Рецензии — стр. 101

Пожалуй стоит выразить огромную благодарность автору( или команде авторов) за такой колоссальный труд. Подробнейшая разборка по всем направлениям:
=судебная медицина
=криминалистика
=география и физика
=астрономические выкладки
=спецслужба советского периода
=туризм советского периода
=картография
Детальный разбор всех версий произошедшего и предложение своей аргументированной версии. Есть и малоизвестные факты настолько шокирующие что приходилось прерывать чтение и долго размышлять. Книга достаточно объемна, много фотографий и карт и подробная выкладка документов. Читала в электронном варианте в планах заказать книгу в бумажном варианте.

До прочтения этой книги я знала об истории дятловцев примерно ничего. Нет, ну слышала, что была группа туристов, которая где-то там при странных обстоятельствах погибла. В общем, даже не в курсе основных версий была.

Книга стала путеводителем по происшедшему. Это очень подробный, дотошный труд, где автор в подробностях рассказывает о том, как все начиналось, продолжалось и расследовалось. Есть главы, посвященные исторической справке, что дополняет историю и придает ей выпуклость. Есть тут результаты вскрытия погибших, фото из экспедиции и посмертные, но качество печати оставляет желать лучшего. Не всё можно детально рассмотреть.

Ракитин описывает основные версии, опровергая их, потому что у него есть своя. Выглядит довольно убедительно и читается невероятно увлекательно, как роман.

Конечно, при попытке в двух словах пересказать суть, начинает казаться, что эта шпионская версия про американский спецназ выглядит такой же нелепой как манси, инопланетяне или снежный человек. Но пока читаешь эти 900 страниц, где с такой въедливостью уделяется внимание к самым мелким деталям, - этому веришь. Хотя, вопросы, конечно, все равно остаются.

Главное разочарование месяца.

Писать полноценный отзыв на сие недоразумение нет ни малейшего желания. Поэтому скажу так: читайте или не читайте - всё равно ничего не потеряете (разве что деньги, время и терпение) и не приобретёте.

Книга, которая всячески воспевается критиками и книжными блогерами,  претендует на звание исторического романа (чуть ли не современной классики, ага) имеет в своём арсенале:

• рваный сюжет;

• витиеватый и красивый язык, а на деле - всего лишь пародия на 19 век (и не самая удачная);

• множество персонажей, про которых автор вообще забывает;

• физиологические подробности, которые тоже,знаете ли, нужно уметь грамотно преподнести;

•  сложно сформулировать, о чём вообще была эта "книга" и с какой целью её написали;

• феминизм, который якобы присутствует в книге, заключается в 2-х тезисах: женщин во многом ограничивали (образование, навязанные обществом нормы приличия), и каждая женщина способна управлять имением (лошадок, например, разводить..).

На этом ВСЁ!

Мой вердикт: лучше перечитать Толстого и Чехова и доверять собственной интуиции, а не сотням хвалебных отзывов, написанных (иногда) под копирку.

Для меня романы Марины Степновой как хлопковая ткань серовато-синего оттенка. Прочная, незамысловатая, без изысков. Похожая на такие же полотнища коллег: немного от Рубиной, чуток от Улицкой, сильно от Яхиной.

Потом автор на этой ткани расшивает узоры словесных оборотов, метафор, ужимочек, притоптываний с прихлопываниями. Хорошо получается, красиво даже.

Пусть всегда похоже, пускай основные сюжетные нити какие-то диковатые - персонажи книг Степновой постоянно на грани нервного срыва, а хорошие люди проявляются в однобокой и болезненной любви к науке, лошадкам, девочкам, книге Молоховец - но смотреть приятно, читать тоже.

Добротная вещица без затей. Вторничная как 95% современной русской литературы.

Жизнь серая и депрессивная, и всегда у всех ста процентов людей заканчивается одним и тем же, но такие люди, как Пелевин или Илон Маск появляются и говорят: "Жизнь - это игра!". Они в чём-то сказочники, но от их игр и сказок становится легче.

Will you recognize me?

Call my name or walk on by

Rain keeps falling, Rain keeps falling

Down, down, down

вся так называемая Вселенная – это физическое восприятие, огментированное пояснениями интеллекта. Наши органы восприятия не меняются уже миллионы лет. Меняется наше понимание. Наш встроенный google glass накладывает на то, что мы видим, полную сумму того, что мы по этому поводу знаем – вернее, думаем, что знаем – и возникает очередная модель человеческого мироздания со всеми его научными, культурными и политическими аспектами.

Kayleigh, oh I never thought I'd miss you

And Kayleigh I thought that we'd always be friends

We said our love would last forever

So how did it come to this bitter end?/

Кейли, о, я никогда не думал, что буду скучать по тебе.

И, Кейли, я думал, что мы навсегда останемся друзьями.

Мы сказали, что наша любовь будет длиться вечно,

Как же все могло так горько закончиться?

 Когда его младшая сестра предложила ему обучиться трансцендентальной медитации, Линч согласился. «И я погрузился внутрь себя самого. Это было так красиво. Я пожалел, что не узнал об этой технике раньше». Он также мгновенно избавился от приступов гнева. «Я чувствовал, что удушающий сгусток негатива растворяется во мне, это было такое яркое чувство освобождения». Первый сеанс он провел в 1973 году, с тех пор Линч ни разу не пропустил ежедневные занятия медитацией. «Вы прощаетесь с душевным мусором. Если говорить об этом коротко – то вы становитесь счастливым просто потому, что живете».

 И Линч не сдерживается, описывая блаженство трансценденции:

 «Это пространство, которое так красиво и настолько мощно, оно вечно, бессмертно, неизменно, бесконечно, безгранично. Я стал получать больше радости от моих занятий и легче придумывать идеи. Появилось больше энергии для работы, и я начал больше любить других людей. Я чувствовал себя здоровее и комфортнее в своем теле. Весь мир внезапно выглядел лучше». (источник)

 обезболивание и привыкание почти исключительно параллельны. Чем больше боли убирает аналгезия, тем больше мы этой аналгезии желаем. Похоже, одного свойства без другого нам не добиться - как субъядерному физику не определить положения частицы без неопределённости касаемо её скорости

