и «2012», они часто приводят к катастрофе. Большая часть художественной литературы, посвященной изменению климата, не ограничивается только этим и задается вопросом: «Каким станет мир после кризиса?»

Будущее, что обнадеживает?

Один из возможных ответов исходит от «соларпанка» – движения писателей, которые активно придумывают лучшее будущее в своих работах. Авторы, подобные Сарене Улибарри из Нью-Мексико, не любят безысходный тон антиутопий, вместо этого они решили показать, как мог бы выглядеть более справедливый мир, основанный на возобновляемых источниках энергии. Жанр сделал первые шаги в 2012 году, когда бразильский редактор издал сборник рассказов, и с тех пор процветал, в основном в блогах и на Tumblr. (Бразильский писатель и редактор Жерсон Лоди-Рибейро (Gerson Lodi-Ribeiro) предложил создать сборник рассказов об оптимистичном будущем. Так как сборник входил в серию, где первые тома были посвящены дизельпанку и паропанку, в названии третьего тома также использовали «панковский» термин. Сборник «Соларпанк: экологические и фантастические истории в стабильном мире» вышел в 2013 году – прим. пер.)

«Любая научная фантастика ближайшего будущего, которая не интересуется изменением климата, является просто фантазией», – говорит Улибарри, считающая, что вы можете принять вызов на собственных условиях.

Поскольку «то, что должно произойти», открывает так много возможностей, писатели-фантасты часто дополняют климатическую антиутопию политической критикой. В сцене из «Нью-Йорка 2140» Робинсона один из персонажей нападает на экономическую систему, утверждая, что «мир лежит в беспорядке из-за придурков, которые думают, что могут все украсть и выйти сухими из воды. Так что мы должны их утихомирить и вернуть на путь законности».

На вопрос собеседника, созрели ли обстоятельства для такого шага, он отвечает: «Вполне созрели. Люди боятся за своих детей. В такие моменты обстоятельства все перевешивают». Кто-то может задаться вопросом, говорят ли герои об обеспокоенных родителях 2140 или 2018 года, и, как с большинством хороших диалогов в научной фантастике, это трудно понять. Робинсон называет свой подход «злым оптимизмом»: да, все может стать лучше, но только если люди готовы встряхнуть сложившееся положение вещей.

Будущее на стыке?

Но некоторым людям для встряхивания нужно постараться сильнее, чем другим. На протяжении большей части истории научной фантастики в жанре преобладали белые мужчины (в образе мужчины-ученого или рядового белого исследователя), а голоса женщин, коренных групп и цветных людей игнорировались, даже если они тоже писали и издавались. Теперь же, наряду с важностью самой истории, становится значимым, кто ее пишет и кто в ней фигурирует, утверждает Стриби в своей последней книге. Она заявляет, что деколонизация воображения, в нашем случае связанная с климатическими изменениями, это ключевая задача ближайшего будущего.

«Нам необходимо рассмотреть разнородные версии будущего, которые исходят от разных групп, – объясняет Стриби, предпочитающая множественные "будущие" единственному "будущему". – Если мы позволим этим историям плодиться и быть услышанными, они дадут нам гораздо больше возможностей и ответов, чем если мы вообразим, что существует только одно будущее».

В качестве примера она упоминает афроамериканского романиста Октавию Эстель Батлер . Ее роман 1993 года Parable of the Sower («Притча о сеятеле») рассказывает о чернокожей девочке-подростке, что путешествует по разоренной засухой Калифорнии в середине 2020-х годов. Разместив в своем климатическом будущем чернокожую героиню женского пола, Батлер послужила примером для других писателей и читателей. Будущее может быть женским, и оно может быть черным, показала она.

Британская писательница и куратор (экологических арт-проэктов – прим. пер.) Анджела Чан утверждает, что взгляды коренных общин или цветных людей, таких как Батлер, вовсе не новинка. Они писали о своем будущем на протяжении десятилетий, даже если популярные западные сюжеты лишь недавно начали обращать на них внимание. В обществе, где изменение климата несоразмерно влияет на группы, находящиеся на стыке культур, воображение будущего с помощью климатической фантастики становится актом сопротивления. «Люди размышляют о будущем, потому что они угнетены», – говорит Чан.

Являясь частью китайской диаспоры в Великобритании, Чан недавно исследовала, как писатели-фантасты в Китае осмысливают реалии современности и вызовы будущего через истории об изменении климата. Она предостерегает от взгляда на китайскую литературу через призму Запада: у Китая есть своя собственная огромная площадка, включающая также журнал «Science Fiction World» (Мир научной фантастики), который претендует на звание самого популярного научно-фантастического журнала в мире. Скорее, цель Чан – узнать, к кому обращается климатическая фантастика, и способна ли она открыть свои двери и пространства для тех, кто оказался вне этого круга.

В стремлении сделать проблему изменения климата своей темой писатели делают то, что у них получается лучше всего: пытаются рассказать хорошую историю. Иногда они пишут с оттенком оптимизма, улаживая нынешние проблемы. Но даже в этом оптимизме авторы хотят убедиться, что мир знаком с проблемами, по крайней мере, обращает на них внимание. Как подытоживает один из персонажей Робинсона в «Нью-Йорке 2140», ученые «опубликовали свои документы, кричали и махали руками, несколько осторожных и чутких писателей-фантастов написали мрачные рассказы о такой возможности, а остальная часть цивилизации подожгла планету, словно экспонат на фестивале "Burning Man". В самом деле».

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