Рецензии

Тишина спасет мир

"Отель "Тишина" в нескольких словах: "когда тебе плохо, найди того, кому хуже и помоги". При упоминании психоанализа всякий вспомнит о либидо, и почти никто - о мортидо, столь же базовом его понятии. Между тем, влечение к смерти и желание просто выпилиться на хрен из реальности, в современной литературе, которая зеркало жизни, занимает едва ли не большее место, чем любовь и секс. Герой, подумывающий о самоубийстве, планирующий его или даже совершающий неудачную попытку, сегодня встречается не реже, чем прежде страдающий из-за любви (про которую все теперь знают, что это все гормоны и немного феромоны).

Йонас (49, исландец, разведен, мастер на все руки, выпускник философского факультета, со смертью. отца встал во главе семейного предприятия) хочет покончить с собой. Жена Гудрун оставила его после двадцати с лишним лет благополучного брака, напоследок сообщив. что любимая дочь Гудрун Лотос не от него - очевидно решила. что так ему будет легче пережить развод. Мама, Гудрун старшая, чьим предметом интереса всю жизнь была история войн, теперь в пансионате для стариков, потихоньку проигрывает собственную войну с наступающей по всем фронтам деменцией. Скоро его и не вспомнит.

Впереди абсолютное одиночество, неприкаянность, ненужность, и жить незачем. Йонас решает умереть, его только мучает, что Лотос придется пережить мерзкий опыт, ему хочется уберечь от этого любимицу (и какая разница, что не он биологический отец). Разобрав завалы барахла, которые накапливаются за жизнь у каждого из нас, продав фирму и перечислив деньги от продажи на счет дочери, Йонас едет в ближневосточную страну, разоренную недавней войной. Теперь там перемирие, в которое никто всерьез не верит. Уж там-то удастся осуществить свой план, минимально травмировав ближних.

С собой герой берет чемоданчик с инструментами и дрель. Просто потому, что для него это так же естественно, как для других взять книгу, таблетки, телефон. На месте, в арендованном номере отеля "Тишина", где рекламный проспект обещал уникальные средневековые мозаичные панно, видит поломку на поломке, которые тотчас принимается чинить - он просто не может иначе. А вокруг непочатый край работы, которую мужчины этого увечного мира, искалеченного войной духовно не меньше, чем физически, не умеют выполнять.

Адепт теории малых дел Аудур Ава Олафсдоттир считает своей задачей писать книги, которые станут светильниками во мраке, и это ей удается. Совсем небольшой меньше двухсот страниц, роман наполнен многими смыслами и светит.

"Сколько же у нас лиц, мы всё время надеваем новое, мы таскаем с собой столько лиц и имён, сколько можем унести."

Когда предстоит браться за книгу в почти восемьсот страниц, ты очень и очень надеешься, что у тебя к ней ляжет душа и отведённые на неё часы не окажутся потраченным в пустую временем.

Полубрат – многоплановая семейная сага в жанре скандинавской нуарной драмы. Повествование ведётся от лица главного героя, Барнума Нильсена, по профессии сценариста. Поэтому и стиль написания выдержан в манере машинописного сценария: короткие предложения, сплошной текст, названия глав, прописанные маленькими буквами, отделены от текста лишь жирным шрифтом и скобками. Но какой блистательный получился сценарий!

Произведениям скандинавских авторов всегда присущи некая севереая мрачность и ощущение безысходности. Не избежало этого и данное произведение, овеянное неудачами расколотых жизней и глухой тоской по несбывшемся мечтам. По ощущениям вся книга похожа на затяжную депрессию. Но депрессию мрачновато-стильную, метафорически эффектную, ошеломительно откровенную в своём литературном обнажении и не лишённую чувства юмора в стиле похмельного нуара.

Роман повествует о жизни одного норвежского семейства из Осло. Повествование, начавшееся с конкретной даты 8-го мая, охватывает почти сорок лет. Именно 8-го мая 1945-го года, в День Освобождения, молоденькая Вера Эбсен была изнасилована на чердаке собственного дома. Помимо глубокой психологической травмы, заставившей её онеметь на девять месяцев, от проишествия на чердаке у Веры остался ребёнок. Мальчик родился в такси по пути в больницу, и таксистом же был наречён Фредом, что в переводе означает "мир". Но "мирного" у Фреда оказалось только имя. Не желанный, но горячо любимый всеми женщинами семьи – мамой Верой, бабушкой Болеттой и прабабушкой Пра – Фред рос поразительно угрюмым, мрачным и неуправляемым ребёнком. Пожалуй, его сердце лишь немного оттаяло, когда через восемь лет Вера, выйдя замуж за сомнительного коммерсанта, родила второго сына, которого назвали чудоковатым именем Барнум.

Эта монументальная сага прежде всего о непростых, болезненных, порой тягостных отношениях между двумя братьями. Объединённые невидимой нитью кровного родства и тяжёлой привязанностью, они всё же являются неотъемлемой частью друг друга. Даже если, случается, не видятся двадцать восемь лет и шестьдесят дней.

Но эта сага также о любви без границ и дружбе длиною в жизнь, об одиночестве в толпе и погоне за тёмными призраками прошлого, о невозможности убежать от себя и рухнувших в пропасть небытия ожиданиях. Здесь будут чемодан с апплодисментами из бродячего цирка Мундуса и ветряные мельницы на продуваемом морскими ветрами острове Рёст, жёлтый "бьюик-роудмастер", на узком повороте около Фрогнерстера изменивший судьбы шести людей, и кольцо с буквой "Т", замурованное на чердаке дома в квартале Фрогнер, письмо из Гренландии и роковой метательный диск со стадиона Бишлет, кресла N°18,19 и 20 из кинотеатра "Розенберг" и туфли конькобежца Оскара Матиесена. И это всё не предметы – это полноправные герои саги, повлиявшие или изменившие ход событий и судьбы участвующих в них людей.