мы все в рабстве у нарративов, и у каждой социальной страты они свои. Думаю, что за этим внимательнейшим образом следят – опять-таки не в целях служения абстрактному злу, а для оптимизации торгового баланса. Чтобы продать товар, надо сначала продавить борозду в мозгах.<...> Нарративный ум – как бы встроенное в нас СМИ, которое делает вид, что информирует нас о «событиях нашей жизни», но на деле просто погружает нас в глюк, где нам велено жить. А еще точнее – создает фейк, называющий себя нами. Да-да, я не случайно вспомнил это слово. «Фейк ньюз» – это не булькающее в интернете г...о. Это мы сами. Наш язык содержит слова «Я» и «оно» не потому, что они отражают природу реальности, а исключительно по той причине, что этого требует нарративный ум, которому легче таким образом соединять разноцветные пятна, оглушительные звуки, кишечные спазмы и безобразные мысли в романчик, который он все время впаривает мозгу. Вот этот нарративный ум и есть наше все, а никакой не Пушкин.<...> За люминисцентной декорацией, постоянно висящей перед нашими глазами, мы не видим сути того, чем торгует заведение (а именно пустотой - моё примечание). Мозг держит нас в постоянной белой горячке, чтобы мы не замечали простой и убийственной истины ежесекундного исчезновения всего – и день за днем покупали фьючерсы ООО «Прекрасное Далеко».

Встречаешь на просторах интернета очередную авторку, философессу или борцуню, но вместо очередного приступа усталости - "ха, вагинский крюк!", и становится легче и веселее на душе. Вот что сделала сказка - она наполнила интересом опостылевшую и уставшую обыденность

По-моему, книгу нельзя назвать удачей автора. "Зулейха" выстрелила, роман нашел свою аудиторию. "Дети мои" пытается объять слишком много. Например, противопоставление маленького слабого человека с нравственными принципами и вождя народов. Шульмейстер Бах мал, но силен. Он резонирует с природой, его слова превращаются в дожди, солнечную погоду, плодовитый жирный скот, обильный урожай овощей и хлеба. Вождь только уничтожает природу: рыб, людей, даже железных коней (трактор "Карлик"). Сталин вновь изображен страшным людоедом, но, по Яхиной, он бессилен перед хаосом и разрушением. А Бах смог устоять, хотя и умер в тюрьме, учитель немецкого языка одержал духовную победу. Не надо забывать, что автор – филолог и говорит не напрямую. Бах и Сталин сталкиваются с древнегерманским волком Фенриром, персона которого связана с пришествием хаоса, конца мира. Два эпизода. 1. Бах идет сквозь стаю волков без страха, животные его не трогают. 2. Сталин скармливает рыбу бродячим собакам, те накидываются на него, вождь в ужасе сбегает на безопасную дачу. Преступник и людоед напуган, сила хаоса, сила Ничего подавляет даже его чугунную личность. Творец Бах готов к борьбе с Ничем. Он создал рай в Гнадентале, воспитал двоих детей. Ему есть что предъявить хаосу. Продуманная линия, конечно, автор много труда вложила. А не впечатлило.
История немецких колонистов увлекательна. Хотелось оставить книгу и покопаться в научной литературе или найти исторический роман. Мне кажется, данную книгу нельзя назвать историческим романом. Жанр переосмысления советской истории. Он не существует этот жанр, а, наверное, должен появиться. Уже какое-то общее место – писать о сталинском режиме и ГУЛАГе. Другое дело – книги, которые печатаются после десятилетий запрета. Может быть, и нужны эти книги современным писателям. Возможно, для кого-то они стали покаянием перед жертвами. Не знаю, стараюсь обходить подобные книги. Очевидцев событий читаю, того же Георгия Демидова, а вот к "Обители" Прилепина не тянет.
И все же, мне понравилась книга. Спасибо Яхиной за Анче. Эпизоды ее взросления – чудо. Вот некоторые эпизоды: Анче подражает окружающим звукам, Анче начинает ходить, Анче соскальзывает из лодки в Волгу, не умея плавать. В этих эпизодах столько настоящего. Движения ребенка схвачены точь-в-точь. Может, автор пишет со своих детей (или ребенка)? Написано просто и гениально. Для меня эти страницы самые ценные, остальное я забуду со временем.

Нагромождение - вот так бы я описала это произведение, чрезмерное углубление в описания действий, мелких предметов (ни чем не значимых для сюжетной линии) и окружающей среды, но при этом скудность в повествовании внутреннего мира героев, их размышлений, терзаний, нет подробного описания личностей героев, герои получились плоскими и не интересными, не вызывающие сострадания или интереса к их судьбе.

Не смотря на большой объем, сюжет получился скомканным, основные события (происходящие с героями) не развернуты, а затронуты вскользь, т.к. автор уделяет внимание быту, а не событиям, не трагедиям героев, а описанию их жилья, природе, традициям и тд.

На мой взгляд, излишнее ответвление в сюжете к "Вождю", не связанное и разрозненное по смысловой нагрузке, утяжеляет текст, "раздует" книгу до больших размеров, но не придает какой-либо смысл, только отвлекает от основного сюжета.

Книгу смело можно сократить на 3/4, т.к. такое нагромождение бессмысленного текста заставляет заскучать читателя и именно по этой причине чтение становится тяжелым, приходится бороться с самим собой, что бы дойти до финала.

Кремль XXI века место весьма загадочное. Во многом вследствие того, что ещё не пришло время для серьёзных выводов и исторических анализов. Процессы, рожденные в нулевых (неважно какие – «толстые», или «гламурные») только оцениваются, процессы рождённые в десятых («патриотичные», или «уваровские») стали следствием того, что было в нулевых и пока только перевариваются, а двадцатые… двадцатые уже показали – будет жёстко. И пусть кто-то скажет, что 2020 это не десятилетие и уж тем паче не двадцатилетие (ну не было у нас нулевого года, хоть убей, но не было), плевать… плевать на всё с Веселёвой башни, пора подвести хоть какие-то итоги, вместо того, что бы шастать по граблям.

Второе пришествие Путина подарило нам фигур, которые завоевали медийную популярность своим профессионализмом, беспристрастием, простотой доносимой мысли, современным подходом к контенту, но объединило их не это, общим для них стало одно – в той или иной степени они стали нежелательными лицами. Парфёнова мы помним по «Намедням» и другим крутым проектам 90-00-х. Гуриева мы знали за РЭШ, сейчас знаем за эмиграцию. Навального мы пытаемся вспоминать по «Народу», но на самом деле помним по «Димону…». Дудя, мы вроде узнали по «Удару головой», но реально узнали по «Дудю» (как бы странно это не звучало). Зыгаря мы не знали… ну хорошо… - я не знал.

