Эрнест Хемингуэй – крестный отец длинного рассказа

Фото: EARL THEISEN/GETTY
Эрнест Хемингуэй был одним из величайших новаторов в области литературной формы. Его категоричный отказ от стилистических украшений, а именно отсутствие лирических отступлений, легкая прорисовка контекста, использование коротких хлестких фраз в повествовании, можно назвать стилем без стиля, страстным увлечением, тесно связанным с манерой поведения и образом жизни Хемингуэя. Одним словом, стиль автора можно даже назвать антонимом щегольства. Манера письма Хемингуэя была неотделима от описываемых им бескомпромиссных и напряженных тем, таких как война, охота, рыбалка и бой быков. Поначалу Хемингуэй довольно мало заботился о литературной составляющей своих работ. В очерке Лилиан Росс "Портрет Хемингуэя" , опубликованной в журнале «Нью-Йоркер» в 1950 году, он сравнивал написание художественных произведений с боксерским поединком против Тургенева, Мопассана и Стендаля.

Произведение Эрнеста Хемингуэя "Зеленые холмы Африки" (1935), которое не так давно было переиздано издательством «Скрибнер», нельзя назвать художественным произведением в чистом виде. Это не первое подробное описание мира охоты, вышедшее из-под пера Хемингуэя, так как эссе "Смерть после полудня" было опубликовано в 1932 году. Однако более ранняя работа целиком посвящена боям быков, которые лишь изредка перемежаются историями из личного опыта автора. Это не столько повествование, сколько исторический экскурс и подробный анализ, сдобренный забавными случаями из жизни. Что касается «Зеленых холмов Африки», то в предисловии к этому произведению Хемингуэй четко заявляет о своих намерениях:

В отличие от большинства книг, здесь нет ни одного вымышленного героя или события. Если кто-либо из читателей сочтет, что я не уделил любви подобающего места, то этот читатель или читательница вольны наделить героев моей повести теми чувствами, которые сами испытывали бы на их месте. Автор стремился создать абсолютно правдивую книгу, чтобы выяснить, может ли такое правдивое изображение событий одного месяца, а также страны, в которой они происходили, соперничать с творческим вымыслом.

Эрнест Хемингуэй начал писать свои произведения в период бурного расцвета экспериментов с литературными формами. Он провел много времени в Париже с компании одного из наиболее известных новаторов в этой области Гертруды Стайн. С самого начала Хемингуэй был невероятно педантичным автором, поэтому его декларацию о намерениях в «Зеленых холмах Африки» следует понимать буквально. Это произведение можно назвать экспериментальным в полном смысле этого слова, так как оно целиком и полностью построено на приключениях, написано в духе приключений и является своеобразным тестом для Хемингуэя как писателя.

В этом произведении Хемингуэй рассказывает о своем путешествии по Восточной Африке, которое он совершил в 1933 году вместе с второй женой ПаулинойПфайфер с целью поохотиться на крупных животных, таких так носороги, лесные антилопы и львы. Супруги путешествовали в компании друга, которого автор называет в своей повести Карлом, профессионального охотника, или «белого охотника», которого в «Зеленых холмах Африки» зовут мистером Дж. Ф., и небольшой группы местных проводников и охотников М’Кола, Друпи, вандеробо-масая и человека, которого автор прозвал Гарриком за его невероятно раздражающие театральные ужимки. Что касается ПаулиныПфайфер, в своей повести Хемингуэй называет ее Мамой.

В книге присутствует еще один персонаж, австриец Кандинский, который ненадолго присоединяется к охотникам, когда его машина сломалась. Кандинский - страстный любитель литературы. Ему знакомо имя Хемингуэя по стихам, которые тот опубликовал в немецком обзоре «Квершнитт» около десяти лет назад (одно из стихотворений представляло собой довольно саркастичный отзыв о женщинах-поэтах). Кандинский вовлекает Хемингуэя в разговоры о литературе и упоминает имя, которое еще дважды встретится в повести: «Расскажите о Джойсе — какой он? Купить [книгу] я не мог — слишком дорого». Разумеется, Кандинский говорит об "Улиссе" , который был опубликован в Париже в 1922 году основателем издательства «Shakespeare and Company» Сильвией Бич и который был запрещен в США и Великобритании из-за обилия непристойностей.

Можно сказать, что Джойс незримо присутствует в «Зеленых холмах Африки». Описание охоты – это тоже своего рода манифест. Именно тогда Кандинский и Хемингуэй начинают строить окололитературные теории, которые заставляют автора сомневаться и получать удовольствие от беседы в одно и то же время. Говоря об истории американской литературы, Хемингуэй утверждает, что только три автора заслуживают внимания, и это Генри Джеймс, Стивен Крейн и Марк Твен. (В этот момент Хемингуэй произносит свою знаменитую фразу о том, что «вся современная американская литература вышла из одной книги Марка Твена, которая называется “Гекльберри Финн”».) Мужчины обмениваются короткими острыми фразами о том, почему Хемингуэй любит писать, после чего автор делает довольно амбициозное заявление:

О том уровне прозы, который достижим, если относиться к делу серьезно и если тебе повезет. Ведь есть четвертое и пятое измерения, которые можно освоить.
— Вы так думаете?
— Я это знаю.
— А если писатель достигнет этого, тогда что?
— Тогда все остальное уже не важно. Это самое значительное из всего, что писатель способен сделать. Возможно, он потерпит неудачу. Но какой-то шанс на успех у него есть.
— По-моему, то, о чем вы говорите, называется поэзией.
— Нет. Это гораздо труднее, чем поэзия. Это проза, еще никем и никогда не написанная. Но написать ее можно, и без всяких фокусов, без шарлатанства. Без всего того, что портится от времени.