Воспоминания — как марки, они не соответствуют первоначальной стоимости, а медленно, но верно растут в цене в твоей личной коллекции, которую ты страхуешь дороже, чем своих детей.

Такими могли бы быть басни Крылова, если бы тот родился в Исландии - короткие, впечатляющие, с толикой магии и чудесными описаниями природы. Было интересно, как всё это звучало в оригинале, но исландским не владею, поглядел английский. Любопытно, что у них книга называется "Голубой песец", наша переводчица очень плотно работала с текстом, очень много удачных находок. Сравните: "The world opens its good eye a crack" и "Мир приоткрыл глаз — тот, что позрячей", к примеру. Короткая плотная повесть, основу которой читатель может прочесть в аннотации, там всё есть. Но за белыми рядами дымных сопок очень много мыслей.

Природа столь же смертоносна, сколь и прекрасна, и в повести жестокость природы, приводящая к смерти, искусно сопоставлена с жестокостью человека, который должен быть более цивилизованным и вдумчивым, чем силы природы. Но столь часто это не так. Где там Исландия? Много ли авторов оттуда вы читали? Она во всех отношениях находится на краю света. Место, где путешественник связан со сверхъестественным. Отец может продать свою дочь за ружье и мешок дроби, а лиса может быть послана, чтобы привести человека к самоуничтожению или, возможно, к спасению через трансформацию. Вороны - всегда здесь слуги Одина, а человек издалека похож на кочку ландшафта. Смерть приведёт нас к смене направления, но ни в коем случае не к полной остановке, нет-нет.

Действие романа происходит в конце девятнадцатого века в Исландии, узнаем, что большинство детей, рожденных в то время с синдромом Дауна, убивались акушеркой при рождении, и это не считалось преступлением, даже наоборот, было крайне логичным. Почему Фридрих не идёт на поводу у общественного мнения? Медик, ночами подрабатывающий в морге, чтобы получить немного денег, перевёл статью в медицинском журнале, автором которого был Даун. Больше узнать о синдроме, больше понять и смочь трансформировать своё сознание, вырываясь из оков современного ему общества. Метаморфозы происходят с каждым героем повести, для Фридриха она сделала возможными его отношения с Аббой. А уж когда читатель получает прямое цитирование "Метаморфоз" Овидия, да ещё и на таком необычном месте, становится ясно, что они приобретают некий мистический элемент. Очень набросочный и такой кусочно-эскизный текст, в котором ты летаешь от фрагмента к фрагменту, но не призраком, а полноценным участником сцен. Взбираешься по склону фьорда, глотаешь снежинки, задуваемые ветром в лицо, трогаешь обработанные дощечки, из которых сколочен маленький гробик, дискутируешь об электричестве с божественной точки зрения и боишься соглядатаев Одина - ворон. Фрагментарно, неуловимо понятно на уровне образов, раздражающе зыбко, как подтаявший снег под телом священника.

Мда... совсем не этого я ждала, беря книгу жанра "семейная сага". Я, честно говоря, нахожусь в полном недоумении - о чем книга? за вот такое дают сейчас премии? Эти 640 страниц я мучила неделю. Именно мучила, потому что эта книга лично для меня - абсолютная пустышка, книга ни о чем, зато с кучей всяких пошлостей и прочего...
Начну с того, что меня раздражало на протяжении всей книги. Сводные братья.... Фред и Барнум - сводные братья. Да с какого перепугу мальчики, у которых ОДНА мать, стали сводными? Сводные - это когда и отец, и мать у детей разные! А Фред и Барнум - единоутробные! Родные они, ёшкин кот! Их одна мать родила! Почему никто из авторов, делающих подобную грубейшую ошибку, не удосужится хотя бы прочитать о понятии "сводный" в какой - нибудь энциклопедии, черт возьми?!
Далее. Книга начинается с изнасилования на чердаке, которое случилось 8 мая 1945 года. В результате этого изнасилования Вера забеременела и родила мальчишку. Спустя 4 года! она знакомится с Колесом, едет с ним покататься на машине и берет с собой трехлетнего сына. По дороге им встречается пара, молодожены, женщина беременна. И как только машины разъезжаются, буквально через пару минут эта пара попадает в аварию и ребенок у них рождается преждевременно. Ну и вот спустя половину книги это событие освещается глазами той самой пары. И указывается дата аварии - 8 мая 1945 года. Что? В смысле? Ведь Веру именно в этот день изнасиловали, она же только зачала! То есть только что зачатому дитю, который сидит в машине, уже 3 года? Растет не по дням, а по минутам? На дворе 1949 год уже! Кто - то из этих двух пар путешественники во времени???
Меня бесило все. Дурацкие воспоминания Барнума, непонятные взаимоотношения в семье, странный Арнольд, странный Фред, удивительно-странная Вививан, которая умудрилась изнасиловать Барнума, и хотя им всего по 12-13 лет, сделала это прям очень профессионально. А ребенок, который изнасиловал собаку? А идиотские тексты Барнума, которые якобы сделали его знаменитым? Какая - то психоделика.
Я не знаю за что этой книге присуждены премии. Может, я слишком глупа для столь высочайшего шедевра норвежской литературы, но если б я читала бумажный вариант - я б сожгла эту книгу и развеяла по ветру.

Очень короткая и совершенно прелестная в своей странности история. То ли быль, то ли сказка. В общем, ежели ждете внятности, тут ее нет. Пустоты в снегу надо заполнять своими размышлениями или воображением.