Ну как не знал, конечно «…рать» наделала много шуму, конечно Зыгарь известен не только ею одной, конечно имя всплывало часто, конечно Зыгарь был давно, но узнавать я его начинаю только теперь.

Горячие точки, «Дождь», сериалы, проекты. Типичный послужной список любой персоны из выше названных. Ну, хорошо, может и не типичный, но схожий. Вся эта группа едина в стремление взглянуть на Россию трезвым взглядом, а на своих читателей\зрителей как на вдумчивых потребителей. Кому-то ведь достаточно потреблять Соловьёва, Кисилёва, Федеральные каналы и их новостной и около новостной спитч, кто-то хочет копнуть глубже и зависает на РБК, а кто-то уже просто хочет получить ответ на простой, но одновременно столь сложный и важный вопрос: «А как мы докатились до жизни такой?». Даёт ли ответ на него Зыгарь? А чёрт его знает…

Конечно, в голову к рати кремля заглянуть не просто. Предвидение и домыслы гладко строят, но не всегда правильно едут, а интервью вообще самая ненадёжная вещь - редко кто расскажет искренне, редко кто не приукрасит событие и свою роль, редко кто не попытается обелиться и отмыться, редко, кто не вывернется от неудобного факта. С другой стороны любое расследование – это рассуждение. Рассуждение в варианте: поставить себя на чьё-то место, подогнать под обстоятельства, попытаться подумать, как подумал бы он (неважно кто – последний чиновник, или первый из потусторонустенных). Правда называть ли «…рать» расследованием…, пожалуй, это скорее история об одном человеке в интерпретации новейшей истории нашего государства. Вообще было приятно заново осмыслить, вспомнить, утвердительно кивнуть на то, чему был свидетелем. То, что видел и не осознал, будучи школьником, забыл став юношей, а теперь став взрослым и пытаясь найти ответ на простой и одновременно сложный вопрос, открыл для себя заново. «…рать» полезна уже тем, что позволяет информативно, холодно, непредвзято взглянуть на последние пятнадцать лет и может о чём-то поразмыслить. «…рать» доступна для понимания многим, но она даст не только тот ответ, который заготовил нам автор, она даст не только один путь, но очертания иных путей.

Ещё не пришло время сказать об этой эпохе финальное слово. Ещё нельзя сделать окончательный вывод, ещё не всё сказано, сделано, осмысленно. Но повторюсь – плевать - это взгляд на события 00-15 через призму автора «…рати», может это и «копание в чужой голове», и субъективизм, и додумывание за других, и всё остальное, что не красит историю, не красит журналистику, не делает произведение лучше, ну не делает же ведь…? Ну, уж нет, скажу я вам, делает, пусть это будет моим субъективизмом, страстью, эмоциями, но за вдумчивую, холодную, беспристрастную попытку ответить на вопрос: «А как мы докатились до жизни такой?»; я поставлю высокий балл!

"Зулейха открывает глаза". Название казалось мне дурацким. Плюс книга получила "Большую книгу" и "Ясную поляну". Всё это сыграло со мной злую шутку. Я думала об этом романе, как об образце серьезной литературы (в не самом лестном, пыльном смысле), и несмотря на многочисленные рекомендации друзей и знакомых, не решалась подступиться к книге.

А когда решилась, просто провалилась в эту историю с первых строк, что бывает не так часто. Гузель Яхина пишет просто, но очень цепляюще. Густыми мазками она рисует объёмную картину, насыщенную запахами, цветами и звуками.

"Зулейха открывает глаза" и читатель несётся вместе с ней, навстречу судьбе. Зулейха - покорная жена татарского кулака, сосланная в Сибирь на лесозаготовительные работы. И история эта именно про неё - маленькую женщину, которая день за днём находит в себе силы открывать глаза.

Это роман о том, как легко и непринужденно можно искалечить, сломать человеческую жизнь. Роман о том, что не все пути правильные, и не все раны можно исцелить.

Но именно поэтому, как ни странно, роман о том, что нужно продолжать жить, плыть, "шить лёгкие платья из ситца". Ведь другого пути нет.

А ещё это роман о любви. О разной любви: болезненной, безответной, всепоглощающей, но до мурашек живой.

Да, финал показался мне смазанным, по ходу повествования есть шероховатости, но книгу однозначно рекомендую. Именно эта проза сейчас гонит по венам современной литературы свежую кровь.

Знакомство

Всё началось три года назад, когда я решил поменять своё отношение к чтению. Я решил перестать накапливать книги и начать их читать. Я подумал, а что вообще происходит в современной русской литературе? Она существует? Есть ли новые Толстой или Горький?

Начать знакомство я решил с лауреатов Большой книги. Сразу же глазу упал на нового писателя Гузель Яхину. Молодой автор из Казани, первый роман "Зулейха открывает глаза" и сразу же такой успех! Все хвалят, быстро готовятся переводы на все языки мира, параллельно начинают экранизировать. Ура ура! Русская литература жива! Я и решил возобновить свою читательскую жизнь именно с "Зулейхи".
Скажу кратко, моё отношение к первому роману Яхиной - нейтральное. Но этого отношения хватило, чтобы обратить внимание на второй роман автора - "Дети мои'.

А здесь, на самом деле, я попался на крючок Галины Юзефович. Её рецензия на "Дети мои" была опубликована в "Медузе". И я её прочитал. Юзефович завалила Яхину дифирамбами, всяческими комплиментами, сравнивала роман с "Властелином колец" Толкина. Я загорелся. Прочитал. Разочаровался.
Пожалуй, разочарование - это главное чувство по отношению к этому роману.

Разочарование в Юзефович. Ну зачем нужно было писать про "Властелина колец"? Зачем заваливать комплиментами? Рано! Рано!
Разочарование в писателе. История девушки из татарской деревни была намного гармоничней, достовернее, чем история поволжских немцев.
Разочарование в себе. Я увидел, как на меня влияет авторитетное мнение, насколько я доверчивый.

Теперь о самом романе

История поволжского немца, через которую автор хочет рассказать о судьбе всего народа. Действие происходит в 20-е - 30-е годы СССР, в далеком немецком поселении, недалеко от современного Маркса Саратовской области. И здесь меня ждало первое разочарование. Дело в том, что я живу в Саратове, в Марксе бывал проездом, в Энгельсе нет-нет да бываю, немецкую культуру Саратова вижу каждый день. Как говорится, я потер ладошки. И зря. Ни тебе внятного повествования, ни тебе описания быта этих самых поволжских немцев, ни тебе описания самих Маркса, Энгельса или Саратова. Причем, герой книги именно в Саратове несколько раз бывает, но время романа в тексте не отражено. На самом деле, меня зацепила лишь одна деталь - герой добирался из Саратова в Энгельс на пароме (знаменитый мост построили лишь в 1965 году). Только здесь я такой: "Ой! Мы, оказывается в прошлом!".

