100 главных русских книг XXI века по версии экспертов Полки — 100 книг

Андрей Иванов — русский писатель, живущий в Эстонии, автор романов "Путешествие Ханумана на Лолланд" (шорт-лист премии "Русский Букер"), "Горсть праха" ("Русская премия").
"Харбинские мотыльки" — новое слово о русской эмиграции. Не Париж, не Берлин, не Прага, не Шанхай и не Харбин — но неисследованный почти Таллин, Ревель. Двадцатые-тридцатые годы прошлого века в Первой Эстонской Республике, странные, неприкаянные русские, извергнутые революцией в маленькую страну: творческая богема, офицеры, контрабандисты, объединенные поисками работы и хлеба, кокаина и морфия… Молодой фотохудожник Борис Ребров проживает на наших глазах "бедственное время". Потеряв одновременно и родину (большевики), и семью (брюшной тиф), он остается один в незнакомой стране и пытается найти — себя.
В книгу вошли романы "Харбинские мотыльки" и "Горсть праха".

Андрей Иванов — русский писатель, живущий в Эстонии, автор романов "Путешествие Ханумана на Лолланд" (шорт-лист премии "Русский Букер"), "Горсть праха" ("Русская премия").…

Новая книга Александра Гольдштейна — увлекательное повествование, сопрягшее жесткие картины дневной реальности во всей их болезненной и шокирующей откровенности с ночной стороной бытия. Авантюристы и мистики, люди поступков и комнатные мечтатели, завороженные снами, наитиями, они сообща сплетают свои хороводы, что погружает прозу в атмосферу Лены и полдневья. Место действия – пространство воображения: Александрия Египетская, Петербург, Мадрид и Берлин. Время не ограничено хронологией.

Новая книга Александра Гольдштейна — увлекательное повествование, сопрягшее жесткие картины дневной реальности во всей их болезненной и шокирующей откровенности с ночной стороной…

Разговор о блокадном письме необходим хотя бы для того, чтобы засвидетельствовать: уже во время блокадного бедствия велась огромная, многоцелевая и многожанровая работа словесности по описанию, осознанию, отражению блокадного опыта. Восстанавливая эту работу сегодня, мы обращаемся к задаче создания языка, которым о блокаде может говорить не переживший ее, но отвечающий за нее и не желающий ее полного забвения. Изучая работу блокадных поэтов, мы видим, что они искали язык, который бы утолял боль жертвы истории и запечатлевал историю, пытаясь примирить эти далековатые задачи.

Разговор о блокадном письме необходим хотя бы для того, чтобы засвидетельствовать: уже во время блокадного бедствия велась огромная, многоцелевая и многожанровая работа…

Книга посвящена истории русской эмоциональной культуры конца XVIII – начала XIX века: времени конкуренции двора, масонских лож и литературы за монополию на «символические образы чувств», которые образованный и европеизированный русский человек должен был воспроизводить в своем внутреннем обиходе. В фокусе исследования – история любви и смерти Андрея Ивановича Тургенева (1781–1803), автора исповедального дневника, одаренного поэта, своего рода «пилотного экземпляра» человека романтической эпохи, не сумевшего привести свою жизнь и свою личность в соответствие с образцами, на которых он был воспитан. Детальная реконструкция этой загадочной истории основана на предложенном в книге понимании механизмов культурной обусловленности индивидуального переживания и способов анализа эмоционального опыта отдельной личности.

Андрей Леонидович Зорин – профессор Оксфордского университета и Московской высшей школы социально-экономических наук.

Книга посвящена истории русской эмоциональной культуры конца XVIII – начала XIX века: времени конкуренции двора, масонских лож и литературы за монополию на «символические образы…

В романе "Орфография" Дмитрий Быков рисует картину послереволюционного Петрограда. Голод, холод, книги жгут в печах, никто пока не понимает, что принесет новое время, но уже исключили букву "ять", а вместе с ней — русскую грамотность. Страх и поиск истины, честь и предательство, особенный юмор, особенная любовь "бездны на краю". В этих декорациях живут герои захватывающего авантюрного повествования.

"Орфография" — второй роман "О-трилогии".