На дворе, значит, девятнадцатый век. А у деревенского травника умирает служанка. Дурочка (с синдромом дауна). И плачет, горько плачет по ней жених-дурачок.
И вот местный священник с видимой неохотой и полным равнодушием отпевает усопшую. И потом отправляется на охоту за лисой. Но это не просто лиса. Это натуральное возмездие с пушистым хвостом.

Потому что нельзя бросать своих детей на поругание, на верную погибель, даже если они рождаются неизлечимо больными. И никакие молитвы не помогут искупить смертный грех.
Так что пушистое возмездие с азартом водит за нос бессовестного священника и заставляет хлебнуть сполна за все страдания, когда-то перенесенные беззащитным ребенком. Ибо заслужил.

Еще эта книга о доброте и милосердии. Вообще, удивительно было читать об отношении к ментальным инвалидам. Вроде как уже просвещенный девятнадцатый век, христианская страна, пусть даже со своими особенностями. И такой беспредел многолетнего насилия по отношению к ребенку при тотальном равнодушии большинства "приличных" и верующих граждан. Будто это не человек, ибо даже к животным так не относятся.

Так что виноватых там много, очень много. Потому что равнодушие - тоже зло. Ясно-понятно, что жизнь в исландиях суровая, и нет времени и возможностей для сантиментов. Но отчего-то беспутный студент-медик проснулся для милосердия при виде замученного человеческого существа. И не только изменил жизнь спасенной девочки, но и она изменила его в лучшую сторону.

Ну, а остальным полярная лиса в помощь.

«Сделав определённое количество ударов, сердце останавливается».
Очередная книга, которая вгрызается в душу, и заставляет задуматься о важном. Вместе с главным героем, читателю предстоит пройти сложный путь, от полного уничтожения себя в этом мире, до нового смысла и перерождения.
Такие истории помогаю нам «встать с колен», и идти дальше. Повествование, как-будто, ведётся без художественного вымысла, я верил каждому слову!
Читать книгу, в которой человек потерял смысл к жизни- это своего рода шоковая терапия, которая помогает разобраться со своими проблемами и сомнениями.
Я ценю такую литературу- это чтение не ради увлекательного сюжета, а чтобы посидеть и подумать.
История о том, на что способна «тишина», смена обстановки, и признание общества в том, что ты кому-то ещё нужен! В очередной раз, нужно принять тот факт, что «движение-это жизнь». Даже если ты оказываешься в месте, где всё уничтожено, и кажется, что и тебе пришел конец- всегда можно посмотреть на ситуацию под другим углом, и попытаться найти своё спасение.
Человек должен меньше гневиться на этот мир, и задавать вопросы подобные вопросы, - За что мне всё это?
Да, мы не всемогущие (хотя это тоже большой вопрос), но от нас многое что зависит.
Помогите себе, оглянитесь вокруг, и возможно кому-то нужна ваша помощь! Вера в себя, и в свои силы- увеличит количество ударов вашего сердца.

«Отец привозил книги из своих поездок, хотя у него было много других вещей, а чемоданы не такие уж и большие, но для знаний место всегда найдётся, - говорил отец, - и для историй, которые делают нас людьми, - добавлял он и протягивал мне книги»

Удивительная история жизни людей на отдаленном от цивилизации острове Тристан-да-Кунья. Остров-вулкан, существующий на самом деле (посмотрите фотки, там невероятная красота), на котором живут люди. Они не имеют связи с миром, живут по своим законам и правилам, но есть те, кто стремится к другой жизни, жизни неизведанной и такой манящей.

С этого и начинается история, которая описывает события, происходящие в 1960-х, когда произошло извержение вулкана, и жизнь на острове стала невозможной, людей эвакуировали, но пропало несколько человек, в том числе и сын Ларса. Ларс ничем не может помочь, ведь он покинул остров, сбежал, бросил семью, нашел своё новое пристанище в цивилизации. Читателю придется узнать много тайн жителей острова, и смогут ли герои залечить свои больные раны.

Эта история намного глубже, чем просто об извержении вулкана и пропавшем ребенке. Эта история о силе молчания и к чему оно может привести. Вулкан лишь дал людям стартовую точку, чтобы начать говорить и расплачиваться за свои действия. Кстати, не знаю точно о достоверности событий рассказанных в книге, но я прочитала в википедии, что в 1961 году реально было извержение вулкана на острове и что там живут всего 270 человек. У меня эта информация вызывает огромное любопытство, я бы хотела побывать на острове и посмотреть, как живут люди, отрезанные от цивилизации. А еще на Тристан-да-Кунья обитает птичка «Тристанский петушок», которая не умеет летать, представляете?

Я советую эту книгу всем, кто любит красивый художественный слог и метафоры, когда можно за незначительным разглядеть целую историю и найти множество смыслов. Эту книгу нужно прочувствовать и понять.

Как хорошо, что есть ридер! Не буду я эту книгу перечитывать, хоть и великолепным языком она написана. Ну, а теперь уж скажу все, что думаю.

Пра и Болетта, я обвиняю сегодня вас! В первую очередь обвиняю в том, что вы трусливо закрыли глаза на беду, столь явно случившуюся с Верой на чердаке. Вы, горделиво презревшие перешептывания и осуждающие взгляды жителей города! Вы, с достоинством воспитывающие дочерей без отца! Что помешало вам, таким нежным и любящим, увидеть надругательство над растерзанным телом дочки и внучки? Почему вы позволили девочке замкнуться в своей беде? И почему она должна была вам подыгрывать в вашем лицедействе и имитировать месячные, старательно протыкая ножницами свой, молчаливо застывший в горе язык? Как вы могли отвернуться от нее в эти дни и, попивая «Малагу», осуждать Гамсуна и стараться быть как все!

И не правда, что время лечит.

Оно лишь превращает раны в неприглядные рубцы.

Я уверена, что рубцы не были бы столь уродливы, заговори вы о насилии в первые же минуты возвращения истерзанной девочки в дом.