В остальном и сказать-то нечего. Ну, война. Ну, тяжело. Ну, он такой весь в своем мире. Собственно и всё. Зачем это было? Причем, Яхина вроде как консультировалась с историками, специалистами по немцам Поволжья. Но как-то не помогло. Напрашивается сравнить с кропотливой работой Людмилы Улицкой (извините, если кому-то покажется сравнение некорректным по весовой категории). Людмила Евгеньевна пишет книгу раз в пять а то и больше лет. Также основывается на реальных фактах и событиях, но досконально их изучает, а затем также трепетно, детально вплетает в свои книги.
Автору, безусловно умелому, все-таки нужно еще расти, крепнуть профессионально, а не снимать сливки на скорую руку. Впрочем, может последнее лучше адресовать Галине Юзефович.

P. S.:

Гузель Яхина в прошлом году (я как раз в тот момент читал "Дети мои") приезжала в Саратов на Книжную ярмарку, посещала Музей немцев Поволжья, встречалась с читателями. Я туда не попал. Забыл.

Мой путь к "Обители" был долог- пять лет я собирался, все ждал особенного момента, когда подойду к книжному шкафу, а он шепнёт тебе- бери, ты, наконец, созрел для неё. Сейчас безумно себя ругаю и спрашиваю- зачем откладывал?

В эту шикарную историю погрузиться необходимо. И не только для того, чтобы увидеть те страшные дни, но узнать, что такое Литература. Конечно, найдутся те, кто захочет опровергнуть писательское величие Прилепина, еще раз заявить, что он- всего лишь про березки, водочку и русскую душу. Но, если убрать лишние эмоции и отношение к Прилепину- нелитератору, то этот тезис абсолютно несостоятелен. Можно по-разному относиться к Прилепину как к политической фигуре, его взглядам на события юго-востока Украины, но отрицать, что он сильный писатель нельзя.

Мое знакомство с Прилепиным, как и у многих, началось с "Саньки", почти сразу же я познакомился с ним лично. Это было в Каире году в 2011ом, сразу после египетской революции. Я на тот момент там жил, а Захар и другие известные писатели прилетели на книжную ярмарку. Он конечно дико интересовался революционными событиями, предпосылками и последствиями.. Помню был круглый стол, где он крайне интересно размышлял на тему отношений писателя и власти. А я все думал, как человек, который пишет такую пронзительную прозу, говорит простым человеческим языком на крайне брутальные и жесткие темы, может столь яро поддерживать крайне левые идеи? Долго не мог для себя принять Захара Прилепина как писателя и Захара Прилепина как защитники "русского мира". Позже мне удалось для себя решить этот вопрос. После долгиз внутренних дискуссий он остался для меня лишь писателем, чье мнение я далеко не всегда поддерживаю, но уважаю. Когнитивный диссонанс был преодолен :)

Возвращаясь к Соловкам... Своей книгой Прилепин, конечно же, не сказал ничего нового на эту тему, но КАК он сказал! Эти образы, постоянное напряжение, переживание за героев вряд ли оставят кого-то равнодушным. Не для того ли мы читаем, чтобы рассказанная автором история заставила нас задуматься, согласиться или поспорить? Не совершайте мою ошибку, не откладывайте эту книгу в долгий ящик. Чтобы читать "Обитель" не нужно любить лагерную прозу, не нужно знать историю, не нужно быть специалистом по сталинским репрессиям и иметь за плечами какой-то подобный читательский опыт. Чтобы проглотить эту немаленькую книгу за пару дней, нужна простая любовь к хорошей Литературе.

