15 ноября 2021 г., 21:30

5K

Спекулятивные триллеры, стирающие грань между физикой и философией

43 понравилось 1 комментарий 14 добавить в избранное

Как только абстракции такого рода, как предопределение и всеведение, становятся достижимыми инженерными целями, граница пройдена. И мы ощущаем дрожь.

Среди читателей научной фантастики давно принято разделение на истории, придерживающиеся строгой научной достоверности («твёрдая» научная фантастика), и более фэнтезийные, философские истории («мягкая» научная фантастика). И писатели знают, что там, где присутствует двойственность, есть и художественная возможность её разрушить. Я ценю истории, в которых смешивается механическое и мистическое.

Рассматривая фантастические машины, алгоритмы, социальные процессы с той же строгостью, как это делает «твёрдая» научная фантастика, мы сможем иначе подойти к новым идеям. В серии Айзека Азимова  «Основание» «психоисторики» используют математику для предсказания будущего человеческих обществ (что-то похожее на марксистский диалектический материализм). В трилогии Лю Цысиня «Задача трех тел»   инопланетяне заполоняют землю «софонами», невидимыми частицами, используемыми ими с целью наблюдения, и это явный намёк на нашу нарушенную частную жизнь.

Как только абстракции такого рода, как предопределение и всеведение, становятся достижимыми инженерными целями, граница пройдена. И мы ощущаем дрожь.

Мой спекулятивный триллер «Узнай, если осмелишься» (Dare To Know) рассказывает о компании, которая с абсолютной точностью может назвать время вашей смерти. Я приведу ещё несколько моих любимых историй о других технологиях, стирающих грань между физикой и философией.

«Попытка» Томаса Шерреда

o-r.jpg


В повести «Попытка» Томаса Шерреда (1947) один предприимчивый человек встречает изобретателя из «синих воротничков», создавшего аппарат, который позволяет события прошлого любого места и любого времени запечатлеть на киноплёнку. Желая заработать денег, с его помощью они создают поразительные исторические фильмы об Александре Македонском, о падении Рима (что примечательно, иногда им приходилось вносить правки, чтобы эти фильмы соответствовали существующим историческим заблуждениям). Кассовые сборы огромны. Голливуд озадачен: как удаётся двум неизвестным создавать столь реалистичные фильмы с актёрским составом, измеряющимся, вероятно, тысячами людей? Проблемы начинаются, когда своими фильмами они затрагивают острые политические темы, к примеру, гражданскую войну. Потрясённые ужасающими секретами, свидетелями которых стали наши герои, вместе с последним фильмом, разоблачающим лицемерие, жестокость и спекуляции обеих сторон недавно завершившейся Второй мировой войны, они раскрывают миру своё чудо-устройство. Общественность потрясена. «Эта машина может сделать ложь и предательство невозможными», — заявляет один из героев, вдруг возомнивший себя умником. Не-а. Это не кончится хорошо ни для него, ни для кого бы то ни было.

Эту повесть я обнаружил в сборнике научной фантастики, когда мне было 13. Она стала для меня первым произведением этого жанра, в котором герои в самом деле ощущались частью рабочего класса. Изобретатель не был белым мужчиной в лабораторном халате, он был отчаявшимся жителем Детройта мексикано-американского происхождения, собирающим свою машину из частей военного радио и локационного оборудования. В повести описывается головокружительный трепет от участия в успешном стартапе, каждый шаг которого согласован с материальными реалиями послевоенной Америки. На фоне этой повести, такой приземлённой и такой сногсшибательной, многие другие научно-фантастические истории 1940-х годов кажутся слишком уж причудливыми.

«Опухоль с человеческим лицом» Дзюнъитиро Танидзаки
«The Tumor With A Human Face» Tanizaki Junichiro

o-r.jpg


«Опухоль с человеческим лицом» Дзюнъитиро Танидзаки — это короткий рассказ о новейшей тогда индустрии кинопроизводства и её поразительном влиянии на первое поколение зрителей. По сюжету, до одной японской актрисы доходят слухи о культовом фильме жанра гротеск, в котором она, по-видимому, играет главную роль. Но вот проблема: она совершенно не помнит, как принимала участие в его съёмках.  На экране у неё вырастает опухоль с человеческим лицом, что приводит её героиню к трагическому финалу. Более того, поговаривают, что этот фильм проклят: все, кто смотрел его ночью в полном одиночестве, или сошли с ума, или умерли. Как был создан этот фильм? Собран из ранее снятых кадров с применением двойной экспозиции? Или здесь замешано нечто куда более зловещее?

