Так получилось, что у меня два экземпляра "Дома, в котором...", но ни один из них я так сама и не читала.
"Дом..." я решила прочитать через некоторое время после того, как я только-только пришла на ЛайвЛиб, тогда как раз была "первая волна" положительных рецензий. Скачала его, как приличный человек, двое суток не отрывалась от экрана, в общем, восхитилась. Решила купить собственный бумажный экземпляр, заказала его через Озон, но, естественно, когда он пришёл, перечитывать не стала — зачем, если он только-только был прочитан и так? Так как книжка меня очень сильно впечатлила, то я стала на свою голову рекламировать её всем друзьям и знакомым. И книга ушла по рукам, причём эти корявые ручонки делали с ней совершенно непотребные вещи. Первый раз я увидела её где-то через пару месяцев, она была уже наполовину изодранная, с покорёженным переплётом, с болтающимися страничками, вся перепачканная... Зато она обросла какими-то вложенными рисунками, письмами, пометками и прочими мелкими вещичками, настоящей историей. Не знаю, как теперь этот неудобоваримый текст (действительно, там целые сети комментариев разных читателей на полях возникли) читают дальше, но этот экземпляр совершенно одичал, зажил собственной гулящей жизнью и так и ходит по рукам. А мне совершенно неожиданно подарили новенький второй экземпляр, почти незнакомый человек на распродаже. Чистый, смирный, домашний, стоит на полке, мурлыкает и не дерёт обои.
У меня сегодня не совсем типичная история. Нимношк про меня, но больше — не про меня.
Когда-то давно-давно я прочитала книжку "Девочка и мертвецы" Владимира Данихнова. Книжечка не для всех, уже очень мрачная, но мне понравилась до комариного писка. Когда на ЛайвЛибе в прошлом году начали раздавать новый роман Данихнова "Колыбельная", я, конечно, тут же на раздачу записалась. Ну и, конечно, пролетела. Так что занесла книжку в "хотелки" до лучших времён, когда всё сложится.
Сложилось всё весьма неожиданно. Через пару месяцев мне здесь на ЛЛ написал сам Владимир Данихнов и сказал, что может книжечку подарить просто так. Не за рецензию или что-то такое пиарно-пафосное, а потому что предыдущая книжка мне понравилась, почему бы одному хорошему человеку не помочь другому хорошему человеку?
Книжечка приехала, да не просто так, а с автографом. Я её прочитала, на ЛЛ отписалась, а потом чёрт меня дёрнул мимопроходить на конкурсе "Фанткритик-2015" — я ещё и туда написала рецензию. Немножко (да ладно, что уж там, множко) другую. В итоге на конкурсе я заняла четвёртое место, всего на 1 балл отстав от бронзового призёра. Что всё равно безумно приятно.
Недавно же я узнала по бегающим в литературной сфере новостям, что беда. У Данихнова диагностировали рак, а с деньгами всё очень нехорошо. И не потому нехорошо, что Владимир Данихнов — лентяй какой-нибудь неработающий. Только-только в прошлом году друзья помогали собирать средства на лечение для жены Владимира, у которой какая-то страшная хроническая бяка с ногой (я в этой теме плохо разбираюсь, так что не буду утверждать, что именно, напутаю ведь обязательно). Надо полагать, голодная до денег медицина все финансовые жилы на это вытянула, а теперь они и лечить Яну не будут, приоритеты на другой уровень резко прыгнули. Не приходит одна.
Так что я возвращаюсь к "почему бы одному хорошему человеку не помочь другому хорошему человеку". Наверняка на ЛЛ есть кто-то, кто тоже любит книжки Данихнова. Я не призываю кого-то бежать, скидываться рублём или давить слезу. Плохое случается. Так что я просто оставлю здесь эту историю, эту информацию и эту ссылку. А все тут люди взрослые (за редким исключением), думаю, сами за себя решат, что к чему.
И — есличо — ребята, мопед не мой. Я не в курсе тонкостей, я не общаюсь с семьёй Данихновых, я просто мимокрокодил, так что если вам нужны какие-то точные сведения, то это в ЖЖ надо идти. Тут в комментариях мне и ответить-то нечего.
Нашла в интернете, может, кому-то пригодится. Тут основные пояснения к книге, сделанные Мариам Петросян, если кто-то какую-то сюжетную линию не понял. Поэтому, для не читавших книгу - СПОЙЛЕР И ПРОХОДИТЕ МИМО!