Да, время не лечит. Оно позволяет подобрать надежные замки к очередной комнате нашей памяти. Столь надежные, что мы не можем увидеть в претенденте на руку и сердце того, кто был причиной нашей беды.

Я вернусь к обвинениям. Пра и Болетта, вы, старательно сохранявшие письмо мужа и отца, почему помешали Барнуму быть счастливым? Его комплексы и пристрастия – чья в их формировании вина? Не вы ли старательно жалели Фреда, заталкивая младшего в тень брата, рожденного в результате насилия. Кто в конечном итоге оказался победителем и проигравшим? Кто из них получеловек, полубрат? Мне кажется, вашими стараниями оба оказались с приставкой «полу». Не потому что их мало любили. А потому, что слишком много драгоценного было скормлено монстру под названием «общественное мнение».

Вы забыли главное, к чему маленький Барнум пришел в первые же годы своего взросления:

нет в мире ничего идеального, всё всегда с изъяном, в счастье, радости, красоте непременно или таится подвох, или чего-то для безупречной полноты не хватает, а всеобъемлюща одна лишь бесполезная мысль о невозможности совершенства.

Так почему же мы не можем лишний раз оказаться рядом с самым родным человеком и, просто улыбаясь, его обнять и поцеловать. Это не нормально, уходить навсегда из дома, не попрощавшись. И не Фред в этом виноват, а вы с вашим всегдашним полумолчанием.

Сколько же у нас лиц, мы все время надеваем новое, мы таскаем с собой столько лиц и имен, сколько можем унести.

Вы запутались в масках, и ваши дети видели только вежливость и полное соответствие нормам этикета. Вы и Веру тому же смогли обучить. Насилие, возможно, было забыто, но получили ли мальчики то, что называется домашним теплом? Каждая из вас замыкалась в собственной боли, каждая для себя находила спасательный круг выживания в ней. Но не мальчики.

Можем ли мы чувствовать чужую боль? Можем. Я вот ясно почувствовал, как упала Болетта. Что я чувствовал, когда избивали Фреда? И не заразна ли боль? Сколько страданий друг дружки мы можем вынести?

Так вот, я лучше уж на этом остановлюсь. Но, если бы кто знал, как же мне хотелось всю неделю чтения этой книги одного: медленно и без наркоза, очень тупыми ножницами кастрировать этих гадов, спокойно живущих среди нас и столь же спокойно насилующих беззащитных девчонок.

Это не жестокость во мне говорит, а безнадежность. Потому что книга эта – реальнее не бывает. Семей с изломанными судьбами в мире очень даже много, просто не всегда мы хотим видеть их горе. А вдруг, чужая боль и на самом деле окажется заразной...

Боже вас сохрани — не читайте до обеда советских газет и не читайте рецензий и аннотаций на «Скуггу-Бальдур» до знакомства с ней. Если вы счастливый обладатель девятого выпуска «Иностранной литературы» за 2018 год, то бросать обзор про книгу и браться за сам роман можно прямо сейчас. Я предупредила.

Не обладающий лишними познаниями читатель получит крепкий и краткий текст с твистами финчеровского масштаба, хотя и будут эти твисты не сюжетные, а больше жанровые. Неторопливый поначалу роман за ручку поведет нас по заснеженным суровым склонам северных пейзажей, погружая в атмосферу борьбы человека и природы. Все это чем-то похоже на «Старика и море». И в тот момент, когда мы расслабимся и примем такое положение вещей, роман махнет пушистым хвостом и скинет нас с ледяной горы в пропасть нереалистичных жанров и мотивов, придавая бешеное ускорение. Неудивительно, что по объему роман едва дотягивает до хиленькой повести или полновесного рассказа. Совпадений и насыщенности событиями, даже на мой вкус, становится чересчур много. Еще один какой-нибудь элемент — и будет уже «Санта-Барбара».

В «Скугге-Бальдур» хорошо практически всё: от лаконичности повествования до многогранности персонажей и продуманных мелочей. Переводчица Наталья Демидова любовно отшлифовала русскую версию романа, так что от чтения получаешь редкое лингвистическое удовольствие, тем более непривычное из-за оригинального текста на малоизвестном у нас исландском языке. Сколько же раздумывала она над сноской о переводе названия (и одновременно говорящей фамилии) — ставить ли ее разу, позволяя читателю почувствовать себя немного исландцем, подозревающим подвох, или только тогда, когда нужно будет объяснение напрямую по сюжету?

Стоит прочитать всем. За бережливо уложенный в идеальную мозаику русский язык, за яркие контрасты и за полное отсутствие даже намека на заискивание перед читателем.

Там, где я вырос, никто нынче не живет, говорит он
Так уж оно вышло, говорит он
Так уж оно было, говорит он

Нобелевская премия объявила лауреата 2023 года, с которым, благодаря Инспирии Эксмо в части прозаических произведений, и АСТ - драматургии, у нас есть возможность познакомиться уже сейчас. Рассказываю о "Трилогии" и делюсь читательским впечатлением от прозы нобелианта. Кстати, у Юна Фоссе учился король мужского автофикшена Карл Уве Кнаусгора.

Первая часть "Трилогии" , новелла "Без сна" - история двух несчастных влюбленных, Алиды и Асле, им по семнадцать, бедны как церковные мыши, отовсюду их гонят. Невенчаны, а девушка на сносях. Время и место действия - начало прошлого века, сельская глубинка Дьюрьгьи в Норвегии. Парень сирота, он играет на скрипке, однако в тех местах игрой не заработаешь. Алида была любимицей отца, но с тех пор, как тот сгинул, мать сживает ее со свету, словно злая мачеха. Молодые люди решают искать счастья в соседнем городе Бьоргвен и, пусть не сразу, но там находится для них место. Алида рожает в доме старой повитухи, хотя роды принимает ее коллега с другого конца городка - хозяйки отчего-то нет.

