Сквозь ресницы сна блестят
Словно звёзды - слёзы.
Губы с ночью говорят,
На подушке - розы.
Сплю я с розами давно,
В снах, встречаюсь с милой.
Жизнь прошла уж всё равно,
Постелил я крылья.
На губах во сне цветут, -
Память, имя, стих мой.
Пальцы бредят, пальцы ждут,
Что коснутся, милой.
Где-то в городе ночном,
Спит мой ангел нежный,
Видит в снах, мой грустный дом,
Невесомый, снежный.
Видит в сне, мою постель,
Розы, на подушке..
Сон - безумный наш отель,
Рандеву, в психушке.
Йонас Эйка попал в мой список на прочтение по одной простой причине – это современная датская проза. Меня это заинтриговало. Я не так много читала датских писателей: классик Карл Гьеллеруп, современная проза Питера Хёга, детективы Юсси Адлера-Ольсена и Сорена Свейструпа и, конечно, в детстве были сказки Андерсена. Вот, собственно, и все. И сейчас меня ожидало что-то новое, интересное, необычное…
«Пять историй – "Алвин", две части "Мексиканской шавки", "Рэйчел, Невада", "Я, Рори и Аврора" – это смелые фантазии о мире в эпоху глобализации, о сексуальности, темной стороне капитализма и людских желаниях. Воображаемое и гиперреалистичное то и дело балансируют на острие пера автора, в очередной раз доказывая, что в гротеске сокрыта поразительная красота»
Не то, чтобы я была абсолютно не восприимчива к сюрреализму. Думаю у меня просто есть некий порог. Я способна увидеть красоту в таком: «Сквозь дырку в стене солнце бросает квадратный луч на его живот. Сквозь нее я вижу море». Или допустим я могу увидеть символизм вот в таком: «Моя рука тонет в жире — он смыкается над запястьем. Я ощупываю внутренние органы, вытаскиваю почку и швыряю ее в небо, а потом вижу, как пускаюсь вслед за ней, точно падающая звезда или, может, чайка». Но когда я сталкиваюсь с глубоким, каким-то сверх глубоким сюрреализмом, мой мозг отказывается воспринимать информацию. Четыре мальчика вокруг трупа в воде, воткнутые в анус пляжные зонты, кровь, боль, море, повторение слов прощания, все сливается, слова и кровь. Короче… всё. Собственно я даже цитату не стала выписывать себе. До такой степени это не доступно моему пониманию.
Так вот о чем я. Мне кажется, что я могла бы воспринимать сюр, если бы он был в каком-то дозированном виде. Думаю, мой максимум это «Голем» Майринка. Вот что-то в этом роде. Или даже в этой книге – первый рассказ «Алвин» мне даже понравился. Что-то такое безумное… как в картинах Рене Магритта. Но безумие в форме реализма. Если я смотрю условно на картину, где у человека лицо парит отдельно от тела, я могу постичь глубину смыслов. А впрочем, может это потому что смыслы на поверхности?
Когда я стала читать рассказ «Мексиканская шавка», я очутилась в мире Кирико и Пикассо. Полуденный зной и безумие, гомосексуальные фантазии и абсурд. Здесь я уже не могу оставаться. Мне либо нужен проводник (человек, который мне как маленькой объяснит, что вот это значит то-то, а это то и то), либо инструкция по применению (пониманию). Но только третий рассказ «Рэйчел, Невада», заставил меня остановиться. Потому что сюр не сбавлял оборотов, а как раз наоборот, и оказавшись вслед за героем где-то в ночной степи, погружаясь в его ощущения, я отчетливо поняла «с меня хватит».
В общем, не удалась мне попытка узнать датскую литературу ближе. С треском провалилась. И конечно, здесь нет смысла пенять на негибкость своего ума и сетовать на узость мышления. Это же искусство, и мой уровень восприятия имеет четкие границы. И увы, Йонас Эйка, как Франц Кафка, Альфред Дёблин, Мигель Отеро Сильва, и остальные – не для меня.
Не дочитала. Бросила.
P.S. На ЛЛ я не люблю опцию "не дочитала". Эти книги висят отдельным списком как Дамоклов меч, словно я должна их еще дочитать (это конечно, мои тараканы, но именно так я их вижу). Недочитанные книги я отмечаю прочитанными, просто не ставлю никаких оценок.
Исландия - такая маленькая страна, что, кажется, все жители там, если не родственники, то точно знакомы. Вроде бы даже есть местный сайт, позволяющий узнать людям, приходятся ли они друг другу родственниками в каком-либо колене. То, что якобы фамилии у исландцев - всего лишь отчество, это вообще все знают, а вот, оказывается, можно еще стать известным поэтом и писателем просто по имени. Например, Сьон. Полное-то имя есть, звучит оно как Сигурьон Биргир Сигурдссон. Только на всех изданиях автором фигурирует просто Сьон и все вполне понимают, кто это.
Первая книга стихов была у него опубликована в нежном возрасте 16 лет, и понеслась! Стихи, проза, детские книги, сценарии, коллаборации с Бьорк (я уже говорила, что все там родственники или просто знакомые?), номинации на "Оскар" за песни из "Танцующей в темноте". И при всем том всего лишь одна книга, переведенная на русский, и то в журнальном варианте. В общем, стыд и срам, товарищи издатели! И огромное спасибо Насте Завозовой за рекомендацию в подкасте "Книжный базар". А я побежала искать Сьона хотя бы на английском. Он стоит того, поверьте!
Рецензии писать я не умею, поэтому увидев раздел "Истории", очень обрадовалась. Уже не вспомнить, где я натолкнулась на "Полубрата", но что эта книга привнесла в мою жизнь никак не забыть. Мысль о путешествии в Норвегию меня никогда не посещала, это ведь далеко, холодно и дорого. Но Ларс Соби Кристенсен напрочь снес мне крышу и полтора года я копила деньги и мечтала о поездке, познакомилась с другими норвежскими писателями. И чтобы добить себя окончательно,так как я иногда развлекаюсь вышиванием, я сделала брошку со знаменитой Ганзейской набережной Бергена. То чувство, когда я увидела эти дома в живую не передать...
Этим долгожданным сентябрем все свершилось и я как всегда (когда сбылась мечта) стала чуточку счастливее. Я смотрела на фьорды, ходила по улицам и мне хотелось спрашивать незнакомцев на улице : "А Вы знаете Кристенсена, он крут, благодаря ему я здесь!"
Провожая меня в поездку, мама напомнила чтобы я не проглотила листик как Герман.
Посетив Фрогнер парк, я прислала фото маме и написала, что я в том самом парке, где Герман съел листик, но это уже совсем другая история, хоть и история Ларса Соби Кристенсена. Ну а я уже знаю, куда поеду в следующий отпуск...
прочитала со второго раза, в первый раз меня диссертация отвлекла: очень нужно было писать уже. поэтому, начав читать второй раз, внезапно поймала себя на мысли, что снова делаю что-то запретное, мол, что-то висит надо мной домокловым мечом, а я тут время трачу на какие-то книжульки. подумала, как все странно взаимосвязано внутри.)