"Здесь таблица, которая не вошла в книгу. То есть их было две. Одна уже кем-то выложена в сети, наверное этот кто-то имел отношение к издательству, потому что я ее нигде не выкладывала. А эта вторая. Подразумевалось, что первая таблица будет в конце первой книги, а вторая после эпилога, и хотя все это не состоялось, я не вижу, почему бы ее не донести до читателей. Я добавила к ней кое-какие пояснения.
Далее я проставила измененные клички персонажей, чтобы прояснить ситуацию для тех, кто не сумел кого-то из них идентифицировать. Я отметила и тех, кто уже умер к началу основного действия.
Кузнечик - Сфинкс
Спортсмен - Черный
Рекс - Стервятник
Макс - Тень
Зануда - Лэри
Плакса - Конь
Пылесос -
Пышка - Соломон
Смерть - Рыжий
Фокусник - Валет
Родинка - Леопард
Остальные клички остались без изменений. Хотя конкретно здесь этот вопрос не ставился, но мне его задавали настолько часто, что на всякий случай, напомню: Лорд и Македонский в интермедиях не фигурируют и детских кличек не имеют.
Вопросы, которые я бы назвала чисто техническими. На большую часть из них уже ответили сами читатели. Тем не менее:
--Трехпалый мужчина в черном – это Ральф. Ребенок, которого ему привозит Крыса – бывшая Крестная.
--Официантка, естественно, Рыжая. Ее сынишка, естественно, Толстый. Ждут они, само собой, Лорда.
--Человек с вороной – Горбач. Крысиная фея – Крыса. Детишки в грузовике – Неразумные.
У Стервятника две ноги. Череп был убит в выпускную ночь старшеклассников. Волк велел Македонскому убрать из Дома Слепого. В главе «Исповедь Красного Дракона» Македонский говорит: «Я не сказал ему (Слепому) кого мне было велено посадить на цепь за порогом дома. Он мог решить, что обязан мне, а я этого не хотел».
Маленький Слепой в эпилоге взят Сфинксом из альтернативной реальности. Из своего прошлого он бы никак не смог его вытащить, потому что оно уже состоялось. Возможность изменить что-то в одной из реальностей (или даже кого-то оттуда выкрасть) он получил благодаря перу – подарку Табаки.
Это пожалуй все. Хотя имеется два вопроса, на которые мне бы хотелось ответить более подробно. На один из них (или на похожий) я уже как-то отвечала Г. Юзефович, в рамках интервью, но в интервью мой ответ, как слишком пространный, не вошел. Поэтому я поищу в почте то письмо и отвечу. Это вопрос о том, почему Рыжая в финале ждет Лорда, хотя любит Слепого".
Кто убил Лося? Потрясающий вопрос. Сильно подозреваю, что на него не мог бы ответить ни один из жителей Дома. Даже сам убийца. В общей драке, где не меньше сотни участников, довольно трудно понять, кто кого убил. Тем более случайно. Списков групп старшеклассников у меня нет. Поэтому кличку можно придумать любую.
Благодаря этой книге я когда-то поступила на юрфак. Сочинение по литературе было последним экзаменом, который нужно было сдать, и от него по сути зависело зачисление\незачисление. Было четыре темы на выбор, в первых трех я жутко плавала, потому что школьную программу читала, в основном, в кратком изложении. А четвертая тема была свободной и именовалась "Тема любви в одном из произведений школьной программы". А я как раз за несколько дней до этого прочитала "Кысь"... И хотя этой самой "Кыси" в школьной программе не было, и вообще она только только появилась в продаже, да и тема любви там, честно сказать, не такая, чтоб о ней сочинения писать, я, посмотрев на принимающую комиссию, состоящую из тетенек и дяденек откровенно пенсионного возраста, сделала ставку на то, что они эту "Кысь" в глаза не видели, и накатала сочинение листов аж на шесть, начав сочинение с слов "Данное произведение только первый год вошло в школьную программу, но уже....". Финт ушами удался, за сочинение получила "отлично". Так что, спасибо тебе, "Кысь", за мое успешное обучение)
Более ста лет назад мои предки по материнской линии, разорившиеся купцы, получили по столыпинской аграрной реформе землю в далекой Омской губернии. Из Подмосковья, густо и тесно заселенного, с высокими деревьями и густыми лесами, они ехали в далекую Сибирь, чтобы обосноваться в чистом поле, там, где скоро вырастет деревня Раздольное.
Меньше чем сто лет назад, мои предки по отцовской линии были раскулачены и насильно переселены из Украины в Омскую область, туда, где скоро появится деревня Славгородка.