В романе "Орфография" Дмитрий Быков рисует картину послереволюционного Петрограда. Голод, холод, книги жгут в печах, никто пока не понимает, что принесет новое время, но уже…

Джинсы, зараженные вшами, личинки под кожей африканского гостя, портрет Мао Цзедуна, проступающий ночью на китайском ковре, свастики, скрытые в конструкции домов, жвачки с толченым стеклом — вот неполный список советских городских легенд об опасных вещах. Книга известных фольклористов и антропологов А. Архиповой (РАНХиГС, РГГУ, РЭШ) и А. Кирзюк (РАНГХиГС) — первое антропологическое и фольклористическое исследование, посвященное страхам советского человека. Многие из них нашли выражение в текстах и практиках, малопонятных нашему современнику: в 1930-х на спичечном коробке люди выискивали профиль Троцкого, а в 1970-е передавали слухи об отравленных американцами угощениях. В книге рассказывается, почему возникали такие страхи, как они превращались в слухи и городские легенды, как они влияли на поведение советских людей и порой порождали масштабные моральные паники. Исследование опирается на данные опросов, интервью, мемуары, дневники и архивные документы.

Джинсы, зараженные вшами, личинки под кожей африканского гостя, портрет Мао Цзедуна, проступающий ночью на китайском ковре, свастики, скрытые в конструкции домов, жвачки с…

Дениса Осокина невозможно ограничить ни жанром, ни стилем, ни даже границами русского языка. Его тексты — это непрерывное до- и пере- сотворение мира. Своей лиричностью и своей верой они способны как угодно менять ход времени и преодолевать всё то, что в реальности физической преодолеть нельзя. По словам самого автора — он пишет Правду- Преправду, которая сильнее, нужнее и нежнее Правды. В книгу вошли главные произведения писателя на сегодня, среди них и повесть ""Овсянки"", положенная в основу одноименного фильма, награжденного в том числе ""Венецианским львом"" за лучшее изобразительное решение и ""Никой"" за лучший сценарий.

Дениса Осокина невозможно ограничить ни жанром, ни стилем, ни даже границами русского языка. Его тексты — это непрерывное до- и пере- сотворение мира. Своей лиричностью и своей…

Новая книга Александра Гениса не похожа на предыдущие. Литературы в ней меньше, жизни больше, но юмора столько же. “Обратный адрес” – это одиссея по архипелагу памяти. На каждом острове (Луганск, Киев, Рязань, Рига, Париж, Нью-Йорк и вся Русская Америка) нас ждут предки, друзья и кумиры автора. Среди них – Петр Вайль и Сергей Довлатов, Алексей Герман и Андрей Битов, Синявский и Бахчанян, Бродский и Барышников, Толстая и Сорокин, Хвостенко и Гребенщиков, Неизвестный и Шемякин, Акунин и Чхартишвили, Комар и Меламид, “Новый американец” и радио “Свобода”. Кочуя по своей жизни, Генис рассматривает ее сквозь витраж уникального стиля: точно, ярко, смешно – и ничего лишнего.

Новая книга Александра Гениса не похожа на предыдущие. Литературы в ней меньше, жизни больше, но юмора столько же. “Обратный адрес” – это одиссея по архипелагу памяти. На каждом…

Книга Эдуарда Кочергина - главного художника Большого драматического театра им. Г.А.Товстоногова - основана на воспоминаниях о тяжелых послевоенных временах, когда он бежал из омского детприемника для детей "врагов народа" на родину в Ленинград, - о беге, длившемся более шести лет, со всеми перипетиями и скитаниями по "эсэсэрии" с ее тогдашними казенными домами, детприемниками НКВД и колониями. В 2010 году книга получила одну из престижнейших литературных премий - "Национальный бестселлер". Настоящее (второе) издание дополнено не публиковавшимся прежде рассказом "Баллада о деревянном самолете". В приложении приведены географические карты, тексты песен и фотодокументы 1940-1950-х годов.

Книга Эдуарда Кочергина - главного художника Большого драматического театра им. Г.А.Товстоногова - основана на воспоминаниях о тяжелых послевоенных временах, когда он бежал из…

В новом романе более ста героев и десяти мест действия: викторианская Англия, Шанхай 1930-х, Париж 1968-го, Калифорния 1990-х, современная Россия… В этом калейдоскопе любая глава — только часть общего фрагментарного узора, а любое действующее лицо — лишь отражение во множестве зеркал. Они перемешиваются как стеклышки в оптической игрушке, но как всегда у Кузнецова, крепко связаны в одну историю мастерским повествованием.

В новом романе более ста героев и десяти мест действия: викторианская Англия, Шанхай 1930-х, Париж 1968-го, Калифорния 1990-х, современная Россия… В этом калейдоскопе любая глава…

В романе Владимира Медведева «Заххок» оживает экзотический и страшный мир Центральной Азии. Место действия — Таджикистан, время — гражданская война начала 1990-х. В центре романа судьба русской семьи, поневоле оставшейся в горах Памира и попавшей в руки к новым хозяевам страны. Автор — тоже выходец из Таджикистана. После крушения СССР русские люди ушли с имперских окраин, как когда-то уходили из колоний римляне, испанцы, англичане, французы, но унесли этот мир на подошвах своих башмаков. Рожденный из оставшейся на них пыли, «Заххок» свидетельствует, что исчезнувшая империя продолжает жить в русском слове.