История продолжается "Снами Улава". Герои первой новеллы живут в Бьоргвене с младенцем Сигвалдом, только зовут их теперь Улав и Оста. Улав собирается купить обручальные кольца, чтобы они с Остой выглядели супругами, но по дороге на торг заглядывает в трактир, где один парень хвастается золотым браслетом, который купил невесте, потратив все заработанное за полгода. Браслет так хорош, что Улав тотчас начинает мечтать, как подарит такой же своей любимой, как украсит он руку Осты. И все бы ничего, да вот этот старик, который появился словно бы ниоткуда и теперь все трется рядом, все пристает с глупостями, все твердит о каких-то убийствах, о которых он, Улав, должен знать...

"Вечерняя вязь" - завершающая часть "Трилогии". Старая Алес вспоминает свою жизнь, родителей - Аледу и Ослейка, старшего брата Сигвалда, который так хорошо играл на скрипке, но пустился однажды в странствия по свету, да так и не вернулся. Жизнь Алес прожила долгую и счастливую, теперь внуки заботятся о ней и не на что жаловаться. Только вот мама, Аледе, которая никогда не расставалась со своим золотым браслетом, зачем она пришла и стоит посреди комнаты? Разве она не умерла давным давно, прожив прекрасную долгую жизнь с отцом, который любил и оберегал ее? Мысли Алес о родителях возвращают повествование в прошлое, переходят в рассказ о событиях, случившихся вскоре после окончания второй части.

Имитировать прозаический стиль Нобелианта 2023 легко. Уточню: я сейчас говорю именно о прозе, потому что его пьес не читала и на театре их не видела, а Фоссе в первую очередь известен как драматург. Но один целый его роман и примерно четверть от второго я прочла, потому некоторое представление об особенностях этой прозы имею.

Так вот, чтобы быть как Юн, нужно писать простыми до примитивности короткими фразами, все время перемежая повествование ремарками: "говорит он", "думает он", пренебрегая графическим оформлением прямой речи, отделяя эту авторскую констатацию только запятой. Важная составляющая - шизофренические повторы, бесконечное перемалывание какой-то одной темы, чаще всего простой потребности или эмоции: голод, холод, бесприютность, желание иметь нечто - запертыми в круг которых существуют персонажи. Не случайно сквозная тема "Трилогии" браслет, который в сути замкнутая окружность, и достаточно зримая метафора безвыходности.

Рефлексий здесь не то, чтобы нет, даром ли персонажи все время что-то говорят и думают, о чем автор не устает напоминать своему читателю. Но это рефлексии без рекурсивности, простые до примитива. Герои словно бы существуют в мире без каузальности, где настоящий момент никаким образом не вытекает из прошедшего и не определяет будущего. Жизнь лирических героев "Трилогии" не похожа на непрерывную нить, вплетенную в ткань мироздания, она как хаотически падающие во время обвала в горах камни - ни один не связан с другим, но каждый может прибить. Кого-то или тебя самого. Оставив в том же туповатом недоумении: отчего так случилось?

Понравилась книга? Точно - нет. Но для общего развития читать нобелиантов все-таки стоит. Хотя, признаюсь, моя мечта, чтобы премию дали Стивену Кингу или Джоан Роулинг, чье творчество изменяет мир к лучшему - реально, а не в фантазиях членов Нобелевского комитета, влияя на умы миллиардов людей. А кому присудили бы премию вы, будь у вас возможность решать?

Время — как гигантский ластик, подтирающий огрехи жизни.

Какое шикарное начало нового флэшмоба! Конечно, я сама выбрала первым то, что люблю - семейную сагу, но такого сильного впечатления, честно говоря, не ожидала. Она захватывает с первой же страницы, заставляя задохнуться от возмущения и жалости - да что же это за ребенок такой, откуда это в нем?? И не отпускает до самого конца, держа все в том же тонусе и то чуть добавляя накала, то чуть прикручивая фитиль. Об этой книге здесь написано множество прекрасных рецензий, к которым трудно добавить что-то новое. И неудивительно - ведь голосами героев Кристенсена с нами говорит сама Жизнь. Эту сагу можно бы было назвать "Карлсоном наизнанку". Тоже - хмурая скандинавская столица, похожая городская атмосфера, так и видишь эти старинные каменные дома, квартиры, обставленные по принципу необходимости, а не роскоши, белье, сохнущее на чердаках... Но в "Карлсоне" - обычная жизнь, нормальная семья папа-мама-дети, школьные приятели, дни рождения, собачка в подарок, игры и шалости. А тут - все не так, все неправильно, неудобно, неуютно, не к месту и не в рамках... и тем не менее тоже - обычная жизнь. Такая, которая просто течет себе, как хочет, которую никто не пытается круто переменить и подчинить своим собственным желаниям...
Кристенсен создает невыносимые ситуации и таких же персонажей, но ему почему-то веришь. Ведь это все вполне возможно, не так ли? Он соединяет несоединимое (великий день страны и великую беду семьи) и оставляет этот союз жить в протяженности времени, заставив Фреда появиться на свет. У него нет плохих и хороших героев, негодяев и праведников, в них все перемешано, противоречиво и запрятано подальше от глаз людских, но мы-то знаем о них так много, едва ли не больше их самих! Их невозможно разложить по полочкам, они постоянно вытворяют что-нибудь, что мгновенно срывает с них ценник, который ты было пытался нацепить... А главное - они до невозможности живые и настоящие, за них переживаешь, им сочувствуешь почти всем... но расставшись с ними, испытываешь облегчение - потому что их жизнь морально изматывает больше, чем, может быть, даже своя собственная.
Книга замечательно написана и хорошо переведена, единственное, что я бы поставила в упрек - если название правильное, то в самом тексте постоянно встречается словосочетание "сводный брат", что не соответствует истине. Фред и Барнум - братья по матери, таких еще называют "единоутробными" (слово точное, хоть и далекое от эстетики).А сводные братья - это другое: когда мужчина, имеющий сына, женится на женщине, имеющей сына, вот эти дети и будут сводными братьями. Но это так - мелочи, сам же роман поистине восхитителен и велик.
Иногда, читая что-нибудь типа "Апельсиновой девушки" и злясь из-за потерянного времени, думаешь: ну конечно, а чего ты ожидала, о чем им там уже писать, этим скандинавам, в их социальном рае...И слава Богу, что потом все-таки встречаешься с Кристенсеном и его "Полубратом"!