Одесский район Омской области это бескрайние степи на самой границе с Казахстаном, там не было леса, деревьев, из которых можно было бы срубить дом, не было реки или озера, откуда можно было бы брать питьевую воду. Не было железной дороги, которая бы гарантировала торговлю и стабильную связь с внешним миром. Там была только земля. Палящее солнце летом, трескучие сибирские морозы зимой, сухой пронизывающий западный ветер круглый год и покуда хватает глаз – целина. Добровольно ли, принудительно, те и другие возделывали эту землю, обустраивались, вставали на ноги, жили.
Сегодня нет уже деревни Раздольное. На том месте можно найти только старый тополь, который служит ориентиром моему дедушке. Когда-то рядом с этим тополем стоял его дом. А я помню, когда была совсем маленькой, были еще печные трубы… Сейчас уже нет. Славгородка официально значится в документах «селом», а на деле представляет собой три улочки да десяток-другой домов, которые никак не могут продать. А автобусы ходят туда только четыре раза в неделю. Полупустые. Одесское АТП уже который раз поднимает вопрос о закрытии маршрута. Не окупается…
Это мои корни, моя память, моя история, которую, если говорить откровенно, я знаю не так хорошо, как следовало бы. Я с детства знала, что немцы, живущие в Одесском, Побочино, Белостоке (других деревнях района) появились здесь из-за депортации в годы войны. Что украинцы и белорусы были раскулачены, а русские – кто приехал поднимать целину, а кто появился еще раньше… Когда я училась на историческом факультете, то с особым интересом изучала материалы по раскулачиванию в областной библиотеке. Выписывала в длинные столбики цифры – сколько тысяч семей были направлены в Одесский район, сколько в соседний Полтавский, Щербакульский, в Русскую поляну, Павлоградку, Тавричанку и т.д. Год за годом эти цифры росли, социалистическое соревнование было в самом разгаре, и появлялись новые категории – подкулачные. И я помню, как меня поражали эти цифры, не столько количеством нулей, а тем фактом, что это были тысячи семей. Понимаете, не людей считали, а семьи! И я могла только представить эти караваны изможденных людей, потерявших все, женщин, детей, мужчин, стариков. Единица подсчета по месту прибытия была очень удобна – семья. Мало ли кто не осилит дорогу…
Эта история долгое время была обезличена для меня. Я не знала других обстоятельств, кроме тех, что нашла в библиотеке, а потом в интернете. В семье об этом не говорилось, книг тогда об этом не писалось. А потом в нашей одесской газете «Пламя» стали появляться первые статьи с воспоминаниями депортированных и раскулаченных, о том, как тяжело пришлось первые годы, о том, как кто-то помогал чем мог, а кто-то был недоволен тем, что «понаехали», о том, как поднимали целину, как строили деревни, как были благодарны земле, и называли новую деревню «Благодаровкой», как начинали любить этот суровый край всем сердцем. Милая Одесса, ни воды, ни леса. Эту присказку, известную мне с раннего детства, я слышала так часто… И произносится она одновременно ласково, обреченно и любя. И, кстати, у нас говорят ОдЭсское, ОдЭсса, так, как на Украине. И мне вот уже 32, я отлично знаю, что по всем правилам русского языка нужно говорить ОдЕсское и ОдЕсса, но не могу совершенно! И слух режет, если слышу этот «правильный» вариант. Так и хочется поправить! Иногда поправляю…
Да… Хотела написать обо всем этом только первый абзац рецензии, хотела рассказать, чем именно меня зацепила Гузель Яхина, где. Книга ведь понравилась. Очень. Но вот не получилось коротко. Тема раскулачивания, которая в книге является центральной, оказалась слишком личной, не смотря на мое семейное невежество, не смотря на то, что я знаю только чужие истории. Не смотря на то, что сегодня уже есть сотни статей и десятки книг о раскулачивании, и стоит только захотеть. И есть целые общества, фонды которые занимаются сбором и публикацией сведений, издают книги и снимают фильмы. И это только у нас, в Омской области… Да, все это есть. А я со своим пристрастием к художественной литературе, только так – через роман «Зулейха открывает глаза», вышла на эту тему. Стыдно ли? Конечно. Ведь мы должны знать нашу историю. В конечном счете, это главное, что есть у нас – память.
Я не знаю, как рассказываются такие истории. Короче, дальше все будет очень грустно, тут и к бабке не ходи. Я предупредила.