Настоящий новый русский роман

Ррррррусский!
Ну, по крайней мере, точно не китайский. Написан на русском языке, хоть и не самого лучшего качества.
Глуховского всегда знал как лютейшего графомана. Кроме того, в своих интервью он продемонстрировал образ выдающегося быдлана. Честно говоря, я оторопел, когда послушал его речь. Даже самые одиозные писатели чаще всего умели складно и удобоваримо складывать мысли в слова, а слова в предложения, даже когда вещали на большую аудиторию. При этом у большинства из них голоса были тихие, а манера говорить не назойливая.
Глуховский же как будто какой-то типичный гость на канале Юрия Дудя. Рваная торопливая речь, посредственная дикция, внезапные (немотивированные) переходы на мат и прочую нецензурную лексику, детские категоричные суждения вроде "Да он чмо", "наша/их/чья-то еще литература говно", постоянные "ха-ха-ха" и "да-а?" в каждом предложении.
Однако его книги востребованы, а по этой даже сняли фильм. Причем сняли практически дословно. А ради пиара такого произведения искусства одна актриса даже попыталась изобразить мегареалистичную постельную сцену, но не преуспела. Она просто разделась и терлась гениталиями о гениталии своего дружка, каждые 10 секунд меняя позу и покрикивая. То есть, очередная симуляция.
Глуховский своим "Текстом" хотел вроде как показать современную Россию. Получилось ли у него это?
Для этого он ввел героя по имени Илья, который отсидел 7 лет за подброшенную наркоту. Выйдя на волю, герой решил отомстить тому менту, который это сделал. Отомстил, убил и отнял у него айфон. А в айфоне оказались переписки с его девушкой, матерью, отцом, сослуживцами, бандитами.
Поскольку никто не знает, что хозяин телефона мертв, Илья влезает в его виртуальную жизнь и как бы заменяет его. Идея в принципе неплохая, и из нее можно было бы выжать множество неожиданных сюжетных поворотов, но Глуховский не был бы Глуховским, если бы все не просрал.
К середине книги я ожидал, что Илья совершит какой-нибудь выдающийся поступок, в результате чего произойдет его нравственное перерождение, каким-то образом изменит свою судьбу и судьбы других людей. Но...
Вместо этого главный герой использует возможности вотсапа для того, чтобы как бы реабилитировать покойного в глазах его семьи и друзей. Да-да! Этот дебил изучает через переписки жизнь убитого им человека, а потом строчит его знакомым слезливые и пафосные сообщения и письма, через которые пытается убедить, что убитый (Петр) очень сожалеет, грустит и на самом деле он не такое уж и говно.
Особенное место в его мыслях занимает девушка убитого Нина, которую автор вместе с героем преподносят как некий идеал. Илья влюбляется в нее, читая чужие переписки и рассматривая интересные фоточки и видео, и пытается устроить ее жизнь.
Почему же он влюбился, что же его так торкнуло?
Он просто нашел на телефоне и рассмотрел в подробностях одно из многочисленных хоум-видео. Там эта замечательная во всех отношениях девушка отдается своему бойфренду по полной программе, знает, что ее снимают, просит называть ее сучкой и ведет себя (пусть даже это наедине) вопиюще вульгарно и безвкусно. Илья же опускается до того, что этот вуайеристский материал низкого качества не только возбуждает его, но он возносит Нину в своих глазах до небес, сравнивая с ней свою бывшую, иных девушек не в их пользу. Дескать, как можно променять вот это "чудо" (Нину) на кого-то другого! Между тем я, как нейтральный читатель, не увидел в Нине вообще ни одной положительной черты. Даже если она выглядит, как Асмус.
Нина хочет сделать аборт, а Илье почему-то этого не хочется. Почему? А черт его знает.... возможно, потому что в бразильских сериалах это аморально - делать аборты. Поэтому он от лица ее парня пишет слащавые сообщения, что дескать он ее любит, ну и она не решается.
При этом главный герой повторяет себе, что он делает только хуже, ведь все равно же найдут труп мента, все его родственники будут переживать и поймут, что это все фальшивка.
В принципе, то, что Нина не делает аборт, является его ЕДИНСТВЕННЫМ хоть что-либо значимым деянием в отношении окружения покойного. Что еще он сделал? Помирил покойного с его папой и мамой, но какое это имеет значение для них, если выяснится, что переписка велась от другого лица?
Я ожидал, что Илья каким-то чудом влюбит в себя эту самую расчудесную Нину, которая любит, чтобы ее называли сукой и дает на первом свидании, но, к счастью, этой ванильной чуши не случилось. Однако автору понадобилось все-таки, чтобы герой совершил ПОСТУПОК, что-то такое невероятно благородное.
В итоге Илья с помощью телефона проворачивает аферу, чтобы выбить кучу бабла у какой-то кавказской мафии, но ему (в адрес покойного) сообщают, что если товара не будет, то Нину убьют.
А наш-то герой уже намылился за границу! И тут такая печалька! На протяжении нескольких страниц автор, переливая из пустого в порожнее и обратно, старательно расписывает, как же невероятно благороден и альтруистичен Илюшка, что он решил вернуть деньги, чтобы не подвергать опасности Нину... которая не была бы в опасности, если бы Илья не затеял эту операцию с самого начала!!!
Даже в фильме это показано максимально торжественно, с музыкой, которая бы подошла и выходящим из порталов героям киновселенной MARVEL.
Под такую же триумфальную музыку герой решил там застрелиться. Но ни в книге, ни в фильме у него не хватило духу. Зато в фильме этот потрясающий человек поставил на полку ИКОНЫ! Иже еси на небеси! Боженька поможет! А потом этот мудак с криками "Идите на х...!!!" стал палить по служителем правопорядка, пока не словил пулю. В книге он в кого-то еще и попал, увеличив свой кровавый список.
Вот такой наш герой! Восхитимся же им! Автор предлагает нам еще и погрустить о его трагической кончине - значит, погрустим. И причислим к лику святых! Ибо боролся Илья с системой, с путинской властью, все, как учили.
Книга пахнет либерализмом в самом худшем, я бы сказал, маргинальном его проявлении.
Там и сям Глуховский пытается высмеять патриотов, "крымнашистов", коммунистов, ментов, мажоров. Но все это так топорно и примитивно! Показывать тупых стариков, которые осуждают шведов за гомосексуализм - это уровень школьника, мамкиного оппозиционера.
Ну, и я так и не понял посыл. Есть несколько более-менее очевидных вариантов, но все они разбиваются о беспомощность Глуховского собрать все части романа в одно внятное целое.
1. Зависимость от телефонов. "Сидите в интернете, лучше бы выходили гулять" - читается между строк. Посыл, достойный старика, который сам сидит дома, а не современного писателя или писателя вообще. Тот факт, что герой смог несколько дней мистифицировать всех вокруг, используя только мессенджеры и соц.сети, не говорит ровным счетом ничего плохого о телефонах. компах и гаджетах. Какой-нибудь условный бывший зек в 19 веке мог бы с помощью писем выдавать себя, к примеру, за Льва Толстого и строчить письма его родственникам с просьбой выслать ему немного денег в долг. И что же? Какой вывод сделать? Что почтовая система - зло?
2. Россия в говне. Кругом коррупция, нищета, быдло. Ну, этим откровением даже Соловьева не возбудишь.
3. Отсидишь - станешь лучше. Не столь очевидная мысль, но прослеживается. Глуховский намекает, что на воле не лучше, кругом одни жалкие личности. А вот на "зоне" у нашего героя были хорошие знакомые, и там он даже стал лучше и честнее. И увереннее в себе.
Ну, и как бы все. Все остальные положительные чувства и стремления у Глуховского крайне извращены и низведены до фарса.
И да, он называл "Ведьмак" трэшем!

Это черт знает что такое, но мне (пусть и не сразу) понравилось. Была бы книжка американской, я бы ее отнесла к каким-нибудь рождественским историям, вполне в духе. Только вместо Америки - свежепереименованный Екатеринбург, вместо рождества - новый год, вместо духа рождества - некто Игорь, ну и так далее, со всеми вытекающими. Ну и грипп правит балом, наводя на окружающих муть и шизу разной степени долбанутости.
В общем, жили-были Петровы, один другого краше. Унылый автослесарь (он же художник-любитель), маниакальная библиотекарша (она же маньяк-убийца) и сын-любитель комиксов, газировки и елок. Ну жили и жили. И живут дальше. Однажды они все по очереди заболели гриппом. Или сначала был грипп? А потом он встретил Петровых... Одно точно - случилось это где-то в районе новогодних елок.
Это очень странное чтение - сначала с размаху погружаешься во что-то невнятное, с пьянками и катафалками, потом все затягивает гриппозной мутью, а потом незаметно ниточки начинают сходиться, картинка какая-то вырисовываться, оставаясь при этом где-то там, на границе осознания и не выходя на передний план. А потом эта самая картинка кусает собственный хвост.
Короче, ничего внятного сказать не могу. Кроме того, что буду читать автора еще, определенно. Что-то в этом есть)

Круг моего общения состоит из меня одного.

