Рецензии на книги — Сергей Солоух

Призрачно все в этом мире бушующем.
Есть только миг, за него и держись!

Как всегда, на рассказ "наткнулась" совершенно случайно. Состоит из трех частей, трех небольших зарисовок из жизни главного героя Леши Кулешова. Три лета. 1966 - девятилетний Леша, 1970 - Леше  одиннадцать и  1974 - герою пятнадцать.

Мы видим мир глазами Леши. Мимолетные впечатления, переданные короткими простыми предложениями, сравнимыми с мазками на холсте. Не смотря на кажущуюся хаотичность, мазки образуют целостные картинки.

Неординарный авторский прием. Части рассказа  делиться на микочасти с "заголовком" - одно слово, связанное с содержанием. Каждый следующий заголовок отличается от другого на одну букву, как в детской игре. Образуются цепочки из слов, аллегорично отражающие, по шажкам, историю взросления нашего…

Старательный, методичный труд. Подвела автора этой книги, пожалуй, только ошибка в целеполагании.

Итак, мы внезапно узнаем, что классический русский перевод достаточно плох, ибо русифицирован, лишен как прелестей чешского языка, так и реалий чешской жизни времен двуединой монархии. Автор комментариев обещает раскрыть всю правду и несколько подправить картину.

После чтения более чем восьми сотен страниц удивленный читатель узнает, что большая часть претензий сводится к тому, что автор русского перевода не разбирался в карточных играх, породах собак и видах спиртных напитков. Юмор, по словам автора комментариев, почти везде схвачен и переведен верно, а как переводить места, где Гашек занимался языковой игрой, демонстрируя как разницу литературного и уличного языков, так и контраст немецкой и…

Автор поставил с виду небольшую, но на дело монструозную задачу. Задачу, с которой в России упорно не справляются. Перевести на современный язык не реалии XVI или XVII века, а реалии начала XX века. Вспомнить, что внятных и адекватных комментариев ни к Двенадцати стульям Ильфа и Петрова, ни к Мастеру и Маргарите Булгакова мы не имеем до сих пор, становится понятная вся амбициозность задачи. Это вообще специфика российского мировосприятия - начало ХХ века для нас бесконечно дальше чем времена Пушкина. В страницах Золотого теленка ускользают, казалось-бы, наши родные реалии - что уж говорить о реалиях близкой по духу и географически, но далекой по историческим реалиям Чехии. Плюс, автор ставит, помимо задачи комментирования, ещё и переводческую задачу - начиная править перевод…

Помните ли вы, друзья мои, историю многострадального Иова? Того самого Иова, что некогда жил в земле Уц, человека непорочного и богобоязненного, терпеливо сносящего жестокие удары судьбы и за это вознаграждённого Богом. Помните. Прекрасно. В таком случае книга Сергея Солоуха станет вам более понятна, ибо книга эта - не что иное, как жизнеописание нового русского Иова.

Библейский Иов неустанно повторял: "Бог убивает меня, но я буду надеяться". Надежды оправдались, ему таки удалось достучаться до небес. Взглянул на него Всевышний, улыбнулся, и жил Иов долго и счастливо. История эта произошла в земле Уц. А наша земля зовется Безнадёгаточкару. И Бог не улыбается нам. И счастливых финалов у нас не бывает, в лучшем случае открытые.

Солоуховский Иов страдает безмолвно, ни во что не веря, ни на…

Автор поставил с виду небольшую, но на дело монструозную задачу. Задачу, с которой в России упорно не справляются. Перевести на современный язык не реалии XVI или XVII века, а реалии начала XX века. Вспомнить, что внятных и адекватных комментариев ни к Двенадцати стульям Ильфа и Петрова, ни к Мастеру и Маргарите Булгакова мы не имеем до сих пор, становится понятная вся амбициозность задачи. Это вообще специфика российского мировосприятия - начало ХХ века для нас бесконечно дальше чем времена Пушкина. В страницах Золотого теленка ускользают, казалось-бы, наши родные реалии - что уж говорить о реалиях близкой по духу и географически, но далекой по историческим реалиям Чехии. Плюс, автор ставит, помимо задачи комментирования, ещё и переводческую задачу - начиная править перевод…

Я был свидетелем того, как эта книга рождалась в Сети. Долго — от самого начала до самого конца. Взял её в руки, и… сказать, что удивился — значит не сказать ничего.