Просто хочу сказать всем: люди, прочитайте эту книгу.
Мне было 17, когда я впервые окунулась в мир настоящей любви, анализа человеческой души и смерти. В мир Людмилы Улицкой.
Однажды вдруг заметила, что сестра скупает книги в похожих разрисованных обложках. А потом обсуждает их с учительницей русского и литературы. Но тогда в школе я была слишком загружена другой литературой, подготовкой к олимпиадам - до чтения современных авторов не дошла.
Сестра продолжала скупать книги Улицкой, а я тем летом читала Толстого и Замятина.
В мою семью надвигалось горе и мы все это знали. Нет, было совсем не страшно. Не страшно спать по ночам и думать, что на рассвете умирают чаще, чем обычно, не страшно жить в одной квартире с человеком, по которому где-то там, еще выше, чем летают самолеты, Бог уже принял решение. Не страшно, не страшно, мне было не страшно. Все понимали, что исход может быть только один. Кроме страха мной владели иные чувства.
Но до того, как это случилось, я открыла эту прекрасную книгу и познакомилась с Леной, Таней, Василисой и П.А.
Семья Кукоцких перевела меня в совершенно иную реальность, где я могла дышать глубоко и спокойно, где было лето и долгие чаи на уютной кухне - здесь царила великая послевоенная любовь. Я безумно любила эту книгу уже в процессе первого чтения.
А потом моя семья стала неполной.
И в книге тоже все стало очень плохо - болела Лена.
И вот, когда я сходила с ума, когда перестала есть и начала подолгу молчать, я вдруг увидела ее на кухне.
Книгу. "Казус Кукоцкого" притулился на диване и ждал меня. Я открыла там, где закончила читать в последний раз, вспомнила, что это было на теплой, наполненной медовым светом и жаром печи моей даче...
Мне было не за что ухватиться в жизни, потому что огромные, огромные, огромные куски нас в тот день тоже умерли. И мы ходили по квартире как призраки, как сомнабулы, натыкаясь на углы, на кошку, друг на друга.
Я не понимала, что происходит вокруг меня и почему этот чертов мир все еще не рухнул, а солнце продолжает светить.
И вот именно тогда - не помню точно, когда, потому что день и ночь смешались в моей памяти, я дошла до великой фразы "Казуса Кукоцкого", которую запомнила на всю жизнь:
Смерти нет. Смерти нет, Леночка, и ты скоро об этом узнаешь.
Собственно, я писала эту историю только для того, чтобы процитировать это.
Мне не стало лучше в тот день, да и долго еще не станет.
Просто я вдруг поняла и вспомнила, что у меня есть внутренний мир, и что я всегда могу поговорить с ним, когда мне будет плохо или очень хорошо. Я поняла, что жизнь моей знакомой девочки Маши подошла к концу, и я должна ее отпустить сейчас.
Я иногда скучаю по ней, Маша очень любила людей, походы и смеяться, была доброй и много читала. Но она ушла, я осталось абсолютно пустым человеком, потому что все вещи - материальные и нет потеряли свою ценность.
Я должна была создавать что-то другое внутри себя, иначе было не выжить.
Мы должны быть сильными, чтобы перенести все, что приготовил для нас этот странный человек, который приходит и забирает жизни у моих близких. Приходит. И забирает.
P.S. Шли годы. Однажды я сидела на даче, на том же месте, где тем страшным летом читала "Казус Кукоцкого" - на лестнице, ведущей на второй этаж дома. И вдруг мне пришло сообщение: "Маша, спасибо огромное за книгу. Это просто наслаждение."
Подруга прочитала "Казус Кукоцкого". Я вспомнила все, что связано у меня с этой книгой и поняла, что снова умею улыбаться.
Сижу вот перед ноутбуком и пыхчу от возмущения, от обиды за непонимание. Когда только начала читать роман ''Елтышевы'', то как-то так получилось, что начали читать одновременно с другом: он хотел приобщиться к современной русской литературе, я - наконец прочитать этот роман, выходивший в финал во всех литературных премиях, в том числе и в финал ''Букера десятилетия''.
Сразу же Дима не просто наскочил, а наехал:
- Что это за ерундовина такая, я тебя спрашиваю? Тут про каких-то странных, никчемных и на на что не годных людей пишет автор. Так не бывает, что люди опускают руки и позволяют опуститься на самое дно. Всё это вранье ради красного словца. Да и не бывает так в деревне. Вообще не бывает, чтобы нормальные и порядочные люди опускались до такой степени. Всегда есть выход.