20-30е годы в Поволжье. Якоб Бах - российский немой немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он отвернулся от мира, растит дочь Анче на хуторе и пишет сказки, которые сбываются.

Книга повествует о голоде, репрессиях, о судьбе одного из народов страны. Второй сюжет романа уже о Сталине.

Не понимаю, то ли опять ошибка ожиданий, то ли перехвалили писательницу, но это не та книга, которую хочется перечитывать. Мне легко читать Гузель, но скучно, не хватает сюжета. И я только рада мистицизму в романе.

Из положительного: книга побуждает к знакомству с историей поселений немцев в СССР.

Но!

Сначала кулаки в Сибири, теперь немецкие селения. Пора делать ставки, о ком выйдет следующий роман Яхиной.

Мы читали Петровых вслух аж всю весну. Для сравнения, за зиму мы прочли три книги примерно такого же объема. Отчего же чтение небольшого романа растянулось на три месяца? Рассказываю.
⠀
Сначала «Петровы…» показались мне отличным выбором для вечерних чтений. Современная лексика, очень узнаваемый быт, юмор, плюс второй метамодернистский план, который довольно уверенно считывается. ⠀
На деле все оказалось сложнее. У Сальникова правда есть чудесный юмор и точные бытовые наблюдения, но они увязают в сложных, на полстраницы, предложениях. Наблюдения и воспоминания тянут друг друга, как дедка репку, бабка дедку… В итоге, когда дело доходит до мышки, мы уже забываем, что была какая-то репка.
⠀
Однако когда читаешь глазами, такой проблемы нет: образы в голове рождаются быстро, успевая за прихотливым повествованием. Увы, для первого знакомства с этой книгой чтение вслух не подходит совершенно.
⠀
Что же в целом о романе, то он весьма хорош. Первый раз я читала его вместе с Пермским книжным клубом, второй — сейчас, вместе с мужем. Первый раз книга показалась мне сыроватой, однако при втором прочтении такого впечатления не возникло. Когда знаешь, куда смотреть, то видишь, что всё разрозненные, казалось бы, части, стоят точно на своих местах.
-----

И единицы много.

Книгу прочитала через силу, как на велосипеде в горку на пятой скорости (Сизифу привет!). Еще немного чувств: подпишусь под каждым отрицательным отзывом, соглашусь с каждым словом.

Очередная книга пустышка, если выкинуть всю воду, сексуальные сцены, ругательства из диалогов, то останется - ноль. Текст написан скучно, может автор и знаменит чем-то, может он хороший оратор, но меня совершенно не впечатлили его потуги в сторону ...чего? войны? межличностных отношений?
И если в каждом произведении заложена частичка автора, то мне как личность Дмитрий Быков не приятен. В целом со всеми этими позами-шмозами и выкрутасами книга "грязная". После нее хочется детского и невинного почитать, чтоб отмыться.

История о человеке, который рассказывал истории. История о преданной и какой-то нереальной любви, которая перенеслась с матери на дочь. История немецкой колонии Гнаденталь, затерянной где-то в Поволжье...
Очень трогательная история, однако я не могу сказать однозначно, понравилась ли она мне.
Да, мне было интересно наблюдать за трепетно и живо описанными героями, но... Они не были мне близки, не затронули моих чувств, поэтому их историю я наблюдала скорее отстраненно, чем вовлеченно. Может, потому что автор периодически переключалась на второстепенных персонажей, а потом о них просто забывала, может, потому что пыталась максимально сгустить атмосферу и отобразить трагичность тех дней, а в итоге получился перебор, а может, просто книга пришла ко мне не в то время...

Как же я рада, что купила эту безумную зелёную книжку, в которой слова цепляются одно за другое и не хватает дыхания дойти до конца главы, так что приходится прерывать чтение на середине фразы — просто насильно отвлекаться на что-нибудь, чтобы голова не лопнула от всех этих узнаваемых подробностей, которые вроде бы никак не связаны друг с другом, а под конец оказываются заплетёнными в один тугой клубок. Я и сама вечно разрываюсь между двумя жизнями — дневной и той, что происходит в моих снах, и это я ещё не пью и не гриппую, а то бы, наверное, так же запуталась в своих и чужих воспоминаниях. Книжку легко начать читать с любого места, в неё проваливаешься как в глубокий снег. Не то, чтобы там нет сюжета, просто он всё равно проявляется как-то не сразу, как будто объёмная картинка, которую можно увидеть только когда твой мозг перестроится настолько, что сможет её воспринять. Вот когда будет у меня такое настроение, что я таки не смогу сосредоточиться на нормальных делах, возьму её с полки и снова почитаю-поржу, в ней, кстати, полно смешных моментов. У нас в семье тоже бывают минуты какого-то спонтанного (и заразного) умопомрачения, но я ведь не смогу их записать так талантливо, как это сделал Сальников. Огромный респект автору. Даже страшно браться за другие его книги, почему-то кажется, что они не дотянут до уровня «Петровых», и я буду страдать от разочарования.

Познакомиться с творчеством Водолазкина хотелось давно, и из трёх его книг именно "Брисбен" сумел сходу увлечь, заворожить музыкой, предложить сложную и неизбитую вроде бы тему. Вообще, музыка и всё, что с ней связано, описывается в романе действительно чарующе, вдохновенно - и очень жаль, что по мере раскрытия биографии героя, совершенно сказочной, но при том лишённой свойственной сказке символичности и чистоты, эта магия, чувство реального звучания рассыпается, исчезает.
Раздражать же книга стала гораздо раньше, и по мере чтения раздражение только росло, что и привело к такой субъективно-невысокой оценке.
Мне не понравилась искусственность, нарочитость композиции в чередовании отрывков прошлого и настоящего, восприятия Глеба и его предполагаемой биографии, написанной Нестором. Не понравились авторские подмиги насчёт библиографии этого самого Нестора - как любитель метатекстов, я обожаю подобные штуки, но здесь, на мой взгляд, получилось грубовато и слишком уж самолюбовательно. Не понравились беспомощные, будто вполглаза подсмотренные в других современных книгах отсылки к актуальным темам. Очень не понравилось, точнее, вызвало даже какое-то недоумение то, с какой компенсаторной неправдоподобностью описаны различные подвиги героя и то, с какой мелочной жестокостью автор низводит образы персонажей, кто когда-либо его обидевших. Особенно, конечно, это касается женщин, не ответивших на его чувства - по странному стечению обстоятельств они оказываются сумасшедшими, нелепыми и жалкими. Очень странно было видеть подобное в книге, посвящённой вроде как духоподъёмным, светлым идеям.
Но несмотря на всё это, наблюдать за историей Глеба было интересно - впрочем, к моменту появления Анны(кстати, количество Анн смотрится таким же искусственным построением, как и многое в этом тексте) уже просто жаль было бросать почти дочитанную книгу. Тем не менее, хотелось узнать, к чему же придёт история, ведь вопросы были подняты действительно серьёзные. Но финал...даже не знаю, что тут можно сказать. Вся история Веры настолько манипулятивна с самого начала, что практически любой её итог мог получиться неправдоподобным. Но после волшебного восхождения гг к вершинам мирового музыкального Олимпа счастливый и возвышающий конец или хотя бы надежда для Веры, пожалуй, были бы хотя бы немного оправданы общим направлением книги. Но в итоге заканчивается всё в стиле истории про одноногую собачку. Даже попытка вырулить в сторону русской классической традиции, т.е. вернуться к более взрослому, серьёзному стилю разговора с читателем, раскрыв истинную судьбу матери героя, не помогает.
В итоге, несмотря на интересные моменты и приятный стиль, действительно жаль времени, потраченного на книгу. А жаль - начало было многообещающим.