Священник отпевает деревенскую дурочку и сразу после похорон устремляется на охоту — в погоню за чернобурой лисой, настигает ее, но и его самого настигает снежная лавина, и он то ли гибнет, то ли становится оборотнем. А тем временем, гость того же хутора — студент-ботаник выясняет, что именно связывало двух новопреставленных: юродивую и священника-оборотня...

Редко когда встретишь такое краткую, но полностью описывающую сюжет, аннотацию. Добавить к ней нечего. Прочитав рассказ (повесть), каждый сам может выбрать один из двух вариантов заключительного фрагмента. Мне ближе первый: гибель охотника, предсмертный бред и видения. А галлюцинации превращения - это своеобразная метафора. Нельзя назвать человеком того, кто так поступил с женой и дочерью да ещё и стал священником. Ему бы свои грехи замаливать, а он за других взялся - изгнал из церкви Аббу, дубасил прихожан. Чем не оборотень в сутане? С этой же целью Сьон обыгрывает имя священника, и сьера Бальдур превращается в скуггабальдур (согласно сноске — хищное существо, потомство кота и лисицы, самый опасный и коварный хищник из когда-либо обитавших в Исландии).
Присутствие в сюжете реального исландского бродячего художника, писателя и философа Сёльви Хельгасона также склоняет в сторону достоверности.
Мистическая окраска подчеркнула взаимосвязь смертей Аббы, названной Хавдис Йоунсдоттир, и сьеры Бальдура, одновременно разделив их "по делам их". Усопшая Хавдис упокоилась в прекрасном дорогом гробу с латинскими изречениями Овидия («Все изменяется, ничто не исчезает» и «Груз становится легким, когда несешь его с покорностью»), среди молодых деревьев. Смерть священника долгая и мучительная, её сопровождают травмы после падения, голод и холод...
Небольшое произведение заставляет задуматься о многом.

Когда Алисе было 7, она убежала в лес. Сжимая в руках молоток, она пряталась от чудовища. В тот день ее отец пропал без вести. Это все, что она помнит.

Сейчас Алисе 17 и она живет с мамой. Учится, готовится к экзаменам. Но их с матерью не отпускает прошлое. Единственный, кто может пролить свет на исчезновение ее отца - это сама Алиса, ведь в тот день она была с ним. Но она ничего не помнит, кроме леса и своего страха. Иногда она просыпается от кошмаров, видит фрагменты, кусочки тех событий, но никак не может их состыковать.

Ее мама решает вернуться в дом у озера, где они все вместе жили до трагедии. Надеется, что это поможет им успокоиться. И Алиса, действительно, начинает вспоминать. Но вместе с тем, Алиса начинает сходить с ума.

Это книга о депрессии, дереализации, бреде, галлюцинациях, птср. О том, каково это жить с ментальным заболеванием. А еще она о утрате; о людях, которые живут дальше, несмотря на то, что их жизнь никогда не станет прежней; несмотря на то, что они никогда не станут теми, кем мечтали стать. Тяжелая история, разворачивающаяся среди шума деревьев и плеска волн.

Часто после прочтения книг задаешься вопросом, а стоило ли читать это произведение, можно ли посоветовать его знакомым? К сожалению, после ознакомления с этим рассказом, я почувствовала разочарование и навязчивую мысль - а зачем я вообще его прочла? Открыла ли книга что-то новое для меня, на какие размышления навел меня сюжет?

Наверное, дело в завышенных ожиданиях, но история прошла мимо, не задев, а, скорее, вызвав недоумение от такой развязки. Я только вчиталась, настроилась на увлекательный сюжет, но все вдруг оборвалось. Оказалось, что то, о чем было сказано в описании этой повести, это и есть все содержание. Ситуация напоминает просмотр трейлера к фильму, который оказывается завлекательнее и удачнее, чем весь фильм.

Можно ли сказать, что автор рассказал нам об удивительной Исландии? Скорее нет, подобное могло произойти в любой другой части света, для меня необычным было лишь подробное описание одежд местных жителей. Главная тайна этой книги вообще вызывает недоумение и гадливость,

Больший интерес вызывает охота за лисой, но, к сожалению, и она резко обрывается, а финальная ситуация больше смахивает на абсурдный бред умирающего.

В общем, к сожалению, я не смогла проникнуться этой историей, хотя, думаю, преврати автор этот рассказ в роман, вполне возможно, его было интересно бы прочесть.

Это рассказ? Точно не повесть. Быль? Новелла? Преданье старины глубокой? Трудно определить, но это красиво.
Смешение стилей: магический реализм, драма, история, приключения, даже трагедия и может ещё и мелодрама, ну слегка так, чтобы не совсем мрачно.