Поразил объём. Одно дело, когда ты раз в две-три недели читаешь с экрана очередную порцию комментариев к одной главе, — и совсем другое, когда держишь весь этот колоссальный объём информации на ладонях. Хотя, конечно, книга по сравнению с онлайн-версией заметно расширена.

Восемьсот страниц. ВОСЕМЬСОТ. Сплошной информации по самым, казалось бы, мелочам. Страх подумать, сколько работы ушло на её сбор и обработку.

Я читал «Швейка» в оригинале. Читал английский перевод. Естественно, читал русский перевод, который местами могу цитировать чуть не наизусть. Что можно сказать?

Оригинал очень труден для не-чеха. Во всяком случае, для…

Книга дала мне те самые "секс, наркотики и рок-н-ролл", что я так надеялась еще в Январе найти у Бэддиэла Рассказ о недельном путешествии двух юных оболтусов из Южносибрска в Москву показывает со всех сторон различные типажи "развитой как худая веревка" советской молодежи. Итак из пункта А в пункт Б выдвинулся наш главный во всех отношениях положительный герой - токарь, выпускник физ-мат. класса, заваливший в прошлом году на вступительных в Новосибирский государственный сочинение, будущий астро-физик Мишка Грачик. Параллельно ему другой дорогой стартовал Евгений Агапов (Штучка) разгильдяй изрядный. И вот наши герои встречаются в кузове грузовика, что путь держит в Новосибирск, куда изначально оба не особенно и собирались. А предшествовал судьбоносной встрече ряд драматических, однако не…

Книга не простая, многогранная и жесткая. О том, что происходило в науке, в искусстве в последние годы советской власти и в начале перестройки рассказано со множеством деталей (перфокарты, ВЦ, подпольная торговля книгами, тотальный дефицит и торговля из-под полы, пьянство, интриги, стукачество, привлечение ученых к сельхозработам...) и через достоверных персонажей (талантливый ученый, для которого научная карьера это только путь к материальному благополучию его семьи; наивная барышня, на столько верящая в советские идеалы, что готова "осудить" товарища; лимитчик, мечтающий о женитьбе, которая могла бы ему позволить не возвращаться в провинцию...). В основной сюжет вплетены три повести, совершенно разные, но все трагические, во всех главные герои - дети. "Угря" - метафора о…

В начале я думала, что главный герой принадлежит поколению Пи, потом сверила цифры и поняла, что он ровесник моих родителей, представитель потерянного поколения рожденных в 60-х. К началу лихих 90-х они уже были сформировавшимися людьми, плохо приняли перемены и так и не смогли до конца приспособиться. Всё тоскуют по светлому советскому прошлому, когда было все ясно и понятно, не нужно было крутиться, продавать, уходить из науки и становиться манагером. Если смотреть с точки зрения разницы поколений, становится понятен конфликт интересов ГГ с дочерью Настей. Она из того поколения, которое было маленьким в девяностые и не успело застать социалистический рай. Для нее естественно крутиться, зарабатывать деньги, приспосабливаться к новым условиям, конкурировать. У героя на лицо кризис…

Вот не люблю я современную литературу. И, как оказалось, не зря. Эту книгу я выиграла на раздаче. Радовалась первой выигранной книге. Да уж... Абсолютно не читаемо. Язык тяжелый, вязнешь в нем, как в болоте. Вникнуть в сюжет практически невозможно. С трудом домучивала. И это еще на какие-то премии номинируют? Да такое даже печатать стыдно!

В аннотации написали: "Это книга Иова от человека XXI века". Знаете, удивительно точно. Ведь это серьезная, взрослая, страдальческая, а, главное, чудовищно реалистичная книга. В этом-то и проблема. Когда читаешь, больно становится от того, что в ближайшем будущем что-то подобное может ждать и меня. Дом-работа, работа-дом... и бесконечный холод. И от всех этих бесконечных встречных и поперечных дорожных полос, метелей и туманов, проблем со здоровьем и личными отношениями и всеобщего презрения не остается на душе ничего, кроме жуткого отвращения. Так хочется тепла... А еще детских сказок, фантастических романов, преувеличенных трагикомедий и сотни тысяч невиданных миров. А мне с наисерейшей прагматичностью заявляют: "Ёбаный конь".