Я пыталась спорить, приводить доводы и показать фотографии умирающих деревень: это правда. Но друг стоял насмерть. Сильных и порядочных людей никакие обстоятельства не приведут к упадку. И тут почему-то у меня в голове всплыла история почти трехлетней давности...
Так сложились обстоятельства, что мне довелось заночевать в зале ожидания Павелецкого вокзала в Москве. Самым странным для меня оказалось подружиться с бомжиками. Когда я пришла ночевать на вокзал, то я даже не подозревала о том, что милиция за определенную плату пускает ночевать бомжей и бичей на вокзал. И вот сижу я в жутко неудобном металлическом кресле, пытаюсь типа подремать хоть чуть-чуть ( после нескольких литров выпитого кофе - ага!) и ощущаю какой-то очень странный запах рядом с собой, поворачиваюсь, а рядом мостится пара: Он и Она. Она, само собой, с фингалом, с морковной помадой на губах и с газовым платочком ( в январе!) на сизой шейке. Он с набрякшими веками и гнилыми передними зубами. С ними жуткая лаковая сумка какого-то невероятного лимонного цвета, в которой, как оказалось потом, были и подушки и покрывала - это всё их нехитрое имущество.
Я сижу ни жива, ни мертва: замерла и практически не дышу. Вдруг она ко мне поворачивается, улыбается и дыша в лицо страшным перегаром спрашивает:
-Тебя что, тоже твой выгнал? Или ты тут так - лимита?
-Да нет, я поезд жду...домой еду...,- блею я в ответ, а у самой на глазах слезы наворачиваются и вот я уже просто захлебываюсь от рыданий: так по-детски с всхлипываниями и шмыганьем носом.
Вы не поверите, эта пропитая и опустившаяся тетка ( Лиза, как потом выяснилось ее звали) взяла меня за руки и сказала такую вещь:
-Никто не стоит твоих слез, потому что я вижу твои открытые и добрые глаза, я чувствую, что ты хорошая девочка. Настоящая. Никогда не стоит плакать из-за целлулоидных людей. Потому что они никого не мерят по чувствам, а только по своей пластмассовой душе...Улыбнись.
''целлулоидных'' - вы такое часто слышите от своих знакомых? Вот и я нет. Она гладила меня по плечу своими загрубевшими коричневыми руками с траурной полоской под ногтями и я понимала, что впервые за очень долгое время человек искренне сочувствует моим слезам. По-настоящему.
Потом мы с ней тяпнули по коньячку и она рассказала, что сама из Тулы, библиотекарь, влюбилась в этого чудика (кивок в сторону спутника, храпевшего рядом), и поехала с ним в Москву на заработки, продала квартиру свою, чтобы в Москве купить комнатку, и отправилась с ним вместе. В Москве их облапошили и оставили без комнаты, которую они якобы приобрели.И вот так они оба остались без какого-либо жилья, вообще, а там покатилось по наклонной: работы почти никакой, жилья нет, стали пить, бомжевать, ''хорошо хоть на вокзал пускают''. И вот так они и бомжуют...и уже другой жизни себе не представляют.
Говорите неправда, что есть такие обстоятельства из которых человек может не выбраться? Есть такие обстоятельства. Иногда жизнь так придавливает, что нет никаких сил выбраться из-под этого тяжеленного камня. Остается только катиться дальше, если кто вовремя рядом не окажется и не протянет руку, чтобы удержать это падение.
Пока читала ''Елтышевых'' и потом спорила с Димой, вспомнила эту встречу на Павелецком вокзале и доброту незнакомой, опустившейся женщины...Так бывает, увы.
Читаю я «Зулейху…», читаю – и ловлю себя на мысли, что вспоминаю свою бабушку Зою, маму моего отца. В последний раз я ее видела в 8 лет, если не ошибаюсь. Помню зато, что мне было несколько… тяжеловато с ней.
Это была старенькая женщина, загорелая татарка с убранными под платок поседевшими волосами. Одевалась она по мусульманским обычаям. Она сажала меня к себе на колени и что-то рассказывала, очень хорошее. Любила ли я ее? Наверное, нет. Мы любим тех, кого хорошо знаем, кто заботится о нас постоянно. Бабушку Зою же я видела раз шесть или семь за свою жизнь. В 8 лет я не знала, через что она прошла. Это потом уже мой папа рассказал мне о ней. Вспоминаю его рассказ – неужели это было на самом деле? Как далеко это – и как страшно! Смогла бы я перенести такое?