Судьба не жалела Хавдис с самого рождения. Не препятствовала, когда родной отец продал её на корабль, когда над ней измывались моряки, привязав за лодыжку на цепь, когда посадили в ветхий сараишко для ожидания наказания за мёртвое схороненное дитя. И всё же и ей, пусть немного, но дано было милости. Это встреча с Фридриком-травником. Это дитя солнца сразу чем-то приворожило его к себе.
Как они жили - история об этом умалчивает. Хорошо скорее всего, потому что после смерти Хавдис, Фридрик сделал всё возможное, чтобы она с честью ушла в мир иной.

Хавдис, или Абба, хорошо убрана в свой последний путь. На ней праздничная одежда, и все в ее костюме исполнено добротно: на голове ее шапочка с длинной, окольцованной серебром кисточкой, на шее — шелковый фиолетовый бант, жакетка из английского сукна, а под жакеткой виднеется расшитая золотом кайма корсажа, передник из цветастого дамаста, а на отлитых из серебра пуговицах виднеется искусно выписанная буква «А»; юбка по подолу украшена бархатными лентами с вышивкой, на ногах — черные чулки, красные носочки и отделанные белой прошивкой башмачки из окрашенной вереском телячьей кожи; на руках — черные рукавички с вывязанными на тыльной стороне четырехцветными розами.

А потом пропал местный священник, который отпевал Хавдис. Ну, это он так думал, что отпевал. На самом деле он не был удостоен такой чести. Да, да, деревенская дурочка и честь понятия схожие. Даже не сомневайтесь. А учитывая её происхождение, то для сьера Бальдура это и правда было бы великой честью. Да только он уже ничего не узнает. Жители хутора могут лишь догадываться, что с ним случилось, тогда как читателю дали конкретный и чёткий намёк.

К жанрам можно ещё добавить и мистику, и детектив. Вот такой это не простой сказ. Закольцованная история, которая поначалу кажется простой, и, возможно, немного скучной. Но автор так затейливо всё смешал, что к финалу просто диву даёшься. Ведь в этой кажущейся простоте сложная жизнь и смерть одной женщины, вокруг которой столько всего закрутилось. Рекомендую, кстати.
Лаконично. Печально. Прекрасно.

Для клуба Последний романтик ЛЛ

На первый взгляд, это история дружбы одиннадцатилетних девочек.
Начинается она с приходом в класс новенькой. Взаимоотношения Унн и Сисс зарождаются из тайных переглядываний, оценивающих и скрытных. Позже с парты на парту летят записки, заключается договорённость о встрече. Долгий подход подчёркивает трепетность отношений, страхи и неуверенность. Девочкам следовало убедиться в том, что искра, пробежавшая между ними не была случайной.
И вдруг Унн пропадает. Поиски не приносят результатов. Сисс тяжело болеет, даёт обет, ей невыносимо представить, что однажды все забудут Унн...

Как перенести потерю подруги, справиться с болью, вернуться к прежним отношениям в коллективе - тема, которая напрашивается первой. Но не она главная. Краткие диалоги, отсутствие портретов и характеристик персонажей, сжатые описания действий меркнут перед полными и красочными изображениями картин природы. Образы пугающей тенями и звуками ночи, тихого снега и гремящего льда, воды льющейся и замёрзшей выступают более живыми, объёмными. Они завораживают, зовут, страшат... Человек - лишь малая частичка мира, он легко может потеряться, оробеть, впасть в транс перед величием природного явления.
Унн очарована залами Ледяного Замка - колоннами и арками, звуками, переливами света, плачущей капелью - ей не терпится побывать в каждом из них.

Она стояла посреди окаменевшего леса. Ледяного леса.
Вода, падавшая сюда раньше, образовала ледяные стволы а ветви. Между большими деревьями рос невысокий подлесок. А еще виднелись какие-то причудливых очертаний предметы, которым не было названия, но которые здесь были на месте, все здесь было на месте. Широко раскрытыми глазами Унн вглядывалась в этот незнакомый сказочный мир.
Гул водопада доносился откуда-то издалека.

Временная зимняя постройка, сотворённая морозом и водой притягивает к себе с мистической силой, противостоять ей в одиночку сложно, даже группе взрослых мужчин непросто избавиться от сказочного наваждения.
Произведение поражает не самой историей несчастного случая, а холодной сверхъестественной атмосферой.

Такой маленький, а такой тяжеловесный роман - повесть. Начиная читать, думаешь - наверное, в такой крохотный объем заложен огромный трагизм, глубокая история. Так и есть.

Тема повествования двойная - в одной части описывается охота на лису, сам охотник и суровейшие условия этого преследования. Подробно описан преследователь, его экипировка, даже содержимое сумки. Детализация, конечно, сильная сторона этого произведения. И не охотник настигает лису, а сама природа. Отмщая жестокому священнику за свое другое дитя...

В другой части речь идет о женщине, Аббе, с синдромом Дауна. В те темные времена таких детей умерщвляли акушерки сразу после родов. Но все же, некоторым удавалось выжить. Но их ждала незавидная судьба, презрение и отвергнутость. Так и случилось с Аббой. Ее судьба до того момента, когда ее нашел травник, была кошмарной и страшной. Но снова природа сделала так, чтобы ее дитя было спасено, хоть на несколько лет. И покарала ее первого и главного обидчика.

Что в этом произведении замечательно - описание природы, ландшафтов дикой Исландии. Ее полярное сияние, снежные долины, горы, камни. Действительно, пробирает.

Но сам текст все же наваливается на читателя своим полновесным трагизмом, мистикой, цикличностью. Мрачные герои, их суровая жизнь немного нашли у меня отклика, понимания. Другое время, другая страна. Да и вообще, скандинавские авторы и до этого ошарашивали меня своим реализмом.