Есть такой жанр в живописи — тромплёй. Картина-обманка, на которой художник специально создает оптическую иллюзию и изображенный предмет начинает казаться настоящим. Так и хочется смахнуть присевшую на натюрморт муху или оторвать прилипший листок. «Петровы в гриппе и вокруг него» — роман-тромплёй, в котором то, что кажется фантасмагорией, оборачивается правдой жизни. И наоборот, унылая и болезненно узнаваемая обыденность вдруг рассыпается на мелкие осколки сюрреалистической иллюзии. Говорить подробно об этом романе без спойлеров невозможно. Все, что вам нужно и можно знать до прочтения, что семья Петровых болеет гриппом. На этом сюжет заканчивается. И начинается самое интересное…

Чтение «Петровых» напоминает уличный лохотрон с игрой в стаканчики. Как бы внимательно вы не следили, где окажется шарик, вы все равно останетесь в дураках. И даже если вы вняли дельному совету и напряженно фокусировались на передвижениях таблетки аспирина по тексту, в финале автор с застенчивой улыбкой вас все равно облапошит. Алексей Сальников демонстрирует такую писательскую ловкость рук, что умудряется в одном тексте жонглировать сюжетным, мифологическим, экзистенциальным, поэтическим и философским смысловыми пластами. При этом воспринимать эти уровни каждый может исходя из своего личного читательского багажа. Прелесть текста Сальникова в том, что он не требует от читателя прыгать выше своих ушей. Удовольствие можно получать как от виртуозного литературного текста в частности, так и от хитросочиненнего замысла в целом. Кто-то оценит изумительный юмор автора и сатирически-бытовой портрет нулевых, со всеми узнаваемыми и идиосинкразическими приметами времени. Кто-то считает античные мотивы и аллюзии, не зря же простой екатеринбургский поэт Сальников прочитал рассказ Борхеса «Рагнарёк», вдохновился и лихо написал свой «ответ Чемберлену» о богах и смертных. Кого-то покорит игра в жанры и игра с жанрами. Так блестящая сцена, в которой жена Петрова жарит картошку, читается как настоящий захватывающий триллер, наэлектризованный тревожным саспенсом и леденящим душу предчувствием грядущего кровопролития…. Иными словами, как любой хороший современный роман «Петровы в гриппе и вокруг него» предоставляют читателю полный спектр услуг: хотите, ломайте голову над литературными ребусами, простукивайте двойное дно и ищите подтексты. Или, если хотите, просто расслабьтесь и наслаждайтесь изумительно изобретательным русским языком и ладно скроенным текстом Алексея Сальникова.

«Петров не мог объяснить это словами. Это было какое-то чувство, что все должно было происходить не так, как есть, что кроме той жизни, которая у него, имеется еще какая-то: это была огромная жизнь, полная совсем другого, неизвестно чего, но это была не яма в гараже, не семейная жизнь, нечто другое, что-то менее бытовое, и несмотря на огромные размеры этой другой жизни, Петров за почти тридцать лет к ней не прикоснулся, потому что не знал как. Петрову иногда казалось, что большую часть времени его мозг окутан чем-то вроде гриппозного бреда с уймой навязчивых мыслей, которые ему вовсе не хотелось думать, но они лезли в голову сами собой, мешая понять что-то более важное, чего он все равно не мог сформулировать»

В каком-то смысле «Петровы в гриппе и вокруг него» не только кривое, но и увеличительное зеркало. Каждый читатель в меру испорченности увидит в нем что-то своё. Я вот долго разлядывала парочку мелких бесов и недотыкомок и поэтому для меня роман Алексея Сальникова гораздо ближе к бытовому магическому реализму «Мелкого беса» Федора Сологуба, чем к инфернально-сатирической литературной традиции Гоголя и Булгакова.

Больше всего меня восхитило, насколько эффектно все разрозненные, незначительные и абсурдные детали сложились на последнем, финальном круге в единую картину. С победоносным щелчком все стало на свои места. Так и хотелось воскликнуть — «Ай да Сальников, ай да…молодей!». Тот редкий случай, когда перевернув последнюю страницу, хочется немедленно вернуться к первой, чтобы с чувством, с толком и удовольствием перечитать, выискивая разбросанные по тексту ключики к этому яркому и ехидному роману-обманке.

И вполне закономерно что «Петровы в гриппе и вокруг него» стали той самой новогодней хлопушкой, которая своим эффектным выстрелом ознаменовала возрождение массового интереса к современной русской литературе. Алексею Сальникову как никому другому удалось талантливо настругать из нашей бездарной и унылой действительности настоящее литературное пиршество.

В Германии нет рынка донорских органов. Ни почку, ни печень невозможно купить за деньги. Удивительно, что автор так лоханулся в одном из ключевых моментов своего романа. Вместо того, чтобы легким движением руки добыть для Веры печень, ГГ должен был бы сидеть и ждать, сидеть и ждать - как сидят в очереди на спасительный орган все добропорядочные немцы. Деньги в этом случае не играют абсолютно никакой роли. Меня очень раздразил этот нереальный момент - хотя понятно, что мы читаем не документальную вещь, а роман, но ведь не фэнтези же, где можно придумать, что хочешь. Еще меня раздражало, что Глеб вообще все свои проблемы решал деньгами - не затрудняясь решать их как-нибудь иначе, просто платил, и все. Честно говоря, не верится, что музыкант, пусть даже и виртуоз, и довольно известный, был такой уж миллионер. Поручиться не могу, но думаю, что подобные артисты зарабатывают неплохо, но и не баснословно. И заработанные своим трудом деньги считают и не могут тратить бездумно.