В романе Владимира Медведева «Заххок» оживает экзотический и страшный мир Центральной Азии. Место действия — Таджикистан, время — гражданская война начала 1990-х. В центре романа…

Андрей Зорин «Жизнь Льва Толстого: опыт прочтения» – суперсовременный неклассический взгляд на жизнь и творчество классика русской литературы.

Лев Толстой давно стал визитной карточкой русской культуры, но в современной России его восприятие нередко затуманено стереотипами, идущими от советской традиции. Именно сегодня Толстой поразительно актуален: идея ненасильственного сопротивления, вегетарианство, дауншифтинг, требование отказа от военной службы, борьба за сохранение природы, отношение к любви и к сексуальности ― все, что казалось его странностью, становится мировым интеллектуальным мейнстримом.

Андрей Зорин ― историк литературы, профессор Оксфордского университета и Московской высшей школы социальных и экономических наук.

Андрей Зорин «Жизнь Льва Толстого: опыт прочтения» – суперсовременный неклассический взгляд на жизнь и творчество классика русской литературы.

Лев Толстой давно стал визитной…

Есть писатели, которым тесно внутри литературы, и они постоянно пробуют нарушить её границы. Николай Байтов, скорее, движется к некоему центру литературы, и это путешествие оказывается неожиданно бесконечным и бесконечно увлекательным. Ещё — Николай Байтов умеет выделять необыкновенно чистые и яркие краски: в его прозе сентиментальность крайне сентиментальна, печаль в высшей мере печальна, сухость суха, влажность влажна — и так далее. Если сюжет закручен, то невероятно туго, если уж отпущены вожжи, то отпущены. В итоге получается уникально выразительная, контрастная проза. Вероятно, близкая к мифу, потому что истории Николая Байтова не просто запоминаются, а будто отзываются в памяти, как если бы мы знали их всегда.

Есть писатели, которым тесно внутри литературы, и они постоянно пробуют нарушить её границы. Николай Байтов, скорее, движется к некоему центру литературы, и это путешествие…

Тимур Кибиров — поэт и писатель, автор более двадцати поэтических книг, лауреат многих отечественных и международных премий, в том числе премии «Поэт» (2008). Новая книга «Генерал и его семья», которую сам автор называет «историческим романом», — семейная сага, разворачивающаяся в позднем СССР. Кибиров подходит к набору вечных тем (конфликт поколений, проблема эмиграции, поиск предназначения) с иронией и лоскутным одеялом из цитат, определявших сознание позднесоветского человека. Вложенный в книгу опыт и внимание к мельчайшим деталям выводят «Генерала и его семью» на территорию большого русского романа, одновременно искреннего и саркастичного.

Тимур Кибиров — поэт и писатель, автор более двадцати поэтических книг, лауреат многих отечественных и международных премий, в том числе премии «Поэт» (2008). Новая книга «Генерал…

Для русского читателя Африка — до сих пор terra incognita. Ее разнообразной географии соответствует изобилие самобытных и абсолютно не похожих одна на другую культур. Александр Стесин — писатель, поэт и врач — уже много лет проводит в поездках по этому еще не до конца изученному континенту, погружаясь в его быт и историю. Он лечит тиф в пустыне и малярию в джунглях, изучает языки суахили и чви, собирает маслята на Мадагаскаре, сравнивает кухни Сенегала и Сомали, переводит здешних классиков и современных авторов. Перед нами новый для русской литературы тип африканского текста: через сто лет после путешествий Николая Гумилева Стесин оказывается посредником между культурами, расколдовывает давно сложившиеся стереотипы о континенте, которому, возможно, предстоит определять будущее.

Для русского читателя Африка — до сих пор terra incognita. Ее разнообразной географии соответствует изобилие самобытных и абсолютно не похожих одна на другую культур. Александр…

Книга Эдуарда Кочергина - главного художника Большого драматического театра им. Г.А.Товстоногова - сразу после первой публикации в 2003 году обратила на себя пристальное внимание критики и стала настоящей сенсацией в литературной жизни. О ее авторе заговорили как об одном из лучших мастеров современной прозы. В 2010 году Кочергин стал обладателем престижной литературной премии "Национальный бестселлер" (за книгу "Крещенные крестами"), в 2011 году - Литературной премии им. Сергея Довлатова.
В новое издание "Ангеловой куклы" включено 32 рассказа, три из которых публикуются впервые. Судьбы "униженных и оскорбленных" новейшей российской истории, описанные в книге, легли в основу одноименного спектакля АБДТ им. Г.А.Товстоногова и Тбилисского русского театра им. А.С.Грибоедова. Книга переведена на несколько европейских языков. В приложении помещён цикл фотографий из личного архива автора.