Вполне возможно, что это первая история в жанре «проклятых видеозаписей». Она углубляется в интересные подробности производства фильмов 1918 года, что добавляет правдоподобия главной цели этого рассказа: выразить удушающую сторону этой новой формы искусства. Существует опасность столкнуться в темноте театра со страхом чрезмерного отождествления себя с экранным образом, опасность отдать ему свою реальность, стать его собственным потусторонним Иным. Деловитый тон рассказа может отвлечь внимание от его заключительных строк: «Теперь они определённо сделают больше копий, распространят их как можно шире. Да, это именно то, что они сделают». Кошмар в промышленном масштабе.

«Магия для начинающих» Келли Линк

o-r.jpg


Небольшая повесть Келли Линк «Магия для начинающих» (2005) из её одноимённого сборника слишком уж хитросплетённая для краткого описания. Мне она напоминает современную интерпретацию описанного выше рассказа Танидзаки: на сегодняшний день кинематограф, тогда так тонко граничащий с реальностью, уже стал обыденностью; в этой повести зловещее берёт своё начало из субкультурного явления под названием «фэндом».

Сюжет построен вокруг телешоу под названием «Библиотека», внутри которого есть другое телешоу, также названное «Библиотека», которое транслируется в случайное время на случайном канале, и группа подростков из штата Вермонт, помешанная на нём. История Келли Линк написана именно таким образом, чтобы вызывать путаницу внутри многослойного метаповествования. В ней превосходно описано, с каким лихорадочным энтузиазмом подростки относятся к совместному просмотру телешоу: пересматривают его друг с другом, обсуждая тонкости сюжета, копируют стиль его персонажей, тем самым позволяя им проникнуть в их собственную жизнь иной раз так глубоко, будто жизнь этих подростков каким-то образом просачивается в жизнь героев с экрана.

Хотел бы я посмотреть «Библиотеку», сюжет которой описывается в повести лишь намёками (герой сражается, а затем заводит дружбу со статуей Джорджа Вашингтона; женщина рожает змей, которые затем помогают ей отыскать волшебную книгу; в перерывах транслируются таинственные рекламные ролики несуществующих товаров). Эта повесть одновременно нежная, ностальгическая и жуткая, а её ускользающая реальность очень точно отражает фанатичное опьянение. Чтобы приблизиться к пониманию того, что это за история, попробуйте представить себе «"Видеодром" для чувствительных подростков».

«Интуиционист» Колсона Уайтхеда

o-r.jpg


Всякий раз, когда я пытаюсь описать «Интуициониста»  Колсона Уайтхеда (1999), мой рассказ звучит довольно глупо из-за технологических допущений этой книги. 40-е годы, Нью-Йорк. Инспекторы лифтов — это элитный класс государственных служащих, разделённый на два философских лагеря: эмпирики, которые судят о состоянии лифта по его материальным механизмам, и интуиционисты, которые техническое состояние лифта могут почувствовать. Сперва вам может показаться, что Колсон Уайтхед съехал с катушек, но вскоре вы поймёте, что он настоящий гений. Читатель верит в эту историю, оформленную множеством будничных деталей: муниципальной бюрократией, офисной политикой, расовыми предрассудками. Главная героиня — первая темнокожая женщина-инспектор из класса интуиционистов — явно выделяется среди своих коллег, белокожих  мужчин, ветеранов труда. Крайне остроумная и находчивая, она явно не из тех, кого можно обвести вокруг пальца; именно поэтому, когда она становится главной подозреваемой в деле об аварии лифта, она втягивается в нуарные интриги, которые наводят её на след «чёрного ящика», философского олицетворения «идеального лифта», который способен отправить весь город в новую, лучшую реальность.

Что я могу сказать? Колсон Уайтхед плохих книг не пишет. Несмотря на то, что из-под его пера с тех пор вышло множество более выдающихся работ, эта — мой фаворит. В ней он крайне странным способом доносит до читателей свои замечания о расизме, сексизме, американской политике.