1 часть. Экспозиция. Физиология и поведенческие реакции извращенцев Вот, читаешь себе тихонечко рассказ, никого не трогаешь, восхищаешься богатством языка и прелестью метафор и тут. БАЦ! В морзянку Солоуховских сложносочиненных метафор вдруг вклинивается Ступор. Неверие. Ощущение то же, что возникало у зрителей детского фильма, в который Тайлер Дерден вставлял порнографические кадры. Все эти мамаши с детьми не осознавали до конца, что они только что видели на экране... МОГУЧИЙ ЧЛЕН!!! Вот так и у Солоуха! Всего одно предложение! Глаза не успевают добежать до точки, а в мозгу уже алеет Новый забег значков по нагромождению морфем и снова Осознание. Да! Действительно! И в мозгу от изумления возникает короткое и емкое что-нибудь из русского матерного, конечно сопровождаемое…

Я до сих пор чувствую себя ребенком. Но обстоятельства, ответственнось, вся эта жизнь - меня к ней не готовили, не так я себе представляла, как это - быть взрослым. И все мои мысли, какая-то безысходность, зацикленность событий, автоматизм, все отражено в книге. Я же такой же Валенок. Моложе, мне проще подстроиться под это время, эту эпоху, но все же - Валенок. С такой же бесхитростностью, наивностью, честностью, привитой родителями, надеюсь, что жизнь меня не пнет в очередной раз.

"И радость - хоть в чем-то ты не проиграл, не прогадал и не ошибся".

Вот и единственная радость.

Для меня в жизни героя, Игоря Ярославовича Валенка, бывшего преподавателя технического ВУЗа, сменившего кафедру на должность менеджера-продажника в частной шараге, потому что зарплата в разы выше (и я пишу это и злюсь…

Как, чёрт возьми, приятно читать прозу, которая окунается в реалии, которые ты знаешь. Будь я не из Москвы, из других мест, что мне Люберцы, Октябрьский проспект, станция Панки, Институт Горного Дела, Выхино. Тут - совпало - родные места, исхоженные вдоль и поперёк. Действие происходит на излёте времён застоя (1982-1985 годы). НИИ, ЕС-1020, перфораторская, спирт, диссертации, романы, колхоз, распечатки "Живаго", Гумилёва... Для протирки дисков в ЕС-1020 выделялось столько спирта, что дни рождения дома никто не справлял. Помнится, у нас был начальник отдела - нормальный мужик, не отказывался "принять на грудь" вместе с нами. Но в один момент он взмолился - ребят, ну так нельзя, что ж это - с утра все лыка не вяжут. Нехорошо это. Объём можно было бы подсократить, да и вставные новеллы про…

Беспристрастная и от этого еще более страшная книга о нашей жизни. Люди-животные, машины-животные, отношения животные и жизнь животная. И оказывается, что животные человечнее людей. Пронзительная книга. Честно признаюсь, книга далась мне нелегко. Параллельно читал другие книги, но все равно возвращался к ней. Животная притягательность. Рекомендую

Спасибо автору за то, что пощадил своего читателя и ужал свой роман до довольно-таки скромных размеров. Читать книгу тяжело, но интересно. Хоть и достаточно неприятно.

Вот Солоух не оставляет сюжетные линии висеть в воздухе, а все-таки продуманно их доводит до какого-то одному дьяволу известного логического завершения (замечать это меня научила Юзефович в недавно прочитаной Удивительные приключения рыбы-лоцмана: 150 000 слов о литературе , кстати).

А вот Солоух пишет громоздко и пестро, мутно и тягуче, но при этом нити повествования не теряет, и, бредя по болоту своей прозы, довольно-таки ловко выруливает на сухие опушки. Но мы, те, кто шагает за ним, конечно, хлюпаем сапогами и материмся. Есть и плюсы: в этой топи иногда попадаются сладкие душистые дикие ягодки, всякие там приятные…

Вот писал человек книгу, старался... и что? И ничего. Получилась у него какая-то муть, остро пропитанная самолюбованием в стиле, комплексами в повествовании и, кажется, большой обидой на жизнь. Даже жаль его. Но жалость не повод лля чтения.