1 Анти-"Мастер и Маргарита"

"Зачем всё это? - думал Данилов. - Скоро ли всё кончится?" Однако не кончалось.

Наредкость заунывное чтиво! И дело даже не в моей нелюбви к фентези, а в полной отсутствии как динамики, так и идеи, если сюжет и развивается, то как-то очень неохотно, с задержками в развитии, тэкскзать. Автор вместе с героем, полудемоном на договоре, весьма многословно и чудовищно неторопливо раскручивают историю, перемежая её не менее унылыми, чем она сама, дополнительными историями, размышлениями, монологами и прочей безвоздушной дрянью, от которой скукой скулы сводит. Любая динамика гасится моментально, движение продолжается в глицериновой массе. В общем, мне было чудовищно скучно(( И даже интересная попытка автора описать творческий процесс рождения музыки в конце концов погибла, захлебнувшись огромным количеством подробностей. Очень жаль.

Почему анти-"Мастер и Маргарита". Объяснюсь. Дело не в том, что у меня возникли ассоциации, скорее антиассоциации, если такое возможно. Демон, играющий роль Мастера, творца, создаёт собственное творение посредством музыки, какие-то невнятные силы ему противостоят и требуют его участия. Анти-Маргарита, которая Наташа, шарнирный, целлулоидный персонаж, жертва и страдалица, не способная ни на мысль, ни на поступок. Черная шапочка мастера превращается в бархатную чалму с бриллиантами на голове бывшей жены Данилова, а сшила эту чалму Наташа, как Маргарита, вышившая шапочку для мастера. Эпизод с "большой жратвой" в поездах и на вокзалах, как отвратительная пародия на развлечения Бегемота с Коровьевым... Таких мелких уколов куча была по ходу текста. Это исключительно мой взгляд на текст, не больше. При желании с тем же успехом можно было сравнивать не с романом Булгакова, а например, с  Андрей Битов - Пушкинский дом   (вялые и бессмысленные описания Москвы Орлова и ветер, предвестником событий книги гуляющий по Петербургу у Битова, или хотя бы дуэль и её последствия).

Вообще, я не сравниваю книги между собой, это непродуктивно, но с Орловым и его эстетикой у меня не нашлось точек соприкосновения, выживала в его мире, как могла.  Единственным возможным вариантом выживания в этом вялом тексте стали непреднамеренные ассоциации, повод вспомнить куда более интересные и запоминающиеся произведения других авторов.