«Красная Цитадель» Томас Лиготти


Однажды Amazon прислал мне безделушку, которую я не заказывал, и этот случай напомнил мне о рассказе Томаса Лиготти «Красная Цитадель» (1996), Некрономиконе онлайн-доставки. «Красная Цитадель» — это распределительный центр, расположенный в заброшенном трёхэтажном заводе, недоступный для посещения, но связанный со всеми уголками мира сетью подземных туннелей. Оттуда исходит поток гротескных товаров, производимых этой фабрикой, например «слепленные из пеплообразного материала подобия лиц» или «пузатая тыква, издающая протяжный громкий крик, если взять её в руки» — эти и другие чудовищные новинки доставлялись без требований в шкафы, на прикроватные тумбочки или прямо внутрь живых организмов. Лихорадочное производство и мгновенная доставка этих нежеланных предметов, последующее развитие «Цитадели» по пути создания жутких «гиперорганизмов» и разрушение таким образом окружающего мира — всё это похоже на басню о неистовом капитализме (момент в рассказе, когда всё оборудование фабрики испаряется, но деятельность «Цитадели» только усиливается, похож на аллегорию постиндустриализма), но вызывающую куда более глубокое беспокойство. Это Лавкрафт, шагающий по Ржавому поясу. Сомневаюсь, что без Лиготти существовал бы подкаст «Добро пожаловать в Найт Вэйл».

«Адские машины желания доктора Хоффмана» Анжелы Картер


«Адские машины желания доктора Хоффмана» Анжелы Картер (1972) не для брезгливых. Машины доктора Хоффмана нападают на город: заряженные оргазмом, они создают непристойные иллюзии, искажая саму реальность. Большая часть людей в результате теряет рассудок, гражданский порядок рушится, свирепствует преступность. Министерство Решимости, которое занимается этим делом, отправляет в царство тревожных галлюцинаций и сексуального ужаса невосприимчивого к фантазиям героя, цель которого — уничтожить злобного доктора и восстановить реальность.

Если вы порядком устали от робких историй, эта книга — для вас! Там вас встретит мир, в котором будто все самые отвратительно-завораживающие глубины интернета приняли физическую форму и отправились бесчинствовать. Эту местами забавную, местами мерзкую, поистине завораживающую книгу мне приходилось несколько раз откладывать в сторону, чтобы перевести дух. Часто я возвращался к ней всего лишь через несколько минут. Я впечатлён тем, как автор, кажется, пробормотав себе под нос «к чёрту!», несётся во весь опор, совершенно не заботясь о том, кого и что она расталкивает по пути. Нам всем есть чему поучиться у Анжелы Картер.

«Пиранези» Сюзанны Кларк


Когда я советую друзьям блистательную книгу Сюзанны Кларк «Пиранези», я описываю её так: «Словно ты наблюдаешь за тем, как кто-то играет в Zork на протяжении 200 страниц, но в хорошем смысле». Так ко мне пришло осознание, что в подростковые годы я получал читательский опыт не только из книг, но и благодаря «интерактивной литературе» — текстовым видеоиграм 80-х годов, где управление персонажем осуществлялось путём набора на клавиатуре целых предложений вроде «убей тролля мечом», на которые игра отвечает прозой, остроумной и удивительно хорошо написанной. Лучшей была «Тринити» Брайана Мориарти (1986), где технологии ядерного оружия изменены на метафизическом уровне.

Вы в Лондоне, проводите свой последний день отпуска, как вдруг в небе появляется настоящая угроза уничтожения города — советская ядерная ракета. Вы сбегаете через странную дверь, парящую в воздухе, и попадаете в удивительный мир, где все ядерные взрывы мистически связаны друг с другом. Вы путешествуете между ключевыми местами, которые так или иначе относятся к истории ядерного оружия: Нагасаки перед взрывом атомной бомбы, места испытаний на атолле Эниветок, в Сибири, испытания стратегической оборонной инициативы. В итоге вы попадаете на место испытания Тринити 1945 года в Нью-Мексико, получив возможность саботировать эту и все другие атомные бомбы, меняя физические законы. Это удивительно литературно и очень амбициозно для компьютерной игры того времени. Она взорвала мой подростковый разум. Перепройдя её 30 лет спустя, я убедился, что она всё также актуальна.

Это самое большее, на что мы можем надеяться, особенно в жанре, который временами предсказывает будущее, намеренно или нет. (Что касается темы предсказания даты смерти, затронутой в моей книге, этот сайт уверяет меня, что я умру 19 декабря 2046 года).

Джеймс Кеннеди (James Kennedy)
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ

В группу Клуб переводчиков Все обсуждения группы
43 понравилось 14 добавить в избранное

Комментарии 1

один предприимчивый человек встречает изобретателя из «синих воротничков», создавшего аппарат, который позволяет события прошлого любого места и любого времени запечатлеть на киноплёнку.

Забавно, я читала такой рассказ. Но герой, узнав про изобретение, начал зарабатывать шантажом.


Читайте также