Открывая книгу и предвкушая её сочную историю, которая подкрепляется отличными, хоть и слегка спорными рецензиями на данную семейную сагу, невольно думаешь о скором её занесении в разряд любимых и уже невольно перебираешь в памяти знакомых, кому можно будет с радостью и выполненным жизненным долгом отрапортовать об обязательном прочтении этого шедевра.
Перед глазами предстаёт история, сродни душевному триллеру, который рождаясь в душе однажды, потом всю жизнь ищет себе выхода наружу. Скользкий, местами резкий язык повествования время от времени режет слух и колет зрение своим чёрствым, скупым набором букв в том месте, где казалось бы должна быть хоть капля нежности, но её нет, здесь ей не место, нам открывается вся подноготная чёрной души, светлые чувства которой оказываются слишком чужды.
Получеловек, получувства, наполовину выполненный долг — вот, что скрыто в каждом члене, предстающей перед нами норвежской семьи. Они спасаются молчанием, самовольно заточают себя в глухие оковы тишины и чем сильнее и невыносимее им молчать, тем больше нам самим хочется кричать настолько истошно, что кто-то мог бы подумать будто мы плачем навзрыд. Оглушительная сила молчания нарастает с каждой строкой, отдельно взятой буквой, никто из героев не проговорится раньше отведённого тому срока и чем больше тишина разрывает нас на части, чем решительней и энергичней мы слышим всю её силу, тем больше мы отдаляем приближение звука желанного голоса, потому что молчание окутывает и уводит нас в мир отрешённости и смиренности. И вырываясь затем из него мы вместе с героями оказываемся на промозглых улочках, вдыхаем её жухлые ароматы, потираем руки от сковывающего нас холода, воротим носы от запаха рыбы, которым пропитано всё вокруг, испытываем скомканные и рваные эмоции, которые с таким самозабвением передал нам автор. Вместе с матерью мы будем более 20 лет ждать сына, пока тот будет искать начало, исток самого себя, вместе с Барнумом будем ощущать себя настолько низкими ростом, что с трудом нащупаем собственную возвышенность надо всеми. Ощутить и найти любовь в данной книге не легко, она умело спрятана, замаскирована под ненависть, безразличие и поступки, которые со стороны выглядят пресными, но ровно до того момента пока мы не раскусим их суть. Без усилий и напряжения всех наших сил и эмоций любовь не поддастся сама и так просто не выйдет из тени; придётся для начала почувствовать всю невозможность выражения полноты чувств глазами героев прежде, чем удастся нащупать её ростки.
И через всю книгу, через всю жизнь описанную на её страницах, неизменным окажется лишь одно: вечно будет пустовать столик у окна, заказанный семейством Нильсенов и так, увы, навсегда и окажется одиноким, не дождавшись своих героев.

Можно ли её записать в разряд любимых? — задумываюсь я, в итоге после прочтения. Лучшего ответа, чем фраза, пропущенная через всю сагу, пожалуй, и не придумаешь: может да, а может и нет.

Меня тошнит. Вот ей-богу, тошнит и всё тут. И возникает вопрос: а может ли книжка вызвать приступ гастрита? Ну, мы девчонки впечатлительные, так что, конечно, может. *Мысль о том, что нехрена человеку с повышенной кислотностью жрать шти из кислой капусты, безжалостно вытаптывается как некуртуазная и слишком приземленная*
Последние страницы романа выпили из меня все силы. Ненавижу читать про страдающих, бухающих мужиков. Ненавижу. Страдают только для того, чтобы нажраться, гавнюки. *Мысль о том, что всё наоборот, беспощадно вытаптывается, как слишком жалостливая и сентиментальная, и генетическая память, держа в одной руке сковородку, а в другой скалку, встаёт во мне в полный рост*

НО. Страницы про детство Барнума - прекрасны, и у меня даже нет слов, чтобы сказать об этом. Добрую половину книги мне хотелось взять этого неведомого прежде Кристенсена за лацканы, потрясти и завопить: "Как тебе это удалось? Как ты взял жизнь человеческую и препарировал, а потом воссоздал в мельчайших деталях? Как ты сумел так страстно, так нежно вести нас по этим заблудшим, неприкаянным жизням? Как ты смог поймать меланхолию и поселить её у себя на страницах, растворить её в семейной жизни, в школьных стенах, в дружбе, в любви? Даже море, даже небо у тебя с привкусом меланхолии, отчаяния, горечи. Но и радость, и счастье, и торжество запечатлены на твоих страницах. И они всегда смешаны - это долбанный дзен-буддизм по-скандинавски, инь и янь: в счастье всегда капелька горечи, в горе всегда отзвук радости."

Но страницы начиная со сценария "Откормки" - нет, не моё, как будто другую книгу стала читать. В последних двухстах страницах Кристенсен не лажает - он вываливает нам на голову термоядерный заряд тоски, атомный взрыв меланхолии, нейтронную бомбу безнадеги. Мальчишеская радость оставляет героя, коротышка Барнум вырос и взрослая жизнь накрывает его с головой. Нет, спасибо, в твоём детстве, Барнум, мне было неплохо, но, когда ты взрослый, нам с тобой не по пути.

Последняя 1/5 романа - это жалкая попытка подрасти до самого себя. Получится ли это у Барнума? А кто его знает? Для меня финал остался открытым.

Этот роман - сеть, он опутал меня, спеленал, и хрен его знает, сумею ли я из него выпутаться. Ere , спасибо, знаешь ли, я тебя ненавижу, но это один из мощнейших романов-потрясений этого года.

И особо, безмерно респектую Критсенсену за женские образы в романе. Пра, Болетта, Вера - невообразимо хороши.

Но теперь ей [Пра] надо научить Веру нести свою беду как славу, а боль — как букет, который распускается каждую ночь.

А теперь поговорю-ка я с Богом, как Пра, а то вдруг ему одиноко?
Господь всемогущий, дай этим скандинавам побольше солнечных дней, а то же читать их совершенно невозможно, а?