2-е издание, дополненное.

Книга Эдуарда Кочергина - главного художника Большого драматического театра им. Г.А.Товстоногова - сразу после первой публикации в 2003 году обратила на себя пристальное внимание…

Московский экзистенциальный панк стоит особняком в череде локальных панк-революций девяностых годов — начитанность музыкантов той волны запросто уживалась с их необузданностью, а поэтическая выверенность песен с откровенно любительским звучанием. Их коллективные действия не ограничились записью десятка альбомов, которыми и по сей день вдохновляются творческие личности со всей страны — они оставили особый кодекс поведения, стиль жизни, равно пронизывающий историю московских сквотов, радикальных политических движений, анонимных арт-групп и много другого. Вместе с этим «Формейшен» может быть интересен не только поклонникам «Соломенных енотов», «Лисичкиного хлеба» и «Банды четырех», но и тем, кому близка тема «лихих» и «пустых» девяностых, а также теория и практика нон-конформизма.

Московский экзистенциальный панк стоит особняком в череде локальных панк-революций девяностых годов — начитанность музыкантов той волны запросто уживалась с их необузданностью, а…

Книгу рассказов "Сестромам" населяют люди, животные и мифические существа. Четыре кольца охраняют Москву, да не всегда спасают; старуха превращается в молодую женщину, да не ненадолго. В повседневность здесь неизменно вмешивается сказ, а заговоры и прибаутки легко соседствуют с лондонскими диалектами.

Книгу рассказов "Сестромам" населяют люди, животные и мифические существа. Четыре кольца охраняют Москву, да не всегда спасают; старуха превращается в молодую женщину, да не…

Андрей Рубанов — автор романов "Патриот", "Готовься к войне", "Хлорофилия", "Финист — ясный сокол", сборников рассказов "Стыдные подвиги" и "Жёстко и угрюмо". Лауреат премий "Национальный бестселлер" и "Ясная Поляна", финалист премии "Большая книга".

Герой романа "Сажайте и вырастет", полный тезка автора, — успешный банкир, привыкший к дорогим вещам и элитным винам, — вдруг оказывается в машине, которая едет в изолятор "Лефортово". Всё продумано, и скоро напарник должен его "вытащить", — но Андрей остается в тюрьме на три года…

Андрей Рубанов — автор романов "Патриот", "Готовься к войне", "Хлорофилия", "Финист — ясный сокол", сборников рассказов "Стыдные подвиги" и "Жёстко и угрюмо". Лауреат премий…

"Обращение в слух" Антона Понизовского - роман о России и русской душе. Звучит громко, а по-другому не скажешь. Это книга подлинных человеческих историй, полных любви и терпения, гнева и нежности; повествование о нас самих - родных и чужих, непримиримых или прощающих… разных. Истории эти суть сама жизнь: ее не перечеркнуть, в ней ничего не исправить. Но еще - это книга о двух мужчинах и двух женщинах, которые слушают чужие рассказы и не замечают, как остроумная пикировка перерастает в ненависть, а соперничество - в любовь.

"В этой книге вся Россия рассказала о себе от первого лица". Леонид Парфенов
"Не так много книг, которые я сегодня могу посоветовать прочитать своим друзьям. Эту - буду настаивать, чтобы прочитали". Татьяна Лазарева
"Обращение в слух" - огромный прорыв в современной русской прозе". Виталий Каплан, журнал "Фома"
"Понизовскому удалось решить сложнейшую художественную задачу… Старинный по замаху и абсолютно современный по материалу русский роман". Сергей Костырко, журнал "Новый мир"
"Казалось, что время подлинных Русских Романов прошло, что порода писателей, которые возьмутся рассказывать о смысле страданий, прощении и Небесном Иерусалиме, давным-давно вымерла; жизнь, однако, осталась та же, что была при Достоевском; и вот Антон Понизовский написал настоящий Русский Роман - классический и новаторский одновременно: такой, каким и должен быть Русский Роман ХХI века". Лев Данилкин, журнал "Афиша"

"Обращение в слух" Антона Понизовского - роман о России и русской душе. Звучит громко, а по-другому не скажешь. Это книга подлинных человеческих историй, полных любви и терпения,…