Она родилась в обеспеченной семье. Глава семейства – резчик по дереву. Домовая резьба – нелегкое искусство. В своем доме – жена и девять детей, все заняты по хозяйству, ребят с раннего детства приучали к работе. Ничего плохого о тех временах бабушка Зоя сказать не могла. Обычная дореволюционная мусульманская семья. Жили дружно, чтили обычаи, молились и работали.
Потом – как в книге Яхиной: пришли «красные», потребовали все сдать. Глава семьи, прослышав, что идут отбирать, ушел куда-то со всем золотом – а возвратился без него. «Закопал» – сказал он. Где закопал, не сказал. Так и унес эту тайну в могилу. Уж не знаю, что между ним и «красными» случилось, но увели они его (позже бабушка узнала, что он в Тайге сгинул, в каком-то поселении). Больше его близкие не видели.
Хозяйство у семьи отобрали. Дом под местную администрацию определили, а семью выселили. Дальше пошли бесконечные скитания по чужим углам. Затем и голод начался. Из девяти детей голод пережили трое – бабушка Зоя и два ее брата. Шесть детей умерло. Никто в родных местах не остался, разъехались.
Бабушка Зоя уехала в Москву, учиться. Была она в 1941 г. совсем молоденькая, в Москве еще не освоилась. Летом ее с другими учащимися отправили в Узбекистан (если ничего не путаю), собирать хлопок. Там, на хлопке, она и узнала о начале войны. Ей предложили в Узбекистане остаться, но она решила ехать в Москву. А как это – ехать в Москву в разгар большой войны?
И чего только не было в пути: ехала на попутках, пешком шла, тифом переболела, отлеживалась в чужом доме. Какой путь – через половину России! В Москве оказалась только в ноябре, а тут уже фашисты к столице подходят, воздушные налеты, ужас сплошной. Войну она пережила в Москве, работала на заводе по пошиву униформы. А два ее брата были на фронте, оба возвратились, один из них был тяжело ранен. Обоих после войны репрессировали.
Вот так вспомню мою бабушку Зою – и история Зулейхи не кажется сказочной! Моя бабушка умудрялась выживать в совершенно невероятных обстоятельствах. Сколько раз могла умереть от голода и болезней – но дожила до 21 века, и была здорова, и детей родила и выкормила. Как она смогла?
А умри она в то время – и меня бы не было. Страшно от этого немного.
Вот сейчас действительно жалко, что я не умею рисовать.
Срисовать что-то я более менее сносно могу. Но из головы картинки - неа.
Дом и его персонажи настолько вдохновляют, а масса фанарта настолько поражает, что любой вооружится альбомом, карандашом и стирачкой.
Но после своих убогих попыток я вспомнила о картинке, недавно увиденной в интернете.
Прям про меня. Теперь хоть не так грустно, что ничего не получается.
Осторожно, острый угол! Теперь не бойся, проходи. Да, этот дом стар и одинок. Мрачен, а окна его, не мигая, взирают на тебя с каждого из трёх этажей. Дефилируя по коридору не удастся стрельнуть сигарет, гул голосов раздающихся из столовой, оповещает, что сейчас время завтрака. Пюре и морковные котлеты. Чай и бутерброды с маслом. Черно-белый стол. Красные кроссовки. Эльфийский король, восседающий в коляске, словно на троне. Его друг-ушастый лемур в парике (ух, а взгляд! утомленный знаниями и израненный временем), увешанный бусами и амулетами, создающий столько шума, что кажется твои перепонки сначала лопнут, а потом попросят контрольный выстрел, чтобы этот кошмар точно был закончен. Главная Птица в горностаевой мантии курит кальян. Смахивает на цирк, но вокруг никто не смеётся.
Синеглазый ловец душ. Коридорный свет и росписи на стенах. Куча объявлений. Коф. Ежедн. С 18 до 19 ч. Лунная дорога.
Кругом связки чеснока и ягод, бубенчики, где-то прячется зелёное яйцо в белую крапинку. Кофе, шашки, сказки и самая длинная ночь. Буквы «Р», собравшиеся в кучу, спасаясь от холода. Грабли, обкусанные пальцы, босые ноги. Драконы, оборотни, крысоловы. Ночной лес. Шестеренка? Или перо?
Что подарит тебе Дом? Страх, кошмар? Могущественное проклятье или смертельную скуку? Путешествие? Освобождение? Что он потребует от тебя? Поклонение? Отпор? Смирение? Но итог один — за все придётся платить.