В «Зеленых холмах Африки» есть указание на это четвертое и пятое измерения. Эстетика Хемингуэя – это также вопрос морали, основанной на правдивости повествования от первого лица и соответствующей его собственным невероятно высоким и самокритичным стандартам. В этой повести Хемингуэй делает других персонажей прекрасными охотниками, автор возвеличивает других, говоря о себе «никогда еще я не чувствовал себя так глупо», он подвергает испытанию свою скромность, храбрость и сознание (хотя это и не мешает Хемингуэю использовать некоторые двусмысленные эпитеты на тему расовой принадлежности). Как бы там ни было, но повествование то и дело прерывается лирическими отступлениями и анализом не процесса охоты, а скорое анализом того, что на тот момент творилось в голове автора. Эти отступления и есть ядро произведения.

В «Зеленых холмах Африки» Хемингуэй, как и Джойс, пытается исследовать «поток сознания», он даже высказывает свое мнение о духе соперничества. В начале четвертой главы автор, Мама, мистер Дж. Ф., М’Кола и Друпи собираются на утреннюю охоту. Во время привала Хемингуэй открывает "Севастопольские рассказы" Льва Толстого и начинает рассуждать о том, как Толстой описывает войну, и о том, какую роль играет война в художественном произведении. Далее идет вот этот абзац:

Потом «Севастопольские рассказы» навели меня на воспоминания о Севастопольском бульваре в Париже, о том, как я ездил по нему на велосипеде, под дождем возвращаясь домой из Страсбурга, и какие скользкие были трамвайные рельсы, и каково ехать людной улицей под дождем по маслянисто-скользкому асфальту и булыжной мостовой, и о том, как мы чуть было не поселились тогда на бульваре Тампль, и я вспомнил ту квартиру — обстановку и обои, — но вместо нее мы сняли верх домика на улице Нотр-Дам де Шан во дворе, где была лесопилка (и внезапное взвизгивание пилы, запах опилок, каштан, поднимавшийся над крышей, и сумасшедшая в нижнем этаже), и как весь тот год нас угнетало безденежье (рассказы, один за другим возвращались обратно с почтой, которую опускали в отверстие, прорезанное в воротах лесопилки, и в сопроводительных записках редакции называли их не рассказами, а набросками, анекдотами, contes[6] и т. д. Рассказыне шли, и мы питались луком, и пили кагор с водой), и я вспомнил о том, как хороши были фонтаны на площади Обсерватории (переливчатая рябь на бронзовых конских гривах, бронзовых торсах и плечах — зеленых под сбегающими по ним струйками), и о том, как в Люксембургском саду, где кратчайший переход на улицу Суффло, поставили бюст Флобера (того, в кого мы верили, кого любили, не помышляя о критике, — Флобера, теперь грузного, высеченного из камня, как и подобает кумиру).

За этим героическим предложением следуют размышления о войне и литературе, есть еще больше отсылок к Джойсу, а так же еще один абзац о литературных амбициях самого Хемингуэя. В пятой главе он представляет себя персонажем любимых произведений. В восьмой главе автор рассуждает о моральной ценности своих произведений и обращается к своему внутреннему миру, говоря о нем « Гольфстрим, с которым ты сжился», и, бросая взгляд на историю времен, описывает неоднородную структуру этого мира. В тринадцатой главе, бутылка пива в руках Хемингуэя напоминает то, как он пил пиво в поездке по Франции, после чего идут три страницы размышлений о работе и семье, болезни и истории, геополитической обстановке и литературных замыслах, горькие мысли об Америке и причинах, по которым он уехал, слова уважения к стране, куда он приехал поохотиться. Несколько страниц спустя автор короткими сухими фразами, хоть и не без доли юмора, объясняет, почему он решил написать эту книгу.

Хемингуэй никогда не писал больших романов. Возможно, в жизни автора происходило слишком много событий, как и в жизни всех, кто жил в то время, чтобы он мог посвятить себя написанию одного фундаментального труда, который, также как и «Улисс», косвенно упоминаемый в десятой главе, стал бы памятником столетия. Джойс жил во время революций, и для того, чтобы создать этот памятник литературы, он оставался в стороне от политических потрясений, совершив тем самым революцию в литературной форме. Однако из-за тех вопросов, которые Джойс оставил в стороне, Хемингуэй и говорил, что революция была неполной. В «Зеленых холмах Африки» Хемингуэй обращается к тому, что оставил без внимания Джойс, а именно физической опасности и воспоминаниях, которые возникают в определенный момент времени. Поток сознания в произведениях Хемингуэя отражает все, чем писатель жил в то время, именно поэтому более высокие измерения литературы, возникающие в его воображении, от экзистенциональных размышлений до определенных действий, совершаемых в данный момент, берут начало в нехудожественной литературе. В отличие от Джойса, эксперимент Хемингуэя по смешению элементов художественной и нехудожественной литературы остается на уровне теории, хоть и гораздо более влиятельной. Поток сознания, предложенный Хемингуэем, трудно распознать и отличить от других, так как он стал мейнстримом.

Автор: Ричард Броуди (Richard Brody)
Перевод: VikiLeeks
*в цитатах использованы фрагменты произведения "Зеленые холмы Африки" в переводе Натальи Волжиной, Виктора Хинкиса*
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