Еще меня раздражало, что многие сюжетные линии обрывались и не заканчивались ничем... И то, что язык какой-то совсем никакой... В общем, вы меня поняли. После "Авиатора" я еще раз взялась за Водолазкина и пожалела. После "Авиатора" - опять не то, не то - ни радости от чтения, ни очарования. Пичалька :(

Подробно писать нет желания. Уважаемая Tarakosha все очень хорошо уже сформулировала, присоединяюсь!

Книга мне понравилась. Это добротное эссе о воспоминании, о прошлом и взаимоотношении с ним. Степанова исследует свою собственную семью, но касается истории всего.
Читая книгу, я отметил для себя поэтичность языка - недаром Мария Степанова поэт. Невольно вспомнил о том, как я познакомился с этим жанром - эссе. Это была "Набережная неисцелимых" Иосифа Бродского. Удивительно глубокое и нежное произведение, путешествие по Венеции с умным человеком, который поднимает тебя над тобой самим. Ещё одно знаковое для меня эссе - "Нарушенные завещания" Милана Кундеры. Исследование романа (европейского романа, как уточняет Кундера) как он есть, начиная с "Гаргантюа и Пантагрюэль" Франсуа Рабле. Да, много я тогда почерпнул удивительного о том, что собственно говоря такое роман. Там же познакомился с историей Макса Брода во всей его полноте. Ну и много много других имён, которые накрепко засели во мне: Франц Кафка, Карлос Фуэнтес, Роберт Музиль, тот же Рабле, а также критика (справедливая) книги “1984” Джорджа Оруэлла и так далее и так далее…
Вспомнил, что как-то под влиянием одного человека, читал журнал “Новая Польша”, и в нём эссе Чеслава Милоша о Вильнюсе. Незабываемое впечатление. До сих пор поражает, как можно так писать, что у тебя от прочтения складываются воспоминания, ощущения, память на запахи и звуки, и кажется, что ты именно ты лично побывал в этом самом Вильнюсе.
Напоследок вспомнил, что одно время читал эссе Льва Рубинштейна на портале Грани.Ру.
После Рубинштейна я задумался, что кроме Кундеры, все эссе, которые мне довелось читать, написаны поэтами. Я люблю этот жанр и люблю поэтичную, интеллектуальную прозу.

В “Памяти памяти” почти сразу (буквально на второй главе) меня поймал эпизод, в котором Мария Степанова, в поисках воспоминаний о своем прадедушке едет в Саратов. И то, как она описывает Саратов, Волгу, набережную, улицу Московскую, одновременно и восхищает красотой языка, и щекочет своей узнаваемостью. Читаешь и в голове “О, я знаю это место! А ведь так оно и есть…”. Марии отдельное спасибо за этот эпизод. Саратов появляется в книге несколько раз, но этот момент наиболее запомнился. (Кстати, интересно, жители Нижнего Новгорода, читавшие “Памяти памяти”, также воспринимали описания города?).

По содержанию и отчасти по форме произведения я не мог отделаться от желания сравнить “Памяти памяти” с “Лестницей Якова” Людмилы Улицкой. Также история одной семьи, начиная от прадедушки, также история семьи еврейской, затрагивающая историю самих евреев в целом, также вставки писем бабушек и дедушек друг другу или другим родственникам… Впрочем, в самой книге Степанова даёт великолепный дисклеймер. Я даже сначала подумал, что это хорошая самоирония, но потом решил, что это скорее констатация факта. В книге есть эпизод, когда автор, в поисках информации о своих родственниках, общается с одним человеком, который спрашивает её над чем она сейчас работает. Она объясняет, что пишет вот такую книгу, на что её собеседник замечает, что такого рода книги сейчас популярны и их пишут многие. Степанова констатирует: “Значит, будет ещё одна”.

При всех плюсах, среди которых: язык, глубокие размышления, упоминания различных творческих людей и прочих исторических личностей, каким бы то ни было образом вписывающихся в структуру эссе, для меня был один небольшой минус, где-то в середине книге. В какой-то момент книга полностью превращается в рассказ о нелегкой судьбе всего еврейского народа, с огромным количеством примеров, реальных историй известных людей и членов семьи самой Степановой. И тон всей этой части книги, так скажем, нудный. И я ничего не имею против этих историй и уж тем более против нелегкости судьбы, только вот я пресытился этими примерами. Улицкая с тем же "Лестница Якова" , Дмитрий Быков с "Июнем" , Леонид Парфёнов с “Русскими евреями”... После всего этого мало того, что ничего нового для себя не услышал, но от пресыщения и повторов темы почувствовал скуку.

Отдельно выскажусь об анархистах. В эссе упоминается Пётр Кропоткин, упоминается, как мыслитель, во вполне позитивном ключе. В период Гражданской войны в России упоминаются и различные группы анархистов. И вот тут их образ довольно примечателен. У Степановой они сверхнейтральны по своей значимости. Они активны, занимаются вполне анархистскими вещами, такими как: перестрелка с милицией, протесты и призыв населения не платить налоги и прочее. Но несмотря на очевидно НЕнегативный окрас, они совершенно ни на что не влияют. Они безлики. Будто слон большевиков вальяжно проходит по улице и не замечает настойчивой Моськи. В этом ключе немного обидно лично мне, как анархисту. Впрочем, спасибо, что анархисты здесь присутствуют и образ их не запачкан грязью.

В завершении хочу сказать, что эссе Марии Степановой “Памяти памяти” содержит скрытый посыл, спрятанный где-то в самой атмосфере произведения… Впрочем, вернусь к себе и выскажусь от себя лично. За всех говорить не буду. Посыл почувствовал лично я. Я задумался о своей собственной семье, о своей собственной истории. Лет десять назад я начал вести семейное древо, сейчас оно довольно большое, ветвистое, пять поколений уже содержит. Но. Я упустил много важных данных: места проживания (вообще география моей семьи), профессии, любимые занятия, привычки, особенности, отличительные истории. Всего этого я не знаю. Мария Степанова вдохновляет своей кропотливой работой по восстановлению воспоминаний, писем, адресов, событий. Уже в процессе чтения я решил, что внесу в древо своей семьи всё, что знаю я и мои родственники о жизни наших родных.